План Трампа два года спустя. Часть I
Моя новая статья о противоречиях внутри американских элит и различиях в их подходах.
***
Консерваторы против глобалистов: президент США делает ставку на военных, нефтяников и саудовцев, «мягкая сила» уступает место прямому силовому давлению
Новый виток противостояния американских элит довел страну до рекордного по продолжительности шатдауна в истории США. Шатдаун - это техническое ограничение деятельности правительства вследствие того, что демократы и республиканцы в Конгрессе не могут договориться о параметрах бюджетно¬го процесса. Такие кризисы случались и при прежних президентах, но тогда речь шла о способности сторон достигать компромисса по тем или иным программам. Сегодня в дело вмешались идеология и стойкая ненависть части элит к президенту Дональду Трампу, которого спустя два года его пребывания в Белом доме все так же мечтают отправить в отставку через импичмент, как и на старте срока. Тем более что не только внутренняя политика оказывается в центре жестких противоречий элит, но и внешняя.
В американском истеблишменте много различных идеологических течений, которые традиционно объединяют в две группы. Первую представляют глобалисты-неолибералы - они стремятся ликвидировать любые национальные ограничения и границы, которые мешают транснациональному бизнесу и долларовой гегемонии. Яркие представители этого лагеря - предыдущий президент Барак Обама и несостоявшийся преемник - Хиллари Клинтон. Во времена этих политиков США делали ставку на ликвидацию суверенитета государств с помощью современных технологий разрушения политических режимов и прокси-сил - часто откровенно террористического типа.
Действующая администрация во главе с Трампом представляет иную часть спектра американского истеблишмента, более консервативную и национально ориентированную. Для них США, национальная экономика и благосостояние американских граждан на первом месте. Они склонны к прямой агрессии, интервенции, поскольку считают, что методы опосредованного управления и переформатирования целых регионов менее эффективны. Хотя прямое военное вмешательство (к примеру, Афганистан и Ирак) имеет подчас больше побочных эффектов в политическом и экономическом отношении. Сторонники принципа America First сами делятся на две условные подгруппы: те, кто считает необходимым активно навязывать свои интересы по всему миру (к ним относятся неоконсервативные круги), и более изоляционистски настроенные республиканцы, такие как Трамп.
В Демократической и Республиканской партиях, внутри политической и чиновничьей номенклатуры есть представители всех трех направлений. Более того, есть точка зрения, что отцы-основатели американской империи заложили в систему госуправления такой крепкий фундамент и баланс сдержек и противовесов, что, какой бы президент ни попал в Белый дом, политика Соединенных Штатов останется неизменной. Но мы видим, что это не совсем так: поведение последних двух администраций разительно отличается. Мы сравнили два «Совместных стратегических плана (Joint Strategic Plan, JSP)» Обамы и Трампа. Это документы, в которых отражено видение госсекретаря и администратора Агентства по между-народному развитию (USA1D) по вопросам внешней политики, основанным на обязательствах президентов США перед гражданами. Фактически JSP документирует стратегическое планирование Белого дома. План преследует четыре цели: защита безопасности США внутри страны и за рубежом; возобновление конкурентного преимущества США для устойчивого экономического роста и создания рабочих мест; продвижение американского лидерства; обеспечение подотчетности американскому налогоплательщику. Если говорить о USAID, то его формальные задачи состоят в поддержке торговли, экономического роста, гуманитарной помощи, поддержке демократии и т. д. Но помимо этого через USAID ведется подрывная работа с политической элитой, бизнесом, молодежью, интеллигенцией ряда государств. Часто подобная деятельность приводит к «цветным революциям».
Меньше «мягкой силы»
Первое, что бросается в глаза, - в JSP на 2018-2022 годы сокращаются статьи финансирования Госдепартамента, программ USAID и раздела «Зарубежные операции» (Foreign Operations) по сравнению с временами Обамы. При нем внешнеполитическое ведомство США обладало большими ресурсами, чем в сейчас, и активно участвовало во всех ключевых событиях на мировой арене, начиная с серии переворотов в Магрибе и на Ближнем Востоке, получивших название «арабская весна», и заканчивая государственным переворотом на Украине в 2014 году.
