Interlude - 4 (часть 3)
После войны узники Бухенвальда стали ежегодно собираться в лагере. Они, единственные из всех, победили своих тюремщиков, и им хотелось вновь и вновь наслаждаться своим триумфом и заряжаться друг от друга неукротимым духом Победы.
Наших не выпускали.
Оргкомитет узников Бухенвальда не мог понять, как можно праздновать без своих командиров. Разве это можно было объяснить нормальным людям - почему не выпускают на празднование людей, поразивших весь мир?
Ну, узники Бухенвальда - это не безмолвные жертвы, а настоящие герои. И они подняли громадную волну во всем мире. Руководство Советского Союза почувствовало себя очень неуютно. Думаете, сразу выпустили? Вовсе нет. У них ведь была своя логика. Поэтому в очередную годовщину победоносного восстания приехала советская делегация, сформированная из проверенных работников Комитете Государственной Безопасности. Ну, что сказать. Их избили. По-настоящему. Отметелили от всего сердца и с позором публично выгнали. Еще и вслед кричали матерно на всех языках.
Тут руководство страны совсем опечалилось. И так получалось, что бухенвальдцы победили не только фашистов, но и этих тоже. Прошел еще год, и наши тогдашние начальники сломались.
Офицеры, руководители подполья, прибыли на очередной сбор бывших узников. Борис Назиров говорил, что их встетили у входа и на руках пронесли через всю территорию лагеря до импровизированной сцены. Они стояли на сцене лицом к толпе и не скрываясь плакали, а в их честь гремела овация. Люди стоя бешено аплодировали, кричали, плакали. Овация продолжалась очень долго, пока все не устали.
Это был триумф. И это было воздаяние.
К тем порам, как мы познакомились, Советская власть уже стала потихоньку использовать дядю Борю для пропаганды патриотизма, правда, до последних дней под неусыпной заботой КГБ. Сначала он сам нашел лазейку - стал ездить по стране от общеста «Знание» и рассказывать о лагере смерти и своей победе. Потом его уже начали для этого дела целенаправленно привлекать и командировать. Так потихоньку и раскрутилась серьезная работа. Где только он не побывал! Это давало ему отраду и приносило чувство удолетворения.
Чтобы было окончательно понятно, что это были за люди - тётя Ксеня и дядя Боря, расскажу еще одну историю.
Очередная поездка была куда-то очень далеко на Восток - не то в Восточную Сибирь, не то на Алтай. И там к дяде Боре после выступления подошел взволнованный до слез какой-то паренек, сирота, вроде детдомовец из ПТУ, и попросил разрешения называть его папой.
Тот согласился. Паренек не отходил от него во время этой командировки ни на шаг, оказался очень теплым, голодным на любовь подростком. И что вы думаете. Назировы его и вправду усыновили. Много лет эта связь наполняла их сердца любовью, а жизнь - новыми заботами. То он учился, то служил, то опять учился. Потом собрался жениться. Дело очень серьезное, родители опять волновались, принимали участие, помогали, заботились.
Как-то раз я заглянула к ним в гости, а у них живет гостья, тоненькая умненькая молодая женщина. Оказалась, что это жена их сына, приехала в Москву и живет у родителей. Нормально, где же жить, как не у родителей.
Внуки тоже наполняли жизнь заботой и радостью. У Риммочки было два сына - Ваня и Саша.
Ванечка получился тонкий, умный, породистый, похожий на дворянина.
А Сашенька был копией дяди Бори - с веселым милым башкирским лицом. Не парень, а сама доброта.
Болеть дядя Боря начал как-то сразу - почти подряд у него случилось два инсульта. Да еще безрукая медсестра в поликлинике чистила ему ухо и пробила барабанную перепонку.
Прошло еще несколько лет, и как-то тётя Ксеня появилась у нас без предупреждения. В дверь позвонили- а там стояла она - маленькая, несчастная, съежившаяся, и растерянно сказала: «Зиночка, Боря умер». Они с мамой обнялись и ушли плакать на кухню.
