Н.С. Широкова Культ богинь-Матерей у древних кельтов
Н.С. Широкова
Культ богинь-Матерей у древних кельтов
По всему кельтскому миру широко засвидетельствован культ женских божеств, называемых Матерями: Matres, Matrae, Matronae. Было найдено множество посвящений этим богиням в разных районах, населенных кельтами. Их название в его различных формах является столько же кельтским, сколько латинским. Mater - это латинское слово, но его употребление во множественном числе для обозначения богинь не всегда римского происхождения: Matrae (эта форма чаще всего встречается в Нарбоннской Галлии), Matronae (встречающееся в других местах) - это кельтские латинизированные формы, происходящие от индоевропейского имени "матери". П. М. Дюваль полагает, что в культе Матерей "есть нечто очень кельтское, впрочем, как и германское (поскольку он засвидетельствован и в Германии тоже), если только он не был занесен в Германию кельтами".1
Обычно в посвящениях "матери" сопровождаются эпитетами как имена римских богов. Открыли 40 прозвищ, добавленных ко множественному числу Matres, и 60 - ко множественному числу Matronae. Поскольку культ Матерей широко практиковался также германцами, то, когда посвятительная надпись происходит из рейнского района, трудно решить, являлось ли упоминаемое в ней божество кельтским или германским.
Ж. Вандри замечает, что имена, которые служат эпитетами Матерям или Матронам, иногда имеют неизвестное значение и даже неизвестное происхождение. Некоторые определенно являются местными именами. Таковы Matres Namausicae в Немаусе (Ним), Glanicae в Глануме (Сент-Реми-де-Прованс), Treverae у тревиров, Vediantiae у ведиантиев Ницы. Matres Masanae напоминают название Мозеля, а Matres Dervonnae - название местности Дерво или Дервио (около Милана), которое само является извлечением из названия "дуба" (галл. derw). Matres Mediotautehae (Колонь) свидетельствуют о хорошо известной символике "центра". Однако, неизвестно, какой смысл приписать Matres Almahae в План д'Опс (Вар), Elitivae в Сент-Кристоль (Воклюз) и многим другим.2
Перемещаясь, кельты привозили с собой культ своих Matres. Так, найденные в Англии посвящения Matribus Ollotoutis или Matribus Transmarinis заставляют сделать предположение о культе, пришедшем из-за границы или из-за моря, т. е. с континента. Надпись, найденная в Винчестере, гласит: Matribus Italis Germanis Gallis Britannis. Это, без сомнения, коллективное посвящение, сделанное соответствующим Matres людьми, пришедшими из этих различных районов. Наоборот, в Ксантене (около Дюссельдорфа) нашли посвящение Matres Brittae. Большое число посвящений Matres поставил рейнский район. И вообще они имеются во всех частях кельтского мира - от Норика до Испании и от Северной Италии до Великобритании.3
Исследователи справедливо видят в почитании богинь-Матерей разновидность древнейшего культа Матери-Земли. "Многие народы воздавали культ Земле, рассматриваемой как Мать", - пишет Вандри.4 В подтверждение он приводит свидетельство Тацита о древних германцах, который говорит: "Они все вместе поклоняются Матери-Земле Нерте, считая, что она вмешивается в дела человеческие и навещает их племена" (Germ., 40). "Что значит в данном случае "Мать"", - спрашивает Дюваль по поводу кельтских богинь-Матерей и затем сам отвечает на свой вопрос: "Земля или Природа, творческая сила всей жизни, Женщина в качестве матери людей; короче, идея материнства во всей его полноте".5
Значение этого древнейшего культа для традиционных цивилизаций подчеркивал М. Элиаде. Он отмечал, что первичный образ Матери-Земли встречается в них повсюду в самых различных формах и вариациях. Это Terra Mater и Tellus Mater, хорошо известные из средиземноморских религий. Гомеров гимн "К Гее, Матери всех" (1, sq.) говорит:
"Петь начинаю о Гее-всематери, прочноустойной,
Древней, всему, что живет, пропитанье обильно дающей...