Трамп уменьшил финансирование и политический вес Госдепартамента в иерархии своей администрации. Во- первых, в память о своих непростых отношениях с этим ведомством в период предвыборной кампании. Тогда Госдепартамент фактически превратился в «предвыборный штаб» Клинтон и демонстративно оказывал ей поддержку. Трамп такое не забывает.
Во-вторых, по-видимому, новый президент придерживается иного внешнеполитического стратегического видения. Основные сокращения Joint Strategic Plan коснулись той части бюджета, которая предназначена для оказания влияния в государствах и регионах, где есть интересы США. Предоставление «экономической помощи» и деятельность USAID относятся к концепции так называемой мягкой силы (soft power), разработчиком которой считается политолог Джозеф Най. Это не значит, что США станут меньше вмешиваться вдела других суверенных государств, скорее акценты сместятся с непрямых методов воздействия на классические меры силовой поддержки. Например, киевскому режиму поэтапно будет выделено 350 млн долларов по линии Минобороны, включая поставку техники и летальных вооружений.
Примечательно, что сокращение финансирования USAID совпало с обсуждением возможного объединения агентства с Госдепартаментом, против чего резко выступили американские аналитические структуры. Опасения в американском экспертном сообществе связаны с тем, что правительство Соединенных Штатов может лишиться одного из ключевых инструментов стратегического влияния и переформатирования условий в отдельно взятой стране или даже регионе.
Больше грубой силы
Одним из основных маркеров, по которым можно судить о радикальных рас-хождениях в подходах сил, стоящих за Трампом и Обамой, является их отношение к двум интеграционным проектам. Речь идет о Трансатлантическом торгово-инвестиционном партнерстве (Transatlantic Trade and Investment Partnership, TTIP) и Транстихоокеанском партнерстве (Trans-Pacific Partnership, TTP). Это две суперструктуры, смысл создания которых заключается в фактическом захвате европейских и азиатских рынков, конкретнее - в ослаблении торгово-экономических (а значит, и политических) связей между ЕС и Россией, а также между ЕС и Китаем. Доступ в эти зоны должен был быть ограничен и для Индии. По сути, инициация TTIP и ТТР - это стремление транснационального капитала окончательно разрушить национальные барьеры и по¬давить государственные интересы в пользу интересов глобального бизнеса в масштабах двух третей всей мировой экономики. Следствием реализации этих проектов должно стать разрушение суверенитета десятков государств ЕС и Азиатско-Тихоокеанского региона (АТР) с радикальным усилением ТНК и финансовых организаций. Но одновременно воплощение в жизнь этого плана автоматически означает ослабление национально ориентированного бизнеса в США. Подход Трампа и стоящих за ним сил иной: для них США как государство должно быть на первом месте, и оно должно диктовать правила глобальным элитам.
Однако суть не в том, что Обама продвигал глобальные интеграционные проекты, а Трамп поставил на них крест. Интересно наблюдать, как изменилась внешнеполитическая стратегия поведения американской дипломатии вследствие радикального разворота интересов Белого дома. Это хорошо видно из анализа документов JSP.
Вместо акцента на продвижение TTIP и ТТР как центральных элементов экономической (и,следовательно, геополитической) стратегии в Европе и АТР в JSP 2018-2022 основной упор делается на стратегическое противостояние главным государственным противникам США - России, Китаю, Ирану, КНДР. В подходе и целях глобалистов доминирует задача подавить суверенитет стран и целых регионов для продвижения TTIP и ТТР, используя технологии непрямого вмешательства. Сюда относятся политико-дипломатическое давление, деятельность агентов влияния, создание хаотизированных зон по периметру ключевых противников и т. п. Эти методы призваны блокировать допуск военно-политического и экономического проникновения стран-противников в регионы, входящие в TTIP и ТТР. Для решения этих задач крайне важно использовать дипломатические методы и навыки организаций по типу Госдепартамента, USAID и спецслужб, которые применяют современные технологии организационного управления, финансируют СМИ, НПО, НКО, выделяют гранты, проводят семинары, конференции для навязывания странам западной (в первую очередь американской) системы ценностей. Но, как мы уже выясни¬ли, финансирование этих статей при Трампе было урезано. Что пришло им на смену?
