Мифологизмы (русская история)
(Продолжение, начало цикла «Мифологизмы» здесь: 1. 2. 3. 4):
Дата крещения Руси Долгое время дата крещения Руси, обозначенная в «Повести временны′х лет» 988 годом, считалась бесспорной. Однако на основании одного источника судить о ней, наверное, не совсем правильно, тем более, что иные источники (древнерусские, византийские, арабские) ее опровергают. Согласно этим свидетельствам, события этого времени выглядели следующим образом.
В сентябре 987 года в Византии вспыхнуло восстание Варды Фоки; в конце 987 (или начале 988) года императоры Василий и Константин обратились за помощью к киевскому князю Владимиру (тому самому, который «Красно Солнышко»). Тот потребовал за это отдать ему в жены их сестру Анну. Византийцы согласились, но с условием, что Владимир будет крещен. Владимир условие принял. После этого между Русью и Византией был заключен договор о династическом браке и военной помощи. Летом 988 года русское войско приняло участие в подавлении восстания Варды Фоки, который в решающем сражении был убит. Но Анна, которая могла отправиться из Константинополя морским путем летом 989 года, в Киев не прибыла. Тогда Владимир понял, что его обманули, и решил силой принудить византийцев к выполнению условий договора. В конце лета 989 года он осадил Херсонес и после девятимесячной осады весной 990 года овладел городом. Летом указанного года его посольство сумело добиться прибытия Анны в Херсонес, где и состоялась церемония бракосочетания. Затем русские войска вернулись в Киев, где не позднее осени 990 года произошло крещение киевлян. А дата 988 год в «Повести временны′х лет» относится лишь к крещению самого Владимира.
Ярослав Мудрый, князь или хан? Вопрос кажется странным лишь на первый взгляд. Все мы привыкли ставить к имени Ярослава Мудрого титул именно князя. Тем не менее, во времена своего правления он имел иной титул - хан (каган). А Киевское государство именовалось Киевским каганатом. Так именовали его современники, в том числе глава русской православной церкви митрополит Илларион.
Черная легенда
Я, русский человек, всю жизнь защищаю татар от клеветы…
Л.Н. Гумилев
Из школьного курса истории всем нам известно о неисчислимых бедах, нанесенных Руси монгольским нашествием: бесчисленные полчища диких азиатских орд, разоренные города, упадок великой некогда культуры, невероятно обременительная дань и ужасающее татаро-монгольское иго, свергнутое лишь в XV веке - таков итог этого страшного нашествия, разорившего страну и затормозившего ее развитие на многие столетия.
Историческое предназначение России в том, - писал А.С. Пушкин - что «ее необозримые равнины поглотили силу монголов и остановили нашествие на самом краю Европы, варвары не осмелились оставить у себя в тылу порабощенную Русь и возвратились в степи своего Востока».
Не остались в стороне и классики марксизма. «Татарское иго иссушило душу русского народа», - писал К.Маркс. Поддержала данное высказывание и официальная советская историография.
Тезисы знакомые, верно? Но верны ли они, попробуем разобраться.
Для начала уточним вопрос о «бесчисленных ордах». По данным некоторых авторов, монгольская армия тех времен насчитывала 300-400 тысяч человек. Данные эти чрезвычайно завышены, ибо это значительно больше, чем вообще было в монгольских степях мужчин, годных к воинской службе. По подсчетом специалистов, численность ВСЕХ монголов в то время составляла около 700 тысяч человек (для сравнения: население Руси тех времен составляло около 6 миллионов человек, в Польше и Литве - 1,6 миллиона, финнов - 0,5 миллиона. В Поволжье тогда проживало не более 700 тысяч человек, а в степи между Доном и Карпатами - около 500 тысяч. В то же время население Франции приближалось к 20 миллионом жителей. Столько же было в Италии и Германии. В Англии - около 3 миллионов). Некоторые исследователи считают, что монгольская армия, вторгшаяся на Русь, насчитывала порядка 120 - 140 тысяч человек. Но и эта цифра представляется завышенной. Дело в том, что у каждого монгольского воина было не менее трех лошадей: ездовая, вьючная и боевая, которую старались не нагружать, чтобы она была в хорошей физической форме к решающему моменту боя. Теперь представьте, возможно ли прокормить полмиллиона лошадей, сосредоточенных в одном месте?
