Портретная галерея
Vaticano
Bibliotheca Borgiana
January, 14, 1998, Ante Lucem
Florence отпирает дверь, перепробовав массу заклинаний, входит и оглядывается. Говорит своей волшебной палочке «Lumos!», оглядывает интерьер, не осмеливаясь зажечь свечи. Приглядевшись, понимает, что вошла в длинный зал. Тихо: Профессор? Cеверус?.. То, что ей удается произнести имя, убеждает ее в чем-то. Продолжает свой обход зала при неверном свете палочки. Пятно света скользит по портретам.
Она видит изображенного анфас человека благочестивой внешности, в папской митре, внизу написано «Алонсо Борджа, папа Калликст III, Хранитель», в одной руке у него раскрытая книга, а в другой - крест. Приглядевшись, видит, что крест оказывается черным стилетом с треугольным лезвием и крестообразной рукоятью. Шепчет: Вот вы какие Хранители, Борджа...
Передвигается к следующему портрету, на нем -мужчина, сидящий в пол-оборота к зрителю. Видит надпись: «Родриго Ланцол, известный под фамилией Борджа, папа Александр VI, Хранитель». У Родриго в одной руке раскрытый манускрипт, в другой - стило. Уже не удивляется, увидев, что стило преобразуется в знакомый узкий стилет, ей кажется, что его лезвие обагрено кровью. Оглянувшись на портрет Алонсо, обнаруживает, что стилет пропал, и он снова держит богатое распятие. Глаза Алонсо направлены на нее, на губах играет загадочная улыбка. Резко оборачивается, рывками освещая углы комнаты. Дрожащим голосом: Северус! Я же знаю, ты следишь!
Ни шевеления, ни ответа. Флоренс идет к следующему портрету, немного содрогаясь. Бормочет: Зачем я отдала этот изумруд? Я бы точно знала, здесь он или нет. Теперь я просто дрожу от страха. Я обошла все комнаты. Я никогда не найду этот камень. Натыкается на кресло, бьется о твердую деревянную ручку ногой, садится. Гэбриел... сказал, что он отдал ему камень, там, в театре. Но Гэбриел вернул камень. Значит, он снова спрятал его. И скорее всего, обратно в карман. Глупый ребенок так и не понял, что он не спит. Никогда не спит. Совсем. А если он не спит, то он так и будет перекладывать камень из кармана одного своего сюртука в карман другого. И я никогда его не найду. И не получу. Я никогда ничего не получу...
Потерев ногу, встает и направляется к третьему портрету. На портрете изображен еще один Борджа, на следующем - еще один, Флоренс идет от одного портрета к другому, сопровождаемая изображениями одного и того же черного стилета и провожающими ее взглядами Хранителей с тех портретов, которые она уже прошла. В конце зала луч упирается в последний портрет. На нем изображен человек в черном, сидящий спиной к зрителю. Нетрудно понять, что изображен S.S. Он сидит в кресле с высокой спинкой, руки опущены на подлокотники, а перед ним, на противоположной стене комнаты, в которой он изображен, - портрет человека, лицо которого скрыто в тени. Стараясь не дрожать: Еще бы. Если он сумел сделать так, что его никто никогда не мог сфотографировать... даже мы тогда, в Азкабане... то уж портрет с себя писать он бы тем более не позволил. Смотрящий на изображение неизбежно вступает в контакт с моделью. Он всегда предпочитает вступать в контакты сам. Ни одна дорога не ведет в тот Рим, в котором правит... читает: «Severus Tepes. Хранитель».
Непроизвольно тянет руку к портрету и дотрагивается до руки S.S., лежащей на подлокотнике кресла. Тихо: Что же твои руки пусты, Северус? Где какой-нибудь из твоих манускриптов? Где прикованный ржавой цепью раннесредневековый фолиант? Где фамильная волшебная палочка? Где фиал с особо эффективным ядом? La Cantarella? Где перо, где твой треугольный стилет, где мудреный ключ в форме ангха, где старинный английский меч, где твой японский вакидзаси или французская шпага, наконец, хотя бы плеть или стек, ты ведь у нас всадник... Откуда я все это знаю? Может, по крайней мере, роза? В твоих руках даже цветы превращаются в орудие подчинения и убийства. Тихо отходит назад, не сводя с портрета глаз, упирается в преграду. Резко оборачивается, видит, что за ней никого нет. В полугипнотическом ужасе: Что это было?
В тишине нарастает звук, который могла бы издавать натягиваемая все больше струна, он становится практически невыносимым, Флоренс закрывает уши руками, трясет головой, потом, не в силах больше выдерживать, кричит и валится на пол. Опять становится тихо. Поднимается, растерянно оглядывается, идет к выходу. Благополучно добирается до двери, понимает, что дверь не открывается. Разворачивается, с ужасом всматривается в темноту, понимает, что выронила палочку там, где настиг ее звук рвущейся струны, пытается зажечь свечи каким-нибудь заклинанием, у нее ничего не выходит. Портрет S.S. в конце линии портретов Хранителей Великого Архива начинает светиться неверным голубоватым светом. Становится видна перспектива перед глазами сидящего на портрете человека и - зрителя. Поняв, что выход закрыт, Флоренс снова идет к портрету и всматривается в него. Картина, висящая на противоположной стене комнаты, где изображен сидящий спиной к зрителю S.S., освещается. Совершенно ясно, что и на той картине изображен он же, но понять, в каком именно образе, - нельзя, т.к. изображения сменяются. Похоже, что это и не картина вовсе, а зеркало. Создается впечатление, что сидящий в кресле человек тоже поднял голову и смотрит в живое зеркало. В нем видны какие-то бескрайние песчаные волны, из них вырастает большой храмово-дворцовый комплекс из желтоватого камня, но это не Кушанский храм. Изображение уходит внутрь песка, зритель оказывается внутри тесного каменного ящика, потом идет каким-то длинным каменным коридором, камень превращается в черную воду, коридор затапливает...
Зритель обнаруживает себя внутри бешено несущейся кареты, изображение скачет, видны искаженные ужасом и яростью лица людей, по одежде ясно, что дело происходит больше века назад, затем полотно зеркала изнутри покрывается брызгами крови, кровь заливает его полностью, медленно стекает с изображения, видны вертикально стоящие камни посреди зеленой равнины, две луны, столб света, бьющий снизу рамы зеркала-картины, какие-то тени, затем темнота. В комнате темно и тихо, но в голове Флоренс звучит чей-то предсмертный крик. Через некоторое время он стихает, и она, схватившись за стену и тяжело дыша, продолжает вглядываться в картину в картине. На полотне возникает чаша, на этот раз античного вида, на ее дне плещется неприятно выглядящая зеленоватая жидкость, чаша наклоняется, жидкость выплескивается из зеркала, несколько капель пролетают через полотно и попадают на Флоренс, - на ее губы и на руку. Капли сильно жгут. Флоренс автоматически облизывает губы и пытается стереть яд с кожи руки, но ничего не может сделать с ощущением ожога, которое быстро охватывает всю ее кожу и забирается внутрь. Ей кажется, что она то ли замерзнет сейчас, то ли сгорит. Зеркало внутри картины продолжает показывать другие образы. Флоренс успевает только увидеть человека в алых одеждах, который сидит в кресле перед гаснущим камином, и глаза его стекленеют, затем видит какой-то довольно большой черный камень с вырезанными на нем письменами на нескольких языках и, не в силах больше терпеть боль, со стоном разворачивается, сползая по стене на пол. Шепчет: Где же камень? Хотя бы увидеть его...
