Механика
Рассказ написан в поезде, во время немного угасающей депрессии. Не следует его принимать за 100% автобиографичным, хотя элементы несомненно присутствуют. Мне просто хотелось отразить состояние падшей, мертвой души. И ту трагедию, когда в отношениях с ней есть другой человек и душа. Я не особо задумавался когда писал и почти не корректировал получившееся. У меня были сомнения, можно ли о столь личных вещах писать. Ответ дал мой недавно обретенный кладезь литературы и мистики Мураками. Он пишет об этом свободно. Поэтому прошу воспринимать пост как художественный вымысел.
- Ты бог секса! И интересно, где ты так трахаться научился?
- Нигде. Оно само как-то. Просто делаю, что мне хочется... У меня не так было много баб. А у тех, что сексу поучиться тем более.
- М-да, значит просто природный дар...
Он минут пять назад сполз с нее и теперь просто, лёжа на спине, изучал потолок.
Ему ни сколько не льстила ее характеристика его сексуальных возможностей и не радовала. Ему было даже все равно, врёт она или нет. Он даже не думал об этом.
Она понимала, что вряд ли может его чему-то научить. Напротив, он первый за столько лет ее жизни из сексуальных партнёров, снял с нее многие, как ей казалось, непреодолимые комплексы в сексе.
Она ему заявила прежде чем они легли впервые в постель, что стесняется заниматься сексом при свете, и что она никого никогда не допускала языком до некоторых мест своего тела. Она не знала и про многие другие способы достижения оргазмов.
Однако, в первую же встречу, только приехав, днём при свете дня, не спрашивая ее ни о чем, не только спокойно раздел её, но и поласкал везде, где хотел. Она, как сама потом говорила, испытала новые, доселе незнакомые ощущения.
Но самое гнусное для него было то, что ни её восторги, ни сам секс, его нисколько не порадовали. Просто механически проделываемая работа, где в нужных местах вставляются охи и рычания, для контраста. А так - ничего.
И так каждый раз, каждый вечер, ночь или утро. И каждый раз его одолевало чувство не удовлетворения. И чтобы он не попросил от нее в постели, это нисколько не скрашивало его состояния. Он не понимал, дело лично в ней, конкретной женщине или нет. Он представлял на её месте молодых, упругих, пышнозадых малолеток, но понимал, что может и будет побольше кайфа от свежести мяса, но на раз или два...
И приходил к неизбежному выводу, что всё дело, несомненно, в нем самом. Он постоянно сравнивал ощущения, который испытывал с бывшей женой. И понимал, что самый плохой секс с ней был приятнее и оргазм сильнее, чем самый хороший сейчас. Хотя жена была не столь терпераментна. Но это было более десяти лет назад. Тогда и хотелось чаще и, наверное, органы работали лучше.
В любом случае, он тяготился ежедневным сексом, и никакой сатисфакции не получал. Но всегда неистово и искренне старался сделать так, чтобы ей нравилось. Ей нравилось. И продолжительные, затяжные акты были не следствием мощи и умения, а просто физической неспособностью кончить.
- Возможно, это так и должно быть..., - часто думал он, - с твоей работой так и надо...
Работа! Он уже не стесняясь так называл свое служение - работа!
Она постоянно утешала его, что в любой работе, чтобы выполнять её профессионально, требуется доля здорового цинизма. Хотя он подозревал, что в нем уже не доля, а вся его "работа" - один сплошной цинизм, хотя делал её без нареканий и даже хорошо.
...
И он все больше и больше понимал, что этот цинизм распространяется и на их отношения. Он её неплохо вроде как трахал, но ничего, ровным счётом ничего к ней не испытывал. И кайфа не получал. Лицимерный секс, как он сам придумал ему название. Конечно, ему нравилось с ней рядом просыпаться, гладить её, ласкать, болтать на разные темы. Но если грубо сравнить, по приятности, это как рядом лежала бы пушистая, мурлыкающая, ласковая, кошечка. Короче, он немного всё-таки привык к ней, но расставшись, один в постели сильно не тосковал.