В XIII веке у монголов было примерно 130 тысяч воинов. Воевали они при этом на трех фронтах: в Китае, в Иране и в Восточной Европе. Естественно, что перебросить на Запад в 1236-1237 г.г. монголы могли лишь небольшое количество войск. Знаменитый археолог, профессор Николай Веселовский определяет их как 30 тысяч человек, что значительно ближе к истине, нежели упоминавшиеся выше 120 -130 тысяч, или по монгольской классификации три тумена (тумен - войсковое подразделение в 10 000 всадников). Как легко догадаться указанное воинство уж никак не тянет на термин «неисчислимые орды». Завоевать с такими силами Россию, в которой было около 110 тысяч воинов, монголы не могли. А раз так, речь нужно вести не о страшном разрушительном нашествии монголов, а о кавалерийском рейде, целью которого было не завоевание России, а война с половцами - природными врагами монголов, волею судеб бывших в союзе с русскими князьями.
Первое столкновение Руси с монголами Чингисхана произошло, как известно, на реке Калке в 1223 году. Как указано выше, к войне с Русью монголы вовсе не стремились, да и для чего бы им, людям простора, сдались русские леса? Все, чего они хотели - это гарантий стабильности границ их степных обитаний, которые в свою очередь совершенно не нужны были русским. Преследовали монголы половцев, просивших защиты у русских князей. Три сильнейших князя Руси, три Мстислава: Галичский, прозванный Удатным (впоследствии прозвище трансформировалось в Удалой), Киевский и Черниговский, собрав свои рати решили выполнить свой союзнический долг, встав на защиту половцев.
Монголы послали к русским князьям послов с предложением о разрыве русско-половецкого союза и заключении мира. Князья предложение о мире отвергли, что само по себе не очень и страшно, если бы при этом не была совершена роковая ошибка: все монгольские послы были убиты. А по монгольским законам обман доверившегося, в данном случае послов, которые вообще есть лица неприкосновенные, является непрощаемым преступлением, взывающем к мести (к слову сказать, по аналогичной причине монголы потратили на осаду совершенно стратегически им ненужного маленького городка Козельска, аж целых семь недель, предав смерти тамошних жителей, руководствуясь принципом коллективной ответственности населения за деяния его князя. Что удивительно, за семь недель осады подмогу Козельску не прислал никто, хотя тогда на Руси было не менее 100 тысяч воинов. Города, причастные к гибели монгольских послов, монголы называли «злыми городами» и никогда в этом случае пощады им не давали).
И вот на реке Калке произошло сражение: 80-тысячная русско-половецкая армия обрушилась на 20-тысячное войско монголов. Увы, как это неоднократно случалось в истории России, из-за элементарной неспособности к руководству, отсутствия взаимодействия между частями и борьбы честолюбий командующих, русско-половецкое воинство было разбито.
Часть русского войска сдалась в плен, поддавшись на уговоры Плоскини, вождя бродников - союзников монголов. Плоскиня убедил Мстислава Киевского, что монголы не прольют крови русских воинов, и действительно - слово свое сдержали - они не стали рубит пленным головы, а положили связанными под настил из досок и сели пировать на их телах.
Конечно, с точки зрения сегодняшних нравственных законов, можно говорить, что монголы поступили вероломно, но, с точки зрения монголов, свое обещание они сдержали - кровь пролита не была, а казнь по их законам была высшей необходимостью, ибо русские князья совершили страшных грех убийства доверившихся.
Далее о зверствах, творимых монголами, разрушениях и запустении русской земли. Конечно, любая война невозможна без разрушений, убийств и пожаров, но масштабы бедствий, безусловно, различаются. Рассмотрим, к примеру, поход Батыя. Есть все основания утверждать, что так называемое нашествие Батыя по масштабам произведенных разрушений вполне сравнимо с междоусобицами, которые в то неспокойное время вели сами русские князья.
Летописцы повествуют, что при взятии Батыем Владимира-Волынского население города было уничтожено («копьем» и народ «изби не щадя»). На самом деле население, как оказалось, успело укрыться в лесу, а потом вернулось обратно (уцелели церковь Богородицы и другие). Еще один пример: в Галичине во время «нашествия» Батыя погибло 12 тысяч человек, но почти столько же полегло на реке Липице, в междоусобной войне русских с русскими.