S.S. выходит откуда-то из темноты и подходит к Флоренс, вставая над ней. Некоторое время смотрит на нее. Доброй ночи, Флоренс. Что это с тобой?
Florence поднимает полные муки глаза на S.S. Все-таки отравил... Ты уже давно отравил меня, еще тогда, в самый первый раз... Тебе уже не надо было этого делать сейчас. Лишний труд.
S.S. опускается на колено перед Флоренс, осторожно поднимает ее лицо, проводит рукой по голове, распуская волосы. Вдумчиво: Больно? Я не знаю, чем еще воздействовать на тебя. Слов ты не понимаешь, по губам читать перестала, действия трактуешь ошибочно. Берет ее руку, разглядывает пятно, которое оставил яд. Я ведь обещал когда-то, довольно давно, в том отеле в Греции, что познакомлю тебя с новыми измерениями физических страданий, раз уж другие страдания кажутся тебе столь легко преодолимыми. Не настала ли пора потратить на это какое-то время, м-ммм? Прикасается губами к руке Флоренс, и она ощущает, что жжение и холод, которые она испытывала, делаются интенсивнее. Медленно: У меня как раз выдалась свободная ночь.
Florence не может говорить и думать, смотрит в глаза S.S., пытаясь высмотреть в них что-то. Постепенно жар и холод делаются слабее, ее перестает трясти. С огромным трудом разлепляет запекшиеся губы. Не отрывая взгляда от S.S.: Я готова провести с тобой эту ночь. Как всегда. Как всегда, когда у тебя выдается свободная ночь для меня. Хочешь помучить и убить? Я готова. Я устала. Делай, что должен. Хватается за руку S.S. и ухитряется встать, крепко держась за него. Мне лучше... Ты яд, но ты и противоядие. Я все это знаю. И еще - ты - обман. Может быть, именно сейчас, когда я уже не горю и не коченею, я умираю. В твоих руках. Как всегда.
S.S., не выпуская Флоренс, ведет ее в противоположный от магического портрета угол зала, останавливается перед областью самой непроницаемой тьмы. Отстраняется, берет по очереди ее руки и вытягивает их вперед. Руки Флоренс ощущают какие-то старые деревянные панели, инкрустированные и полированные, затем бронзовые украшения и замочные скважины. Легко проводит рукой по спине Флоренс, чуть подталкивая ее вперед, сам отходит назад и садится в кресло, глядя на нее. Обволакивающе: Вот она, правда, Флоренс. Ты так живо описала ее Гэбриелу, что она материализовалась. Она перед тобой. Это ничего, что у тебя немного кружится голова и звенит в ушах. Ничего, что ты отравлена. Ничего, что было холодно и горело внутри. Разве можно дойти до правды удобной лесной тропинкой, ни разу не наступив на змею, не подвергнувшись нападению диких зверей? Не зная, что эта дорога ведет к океану смерти, не попытавшись свернуть, и все-таки не вывернув на ту же дорогу? Открой ящики, Флоренс. Ты найдешь в них то, что ищешь.
Florence сжимает руки. Не оборачиваясь: Тебе не нужны никакие Crucio. Твой голос скручивает все нервы в человеке, завязывая их в узлы. Ты знаешь об этом? Так нечестно, Северус. Произнесение имени далось ей предельным напряжением сил. Флоренс вскрикивает, обхватывает себя руками, не удержавшись, все-таки падает, ее бьет в конвульсиях, на губах выступает белая пена.
S.S. вздыхает, берет из воздуха стакан с водой, подходит, снова опускается рядом с Флоренс на пол, приподнимает ее, подносит стакан к ее губам. С трудом разжав ей зубы, вливает в нее немного воды. Без выражения: Не знаю, Флоренс. Я-то себя не слушаю. Я слушаю других людей, и слушаю внимательно. Сейчас все пройдет. Чуть сжимает плечи Флоренс, дотрагивается до ее висков, проводит руками по ее рукам. Встань, пожалуйста. За последний час ты упала в этом зале на пол трижды. Постарайся больше не падать, это может плохо кончиться. Помогает ей встать. Видно, что вместе с припадком, вызванным произнесением имени, она избавилась и от признаков отравления. Непреклонно: Вперед, мисс Блэкмур. Вперед.
Florence крепко держится за руки S.S., опустив голову и прислонившись лбом к его плечу. Я не хочу. Понимаешь - я ничего уже не хочу. Никакой правды, никаких камней и цветов, я хочу...
S.S. высвобождает руку, прижимает палец к губам Флоренс. Тс-ссс... Но есть ведь вещи, которые надо заслужить, правда? Разве когда-нибудь было иначе? Это того стоит, ты же знаешь. Пропадает.
Florence подходит к большому старинному шкафу, который освещается неярким светом. Пробегает руками по ящикам, замочным скважинам, кое-где торчащим из них ключам. К своему удивлению, обнаруживает, что все ящики выдвигаются свободно. В ящиках находит бумаги крайне ценного вида, магические артефакты, старинные предметы. В одном обнаруживает два одинаковых треугольных кинжала с золотыми зернами в основании клинков. В другом - алый драгоценный камень. В третьем - большую кедровую шишку, зернышки которой сияют самоцветами. Поначалу с возрастающим интересом и увлечением разглядывает все свои находки, принимается даже читать какие-то записи, потом понимает, что открыла все ящики, кроме одного, и что этот последний ящик, большой, с овальной дверцей, в самой середине, не открывается. Шепчет заклинания, пробует все имеющиеся ключи, но дверца не поддается. В отчаянии оглядывается: Северус!
Ответа нет. Зал пуст. Снова оборачивается к ящику. Берется за углы шкафа руками, в изнеможении прислоняется к холодному дереву лбом. Шепчет: Я устала. У меня нет никаких сил. Я ничего не хочу. Отпусти меня, пожалуйста. Это конец. Что-то звякает об пол. Вздрагивает и смотрит вниз. Это кольцо с кельтским узором и темно-зеленым камнем, которое подарил ей Фредерик. Медленно наклоняется, поднимает кольцо, сжимает его в руке. Раскрывает руку и разглядывает узор, появившийся на непрозрачном камне. Это египетский ангх с яркой точкой в середине петли-овала. Смотрит на замок в овальной дверце. Подносит кольцо к замку и прижимает камень к его узору.
Azkaban Prison
Следственное крыло.
