В память моей военной службы.
Рекрутская повинность прошлого века частенько переносила новобранца из захолустного села в крупный город. Для простого деревенского парня, в жизни не видавшего ничего кроме гумна и сенокоса, армейская служба становилась захватывающим приключением, и желая сохранить воспоминания об этих чудесных днях, солдаты царской армии очень много фотографировались.
Ремесленники, почуяв лёгкий барыш, немедленно среагировали на возникший спрос, и открыли свои заведения возле казарм. В полном соответствии с принятой в те годы манерой выражаться, солдатские снимки именовались "В память моей военной службы".
Вскоре ушлые светописцы разработали специальные таблички со сменными цифрами, чтобы каждый служивый имел на своих снимках ещё и полную информацию о той воинской части, в которой он отдавал священный долг Родине.
Если присмотреться, то можно увидеть, что фотограф не гнушался прямо на вазочку вешать бумажку с номерком, чтобы потом, когда гвардеец захочет заказать пару отпечатков для очередной модистки, облегчить себе задачу поиска нужного негатива.
Но конечно самый шик солдатского фото тех времён представляла из себя цветная раскраска. Каждый уважающий себя фотограф прекрасно знал фирменные цвета солдатских мундиров, и прямо поверх чёрно-белой формы добавлял нужного цвета. Жена служивого, где-нибудь в Котельническом уезде, получив по почте такое диво дивное, вешала фотографию в избе на самое видное место, и любовалась ею с утра до ночи.
Увы, по прошествии некоторого количества лет неожиданно обнаруживалось, что фантазия художника не всегда имела под собой реальные основания, и нередко вдохновение уводило его далеко за пределы реальности. Шикарные плащи теряли свой блестящий вид, и сквозь осыпавшуюся краску начинали просвечивать детали интерьера, свидетельствуя о том, что никаких плащей на снимке и не было.
А порой оказывалось, что в момент съёмки на бравых драгунах не было даже головных уборов, и сквозь пустое пространство над макушками стыдливо просвечивает портрет Императрицы-матушки.
Некоторые фотографы настолько узко специализировались на съёмке солдат, что даже имели специальные бланки, на которых указывалась воинская часть, или событие, к которому приурочено фотографирование. Такие недешёвые опции как хромолитография и конгревное тиснение золотом - присутствовали в ассортименте:
Заметной чертой армейского фото царских времён можно назвать белый платочек. По всей видимости, он использовался для того, чтобы занять руки, но возможно, у него было и какое-то символическое значение.
А некоторые фотографы в качестве подсобного реквизита при съёмке солдат использовали маленькую куколку. В чём её смысл - понятия не имею, но встречается она довольно регулярно.
После революции 1917-го года старорежимный оборот "В память моей военной службы" ушёл в небытие. Теперь армейские снимки подписывались просто: "На пямять". Бланки стали попроще, форму никто не раскрашивал, но служивые продолжали фотографироваться так же рьяно, как и при царизме.
Замкнутый мужской коллектив всегда вызывает болезненную возгонку маскулинных ценностей, и эта хрень сильно действует на неокрепшие умы. Даже спустя много лет боевое братство для многих остаётся настолько значимым воспоминанием, что например второго августа они просто обязаны нажраться водки, и искупаться в фонтане.
И армейские фотографии становятся важной частью "мужских" воспоминаний каждого, кто отрастил свои первые усы в казарме. Отсюда берёт своё начало феномен дембельского альбома, занимающего в моей коллекции значительное место как по важности, так и по физическому объёму, ибо как собачатина восьмого сорта рубится вместе с будкой, так и дембельский альбом всегда поставляется в виде тяжёлого фолианта.
Впрочем, нельзя не упомянуть, что мне абсолютно достоверно известен один человек, отслуживший два года, и не имеющий ни одной армейской фотографии. На вопросы о том, как такое случилось, Пал Палыч отвечает - "А меня когда звали фотографироваться, я всегда отвечал - я на ваши рожи тут два года смотрю, нахер я ещё и дома на них смотреть стану?!".
Ну а чтобы мой читатель не счёл меня каким-то чистоплюем, спешу признаться, что во времена оны я был таким же идиотом, и так же радостно фотографировался с сослуживцами, большую часть которых я сегодня уже и по имени не вспомню. Второй справа в верхнем ряду, в нарочито лихо расстёгнутом хб - ваш покорный слуга. Тому, кто угадает имя жж-юзера, заключённого мною в дружеские объятия, полагается приз в виде бутылки водки.