Могут припомнить и «разорение» Батыем Киева. Но еще до Батыя, в 1169 г., Киев опустошил Андрей Боголюбский, отдавший столицу Руси на трехдневный грабеж своим ратникам, как поступали только с чужими городами, а в 1203 году то же самое сделал и князь Рюрик Ростиславович Смоленский, которому содействовал князь Игорь Святославович, известный герой «Слова о полку Игореве». Так что Батыю от того Киева мало что осталось.
Подобных примеров множество. Но для того, чтобы убедиться в том, что в описании нашествия монголов есть множество искажений, вполне достаточно проехать по Золотому кольцу России, побывать во Владимире, Суздале и других городах и увидеть какое количество памятников сохранилось от домонгольского времени. То есть тут вот что интересно: вокруг Москвы - «золотой пояс» древних городов, которые при «иге» остались целы, а в Белоруссии и Галиции даже следов русской культуры тех времен не осталось. Взгляните на карту того времени. На месте Юрьева - Дерпт, ныне Тарту, на месте Колывани - Ревель, ныне Таллинн. Правомерно ли в таком случае говорить об уничтожении степняками русской культуры? А вот про польское или там литовское иго, как-то никто и ничего.
И еще несколько любопытных фактов. Во-первых, татары ни в одном из взятых ими городов не оставляли своих гарнизонов, что обычно делают завоеватели и что свидетельствует об отсутствии замысла завоевания. Во-вторых, каждое русское княжество сохраняло границы и территориальную целостность. В-третьих, административное управление везде находилось в руках русских. В-четвертых, во всех княжествах имелось собственное войско. В-пятых, монголы были веротерпимы, не разрушали храмы и не убивали служителей культа, что для завоевателей куда как нехарактерно. Более того, православная религия монголами (многие из которых сами были христианами, правда несторианского толка) повсеместно поддерживалась. Церковь и священнослужители были полностью освобождены от уплаты налогов, а по одному из ханских ярлыков за хулу на православие виновник подвергался смертной казни и не мог быть помилован.
Ну и, наконец, к вопросу о дани. Дело в том, что монголы ее с Руси вовсе не требовали. Платить эту самую дань сами же русские князья и предложили. И не кто-нибудь, а сам Александр Невский, который Святой и Равноапостольный. И отнюдь не пытаясь «прогнуться» перед победителями, но имея вполне осязаемые политические цели. Для понимания этой самой цели нужно иметь в виду следующее.
Потерпев неудачу в первой европейской колониальной экспансии - крестовых походах, потеряв завоеванную в ходе Первого крестового похода Святую землю, западноевропейское рыцарство нашло добычу полегче. В 1204 году они захватили и разграбили Константинополь - христианский город, столицу Византийской империи, объявив православных греков такими еретиками, «что самого бога тошнит». Одновременно они начали продвижение в Прибалтике, основали Ригу и подчинили себе пруссов, леттов, ливов и эстов. На очереди был богатый Новгород. Александр Невский двумя победами (в 1240 и 1242 г.г) остановил натиск шведов и крестоносцев, но ведь Прибалтика была страшна не сама по себе. Она являлась плацдармом для всего европейского рыцарства и богатого Ганзейского союза северонемецких городов. Силы агрессоров были неисчерпаемы, тем более, что искусной дипломатией они привлекли на свою сторону литовского князя Миндовга и натравили литовцев на Русь.
Именно тут в положении, казавшемся безнадежным, проявился гений новгородского князя Александра. За помощь, оказанную Батыю в его борьбе за ханский престол (в ходе разразившейся в Монгольском улусе борьбы за власть, в 1251 году Батый сумел посадить на престол своего друга и сподвижника Мункэ, за собою оставив должность главы ханского народа), Александр потребовал и получил помощь против немцев и германофилов, в числе которых оказался и его брат Андрей, князь Владимирский. В 1252 году Андрей был изгнан с родины татарскими войсками, и вскоре затем немецкое наступление на Русь остановилось. Александр Невский даже побратался с сыном хана Батыя Сартаком.