6 марта 1981 г., вечер
За дверью слышится шуршание плащей, потом наступает тишина. Кто-то тихо стучится, дверь открывается.
Dumbledore: Добрый вечер. Переступает порог, снимает островерхую шляпу, стряхивает с нее снег. Очень рад, что застал вас в столь поздний час, мисс Блэкмур. Улыбается.
Florence поднимает голову от стола, заваленного папками и бумагами, с удивлением смотрит на вошедшего. Узнав директора, вскакивает. Господин Директор! Как я рада... Вернее, как не рада видеть вас здесь! Указывает на стул. К сожалению, здесь лишь один стул кроме моего. И даже пересесть так, чтобы не находиться с вами по разные стороны стола, я не в силах.
Dumbledore: Пожалуйста, не беспокойтесь. Я сиживал на таких стульях, по сравнению с которыми это - роскошное кресло. Устраивается на стуле, задумывается о чем-то на мгновение. Да, так вот. Я вижу, вы погружены в работу, несмотря на вечер пятницы, поэтому не стану задерживать. Где же он... Копается в складках плаща. Вытаскивает горсть конфет, смотрит на них, кладет на стол перед Флоренс. Угощайтесь. Я сейчас. Продолжает поиски.
Florence берет конфету, изумленно разглядывает. Кладет снова на стол. Что-то случилось? Какое-то развитие событий, о котором мне не успели сообщить? Неужели... поймали V.? Ничем иным я не смогла бы объяснить то, что вы появились в Азкабане с горстью конфет. Я... поддерживаю свои силы здесь другими средствами. Выдвигает ящик стола, в нем что-то стеклянно звякает. Все-таки, все нормальные люди так или иначе реагируют на дементоров. Наши школьные алхимические курсы очень помогают в этом плане, Headmaster.
Dumbledore: Я рад. Обязательно передам ваши отзывы старине Буркхардту, пусть порадуется. Случилось? Вытаскивает пергамент, запечатанный разноцветными печатями, обрамленный шелковыми кисточками, бантиками и, кажется, даже одним мышиным хвостом. О, нет. К сожалению, ничего подобного. Вообще, с поимкой у нас в последнее время все обстоит не лучшим образом. Протягивает свиток Флоренс. Вы доверите мне открыть камеру, или проводите?
Florence медленно распечатывает свиток, глядя на Директора. Читает: «...В связи с особыми обстоятельствами... засвидетельствованное под магической присягой... в качестве признания особых заслуг ходатая перед британским... В порядке исключения и при условии...» Поднимает глаза на Директора. Что это, Headmaster? Это что - шутка?
Dumbledore: Что? А, да, в каком-то смысле. Не очень удачная, но у нас есть время ее забыть, после того как справедливость будет восстановлена. Видите ли, несмотря на довольно неприятные гримасы, направленные в мою сторону, все необходимые подписи и печати я собрал без труда. А убеждать министра мне и не пришлось, достаточно оказалось слова. Быть убежденным в правильности своих действий очень помогает. Наклонившись вперед, негромко и с улыбкой: Я с радостью использую влияние в помощь следствию. Когда оно перестанет быть направлено на человека, не имеющего к нему отношения.
Florence, сильно побледнев: То есть как - не имеющего? Что вы говорите, Headmaster? Я же сама видела у него вот здесь... указывает на внутреннюю сторону своего левого запястья ...тот самый знак принадлежности. Если бы он не разделял убеждения... он бы... собравшись: он бы не получил его. Не пережил бы сам процесс. Я это знаю, я хорошо веду свои дела.
Dumbledore: Вы правы. Чтобы получить знак, приходится жертвовать многим, иногда даже тем, чтобы на какое-то решающее мгновение заставить себя - разделить. Разделиться. Да. Невнятица, написанная в документе, - достаточное основание, чтобы освободить профессора под мою личную неусыпную ответственность - а будьте уверены, именно такой она и будет. Это не тот человек, который вам нужен, из чисто практических соображений. Ваше следствие не ведет от него - никуда. Верно? Не дождавшись ответа, твердо: А я уверен: больше пользы он принесет на другом Острове.
Florence, растерянно: Да... конечно. Если кому-то и можно доверять в этой истории, то только вам. Следствие никуда... вы правы. Ни о нем, ни о других... ничего. Естественно. Как естественно. Проводит рукой по лицу. Но почему же он мне не сказал? Он же мог сказать, я же спрашивала. Достаточно было сказать, я бы что-нибудь придумала... Встает. Извините. Я все понимаю. Идите один, прошу вас. Мне надо будет собрать вещи. Вручает Директору ключ с биркой «№4» . Спасибо. Вы, конечно, не открыли мне глаза, но я теперь знаю: есть то, ради чего их стоило бы открывать.
Dumbledore: Собрать вещи. Хороший, спокойный выходной. Это правильно. Тоже встает. Благодарю вас. Мне даже жаль, что наша первая встреча за два года прошла в такой мрачной обстановке. Не сочтите за труд, порадуйте старика весточкой, когда окажетесь в Лондоне? Вертит в руках ключ. Номер четыре? Хм. От двери: Не огорчайтесь. Съешьте карамельку. Выходит.
Florence садится, а скорее - падает обратно на свой стул. Достает из ящика дело S.S. Начинает читать с самой первой строчки, многие страницы перечитывает по несколько раз. Не дочитав, откладывает дело, берется за пергамент и перо, пишет что-то красными чернилами.
Dumbledore поднимает ключ перед собой. Ключ взблескивает зеленым, дементор у двери в четвертую камеру шипит и пятится. Ворчливо: Сам справлюсь. Иди, отдохни тоже. Вставляет ключ в замок, преодолевая некоторое сопротивление. Замок щелкает. Смотрит через плечо на дементора, тот исчезает в боковом коридоре. Открывает дверь. С порога видит, что S.S. стоит у окна. Входит, прикрывает дверь. Северус, нам пора.
S.S. оборачивается, видит Директора. Headmaster, в вас тоже распознали борца с режимом?
Dumbledore, наклонив голову: Надеюсь, еще нет. Здесь меня признают скорее как представителя этого режима. Пойдемте. Я собираюсь поторопить вас. Дело не в том, что кто-то может передумать. У вас накопились задолженности в учебном плане. Местами просто умопомрачительные.
S.S. смотрит на Директора с недоверием. Что вы сделали, Headmaster? Что вы сказали в Министерстве? Делает шаг к выходу. Если вы им сказали правду, то мне нет никакого смысла возвращаться в Школу. Всматривается в лицо директора. О... Вот как. Даже и не знаю, благодарить ли вас, Headmaster, и если благодарить, то как.
Dumbledore: В Министерстве, Северус, все было довольно скучно. Все говорили очень тихо и не смотрели мне в глаза. Вы непременно вернетесь, и именно в Школу. Толкает дверь, но она снова заперта. Резко машет в ее сторону ключом, дверь выносит с петель. Безобразие.