Вместо непрямых методов воздействия ставка сделана на классическую военную мощь государства. Напомним, что при Трампе расходы на национальную оборону достигли рекордной цифры - 716 млрд долларов (см. график). Разумеется, и при Обаме расходы на оборону были значительными, однако не за счет сокращения ассигнований на Госдепартамент и зарубежные операции. Односторонний выход Трампа из ДРСМД с Россией, а также создание Космических сил и принятие новой ядерной доктрины США еще больше развязывают руки американской военной машине. Трамп куда более склонен к использованию прямой военной силы. Достаточно вспомнить отданные им приказы нанести удары по объектам в Сирии в апреле 2017 и 2018 годов. Для сравнения: Обама после провокации с использованием химического оружия в Восточной Гуте в августе 2013 года не пошел на прямой удар. Или другой пример, с Северной Кореей. После испытания Пхеньяном термоядерного заряда Трамп отреагировал грозной риторикой, отправил авианосные группы к Корейскому полуострову для совместных учений с Южной Кореей. Обострение ситуации в регионе достигло небывалого уровня за последние двадцать пять лет. При Трампе были также проведены крупнейшие со времен окончания холодной войны военные учения НАТО Trident Juncture, а, по заявлению самого Трампа, остальные страны альянса согласились повысить расходы на оборону (более 2% ВВП).
От партнеров к врагам
В новом JSP куда четче прописаны угрозы национальным интересам США со стороны конкретных держав. Некоторые из них предыдущая администрация считала надежными партнерами, а не врагами. Теперь же стремительный рост Китая «вызывает беспокойство». Госдепартамент считает, что он стремится увеличить свое влияние в АТР. Кроме того, особое опасение вызывают «милитаризация спорных территорий в Южно-Китайском море», «нарушение норм в киберпространстве» и «поддержка Северной Кореи», а также «пренебрежение правами человека» и «недобро-совестные торговые и инвестиционные практики».
В JSP 2018-2022 куда больше внимания уделяется Ирану как основной угрозе американским интересам на Ближнем Востоке. По сравнению с предыдущим планом Иран упоминается в тексте почти в три раза чаще. Это неудивительно: при Обаме с Тегераном была заключена сделка по иранской ядерной программе (СВПД). Кроме того, на Иран была сделана ставка как на нового регионального «жандарма» в противовес ориентированным на республиканцев арабским монархиям. После прихода в Белый дом Трампа подход кардинально изменился. Он в одностороннем порядке вышел из СВПД и стал куда более агрессивно действовать против проиранских сил в Сирии.
Даже в разделах JSP, посвященных борьбе с терроризмом, можно увидеть смещение внешнеполитических интересов США. При Обаме борьба с «Исламским государством» (ИГ; организация запрещена) проводилась путем ограниченных авиаударов и ликвидации наиболее недоговороспособных террористов. Отчасти такая война не в полную силу была связана с использованием ИГ против Саудовской Аравии, на что указывает конфигурация зоны конфликта на период лето-осень 2016 года. Антисаудовские действия администрации Обамы просматриваются и в ставке на группировки, руками которых осуществлялась «арабская весна». Например, поддерживаемые Катаром «Братья-мусульмане». Наравне с переносом ставки на Иран Доха числилась одним из важнейших инструментов демонтажа целого ряда прореспубликанских арабских режимов в интересах глобалистов.
Экспансия Дохи, в том числе на энергорынках, завершилась с приходом в Белый дом Трампа, представляющего ТЭК и силы, близкие к Саудовской Аравии. Подход в отношении к ИГ был пересмотрен. Воссозданная при поддержке США коалиция из курдов ставила перед собой цель взять под контроль территории к востоку от Евфрата, занятые на тот момент игиловцами.
Одновременно проводилась операция по деблокаде Дейрэз-Зора проасадовской коалицией, а освобождение иракского Мосула вошло в решающую фазу. Таким образом, синхронизированная атака на основные позиции ИГ позволила лишить его маневра и за год сократить занятые им территории приблизительно на 90%. Тем самым попутно была устранена угроза Саудовской Аравии.
Продолжение следует...