Ты плодовитость, царица, даешь и даешь плодородье;
Можешь ты жизнь даровать человеку и можешь обратно
Взять ее, если захочешь".6
То, что Земля вынашивает и порождает живые существа, является общераспространенным верованием. Во многих языках человек называется "рожденный Землей". С этим связано представление, согласно которому человеческая мать есть лишь представительница Великой земной Матери. Вместе с тем, благодаря такой связи женщина мистически уподоблялась земле. Вынашивание ребенка представлялось как вариация на человеческом уровне плодородия земли. Сакральность женщины находилась в прямой зависимости от святости земли. Детородная способность женщины имеет космическую модель: Terra Mater, всеобщая Genetrix.7
Вот почему фигуративные изображения Matres содержат символы двойного рода. Иногда богини несут символы земного плодородия и изобилия: корзины с фруктами, рог изобилия или чашу, дающую пропитание. Иногда же они изображены исполняющими материнскую функцию. Например, на барельефе из Верто (Кот-д'Ор) одна из матерей нянчит запеленутого ребенка, другая разворачивает пеленку, третья держит сосуд с водой и губку.
Лучше понять особенности и смысл культа и образов богинь-Матерей позволяет проведенный К. Г. Юнгом в его сочинениях анализ архетипа матери и связанных с ним символов. Для этого анализа Юнг использовал мифологический материал и материал сновидений и фантазий его пациентов. Такой подход представляется вполне правомерным, так как, как отмечал Элиаде, в настоящее время структуры сакрального (персонажи богов, действия, служащие примерами) обнаруживаются на глубинных уровнях психики, в "подсознании", на уровне воображаемого и сновидений.8
Понятие Великой Матери принадлежит к области сравнительной религии и охватывает множество разнообразных типов богини-Матери. Само по себе это понятие не имеет прямого отношения к психологии, но в основе образа Великой Матери лежит архетип матери, который Юнг относил к числу самых основных архетипов человечества ("Предвечная Мать", "Мать-Земля") и который следует изучать уже с точки зрения психологии.
Юнг пишет, что в переносном смысле символы матери присутствуют в понятиях, выражающих страстное стремление человечества к спасению: рай, царство божие, небесный Иерусалим. Материнскими символами могут быть вещи, вызывающие чувство благоговения, такие, как церковь, университет, город, страна, небо, земля, леса, моря. Архетип матери часто ассоциируется с местами или вещами, которые символизируют плодородие и изобилие: рог изобилия, вспаханное поле, сад.
Юнг отмечает амбивалентность архетипа матери: его положительный и отрицательный аспекты. В положительном смысле с этим архетипом ассоциируются такие качества, как материнская забота и сочувствие, магическая власть женщины, мудрость и духовное возвышение, любой полезный инстинкт или порыв; все, что отличается добротой, заботливостью или поддержкой и способствует росту и плодородию. Мать - главенствующая фигура там, где происходит магическое превращение и воскрешение, а также в подземном мире с его обитателями. В негативном смысле архетип матери может означать нечто тайное, загадочное, темное: бездну, мир мертвых, все поглощающее, искушающее и отравляющее, т. е. то, что вселяет ужас и что неизбежно, как судьба. Эту амбивалентность архетипа матери Юнг передает формулой "любящая и страшная мать".9
Эти наблюдения Юнга проливают свет на некоторые особенности культа кельтских богинь-Матерей. Например, становится ясно, почему иногда эпитеты "Матерей" в посвящениях им образованы от названий городов: Matres Namausicae (Nemausus), Matres Glanicae (Glanum). "Город, - пишет Юнг, - есть символ матери; он - словно женщина своих детей - бережно охраняет в себе своих жителей".10 Поэтому богини-Матери, Рея и Кибела, изображались увенчанными короной в виде городской богини. Ветхий Завет обращается к городам, Иерусалиму, Вавилону и др., как к женщинам.
