ВЕСНА. Часть Вторая. НОЧЬ
Сержант победоносно сел за руль, но сразу же выскочил и снова отбежал от машины.
- Вымай своего упокойника! Совсем сдурели: он там об лопату покорябается, а скажут - насильственная смерть. Счас же вымай!
- Поговори с им, - толкнул председатель отца Игнатия.
Поп поскрёб в бороде:
- Поговорить-то можно, да а ну как и правда корову упрут?.. Иродово семя. Тот год свинью упёрли у пастыря, безбожники, дак тоже не нашли... Зла не хватает!
***
...Валька снова уткнулась в гирьку и удивилась: хуторской весь в крови, а всё твёрдый! Валька презрительно оглянулась на свой край и там поняли, что Вальку они хуторским проиграли. Шкалика опять потянули за угол...
***
- ...Баба она специальная, - сказал председатель, - от её совсем спасу нема. Ночью раз из-за забора кинулась. Веришь, не? - выпугала насмерть! Рука во сохнуть стала...
- Хорошо - рука... - отозвался Пашка.
Они сидели под стогом с бутылкой самогона. Между ними сидел Ванька. В ночи за стогом колбасились удоды.
- Батька говорил, у их перед самой войной одна тоже так-то во на мужиков прыгала... Ты шо себе думаешь?
Пашка молчал. Милиция уехала. Лысый смылся. Отец Игнатий, суча рясой, искал по деревне тракториста.
- Не, - сказал Пашка, - вряд ли - к войне...
Хуторские первыми кинулись разбирать штакетник вокруг площадки. Собственно, все палки просто болтались на гвоздях, так как разбирали их каждые танцы. Шкалик поставил пулемёт на ёнику и, мрачно вытирая кровь, ладил к нему диск, когда получил штакетиной по голове.
- Ёнику ломают! - заорал Шкалик.
***
- Жарко, - сказал председатель и снял кепку.
- Кой чёрт - жарко! - сказал Пашка, забирая кепку и напяливая ее на себя.
- Удоды поют, - заметил председатель.
- Правда, жарко, - согласился Пашка и надел кепку на Зеленухина.
***
Битва была в самом разгаре, когда подтянулись и зрители. Менты болели за хуторских. Менты лузгали семечки из фуражек и орали на тех, кто ломал государственные штакетины.
***
Т-150, блудливо вихляя тележкой, остановился у стога.
- Приехал! - радостно объявил Игнатий, выпрыгивая из кабины. - Пастырь трактора сего пьян аки агнец, сволота такая! Это как?!
- Нормально... - сказал Пашка. - И шо ты с им сделал?
- Отлучил, - сознался поп, - Ну так... наскоро, вот проспится - узнает. А как?! - взорвался он вдруг и потряс рясой. - Ехай! Ехай! - а как я в этом во всём ехать должен?! На повороте наперсный крест в руле застрял - чуть с моста не слетел!
Стыдливо матюкаясь, он перебросил крест со спины на грудь.
- Поп-механизатор... - грустно сказал Пашка. - Дожились... Вставай, Иван.
...Хуторские победили. Менты повесили штакетины на жерди и разошлись по постам бдить службу. Шкалик привел Вальку домой, как нечаянный, но омытый кровью и соплями трофей. Хуторские победили и пошли на брёвнышки праздновать очередную победу над тем краем...
***
Пашка с председателем открыли борт тележки.
- Господи! - изумился поп. - Ты-то откуда?
В тележке, хоронясь за велосипедом, сидела баба.
***
...Валька с привычной стыдливостью примостилась на кровати. Шкалик дал ей журнал «Здоровье». Валька с деланным интересом упёрлась в какой-то чертеж почек, вспоминала «медленный танец» и млела от предчувствий. Шкалик вытащил гирьку и приладил её к ходикам. Кукушка квакнула, закрыла пасть и исчезла в домике.
***
...Игнатий рулил, Пашка сидел рядом и держал на коленях крест. Председатель и Ванька обнявшись сидели в тележке, подскакивая на кочках.
- Догоняет, - сообщил Пашка. - На тебя тоже кидалась?
- На мне, - нагло сказал Игнатий, - водительство господне....
Он оглянулся на велосипед.
- Водительство на тебе тракторное... - вздохнул Пашка. - Значит, кидалась... Скоко годов она так жизни всем не даёт!
- Ничего, - сказал поп. - Моисей сорок лет жидов по пустыне гонял. И нормально! Я так думаю, она вам за грехи послана...
- Вместе с велосипедом своим - огрызнулся Пашка и снова высунулся в окошко. - Догоняет, сволочь!
- Жидам хуже было! - сообщил Игнатий. - За ними негры гнались. С самого Египту. Представь?
Пашка попытался представить негров на велосипедах. «Страшное дело!» - подумал Пашка.
***
Валька всё ещё пыталась нащупать гирьку волнующим весь тот край бедром, когда раздался стук в окно.
...Тот год баба эта замуж выходила. На гармошке играл Пашка. А как молодых спать вести, так баба и забеспокоилась.
- Уходим, - тихо сказал лютый на водку студент, - сердцем чую - быть нам женихами.
- Сейчас! - не поверил Пашка. - Ей мужик есть! Мы при чём?!
Студент сказал, что учился в Вязьме и что там таких баб - пруд пруди.