Первоисточник: журнал "Эксперт", 8 января - 3 февраля 2019 года, №5 (1105).
***
Консерваторы против глобалистов: президент США делает ставку на военных, нефтяников и саудовцев, «мягкая сила» уступает место прямому силовому давлению
Новый виток противостояния американских элит довел страну до рекордного по продолжительности шатдауна в истории США. Шатдаун - это техническое ограничение деятельности правительства вследствие того, что демократы и республиканцы в Конгрессе не могут договориться о параметрах бюджетно¬го процесса. Такие кризисы случались и при прежних президентах, но тогда речь шла о способности сторон достигать компромисса по тем или иным программам. Сегодня в дело вмешались идеология и стойкая ненависть части элит к президенту Дональду Трампу, которого спустя два года его пребывания в Белом доме все так же мечтают отправить в отставку через импичмент, как и на старте срока. Тем более что не только внутренняя политика оказывается в центре жестких противоречий элит, но и внешняя.
В американском истеблишменте много различных идеологических течений, которые традиционно объединяют в две группы. Первую представляют глобалисты-неолибералы - они стремятся ликвидировать любые национальные ограничения и границы, которые мешают транснациональному бизнесу и долларовой гегемонии. Яркие представители этого лагеря - предыдущий президент Барак Обама и несостоявшийся преемник - Хиллари Клинтон. Во времена этих политиков США делали ставку на ликвидацию суверенитета государств с помощью современных технологий разрушения политических режимов и прокси-сил - часто откровенно террористического типа.
Действующая администрация во главе с Трампом представляет иную часть спектра американского истеблишмента, более консервативную и национально ориентированную. Для них США, национальная экономика и благосостояние американских граждан на первом месте. Они склонны к прямой агрессии, интервенции, поскольку считают, что методы опосредованного управления и переформатирования целых регионов менее эффективны. Хотя прямое военное вмешательство (к примеру, Афганистан и Ирак) имеет подчас больше побочных эффектов в политическом и экономическом отношении. Сторонники принципа America First сами делятся на две условные подгруппы: те, кто считает необходимым активно навязывать свои интересы по всему миру (к ним относятся неоконсервативные круги), и более изоляционистски настроенные республиканцы, такие как Трамп.
В Демократической и Республиканской партиях, внутри политической и чиновничьей номенклатуры есть представители всех трех направлений. Более того, есть точка зрения, что отцы-основатели американской империи заложили в систему госуправления такой крепкий фундамент и баланс сдержек и противовесов, что, какой бы президент ни попал в Белый дом, политика Соединенных Штатов останется неизменной. Но мы видим, что это не совсем так: поведение последних двух администраций разительно отличается. Мы сравнили два «Совместных стратегических плана (Joint Strategic Plan, JSP)» Обамы и Трампа. Это документы, в которых отражено видение госсекретаря и администратора Агентства по между-народному развитию (USA1D) по вопросам внешней политики, основанным на обязательствах президентов США перед гражданами. Фактически JSP документирует стратегическое планирование Белого дома. План преследует четыре цели: защита безопасности США внутри страны и за рубежом; возобновление конкурентного преимущества США для устойчивого экономического роста и создания рабочих мест; продвижение американского лидерства; обеспечение подотчетности американскому налогоплательщику. Если говорить о USAID, то его формальные задачи состоят в поддержке торговли, экономического роста, гуманитарной помощи, поддержке демократии и т. д. Но помимо этого через USAID ведется подрывная работа с политической элитой, бизнесом, молодежью, интеллигенцией ряда государств. Часто подобная деятельность приводит к «цветным революциям».
Меньше «мягкой силы»
Первое, что бросается в глаза, - в JSP на 2018-2022 годы сокращаются статьи финансирования Госдепартамента, программ USAID и раздела «Зарубежные операции» (Foreign Operations) по сравнению с временами Обамы. При нем внешнеполитическое ведомство США обладало большими ресурсами, чем в сейчас, и активно участвовало во всех ключевых событиях на мировой арене, начиная с серии переворотов в Магрибе и на Ближнем Востоке, получивших название «арабская весна», и заканчивая государственным переворотом на Украине в 2014 году.