S.S., немного смущенно: Простите. Наверное, не надо было лично... сюда. Не глядя на директора: Мне стыдно, что я попался. Обещаю, что больше не попадусь. Пойдемте, только...
Dumbledore: Именно. Постарайтесь уж, пожалуйста. Поворачивается. Да, Северус?
S.S. выходит из камеры за Директором, останавливается. Неопределенно машет рукой куда-то в сторону. Сегодня пятница? Ну, то есть, вечер пятницы, занятий уже нет? Тогда, если вы позволите, я бы задержался до завтра. В смысле, если можно, вы возвращайтесь в Школу без меня. А я прямо вслед за вами. Поспешно, чтобы Директор не смог возразить: Не думайте, меня больше под замок не упихнут. Ведь приказ есть? А дементоры на меня не действуют. Мы с ними близки... по духу. Да.
Dumbledore быстро обдумывает что-то, протягивает S.S. ключ. Тогда передайте это мисс Блэкмур. Завтра утром, у меня в кабинете. И, если можно... недолго. Я за вас поручился, как вы знаете. Берет из воздуха шляпу и уходит.
S.S. молча смотрит в спину Директору. Затем разворачивается к камере №4, делает глубокий вдох, некоторое время буравит взглядом валяющуюся на полу дверь. Дверь истончается, меняет очертания, и возвращается на место. Теперь это уже ажурная кружевная занавеска с игривой бахромой понизу. Вывязано на ней: There is no place like home. Полюбовавшись на плоды своих трудов, подкидывает ключ, ловит и направляется в конец коридора, в Следственный Отдел.
Florence сгребает в кучу бумаги и папки, несет в угол кабинета, отгибает носком туфли неприятное бурое ковровое покрытие, кидает, зажигает тихим заклинанием. Отходит, чтобы огонь и дым не летели на нее, смотрит на импровизированный костер остановившимся взглядом.
S.S. стучит в дверь, после короткого «Enter!», входит. Дверь за ним закрывается медленно и окончательно. Флоренс оборачивается, блики огня от сжигаемых бумаг отбрасывают тени на ее лицо. Подходит к стенду с крючками, где висят ключи, находит пустой крючок с цифрой 4, вешает на него ключ. Молча стоит возле стены, скрестив руки на груди.
Florence смотрит на S.S., чуть приоткрыв губы, и молчит. Делает какой-то неуверенный жест. Зачем ты пришел? Уходи, пожалуйста. Я не смогу ничего сделать, если стража вернется. Им не объяснишь про указ. Замолкает. После паузы: Я ни о чем не жалею.
S.S., доброжелательно: Я не задал тебе ни одного вопроса, Флоренс. Можешь ничего не объяснять.
Florence делает шаг к стене, возле которой стоит S.S.: Северус!..
S.S. в свою очередь делает шаг к Флоренс. Да-да, мисс Блэкмур? Несколько слов без протокола? Меня уже скоро 22 года как зовут этим именем, однако должен же быть какой-то смысл. Делает еще шаг к Флоренс. Как ты считаешь, Флоренс? Должен ли быть смысл во всем, что происходит?
Florence, лихорадочно: Чего ты добиваешься? Будь ты нормальным человеком, ты бы с самого начала все сказал - просто и открыто. Ты бы сказал - Флоренс, я боюсь за тебя, потому что иду работать к V., нам надо быть осторожнее, тебе лучше уехать из Школы, а не оставаться в докторантуре... Ты не должен был запираться, когда я тебя арестовала... зачем? Мы бы придумали, как все связать, - и твою легенду, и твою деятельность... Ты сам начал этот кошмар!
S.S. берет Флоренс за руку, усаживает на стул для арестованных. Спокойно: Ты что-то разволновалась, милая моя Флоренс. Смотри, тебе всего двадцать, а у тебя такое озабоченное, изможденное лицо. Обходит стул, кладет руки ей на плечи. Расслабься. Хочешь, я помогу?
Florence пытается встать, но S.S. без усилия возвращает ее на стул. Откидывает голову, смотрит на него снизу вверх. Шепотом: Ну, что ты сделаешь? Что? Привяжешь меня к стулу, заткнешь рот и станешь резать на части? Какой смысл? Тебя освободили... я поняла, что ошиблась... тебе недостаточно торжества?
S.S. отрицательно качает головой. Недостаточно. Мне нужно искреннее раскаяние и полный отказ от своих заблуждений. Берет руку Флоренс, затем другую, по очереди заводит их за спинку стула. Аккуратно смыкает пальцы одной ее руки вокруг запястья другой. Ласково: Ты уж подержи себя в руках, хорошо? А то раскаешься... не искренне, а в результате жестокого насилия с моей стороны.
Florence начинает немного паниковать, но старается не подавать виду. Пытается разомкнуть руки, у нее не получается. Севшим голосом: Как ты это сделал? Снова дергается, затихает. Закрывает глаза. Что ты будешь делать?
S.S. обходит стол Флоренс, оглядывает его. Выдвигает ящики, находит тот, где хранятся составы, вытаскивает ящик из стола, ставит на столешницу. Задумчиво: Буду резать, буду бить... все равно тебе... Поднимает голову, глядя на Флоренс. Все равно. Тебе. И не дергайся больше, пожалуйста. Потому что если ты упадешь вместе со стулом, я поднимать тебя не стану. Более того, мне будет даже удобнее.
Florence смотрит на S.S. с ненавистью. Я ошибалась. Я думала, у тебя есть причины. А у тебя их нет. Ты просто мстительное, непрощающее чудовище. Убийца и садист. Все эти разговоры о миссии у V. - прикрытие. Ты убийца и... во всем лучший. Улыбается немного безумно: Ты лучший Death Eater, Северус. Я не сомневаюсь в этом.
S.S. смотрит на Флоренс с тем большей нежностью, чем больше она заводится. Удовлетворенно: Отлично. Просто отлично. Терпеть не могу покладистых женщин. А привязанных и разъяренных - напротив, очень люблю. Если они, по крайней мере, хорошо сложены. Быстро соединяет какие-то жидкости и кристаллы в одном фиале, тихонько его встряхивает. Доверительно: Сейчас мы усилим эффект, правда, милая девочка, м-мм?
Florence снова дергается, затем затихает. Пытается улыбаться: Перестань, пожалуйста. Все, что ты хочешь сделать, можно сделать полюбовно и не здесь. Не сейчас. Я ведь написала заявление, я бросаю эту работу. Ты ведь не будешь... Ты ведь не сможешь... меня... мне...
S.S. заставляет Флоренс проглотить содержимое фиала. Тихо: Сейчас мы устроим тебе California Dreaming, милая Флоренс. Ты, кажется, так до сих пор и не поняла, с кем связалась. Заходит за спинку стула, легко проводит ногтем по шву правого рукава Флоренс, перебирается на ее плечо, отчеркивает воротник, продолжает движение вдоль шва ее длинного платья на боку. Повторяет ту же манипуляцию с ее левым рукавом. Разрезанная ткань практически не держится на ней. Расцепляет ее руки, кладет их ей на колени. Обходит стул и смотрит на Флоренс. Enjoy the ride.