...Студент был прав и его увели. Пашка подумал, что студента надо спасать и попытался растолкать жениха. Чёртов дурак жених заявил, что его счастье от него не уйдёт и снова заснул. А когда пришли за Пашкой, от того осталась только гармошка на лавке да ещё три чьих-то бабы вздыхали на другой лавке не пойми об чём. Вот и вся свадьба.
К мужику потом приходили, просили бросить пить, намекали, что хорошо б заняться семьёй. Первый пришёл студент. Мужик или делал вид, что не понимает намёков, или специально издевался. Сам он был с того края. Студент потом говорил: «Уж на что Вязьма, а и там такого безобразия нету!»
...Ясная луна млела над кладбищем. На могилках сидели редкие влюблённые. Время от времени тишину раздирали истошные вопли - это когда одна пара случайно натыкалась на другую и одни других принимали за ушедших по делам покойников.
На кладбище влюблённые лезли исключительно из-за патологии: на Хуторе за ними вечно гонялись с колами родители. А тут было тихо, никто не мешал целоваться и трогаться.
Луна, прекрасная кладбищенская луна, млела над крестами, высвечивая в них зелёные лица хуторских, как в прицелах ночного эротического видения.
***
...Получив по голове штакетиной, Шкалик напрочь забыл, зачем принёс на танцы пулемёт. Потом его увела Валька. И только когда раздался стук в окошко, а за ним крик «Тот край хуторских мочит!», Шкалик опомнился навсегда. Сунув подмышку пулемёт и привычно свинтив с ходиков гирьку, он кинулся на улицу. Валька не знала, то ли ей плакать, то ли журнал «Здоровье» смотреть.
***
- Странное дело, - вздохнул Пашка, - живёт-живёт человек, тубаретки стругает, а как помер - всё! Никакой пользы.
Он посмотрел на попа. Игнатий рулил.
- Вообще-то, - сказал Игнатий, - это где как. К примеру, индейцы какие-то были, дак они со своими покойниками воевали.
- Не понял! - сказал Пашка. - Лупили их, что ли?
- Да не! - на войну ходили. Соберут по деревне мумии, и на войну. Как знамёна. Всем обществом, так сказать... Нехристи, чё им!
Пашка задумался, представил индейскую демонстрацию на первое мая и расстроился.
***
У ближайших брёвнышек Шкалик принял командование Хутором. Хуторские гневно свистели в стволы своих обрезов. Тот край напал вероломно: казалось бы, отлупили вас штакетинами, ну и сидите себе как люди! Вместо этого на мирные улицы Хутора ворвались два грузовика с мстителями. И тогда Шкалик принял командование.
***
Игнатий проехал кладбище и остановил трактор у райбольницы. Баба притулила велосипед к забору.
- Где тут у их мумии складывают? - спросил Пашка.
- Вообще-то, - сказал Игнатий, - морг мы проехали, это возле кладбища. Только ты им сразу не говори, а то мы ещё полночи чкаться с ним будем. Чисто ангелы, прости господи!
Пашка пошёл искать доктора, который осматривал Зеленухина. Лысый чёрт доктор пил спирт из пробирки и варил рыбу в длинной медицинской кастрюле.
- Во, гляди, - сом! - похвастался он Пашке. - Ты на прививку, что ли?
- На припарки... - буркнул Пашка. - Блин, помереть нельзя, сразу прививают, сволочи!
...Шкалик с пулемётом и два самых отпетых автоматчика, обходя больницу, выдвигались в район кладбища. Хуторские должны были выждать час, после чего атаковать тот край.
***
Пашка, Игнатий и председатель ввели Зеленухина в первую попавшуюся палату и положили на койку. С соседней койки обрадованно вскочил лютый студент. Больше в палате никого не было.
- У тебя курить есть? - спросил студент у Зеленухина.
Пашка и председатель испуганно переглянулись.
- Лежи молчи! - сказал покойнику поп. - Тебе много говорить вредно. А сейчас - особенно.
***
...Шкалик вёл автоматчиков к мосту за кладбищем. За мостом начинался лес. Шкалик должен был отрезать тому краю единственный путь к отступлению.
***
Игнатий залез к Зеленухину в карман и вытащил пачку «Примы».
- На! - сказал он студенту, протягивая сигарету.
Пашка тоже закурил из зеленухинской пачки.
- Ну что, Иван... - сказал Игнатий. - Выздоравливай тут как можешь!
Председатель икнул. Игнатий машинально перекрестил Зеленухина.
- Ты чё это?! - испугался студент.
Игнатий перекрестил и студента.
- Лежите дружно, - сказал поп, - не балуйтесь...
Пашка посмотрел на Ивана и его передернуло.
- Не кури пока... - сказал Игнатий Зеленухину.
- Встанет - закурит! - весело отозвался студент.
Пашка привалился к двери.
...Валька так и не поняла, что ей теперь делать. Она перевернула страницу и стала читать что-то умное про то, как выгонять глистов. Из окошечка остановившихся без гирьки ходиков свисала кукушка с раззявленной пастью. Валька тупо читала журнал.
Снова грюкнув подойником, в хату вошла Шкаликова мать. Она поставила подойник на пол и посмотрела на Вальку так, словно собиралась её подоить. Валька поняла, что сейчас её выгонят как последнего глиста. Она с чувством плюнула в пасть кукушке и гордо вышла.
to be finished