Истина се не да скрити!.. - Истину эту не скроешь!.. (ч.1)
[в двух частях, поскольку всё не помещается; настоящее - часть 1]
Те времена кажутся уже далёкими, да и сами те места далеко: чудесный, наверное самый приятный в огромном современном Лондоне юго-запад, South-West London. Очень зелёный (как весь юго-запад) район Патни, Putney, там мой родной и очаровательный South Thames College, где я проработал восемь лет, преподавая русский и польский; колледж продолженного образования, college of further education, то есть для взрослых студентов. Тысяча девятьсот девяностые. Ежегодно на главной доске внизу висит плакат с большущим серебристым самоваром, приглашающий в русский самоварный класс, the Russian Samovar Class , который - ой, моя нескромность! - мною создан. Он самый продвинутый по курсу русского языка, выходящий за программу колледжа. В нём учится, в частности, многолетняя старая гвардия, которая посдавала экзамены, но просто не хочет уходить. Там мы говорим только по-русски (кроме объяснения грамматики) и на всех без исключения занятиях пьём чай из привезенного из Москвы русского самовара. Класс - человек пятнадцать-двадцать, каждый год достаточно международный по составу. Среди британцев есть совершенно очаровательные русофилы, есть и деловые люди, бизнесмены, тоже стараются. А славяне - так им проще с русским, почему же не воспользоваться? Мой родной, совсем родной колледж, восхитительное настроение в учительской комнате языковых преподавателй, за окнами деревья парка Putney Hill, весна, всё начинает цвести, в классе кипит самовар, на меня смотрят глаза студентов-энтузиастов русского языка. Среда, я её очень хорошо запомнил, ту среду. Вторая половина дня, скоро наш самоварный урок. Драгана приходит раньше, говорит мне:
- Джулиан…
Говорит по-русски, но так меня называют все студенты. Её вид сразу заставляет спросить:
- Драгана, что-то случилось?
- Извините, я не могу сегодня заниматься. Пойду домой.
- Что случилось?
От неё первой я узнаю, что случилось. Среда, 24 марта 1999 года. Моя югославская студентка произносит:
- Начали бомбить Белград.
*
Их у меня в тот год в классе трое: сербы Ольга и Младен и самая младшая боснийка Драгана, пережившая Сараево. Часть её семьи сумела бежать в Белград, она сама с родителями в статусе беженцев находится в Лондоне. Спустя примерно два месяца, к концу мая, роли в переживании происходящего распределяются таким образом, что эти трое находят, что успокаивать надо меня. Я тогда почти еженедельно ездил на субботы-воскресенья на юг на море в Брайтон; глядя с приморского бульвара на плещущийся Ла Манш, на чудесный пляж, на облака над морем, я поворачивался левее, на юго-восток, и в голове давило постоянно: там, далеко - за морем, за горизонтом с облаками - борется Югославия, летят бомбы. Ежедневные с утра покупки всех доступных газет, вечером сидение в Интернете, потом моим трём студентам:
- Господи… Друзья мои, ну что, выдержит Югославия?
Ольга, Младен и Драгана:
- Юлиан, да не переживайте вы так. Сербы и Сербия прошли и не через такое и живы уже далеко не одно столетие.
С тех пор я, как говорится, совершенно поведен на Югославии. За минувшие одиннадцать лет накопилось много воспоминаний и переживаний - и того 1999 года, и всего, что было потом. Установились очень интересные знакомства, которыми я дорожу по сей день.
Июль. Война закончилась. Впервые в жизни ненавижу британские газеты за их тон, который ранее я никогда бы не мог предположить. Зато иду брать интервью у удивительного британца, мы его видели, как руководителя митингов протеста - дай Боже здоровья и крепкого долголетия таким людям. Имя депутата Британского парламента, лейбориста старой гвардии Тони Бенна известно в Британии и за её пределами последние как минимум лет сорок пять. Потомственный виконт, он отказался от своего титула пэра Англии, чтобы стать выборным членом Палаты общин от Партии лейбористов, а не наследственным членом Палаты лордов, что явило собою первый такого рода случай за всю многовековую историю британского парламентаризма. В шестидесятые и семидесятые годы дважды был министром в лейбористском правительстве - министром промышленности и министром энергетики. Как ветеран войны, лётчик Королевских Военно-воздушных сил с 1943 года, и просто как левый политик многократно подчёркивал своё отношение к русским и России, сначала советской, потом новой. Многократно, с течением времени и развитием событий всё резче критиковал линию, проводимую, выражаясь обобщённо, официальным западным миром. В Британии же он известен прежде всего как последовательный и решительный защитник гражданских прав, хотя у определенной части обществеа отношение к нему резко критическое. Другие считают его самым популярным и колоритным британским политиком двадцатого века после Винстона Черчилля. Этого мнения придерживаюсь и я. Ныне он старейший живущий депутат парламента Соединенного Королевства: 2 апреля этого года Тони Бенну исполнится восемьдесят пять лет.