Florence закрывает глаза, улыбается. Поводит плечами, откидывает голову назад. I'm enjoying it, you bastard. Do what thou wilt. Тихо: Я это заслужила. Шепотом: Я этого ждала. Я этого добилась.
Some time later
S.S. подходит к стене со стендом для ключей, не оглядываясь в противоположный угол, где свернулась клубочком Флоренс. Она одета, как в самом начале, глаза ее открыты, сухи и блестят странным блеском. Снимает с крючков все до единого ключи, нанизывает колечки с бирками на палец, легкомысленно прокручивает ключи в воздухе. Оборачивается. Советую тебе побыстрее уносить ноги, милая Фло. Как бы тебе ни хотелось посидеть в уголке и посмаковать ощущения. Потому что сейчас в этом заведении будет очень шумно. Я, конечно, присмотрю, но... Идет к двери.
Craig Croaker распахивает дверь, стоит на пороге, выставив палочку и зажмурившись. Руки на стол! Открывает глаза, оказывается лицом к лицу с S.S. Или... Можно просто вверх...
S.S. аккуратно вынимает палочку из руки Крейга, кладет к себе в карман. Крейг дергается, S.S. предупреждающе останавливает его жестом. Вы ведь этот... Unspeakable? Вот и молчите. Тс-ссс. Молчите, пожалуйста. Отступает назад, глядя Крейгу в глаза и маня его за собой внутрь кабинета. Указывает ему на стол. Руки на стол. Тогда, может быть, вы выйдете сегодня отсюда живым. И почти невредимым.
Craig замечает в углу Флоренс, смотрит на нее, но она никак не реагирует. Ничего ты не сможешь сделать, слизеринец. А потом мы еще докопаемся, с чьей помощью ты занавесочки развешиваешь. Подчиняется. И их, и тебя познакомим с дементорами поближе. Тебя - раньше. Они уже выдвигаются на позиции, я позаботился.
S.S. пожимает плечами, дотрагивается до обеих рук Крейга, лежащих ладонями на столе. Затем проводит пальцами по его лбу. Опять невежливость. Придется поправить вам пару винтиков в голове, Крейг. Ободряюще хлопает Крейга по плечу. Пообщайтесь пока с мисс Блэкмур и не забывайте, что вы оба - мои заложники. Выходит.
Craig пытается оторвать ладони от стола или пошевелиться, но, увидев, что это ему не удается, быстро оставляет это занятие. Громким шепотом: Что он с тобой сделал? Про дементоров я ему наврал, вот что. Какие не на дежурстве, те спят. Флоренс! Ну, не молчи же ты, развяжи меня, и пойдем... Пойдем отсюда! Отсидимся у меня.
Florence ворочается, медленно поднимается. Подходит, пошатываясь, к столу. Смотрит на Крейга немного безумными глазами, без необходимости поправляя на себе платье, которое лишь слегка помято. Хрипловато: Стой, Крейг. Все будет в порядке. Теперь я это знаю. Садится на свое место, опирается локтями на стол, закрывает лицо руками.
Roma, Bibliotheca Borgiana,
January, 14, 1998 Some time later
Florence отпирает замок в овальной дверце и на всякий случай отступает от нее назад. Дверца медленно открывается, изнутри льется свет. Подходит и видит сияющий и горделиво поворачивающийся из стороны в сторону цветок одуванчика, растущий из невзрачного серого камня. Он накрыт хрустальным колпаком. Аккуратно достает небольшой китайский поднос, на котором лежит камень с одуванчиком, переносит всю конструкцию на ковер, садится рядом, зачарованно глядя на излучающий сияние цветок. Кажется, что из этого небольшого святилища доносится чистая музыка. Смотрит на одуванчик очень долго. Сама с собой: Ну что же. Вот он, четвертый раз. Я снова оказалась на полу в этом зале. Приди же и закончи, что начал. Осторожно снимает колпак и подносит руку к одуванчику.
S.S. отделяется от темноты возле стены, подходит к Флоренс. Она испуганно отдергивает руку. Негромко: Ну что? Убедилась?
Florence поднимает голову, смотрит на S.S., беззвучно шевелит губами. Затем: Я все это время спала. И там, в Азкабане... И здесь. Это все мне привиделось. Ничего этого не было. Я не была отравлена... я не умирала... Не горела и не замерзала. И там. Там тоже. Это был какой-то галлюциноген. Все, что там произошло, - не произошло. Это все...
S.S. утвердительно кивает: ...придумала ты сама. Да. И, надо заметить, неплохо придумала. Бери камень и пойдем.
Florence, недоверчиво: Зачем же брать? Он так прекрасен. Я столько пережила... столько сделала, чтобы убедиться, что он прекрасен, и никто не сможет ему повредить. Даже ты. Даже я. Протягивает руку S.S., он помогает ей подняться. Я не хочу его брать. То, что лежит у тебя в карманах, лежит в самом надежном месте.
S.S. привлекает Флоренс, говорит ей на ухо. Ты бываешь иногда удивительной умницей, Фло. И хотя я до сих пор ужасно, страшно, зверски, непередаваемо зол на тебя, и предпочел бы, после всего того, что ты натворила, не дотрагиваться до тебя даже клюшкой для гольфа, ты все-таки умница. Кстати о карманах. Берет руку Флоренс, отправляет ее во внутренний карман своего сюртука, для чего ей приходится расстегнуть некоторое количество его пуговиц. Эта вещь принадлежит тебе. Если ты еще раз кому-нибудь ее отдашь, честное слово Темного Властелина, я разберу тебя на части, нерв за нервом, и это не будет сон. Подумав: А потом каждый нерв завяжу в узел.
Florence, затаив дыхание, вынимает из кармана S.S. перстень с изумрудом. Тихо: Ты прав. Я никогда не спрашивала, что это за перстень. И не буду спрашивать. Я понимаю, что... его надо было заслужить. Смотрит в глаза S.S. Я заслужила?
S.S. ведет Флоренс прочь из зала с портретами. Об этом мы поговорим завтра.
***
Потому что застилало от слез
Потому что над водой плыла гарь
Потому что все легко удалось
Потому что начинался январь
Потому что ночь была - молоко
Потому что у тебя настал день
Потому что дом сейчас далеко
Потому что под ресницами тень
Потому что не гусиным пером
Потому что взмах руки - ну и пусть
Потому что не манила добром
А за плечи обняла грусть
S.A.
***
К счастью, быть мне всегда в ответе
Вот за эту белесую рань
Под ногами учится ветер
Танцевать со мной па-д'Эспань
А во след мне несется отборный
Но не ругань (спина напряглась)
Как на улице взглядом - нескромный
Городской, обезумевший вальс
Миг. Волной тишина накрывает,
Оставляя до лучших времен,
И оглохшая память листает
Алфавитный свой индекс имен
S.A.