Благодаря толкованию Юнгом материнской символики, можно также понять, почему некоторые эпитеты "Матерей" происходят от названий деревьев: например, Matres Dervonnae. Согласно Юнгу, материнским символом является "древо жизни". Под ним прежде всего подразумевается плодоносное родословное дерево, т. е. материнский образ. Многочисленные мифы свидетельствуют о том, что люди происходят от деревьев. Мифы рассказывают, как герой скрывается в дереве-матери, например Адонис в миртовом дереве. Многочисленные женские божества почитались в образе деревьев, откуда произошел культ священных рощ и отдельных деревьев.11
К культу Matres можно присоединить многочисленные женские божества, покровительствовавшие рекам и источникам воды в Галлии. Богиней Сены была dea Sequana (CIZ. XIII, 2858-65), имевшая святилище в истоках реки, богиней Марны - dea Matrona (CIZ. XIII, 5674), богиней Ивонны - dea Icaunis (CIZ. XIII, 2921), почитавшаяся в Оксерре. К. Жюллиан писал, что эти три реки напоминали матрон, в то время как Рейн, покровителем которого было мужское божество (Properc. V, 10, 41; CIZ. XIII, 5255, 7790-1), напоминал патриарха.12
Женские божества являлись покровительницами большого числа источников в Галлии. Таковы Acionna - источник Этюве во Флери около Орлеана, Atesmerta в лесу Коржебен (Верхняя Марна), Aventia в Аванш (Во), Urnia - источник Урн в Сент-Феликс-де-Паллиер (Гард), Vesunna - источник Сент-Сабин в Периге. Многие источники носили имя Devona, "божественная", которому чаще всего была придана латинизированная форма Diuona - в Бордо, в Каоре, в Лодуне (Гард), в Топпере.13 Иногда, по образному выражению Жюллиана, две или три богини объединялись, чтобы дать рождение одному источнику. Например, источники в Бюсси-Альбье и в Фер (Луара) имели сразу двух покровительниц: Dunisia и Segeta. Жюллиан называет таких богинь "воды-матери" и прямо относит их к культу Matres.14 Жюллиан был совершенно прав, так как материнское значение воды принадлежит к наиболее ясным мифологическим символическим толкованиям. Древние полагали, что из воды возникает жизнь и море является символом рождения.15
Ж. Вандри считал, что культ источников предшествовал появлению кельтов в Европе. Его находят почти повсюду в доисторическом мире, и затем он сохраняется в процессе исторического развития. Обожествленные реки имелись в Ирландии, и культ источников там тоже хорошо засвидетельствован. Точно так же священные источники, получившие имя того или иного христианского святого, продолжают почитаться во всех частях Франции. "Человечество выражает таким образом, - пишет Вандри, - свою признательность по отношению к жидкой стихии, которая не только целительна как минеральная вода, но которая изливает также свои блага в виде чистой воды. Это один из самых цепких природных культов, которые практиковало язычество и против которых христианство должно было бороться, но не преуспело, чтобы заставить их исчезнуть совершенно".16
К разряду Matres относятся также нимфы (Nymphae), которые олицетворяли, как известно, живительные и плодоносные силы природы. Многочисленные посвящения нимфам найдены почти повсюду в районах, населенных кельтами. Их почитали, придавая им различные эпитеты: Nymphae Caparenses в Испании, Griselicae в Нижних Альпах, Percernes в Везоне, Volpinae в Ренании, Proxumae во многих местах Нарбоннской Галлии (Ним, Бокер, Оранж, Вэзон, Авиньон) и др.17
В свое время М.-Л. Сжостед высказала мысль, что, может быть, все женские божества, почитавшиеся в Галлии и независимого, и римского периодов, восходят к древнему культу богинь-Матерей. Она разделила богинь античной Галлии на две категории. Одну составляют богини-охранительницы, которые ассоциировались с самой землей Галлии и с замечательными особенностями этой земли: с ее источниками и лесами или с животными, которые ее населяют. Эти богини охраняют землю Галлии и обеспечивают ее плодородие, как на это указывает рог изобилия, являющийся одним из их атрибутов.
К этой категории Сжостед относит Matres и Эпону, богиню-покровительницу лошадей, и богинь вод, кроме упомянутых выше, еще - Сирону (Sirona) на востоке Галлии, Бриксию (Brixia), паредру Люксовия, бога вод в Люксей, богинь лесов, как например Dea Arduina Арденн. Ко второй категории, менее широко представленной, относятся богини-воительницы. Это Андарта (Andarta) воконтиев, которая напоминает британскую царицу Боудикку, бросающуюся в схватку, или Неметона (Nemetona), которую можно сопоставить с Немайн (Nemain), одной из трех ирландских богинь войны.18 Эти два типа, воплощающие один - созидательные, другой - разрушительные силы, подтверждают наблюдение Юнга об амбивалентности архетипа матери, демонстрируют его положительный и отрицательный аспекты.