Днями он стал все чаще и чаще тяготиться ею. Хотя он видел, что она старается сделать для него максимум для комфорта, ему это было второстепенно и иногда чрезмерная забота даже раздражала.
...
Стало совершенно и неизбежно очевидно - дальше будет хуже и разрыв неизбежен. Хотя будет больно...
- ii -
- Ты бог секса! И интересно, где ты так трахаться научился?
- Нигде. Оно само как-то. Просто делаю, что мне хочется... У меня не так было много баб. А у тех, что сексу поучиться тем более.
- М-да, значит просто природный дар...
Он минут пять назад сполз с нее и теперь просто, лёжа на спине, изучал потолок.
Ему ни сколько не льстила ее характеристика его сексуальных возможностей и не радовала. Ему было даже все равно, врёт она или нет. Он даже не думал об этом.
Она понимала, что вряд ли может его чему-то научить. Напротив, он первый за столько лет ее жизни из сексуальных партнёров, снял с нее многие, как ей казалось, непреодолимые комплексы в сексе.
Она ему заявила прежде чем они легли впервые в постель, что стесняется заниматься сексом при свете, и что она никого никогда не допускала языком до некоторых мест своего тела. Она не знала и про многие другие способы достижения оргазмов.
Однако, в первую же встречу, только приехав, днём при свете дня, не спрашивая ее ни о чем, не только спокойно раздел её, но и поласкал везде, где хотел. Она, как сама потом говорила, испытала новые, доселе незнакомые ощущения.
Но самое гнусное для него было то, что ни её восторги, ни сам секс, его нисколько не порадовали. Просто механически проделываемая работа, где в нужных местах вставляются охи и рычания, для контраста. А так - ничего.
И так каждый раз, каждый вечер, ночь или утро. И каждый раз его одолевало чувство не удовлетворения. И чтобы он не попросил от нее в постели, это нисколько не скрашивало его состояния. Он не понимал, дело лично в ней, конкретной женщине или нет. Он представлял на её месте молодых, упругих, пышнозадых малолеток, но понимал, что может и будет побольше кайфа от свежести мяса, но на раз или два...
И приходил к неизбежному выводу, что всё дело, несомненно, в нем самом. Он постоянно сравнивал ощущения, который испытывал с бывшей женой. И понимал, что самый плохой секс с ней был приятнее и оргазм сильнее, чем самый хороший сейчас. Хотя жена была не столь терпераментна. Но это было более десяти лет назад. Тогда и хотелось чаще и, наверное, органы работали лучше.
В любом случае, он тяготился ежедневным сексом, и никакой сатисфакции не получал. Но всегда неистово и искренне старался сделать так, чтобы ей нравилось. Ей нравилось. И продолжительные, затяжные акты были не следствием мощи и умения, а просто физической неспособностью кончить.
- Возможно, это так и должно быть..., - часто думал он, - с твоей работой так и надо...
Работа! Он уже не стесняясь так называл свое служение - работа!
Она постоянно утешала его, что в любой работе, чтобы выполнять её профессионально, требуется доля здорового цинизма. Хотя он подозревал, что в нем уже не доля, а вся его "работа" - один сплошной цинизм, хотя делал её без нареканий и даже хорошо.
...
И он все больше и больше понимал, что этот цинизм распространяется и на их отношения. Он её неплохо вроде как трахал, но ничего, ровным счётом ничего к ней не испытывал. И кайфа не получал. Лицимерный секс, как он сам придумал ему название. Конечно, ему нравилось с ней рядом просыпаться, гладить её, ласкать, болтать на разные темы. Но если грубо сравнить, по приятности, это как рядом лежала бы пушистая, мурлыкающая, ласковая, кошечка. Короче, он немного всё-таки привык к ней, но расставшись, один в постели сильно не тосковал.
Днями он стал все чаще и чаще тяготиться ею. Хотя он видел, что она старается сделать для него максимум для комфорта, ему это было второстепенно и иногда чрезмерная забота даже раздражала.
...
Стало совершенно и неизбежно очевидно - дальше будет хуже и разрыв неизбежен. Хотя будет больно...
- ii -