***
Снегом в волосы - легкой проседью
Пропиталась зимой одежда
Тонкой кистью, ажурной росписью
Ретуширована нaдежда
Знаки робкие прeпинания.
Переплет облепив оконный,
Дымный след твоего дыхания
Опьяняющий и незаконный
Улыбаясь, как будто заживо
Будто раннее воскресенье
Заметает. Молчи. Не спрашивай
Мне уже ни к чему спасенье.
S.A.
***
В этом доме (под самой крышей) давно не живут пауки -
потому что (я точно знаю) здесь прячется василиск.
Ослепший от старости и диабета, а может быть, от тоски,
он чистит клювом чешуйки, и просо берет с руки
В этом доме холодный ветер выносит из кухни сор,
и на стеклах даже в апреле цветут ледяные цветы.
На фамильных портретах - следы от ядов и давних ссор,
а реторты и колбы, конечно же, наполовину пусты.
Каждое утро в окнах слышится крыльев шум:
прилетают к кормушке голуби - Алконост и Сирин.
Домовой поедает из сахарницы застывший в камень изюм,
и каплями древних бальзамов чай закрашивает в кармин.
В этом доме не помнят имен живых, и не прощают теней.
В коридорах зеленых зеркал, львиных лап, потайных дверей
россказнями о благородстве богов маскируют подлость людей,
и признаются в любви - лишь через сорок дней.
ua0916ki
***
I Won't Go Down with This Ship
Лицо надменное и грустное, взгляд вечно мимо и печальный
Под каблуком не сердце хрустнуло, не лед мелодии прощальной.
К устам прижатый перст. Молчание. Жест указует прочь, на знанье,
Где не признанье, там призвание, как не алкать среди алканья?..
И перья страуса склоненные, и все забыть я не могу
Глаза безжизненно-бездонные и сон на дальнем берегу.
Мы погружаемся неспешно, неслышно, воды холодны
Корабль, построенный безгрешно, не хочет вниз: просмолены
его борта, расправлен парус, не скинут вычурный наряд
с плеч той, что на борту осталась. Но я молчу, и все молчат.
***
А маркой на разорванном конверте
Логическая маска Красной Смерти.
***
Так бросьте же рассказывать мне сказки
из-под таинственой холодной полумаски.
To Venetian Magi
* Рисунки (с) www, mau
идея&текст (c) Zamok&Dungeons
Дальше (Письма)
Оглавление
Раньше (В театре)
Bibliotheca Borgiana
January, 14, 1998, Ante Lucem
Florence отпирает дверь, перепробовав массу заклинаний, входит и оглядывается. Говорит своей волшебной палочке «Lumos!», оглядывает интерьер, не осмеливаясь зажечь свечи. Приглядевшись, понимает, что вошла в длинный зал. Тихо: Профессор? Cеверус?.. То, что ей удается произнести имя, убеждает ее в чем-то. Продолжает свой обход зала при неверном свете палочки. Пятно света скользит по портретам.
Она видит изображенного анфас человека благочестивой внешности, в папской митре, внизу написано «Алонсо Борджа, папа Калликст III, Хранитель», в одной руке у него раскрытая книга, а в другой - крест. Приглядевшись, видит, что крест оказывается черным стилетом с треугольным лезвием и крестообразной рукоятью. Шепчет: Вот вы какие Хранители, Борджа...
Передвигается к следующему портрету, на нем -мужчина, сидящий в пол-оборота к зрителю. Видит надпись: «Родриго Ланцол, известный под фамилией Борджа, папа Александр VI, Хранитель». У Родриго в одной руке раскрытый манускрипт, в другой - стило. Уже не удивляется, увидев, что стило преобразуется в знакомый узкий стилет, ей кажется, что его лезвие обагрено кровью. Оглянувшись на портрет Алонсо, обнаруживает, что стилет пропал, и он снова держит богатое распятие. Глаза Алонсо направлены на нее, на губах играет загадочная улыбка. Резко оборачивается, рывками освещая углы комнаты. Дрожащим голосом: Северус! Я же знаю, ты следишь!
Ни шевеления, ни ответа. Флоренс идет к следующему портрету, немного содрогаясь. Бормочет: Зачем я отдала этот изумруд? Я бы точно знала, здесь он или нет. Теперь я просто дрожу от страха. Я обошла все комнаты. Я никогда не найду этот камень. Натыкается на кресло, бьется о твердую деревянную ручку ногой, садится. Гэбриел... сказал, что он отдал ему камень, там, в театре. Но Гэбриел вернул камень. Значит, он снова спрятал его. И скорее всего, обратно в карман. Глупый ребенок так и не понял, что он не спит. Никогда не спит. Совсем. А если он не спит, то он так и будет перекладывать камень из кармана одного своего сюртука в карман другого. И я никогда его не найду. И не получу. Я никогда ничего не получу...
Потерев ногу, встает и направляется к третьему портрету. На портрете изображен еще один Борджа, на следующем - еще один, Флоренс идет от одного портрета к другому, сопровождаемая изображениями одного и того же черного стилета и провожающими ее взглядами Хранителей с тех портретов, которые она уже прошла. В конце зала луч упирается в последний портрет. На нем изображен человек в черном, сидящий спиной к зрителю. Нетрудно понять, что изображен S.S. Он сидит в кресле с высокой спинкой, руки опущены на подлокотники, а перед ним, на противоположной стене комнаты, в которой он изображен, - портрет человека, лицо которого скрыто в тени. Стараясь не дрожать: Еще бы. Если он сумел сделать так, что его никто никогда не мог сфотографировать... даже мы тогда, в Азкабане... то уж портрет с себя писать он бы тем более не позволил. Смотрящий на изображение неизбежно вступает в контакт с моделью. Он всегда предпочитает вступать в контакты сам. Ни одна дорога не ведет в тот Рим, в котором правит... читает: «Severus Tepes. Хранитель».
Непроизвольно тянет руку к портрету и дотрагивается до руки S.S., лежащей на подлокотнике кресла. Тихо: Что же твои руки пусты, Северус? Где какой-нибудь из твоих манускриптов? Где прикованный ржавой цепью раннесредневековый фолиант? Где фамильная волшебная палочка? Где фиал с особо эффективным ядом? La Cantarella? Где перо, где твой треугольный стилет, где мудреный ключ в форме ангха, где старинный английский меч, где твой японский вакидзаси или французская шпага, наконец, хотя бы плеть или стек, ты ведь у нас всадник... Откуда я все это знаю? Может, по крайней мере, роза? В твоих руках даже цветы превращаются в орудие подчинения и убийства. Тихо отходит назад, не сводя с портрета глаз, упирается в преграду. Резко оборачивается, видит, что за ней никого нет. В полугипнотическом ужасе: Что это было?