Трамп уменьшил финансирование и политический вес Госдепартамента в иерархии своей администрации. Во- первых, в память о своих непростых отношениях с этим ведомством в период предвыборной кампании. Тогда Госдепартамент фактически превратился в «предвыборный штаб» Клинтон и демонстративно оказывал ей поддержку. Трамп такое не забывает.
Во-вторых, по-видимому, новый президент придерживается иного внешнеполитического стратегического видения. Основные сокращения Joint Strategic Plan коснулись той части бюджета, которая предназначена для оказания влияния в государствах и регионах, где есть интересы США. Предоставление «экономической помощи» и деятельность USAID относятся к концепции так называемой мягкой силы (soft power), разработчиком которой считается политолог Джозеф Най. Это не значит, что США станут меньше вмешиваться вдела других суверенных государств, скорее акценты сместятся с непрямых методов воздействия на классические меры силовой поддержки. Например, киевскому режиму поэтапно будет выделено 350 млн долларов по линии Минобороны, включая поставку техники и летальных вооружений.
Примечательно, что сокращение финансирования USAID совпало с обсуждением возможного объединения агентства с Госдепартаментом, против чего резко выступили американские аналитические структуры. Опасения в американском экспертном сообществе связаны с тем, что правительство Соединенных Штатов может лишиться одного из ключевых инструментов стратегического влияния и переформатирования условий в отдельно взятой стране или даже регионе.
Больше грубой силы
Одним из основных маркеров, по которым можно судить о радикальных рас-хождениях в подходах сил, стоящих за Трампом и Обамой, является их отношение к двум интеграционным проектам. Речь идет о Трансатлантическом торгово-инвестиционном партнерстве (Transatlantic Trade and Investment Partnership, TTIP) и Транстихоокеанском партнерстве (Trans-Pacific Partnership, TTP). Это две суперструктуры, смысл создания которых заключается в фактическом захвате европейских и азиатских рынков, конкретнее - в ослаблении торгово-экономических (а значит, и политических) связей между ЕС и Россией, а также между ЕС и Китаем. Доступ в эти зоны должен был быть ограничен и для Индии. По сути, инициация TTIP и ТТР - это стремление транснационального капитала окончательно разрушить национальные барьеры и по¬давить государственные интересы в пользу интересов глобального бизнеса в масштабах двух третей всей мировой экономики. Следствием реализации этих проектов должно стать разрушение суверенитета десятков государств ЕС и Азиатско-Тихоокеанского региона (АТР) с радикальным усилением ТНК и финансовых организаций. Но одновременно воплощение в жизнь этого плана автоматически означает ослабление национально ориентированного бизнеса в США. Подход Трампа и стоящих за ним сил иной: для них США как государство должно быть на первом месте, и оно должно диктовать правила глобальным элитам.
Однако суть не в том, что Обама продвигал глобальные интеграционные проекты, а Трамп поставил на них крест. Интересно наблюдать, как изменилась внешнеполитическая стратегия поведения американской дипломатии вследствие радикального разворота интересов Белого дома. Это хорошо видно из анализа документов JSP.
Вместо акцента на продвижение TTIP и ТТР как центральных элементов экономической (и,следовательно, геополитической) стратегии в Европе и АТР в JSP 2018-2022 основной упор делается на стратегическое противостояние главным государственным противникам США - России, Китаю, Ирану, КНДР. В подходе и целях глобалистов доминирует задача подавить суверенитет стран и целых регионов для продвижения TTIP и ТТР, используя технологии непрямого вмешательства. Сюда относятся политико-дипломатическое давление, деятельность агентов влияния, создание хаотизированных зон по периметру ключевых противников и т. п. Эти методы призваны блокировать допуск военно-политического и экономического проникновения стран-противников в регионы, входящие в TTIP и ТТР. Для решения этих задач крайне важно использовать дипломатические методы и навыки организаций по типу Госдепартамента, USAID и спецслужб, которые применяют современные технологии организационного управления, финансируют СМИ, НПО, НКО, выделяют гранты, проводят семинары, конференции для навязывания странам западной (в первую очередь американской) системы ценностей. Но, как мы уже выясни¬ли, финансирование этих статей при Трампе было урезано. Что пришло им на смену?