Ремесленники, почуяв лёгкий барыш, немедленно среагировали на возникший спрос, и открыли свои заведения возле казарм. В полном соответствии с принятой в те годы манерой выражаться, солдатские снимки именовались "В память моей военной службы".
Вскоре ушлые светописцы разработали специальные таблички со сменными цифрами, чтобы каждый служивый имел на своих снимках ещё и полную информацию о той воинской части, в которой он отдавал священный долг Родине.
Если присмотреться, то можно увидеть, что фотограф не гнушался прямо на вазочку вешать бумажку с номерком, чтобы потом, когда гвардеец захочет заказать пару отпечатков для очередной модистки, облегчить себе задачу поиска нужного негатива.
Но конечно самый шик солдатского фото тех времён представляла из себя цветная раскраска. Каждый уважающий себя фотограф прекрасно знал фирменные цвета солдатских мундиров, и прямо поверх чёрно-белой формы добавлял нужного цвета. Жена служивого, где-нибудь в Котельническом уезде, получив по почте такое диво дивное, вешала фотографию в избе на самое видное место, и любовалась ею с утра до ночи.
Увы, по прошествии некоторого количества лет неожиданно обнаруживалось, что фантазия художника не всегда имела под собой реальные основания, и нередко вдохновение уводило его далеко за пределы реальности. Шикарные плащи теряли свой блестящий вид, и сквозь осыпавшуюся краску начинали просвечивать детали интерьера, свидетельствуя о том, что никаких плащей на снимке и не было.
А порой оказывалось, что в момент съёмки на бравых драгунах не было даже головных уборов, и сквозь пустое пространство над макушками стыдливо просвечивает портрет Императрицы-матушки.
Некоторые фотографы настолько узко специализировались на съёмке солдат, что даже имели специальные бланки, на которых указывалась воинская часть, или событие, к которому приурочено фотографирование. Такие недешёвые опции как хромолитография и конгревное тиснение золотом - присутствовали в ассортименте:
Заметной чертой армейского фото царских времён можно назвать белый платочек. По всей видимости, он использовался для того, чтобы занять руки, но возможно, у него было и какое-то символическое значение.
А некоторые фотографы в качестве подсобного реквизита при съёмке солдат использовали маленькую куколку. В чём её смысл - понятия не имею, но встречается она довольно регулярно.
После революции 1917-го года старорежимный оборот "В память моей военной службы" ушёл в небытие. Теперь армейские снимки подписывались просто: "На пямять". Бланки стали попроще, форму никто не раскрашивал, но служивые продолжали фотографироваться так же рьяно, как и при царизме.
Замкнутый мужской коллектив всегда вызывает болезненную возгонку маскулинных ценностей, и эта хрень сильно действует на неокрепшие умы. Даже спустя много лет боевое братство для многих остаётся настолько значимым воспоминанием, что например второго августа они просто обязаны нажраться водки, и искупаться в фонтане.
И армейские фотографии становятся важной частью "мужских" воспоминаний каждого, кто отрастил свои первые усы в казарме. Отсюда берёт своё начало феномен дембельского альбома, занимающего в моей коллекции значительное место как по важности, так и по физическому объёму, ибо как собачатина восьмого сорта рубится вместе с будкой, так и дембельский альбом всегда поставляется в виде тяжёлого фолианта.
Впрочем, нельзя не упомянуть, что мне абсолютно достоверно известен один человек, отслуживший два года, и не имеющий ни одной армейской фотографии. На вопросы о том, как такое случилось, Пал Палыч отвечает - "А меня когда звали фотографироваться, я всегда отвечал - я на ваши рожи тут два года смотрю, нахер я ещё и дома на них смотреть стану?!".
Ну а чтобы мой читатель не счёл меня каким-то чистоплюем, спешу признаться, что во времена оны я был таким же идиотом, и так же радостно фотографировался с сослуживцами, большую часть которых я сегодня уже и по имени не вспомню. Второй справа в верхнем ряду, в нарочито лихо расстёгнутом хб - ваш покорный слуга. Тому, кто угадает имя жж-юзера, заключённого мною в дружеские объятия, полагается приз в виде бутылки водки.