В тишине нарастает звук, который могла бы издавать натягиваемая все больше струна, он становится практически невыносимым, Флоренс закрывает уши руками, трясет головой, потом, не в силах больше выдерживать, кричит и валится на пол. Опять становится тихо. Поднимается, растерянно оглядывается, идет к выходу. Благополучно добирается до двери, понимает, что дверь не открывается. Разворачивается, с ужасом всматривается в темноту, понимает, что выронила палочку там, где настиг ее звук рвущейся струны, пытается зажечь свечи каким-нибудь заклинанием, у нее ничего не выходит. Портрет S.S. в конце линии портретов Хранителей Великого Архива начинает светиться неверным голубоватым светом. Становится видна перспектива перед глазами сидящего на портрете человека и - зрителя. Поняв, что выход закрыт, Флоренс снова идет к портрету и всматривается в него. Картина, висящая на противоположной стене комнаты, где изображен сидящий спиной к зрителю S.S., освещается. Совершенно ясно, что и на той картине изображен он же, но понять, в каком именно образе, - нельзя, т.к. изображения сменяются. Похоже, что это и не картина вовсе, а зеркало. Создается впечатление, что сидящий в кресле человек тоже поднял голову и смотрит в живое зеркало. В нем видны какие-то бескрайние песчаные волны, из них вырастает большой храмово-дворцовый комплекс из желтоватого камня, но это не Кушанский храм. Изображение уходит внутрь песка, зритель оказывается внутри тесного каменного ящика, потом идет каким-то длинным каменным коридором, камень превращается в черную воду, коридор затапливает...
Зритель обнаруживает себя внутри бешено несущейся кареты, изображение скачет, видны искаженные ужасом и яростью лица людей, по одежде ясно, что дело происходит больше века назад, затем полотно зеркала изнутри покрывается брызгами крови, кровь заливает его полностью, медленно стекает с изображения, видны вертикально стоящие камни посреди зеленой равнины, две луны, столб света, бьющий снизу рамы зеркала-картины, какие-то тени, затем темнота. В комнате темно и тихо, но в голове Флоренс звучит чей-то предсмертный крик. Через некоторое время он стихает, и она, схватившись за стену и тяжело дыша, продолжает вглядываться в картину в картине. На полотне возникает чаша, на этот раз античного вида, на ее дне плещется неприятно выглядящая зеленоватая жидкость, чаша наклоняется, жидкость выплескивается из зеркала, несколько капель пролетают через полотно и попадают на Флоренс, - на ее губы и на руку. Капли сильно жгут. Флоренс автоматически облизывает губы и пытается стереть яд с кожи руки, но ничего не может сделать с ощущением ожога, которое быстро охватывает всю ее кожу и забирается внутрь. Ей кажется, что она то ли замерзнет сейчас, то ли сгорит. Зеркало внутри картины продолжает показывать другие образы. Флоренс успевает только увидеть человека в алых одеждах, который сидит в кресле перед гаснущим камином, и глаза его стекленеют, затем видит какой-то довольно большой черный камень с вырезанными на нем письменами на нескольких языках и, не в силах больше терпеть боль, со стоном разворачивается, сползая по стене на пол. Шепчет: Где же камень? Хотя бы увидеть его...
S.S. выходит откуда-то из темноты и подходит к Флоренс, вставая над ней. Некоторое время смотрит на нее. Доброй ночи, Флоренс. Что это с тобой?
Florence поднимает полные муки глаза на S.S. Все-таки отравил... Ты уже давно отравил меня, еще тогда, в самый первый раз... Тебе уже не надо было этого делать сейчас. Лишний труд.
S.S. опускается на колено перед Флоренс, осторожно поднимает ее лицо, проводит рукой по голове, распуская волосы. Вдумчиво: Больно? Я не знаю, чем еще воздействовать на тебя. Слов ты не понимаешь, по губам читать перестала, действия трактуешь ошибочно. Берет ее руку, разглядывает пятно, которое оставил яд. Я ведь обещал когда-то, довольно давно, в том отеле в Греции, что познакомлю тебя с новыми измерениями физических страданий, раз уж другие страдания кажутся тебе столь легко преодолимыми. Не настала ли пора потратить на это какое-то время, м-ммм? Прикасается губами к руке Флоренс, и она ощущает, что жжение и холод, которые она испытывала, делаются интенсивнее. Медленно: У меня как раз выдалась свободная ночь.
Florence не может говорить и думать, смотрит в глаза S.S., пытаясь высмотреть в них что-то. Постепенно жар и холод делаются слабее, ее перестает трясти. С огромным трудом разлепляет запекшиеся губы. Не отрывая взгляда от S.S.: Я готова провести с тобой эту ночь. Как всегда. Как всегда, когда у тебя выдается свободная ночь для меня. Хочешь помучить и убить? Я готова. Я устала. Делай, что должен. Хватается за руку S.S. и ухитряется встать, крепко держась за него. Мне лучше... Ты яд, но ты и противоядие. Я все это знаю. И еще - ты - обман. Может быть, именно сейчас, когда я уже не горю и не коченею, я умираю. В твоих руках. Как всегда.
S.S., не выпуская Флоренс, ведет ее в противоположный от магического портрета угол зала, останавливается перед областью самой непроницаемой тьмы. Отстраняется, берет по очереди ее руки и вытягивает их вперед. Руки Флоренс ощущают какие-то старые деревянные панели, инкрустированные и полированные, затем бронзовые украшения и замочные скважины. Легко проводит рукой по спине Флоренс, чуть подталкивая ее вперед, сам отходит назад и садится в кресло, глядя на нее. Обволакивающе: Вот она, правда, Флоренс. Ты так живо описала ее Гэбриелу, что она материализовалась. Она перед тобой. Это ничего, что у тебя немного кружится голова и звенит в ушах. Ничего, что ты отравлена. Ничего, что было холодно и горело внутри. Разве можно дойти до правды удобной лесной тропинкой, ни разу не наступив на змею, не подвергнувшись нападению диких зверей? Не зная, что эта дорога ведет к океану смерти, не попытавшись свернуть, и все-таки не вывернув на ту же дорогу? Открой ящики, Флоренс. Ты найдешь в них то, что ищешь.
Florence сжимает руки. Не оборачиваясь: Тебе не нужны никакие Crucio. Твой голос скручивает все нервы в человеке, завязывая их в узлы. Ты знаешь об этом? Так нечестно, Северус. Произнесение имени далось ей предельным напряжением сил. Флоренс вскрикивает, обхватывает себя руками, не удержавшись, все-таки падает, ее бьет в конвульсиях, на губах выступает белая пена.
S.S. вздыхает, берет из воздуха стакан с водой, подходит, снова опускается рядом с Флоренс на пол, приподнимает ее, подносит стакан к ее губам. С трудом разжав ей зубы, вливает в нее немного воды. Без выражения: Не знаю, Флоренс. Я-то себя не слушаю. Я слушаю других людей, и слушаю внимательно. Сейчас все пройдет. Чуть сжимает плечи Флоренс, дотрагивается до ее висков, проводит руками по ее рукам. Встань, пожалуйста. За последний час ты упала в этом зале на пол трижды. Постарайся больше не падать, это может плохо кончиться. Помогает ей встать. Видно, что вместе с припадком, вызванным произнесением имени, она избавилась и от признаков отравления. Непреклонно: Вперед, мисс Блэкмур. Вперед.