Июль 1999 года. Моя близкая знакомая звонит в городскую справочную службу и просит телефон депутата парламента Тони Бенна. Его телефон доступен всем - такова одна из черт, отличающих этого человека. Звонит она, а не я, чтобы на всякий случай первый звонок был без славянского акцента. Телефон на громкой связи. Доносится:
- Слушаю.
- Я говорю с господином Тони Бенном, не правда ли?
- Да, я вас слушаю.
- Господин Бенн, мой близкий друг хочет сделать с вами интервью для одной из московских газет на тему войны в Югославии, он журналист из России, .
- Из России? Да, конечно. Пусть мне обязательно позвонит завтра в девять утра по этому телефону. Извините, к сожалению, я сейчас совсем не могу разговаривать.
Потом большущий дом с характерным “лордовским” крыльцом с колоннами на Holland Park. Открывает сам хозяин. Очарование старого английского лорда в самом лучшем, предельно лучшем понимании. Гостиная, скажем так, по уровню ухоженности, живописности внутреннего интерьера и количеству вещей и книг больше напоминает комнату в московской квартире, где жилец на последней стадии написания докторской диссертации. Но чай подаётся в старинном бело-синем английском фарфоре. В руках хозяина неизменная трубка.
- Вы не возражаете, если я закурю? Вы курите?
- Господин Бенн, мне невероятно неудобно, но я астматик. Поэтому…
- Нет проблем. Конечно. Только не удивляйтесь, пожалуйста, я буду просто грызть трубку.
Далее первый вопрос ко мне по существу:
- Вы в газете “Сегодня” постоянный корреспондент?
- Нет, я там вообще не работаю. Просто по договорённости с заведующим международным отделом газеты я делаю для них интервью с вами.
- Понимаю. Вы знаете, я более-менее представляю себе, что такое газета “Сегодня”. Вы уверены в том, что то, о чём мы с Вами будем разговаривать и что я могу об этом сказать, господин Гусинский захочет напечатать?
К стыду своему так я в первый раз слышу, что тогдашнее московское “Сегодня” возглавлялось Владимиром Александровичем Гусинским. На тот момент, живя восемь лет в Англии, я только в самом общем плане представлял себе, кем является данный господин. Поэтому единственное, что я могу ответить Тони Бенну, это:
- У меня личная договорённость с заведующим иностранным отделом газеты. Они хотят печатать материал на следующей неделе.
- Замечательно. Я только буду рад. Пожалуйста, обязательно пришлите мне экземпляр. А теперь включайте магнитофон, я вас слушаю.
На тот момент мне и в голову не приходило, что спустя два с половиной месяца я, скрепя сердце, буду набирать номер Тони Бенна со следующим:
- Господин Бенн, здравствуйте, это говорит Юлиан, журналист, который в июле делал с Вами интервью.
- Здравствуйте. И как у вас дела?
- Господин Бенн, мне катастрофически неудобно перед вами, но я вынужден сказать, что ваше интервью до сих пор не напечатано и судя по всему печататься не будет.
В трубке несколько размеренных, ненадрывных “Хэ - хэ - хэ - хэ!..” И далее:
- Я же вам говорил! Нет никаких проблем, я был рад с вами познакомиться. У вас, наверное, сохранился текст, и я был бы рад, если его смогли бы прочесть просто ваши друзья в России.
Задолго до того, как я попал в “Живой журнал”, интервью с Тони Бенном в нём уже появлялось благодаря моему другу из Новосибирска Росице, ныне живо-журнальному другу тоже. Там же портрет Тони Бенна.
И там же плакаты, которые делались моими пальцами на моём компьютере и красовались в Лондоне тогда, в апреле, мае и июне 1999 года.
Итак -
[ продолжение - в части 2 ]