Наконец, к культу Matres восходит загадочная галльская богиня, которую упоминает в своем свидетельстве Цезарь (B.G. VI, 17-18), относя ее к числу самых великих, с его точки зрения, галльских божеств. Давая им всем римские имена, богиню Цезарь называет Минервой, характеризуя ее следующим образом: "Минерва передает принципы искусств и ремесел" (B.G. VI, 17). Загадочность этой галльской Минервы Цезаря состоит в том, что мы не знаем имени галльской богини - покровительницы искусств и ремесел. "Среди народа богинь-Матерей, - пишет М.-Л. Сжостед, - мы встречали божества вод и лесов, богинь-кормилиц и покровительниц животных, воительниц, но нигде ни одной Минервы, покровительницы ремесел и искусств".19
В то же время Сжостед и Дюваль высказывают мнение, что подобная богиня должна была существовать в доримской Галлии, приводя в подтверждение этого мнения каждый свои аргументы. Один аргумент у обоих является общим. В Ирландии существовала богиня такого рода, хотя и не связанная только с ремеслом, а имевшая и другие функции. Это была тройная Бригита, которую почитали поэты, прорицатели, кузнецы и врачи.20 Кроме того, Дюваль считает, что существование в Галлии богини-покровительницы искусств и ремесел, богини-работницы, напоминающей Афину Эргану, вполне правдоподобно ввиду особой одаренности кельтов к ремесленному труду. Поэтому, согласно Цезарю, самым почитаемым из богов у галлов считался тот, который изобрел искусства и ремесла и обеспечил их плодотворное использование. Богиня же хранила их секреты и обучала их практическому применению. По мнению Дюваля, эта галльская богиня должна была быть очень значительной, поскольку Цезарь, хотя он уже назвал бога, изобретателя всех искусств, не забыл упомянуть о ее существовании.21
Затем местная галльская богиня, покровительствовавшая ремеслам и искусствам, ассимилировавшись с Минервой, выжила в эпоху империи, по-прежнему занимая особое положение в галло-римском пантеоне. Среди всех западных римских провинций именно в Галлии больше всего почитали Минерву. И это поклонение было связано не столько с тем, что Минерва входила в Капитолийскую Триаду, сколько с тем, что она была покровительницей простых людей, настоящим народным божеством. Так, около Анжер найдены были фрагменты серебряной посуды, принесенной в дар Минерве, на которых написаны имена галлов, только слегка латинизированные.22
К сожалению, памятники изобразительного искусства, происходящие из римской Галлии, не содержат ни одной детали, которая позволила бы различить в изображенной на них вооруженной Минерве черты галльской богини-работницы. Однако, на некоторых барельефах Минерва изображена вместе с Меркурием и Вулканом. "Это трио "технарей", если можно так выразиться, - пишет Дюваль, - могло бы подтвердить главенство "техники" в человеческом и божественном обществе кельтов и реальность галло-римской Минервы, так похожей на галльскую богиню, упомянутую Цезарем".23
По мнению же М.-Л. Сжостед, функцию покровительницы искусств и ремесел в Галлии доримского периода вполне могла взять на себя одна из богинь-Матерей. И Цезарь мог натолкнуться на эту неизвестную нам богиню или встретить подобную функцию у богинь, которые известны, но в каком-то другом аспекте.24 Эта мысль исследовательницы - отнести богиню искусства и ремесла к разряду Matres - кажется вполне правомерной, так как всякая созидательная и плодотворная работа, всякий полезный порыв, всякая прекрасная деятельность, которые олицетворяла эта богиня, принадлежат к положительному аспекту архетипа матери, лежащего, как мы видели, в основе культа Matres. К тому же гипотеза Сжостед находит подтверждение в эпиграфическом материале: в надписях, происходящих из Галлии римского времени, Минерве придавался эпитет Sulevia,25 который в то же время являлся одним из эпитетов богинь-Матерей, почитавшихся в Нарбоннской Галлии.
В заключение интересно привести точку зрения К. Жюллиана, который полагал, что великая галльская богиня, упомянутая Цезарем, была не только богиней искусств и ремесел, но и богиней войны. "В зависимости от развития событий, - писал Жюллиан, - она была подобна то Беллоне, то Виктории, то воинственной Минерве, то Минерве мирных работ".26 К такому заключению он пришел, потому что во всех кельтских странах присутствовало великое женское божество, которое тексты и надписи называют то Минервой (Justin. XLIII, 5, 6; Caes. VI, 17, 2; Polyb. II, 32, 6), то Беллоной (CIL. XIII, 2872, 5408, 5598, 5670; Ammian. Marc. XXVII, 4, 4), то Викторией (CIL. XIII, 2874; XII, 1339, 1340; Dio Cass. LXII, 7, 3). Догадка Жюллиана, неплохо подтвержденная источниками, еще раз вводит Минерву Цезаря в круг богинь-Матерей: в его интерпретации она соединяет созидательный и разрушительный аспекты архетипа матери, демонстрируя его амбивалентность.
Продолжение