Первый день Мелетинских чтений, которые я не могла пропустить - как-никак, столетие со дня рождения Елеазара Моисеевича. Вот так ходишь к человеку на лекции, приезжаешь к нему домой проставить зачёт (с пакетом пряников, как сейчас помню), а потом бац - "столетие со дня рождения", мамочки
(
Read more... )
Comments 42
Подскажите, пожалуйста - а в каком издательстве, и в каком году был напечатан этот перевод?
Reply
Reply
Теперь разобрался.
Просто, если честно, в смысле компьютерной грамотности, я совершенно ужасный и блохастый питекантроп - не сразу понял, что там и как нужно делать по этим ссылкам…
Reply
Reply
Reply
как «опьяняя себя боевыми песнопениями» [Тацит 2003: 590], хотя в оригинале у Тацита нет ни слова про опьянение и вообще про какое-либо изменённое состояние сознания. Очевидно, такой перевод возник под гипнозом уже сложившегося «дискурса о берсерках».
Мне в голову при виде "trucis" тут же нахально просочилось слово "truć" и прочие "trucizny" и "отрути"; пришлось напоминать себе, что это совершенно другой корень из совершенно другого языка. А то ведь тоже чуть было не стали "отравляющими песнями" :)
Reply
Reply
Прочёл с большим интересом.
Главное, чтобы исследователи не перешли к отрицанию возможности представлений об оборотнях - от отрицания берсерков это совсем рядом.
Reply
Я вижу основную проблему в том, что "оборотень" - это в некотором роде исследовательский конструкт. Во всех мифологиях существуют представления о превращениях, но они разные. В чистом виде оборотень-вервольф-волколак хорошо наблюдается у славян и немцев, но это персонаж а) одиночный (никаких культовых союзов); б) привязан к пастушеской субкультуре, а не воинской. А у скандинавов вообще такого слова нет исконно, и с наличием персонажа некоторые проблемы (все сюжеты, где прямым текстом появляется волк-оборотень, явно поздние заимствования). Хотя представления о зооантропоморфных персонажах у всех германцев определённо были - но это не совсем "оборотни" из фольклора 19-го века или поп-культуры 20-го.
А самая веселуха в том, что у индоевропейцев есть-таки хорошо засвидетельствованный случай тотемистического союза вокруг медвежьего культа, но этот союз... женский (жрицы Артемиды). Что ну очень неудобно для берсерковедов :-)
Reply
Но механизмы превращения - общие.
В чистом виде оборотень-вервольф-волколак хорошо наблюдается у славян и немцев, но это персонаж а) одиночный (никаких культовых союзов); б) привязан к пастушеской субкультуре, а не воинской.
Еще у греков, римлян, французов, кавказских народов.
Насчет одиночного - по материалам 19-20 вв., пожалуй. Хотя есть былички, где оборотни действуют группой.
И по поводу культовых союзов. Элиаде приводил пример по прусским материалам. Там колдуны превращались в волков и отправлялись защищать плодородие от нападений ведьм. И именно группой.
Насчет пастушеской субкультуры не согласен. Во всяком случае по славянским материалам оборотни с пастухами связаны очень косвенно - появление пастухов в текстах аналогично появлению мельника, солдата и т.п. "знающего" персонажа.
А у скандинавов вообще такого слова нет исконно, и с наличием персонажа некоторые проблемы (все сюжеты, где прямым текстом появляется волк-оборотень, явно поздние заимствования ( ... )
Reply
Механизмы превращения НЕ общие. Даже в таком однородном жанре, как славянские былички об оборотнях, существует три или четыре разных вида превращения: 1) колдун с помощью магии меняет облик; 2) близкий родственник проклинает человека (любого пола); 3) человек нарушает какой-то запрет, и его карает святой. Это всё разные сюжеты совершенно.
Аналогичные легенды известны в Европе сильно раньше 19-го - 20-го вв., начиная с поэмы Овидия "Метаморфозы", и в большинстве случаев персонаж таки одиночный.
Даже сказки? - А сказки вообще другой жанр, который фиксируется поздно и заимствования туда проникают легче всего ( ... )
Reply
Прохвосты от науки давно всё поняли про два параллельных потока. И пользуются этим "тайным знанием" вовсю. Дёшево, удобно и практично.
Reply
Leave a comment