Вместо непрямых методов воздействия ставка сделана на классическую военную мощь государства. Напомним, что при Трампе расходы на национальную оборону достигли рекордной цифры - 716 млрд долларов (см. график). Разумеется, и при Обаме расходы на оборону были значительными, однако не за счет сокращения ассигнований на Госдепартамент и зарубежные операции. Односторонний выход Трампа из ДРСМД с Россией, а также создание Космических сил и принятие новой ядерной доктрины США еще больше развязывают руки американской военной машине. Трамп куда более склонен к использованию прямой военной силы. Достаточно вспомнить отданные им приказы нанести удары по объектам в Сирии в апреле 2017 и 2018 годов. Для сравнения: Обама после провокации с использованием химического оружия в Восточной Гуте в августе 2013 года не пошел на прямой удар. Или другой пример, с Северной Кореей. После испытания Пхеньяном термоядерного заряда Трамп отреагировал грозной риторикой, отправил авианосные группы к Корейскому полуострову для совместных учений с Южной Кореей. Обострение ситуации в регионе достигло небывалого уровня за последние двадцать пять лет. При Трампе были также проведены крупнейшие со времен окончания холодной войны военные учения НАТО Trident Juncture, а, по заявлению самого Трампа, остальные страны альянса согласились повысить расходы на оборону (более 2% ВВП).
От партнеров к врагам
В новом JSP куда четче прописаны угрозы национальным интересам США со стороны конкретных держав. Некоторые из них предыдущая администрация считала надежными партнерами, а не врагами. Теперь же стремительный рост Китая «вызывает беспокойство». Госдепартамент считает, что он стремится увеличить свое влияние в АТР. Кроме того, особое опасение вызывают «милитаризация спорных территорий в Южно-Китайском море», «нарушение норм в киберпространстве» и «поддержка Северной Кореи», а также «пренебрежение правами человека» и «недобро-совестные торговые и инвестиционные практики».
В JSP 2018-2022 куда больше внимания уделяется Ирану как основной угрозе американским интересам на Ближнем Востоке. По сравнению с предыдущим планом Иран упоминается в тексте почти в три раза чаще. Это неудивительно: при Обаме с Тегераном была заключена сделка по иранской ядерной программе (СВПД). Кроме того, на Иран была сделана ставка как на нового регионального «жандарма» в противовес ориентированным на республиканцев арабским монархиям. После прихода в Белый дом Трампа подход кардинально изменился. Он в одностороннем порядке вышел из СВПД и стал куда более агрессивно действовать против проиранских сил в Сирии.
Даже в разделах JSP, посвященных борьбе с терроризмом, можно увидеть смещение внешнеполитических интересов США. При Обаме борьба с «Исламским государством» (ИГ; организация запрещена) проводилась путем ограниченных авиаударов и ликвидации наиболее недоговороспособных террористов. Отчасти такая война не в полную силу была связана с использованием ИГ против Саудовской Аравии, на что указывает конфигурация зоны конфликта на период лето-осень 2016 года. Антисаудовские действия администрации Обамы просматриваются и в ставке на группировки, руками которых осуществлялась «арабская весна». Например, поддерживаемые Катаром «Братья-мусульмане». Наравне с переносом ставки на Иран Доха числилась одним из важнейших инструментов демонтажа целого ряда прореспубликанских арабских режимов в интересах глобалистов.
Экспансия Дохи, в том числе на энергорынках, завершилась с приходом в Белый дом Трампа, представляющего ТЭК и силы, близкие к Саудовской Аравии. Подход в отношении к ИГ был пересмотрен. Воссозданная при поддержке США коалиция из курдов ставила перед собой цель взять под контроль территории к востоку от Евфрата, занятые на тот момент игиловцами.
Одновременно проводилась операция по деблокаде Дейрэз-Зора проасадовской коалицией, а освобождение иракского Мосула вошло в решающую фазу. Таким образом, синхронизированная атака на основные позиции ИГ позволила лишить его маневра и за год сократить занятые им территории приблизительно на 90%. Тем самым попутно была устранена угроза Саудовской Аравии.
Продолжение следует...
Первоисточник: журнал "Эксперт", 8 января - 3 февраля 2019 года, №5 (1105).