Поистине неоценимой оказалась помощь татар и после смерти князя Александра Невского. В 1269 году немецкие рыцари вновь решили напасть на Новгород. Но здесь рыцарей ждала неприятная неожиданность: в город прибыл небольшой татарский отряд. Узнав о приближении степняков, немцы оттянули войска за реку Нарову и просили мира, «зело бо бояхуся и имени татарского»: католическая агрессия захлебнулась.
Ну а теперь самое интересное - размер той самой дани, о которой столько уже всякого было писано-переписано. На сей счет существует интереснейшее исследование историка П.Н. Павлова «К вопросу о русской дани в Золотую Орду», опубликованная в «Ученых записках Красноярского педагогического института» еще в 1958 году. Если верить приведенным в работе данным, в среднем на душу населения годовая (!) дань составляла что-то около 1 - 2 рублей в современном исчислении. Данная сумма, думается, никому не покажется очень уж обременительной, уж тем более разорительной. Кроме того следует помнить, что в течение 20 лет после набега Батыя с северных русских княжеств монголы дани не взимали. Дань взималась с южных княжеств (Чернигова, Киева), но и там население нашло выход - люди стали переселяться на север: в Москву, Тверь, Муром и другие города Залеской Руси.
Иначе говоря: первый так называемый поход монголов на Русь был в 1237 году, а дань русские князья начали платить лишь через 20 лет, когда папа римский объявил крестовый поход против православных. Вот для того, чтобы защитить Русь от натиска с Запада, Александр Невский и признал суверенитет хана Золотой Орды, согласившись выплачивать своеобразный налог на военную помощь степняков, который и был назван данью.
Ну вот, а теперь имея в своем распоряжении указанный массив данных, пытливый читатель может самостоятельно оценить, насколько выстроенная система союзнических по сути отношений Руси со степняками может тянуть на уничижительный термин «иго».
Правда тут же может последовать вопрос, а с кем же тогда воевал Дмитрий Донской в 1380-м году, как тогда прикажете оценивать Куликовскую битву? Ответ на самом деле прост. Воевал московский князь Дмитрий с темником Мамаем, войско которого было к слову сказать совсем не татарским, а состояло оно из чеченцев, черкесов, ясов и других народностей Северного Кавказа, то есть по сути это было обыкновенное наемное войско, с которым Мамай расплачивался деньгами, полученными от генуэзских купцов. Руководствуясь коммерческими интересами генуэзцев, Мамай пытался наладить отношения с московским князем Дмитрием, за которого (он был тогда еще очень мал) правил митрополит Алексей. Но Мамаю договориться с Алексеем не удалось, поскольку в дело вмешался Сергий Радонежский. Прекрасно понимая, кто стоит за Мамаем и учитывая, что латиняне народ лукавый, да и Руси отнюдь не друзья, Московское княжество рассорилось с Мамаем и выступило на стороне законного хана Синей и Белой Орды Тохтамыша.
Любопытно, что победа на Куликовом поле была одержана благодаря применению именно татарской тактики конного боя (знаменитый засадный полк воеводы Боброка Волынского).
В итоге своих многочисленных злоключений Мамай оказался в Кафе (Феодосии), у своих «друзей» генуэзцев, но европейским купцам он перестал быть нужен, и они его попросту убили. Не оправдал оказанного ему вИсокого доверия, понимаешь…
Ну и в завершение. Если все сказаное выше соответствует действительности и никакого ига на самом деле не было, как же так получилось, что эта самая Черная легенда, в результате которой стпеняки были попросту оболганы, не просто прижилась в России, но и пустила глубокие корни?
Данным обстоятельством мы с вами обязаны "птенцам гнезда Петрова", его стольникам. Ведь отправив их обучаться в Европу, где молодые пижоны не столько учились, сколько усваивали точки зрения, где они и впитали то сугубо уничижительное отношение европейцев и к православию и к татарам, став вслед за своими учителями воспринимать Великую Степь не иначе как вместилище порока, жестоких нравов и ханского произвола, подспудно начав призирать и собственную историю. Учитывая, что впоследствии именно они - молодые питиримы, а также приглашаемые все тем же Петром I иноземцы (главным образом немцы) и составили научную элиту России, мы и получили в наследство миф о жестокости и неполноценности степняков, не изжитый, увы, и по сю пору.