А мы тихо занялись чаем.
Помянем героев молча!
Оглавление тут
Наших не выпускали.
Оргкомитет узников Бухенвальда не мог понять, как можно праздновать без своих командиров. Разве это можно было объяснить нормальным людям - почему не выпускают на празднование людей, поразивших весь мир?
Ну, узники Бухенвальда - это не безмолвные жертвы, а настоящие герои. И они подняли громадную волну во всем мире. Руководство Советского Союза почувствовало себя очень неуютно. Думаете, сразу выпустили? Вовсе нет. У них ведь была своя логика. Поэтому в очередную годовщину победоносного восстания приехала советская делегация, сформированная из проверенных работников Комитете Государственной Безопасности. Ну, что сказать. Их избили. По-настоящему. Отметелили от всего сердца и с позором публично выгнали. Еще и вслед кричали матерно на всех языках.
Тут руководство страны совсем опечалилось. И так получалось, что бухенвальдцы победили не только фашистов, но и этих тоже. Прошел еще год, и наши тогдашние начальники сломались.
Офицеры, руководители подполья, прибыли на очередной сбор бывших узников. Борис Назиров говорил, что их встетили у входа и на руках пронесли через всю территорию лагеря до импровизированной сцены. Они стояли на сцене лицом к толпе и не скрываясь плакали, а в их честь гремела овация. Люди стоя бешено аплодировали, кричали, плакали. Овация продолжалась очень долго, пока все не устали.
Это был триумф. И это было воздаяние.
К тем порам, как мы познакомились, Советская власть уже стала потихоньку использовать дядю Борю для пропаганды патриотизма, правда, до последних дней под неусыпной заботой КГБ. Сначала он сам нашел лазейку - стал ездить по стране от общеста «Знание» и рассказывать о лагере смерти и своей победе. Потом его уже начали для этого дела целенаправленно привлекать и командировать. Так потихоньку и раскрутилась серьезная работа. Где только он не побывал! Это давало ему отраду и приносило чувство удолетворения.
Чтобы было окончательно понятно, что это были за люди - тётя Ксеня и дядя Боря, расскажу еще одну историю.
Очередная поездка была куда-то очень далеко на Восток - не то в Восточную Сибирь, не то на Алтай. И там к дяде Боре после выступления подошел взволнованный до слез какой-то паренек, сирота, вроде детдомовец из ПТУ, и попросил разрешения называть его папой.
Тот согласился. Паренек не отходил от него во время этой командировки ни на шаг, оказался очень теплым, голодным на любовь подростком. И что вы думаете. Назировы его и вправду усыновили. Много лет эта связь наполняла их сердца любовью, а жизнь - новыми заботами. То он учился, то служил, то опять учился. Потом собрался жениться. Дело очень серьезное, родители опять волновались, принимали участие, помогали, заботились.
Как-то раз я заглянула к ним в гости, а у них живет гостья, тоненькая умненькая молодая женщина. Оказалась, что это жена их сына, приехала в Москву и живет у родителей. Нормально, где же жить, как не у родителей.
Внуки тоже наполняли жизнь заботой и радостью. У Риммочки было два сына - Ваня и Саша.
Ванечка получился тонкий, умный, породистый, похожий на дворянина.
А Сашенька был копией дяди Бори - с веселым милым башкирским лицом. Не парень, а сама доброта.
Болеть дядя Боря начал как-то сразу - почти подряд у него случилось два инсульта. Да еще безрукая медсестра в поликлинике чистила ему ухо и пробила барабанную перепонку.
Прошло еще несколько лет, и как-то тётя Ксеня появилась у нас без предупреждения. В дверь позвонили- а там стояла она - маленькая, несчастная, съежившаяся, и растерянно сказала: «Зиночка, Боря умер». Они с мамой обнялись и ушли плакать на кухню.
А мы тихо занялись чаем.
Помянем героев молча!
Оглавление тут