Florence крепко держится за руки S.S., опустив голову и прислонившись лбом к его плечу. Я не хочу. Понимаешь - я ничего уже не хочу. Никакой правды, никаких камней и цветов, я хочу...
S.S. высвобождает руку, прижимает палец к губам Флоренс. Тс-ссс... Но есть ведь вещи, которые надо заслужить, правда? Разве когда-нибудь было иначе? Это того стоит, ты же знаешь. Пропадает.
Florence подходит к большому старинному шкафу, который освещается неярким светом. Пробегает руками по ящикам, замочным скважинам, кое-где торчащим из них ключам. К своему удивлению, обнаруживает, что все ящики выдвигаются свободно. В ящиках находит бумаги крайне ценного вида, магические артефакты, старинные предметы. В одном обнаруживает два одинаковых треугольных кинжала с золотыми зернами в основании клинков. В другом - алый драгоценный камень. В третьем - большую кедровую шишку, зернышки которой сияют самоцветами. Поначалу с возрастающим интересом и увлечением разглядывает все свои находки, принимается даже читать какие-то записи, потом понимает, что открыла все ящики, кроме одного, и что этот последний ящик, большой, с овальной дверцей, в самой середине, не открывается. Шепчет заклинания, пробует все имеющиеся ключи, но дверца не поддается. В отчаянии оглядывается: Северус!
Ответа нет. Зал пуст. Снова оборачивается к ящику. Берется за углы шкафа руками, в изнеможении прислоняется к холодному дереву лбом. Шепчет: Я устала. У меня нет никаких сил. Я ничего не хочу. Отпусти меня, пожалуйста. Это конец. Что-то звякает об пол. Вздрагивает и смотрит вниз. Это кольцо с кельтским узором и темно-зеленым камнем, которое подарил ей Фредерик. Медленно наклоняется, поднимает кольцо, сжимает его в руке. Раскрывает руку и разглядывает узор, появившийся на непрозрачном камне. Это египетский ангх с яркой точкой в середине петли-овала. Смотрит на замок в овальной дверце. Подносит кольцо к замку и прижимает камень к его узору.
Azkaban Prison
Следственное крыло.
6 марта 1981 г., вечер
За дверью слышится шуршание плащей, потом наступает тишина. Кто-то тихо стучится, дверь открывается.
Dumbledore: Добрый вечер. Переступает порог, снимает островерхую шляпу, стряхивает с нее снег. Очень рад, что застал вас в столь поздний час, мисс Блэкмур. Улыбается.
Florence поднимает голову от стола, заваленного папками и бумагами, с удивлением смотрит на вошедшего. Узнав директора, вскакивает. Господин Директор! Как я рада... Вернее, как не рада видеть вас здесь! Указывает на стул. К сожалению, здесь лишь один стул кроме моего. И даже пересесть так, чтобы не находиться с вами по разные стороны стола, я не в силах.
Dumbledore: Пожалуйста, не беспокойтесь. Я сиживал на таких стульях, по сравнению с которыми это - роскошное кресло. Устраивается на стуле, задумывается о чем-то на мгновение. Да, так вот. Я вижу, вы погружены в работу, несмотря на вечер пятницы, поэтому не стану задерживать. Где же он... Копается в складках плаща. Вытаскивает горсть конфет, смотрит на них, кладет на стол перед Флоренс. Угощайтесь. Я сейчас. Продолжает поиски.
Florence берет конфету, изумленно разглядывает. Кладет снова на стол. Что-то случилось? Какое-то развитие событий, о котором мне не успели сообщить? Неужели... поймали V.? Ничем иным я не смогла бы объяснить то, что вы появились в Азкабане с горстью конфет. Я... поддерживаю свои силы здесь другими средствами. Выдвигает ящик стола, в нем что-то стеклянно звякает. Все-таки, все нормальные люди так или иначе реагируют на дементоров. Наши школьные алхимические курсы очень помогают в этом плане, Headmaster.
Dumbledore: Я рад. Обязательно передам ваши отзывы старине Буркхардту, пусть порадуется. Случилось? Вытаскивает пергамент, запечатанный разноцветными печатями, обрамленный шелковыми кисточками, бантиками и, кажется, даже одним мышиным хвостом. О, нет. К сожалению, ничего подобного. Вообще, с поимкой у нас в последнее время все обстоит не лучшим образом. Протягивает свиток Флоренс. Вы доверите мне открыть камеру, или проводите?
Florence медленно распечатывает свиток, глядя на Директора. Читает: «...В связи с особыми обстоятельствами... засвидетельствованное под магической присягой... в качестве признания особых заслуг ходатая перед британским... В порядке исключения и при условии...» Поднимает глаза на Директора. Что это, Headmaster? Это что - шутка?
Dumbledore: Что? А, да, в каком-то смысле. Не очень удачная, но у нас есть время ее забыть, после того как справедливость будет восстановлена. Видите ли, несмотря на довольно неприятные гримасы, направленные в мою сторону, все необходимые подписи и печати я собрал без труда. А убеждать министра мне и не пришлось, достаточно оказалось слова. Быть убежденным в правильности своих действий очень помогает. Наклонившись вперед, негромко и с улыбкой: Я с радостью использую влияние в помощь следствию. Когда оно перестанет быть направлено на человека, не имеющего к нему отношения.
Florence, сильно побледнев: То есть как - не имеющего? Что вы говорите, Headmaster? Я же сама видела у него вот здесь... указывает на внутреннюю сторону своего левого запястья ...тот самый знак принадлежности. Если бы он не разделял убеждения... он бы... собравшись: он бы не получил его. Не пережил бы сам процесс. Я это знаю, я хорошо веду свои дела.
Dumbledore: Вы правы. Чтобы получить знак, приходится жертвовать многим, иногда даже тем, чтобы на какое-то решающее мгновение заставить себя - разделить. Разделиться. Да. Невнятица, написанная в документе, - достаточное основание, чтобы освободить профессора под мою личную неусыпную ответственность - а будьте уверены, именно такой она и будет. Это не тот человек, который вам нужен, из чисто практических соображений. Ваше следствие не ведет от него - никуда. Верно? Не дождавшись ответа, твердо: А я уверен: больше пользы он принесет на другом Острове.
Florence, растерянно: Да... конечно. Если кому-то и можно доверять в этой истории, то только вам. Следствие никуда... вы правы. Ни о нем, ни о других... ничего. Естественно. Как естественно. Проводит рукой по лицу. Но почему же он мне не сказал? Он же мог сказать, я же спрашивала. Достаточно было сказать, я бы что-нибудь придумала... Встает. Извините. Я все понимаю. Идите один, прошу вас. Мне надо будет собрать вещи. Вручает Директору ключ с биркой «№4» . Спасибо. Вы, конечно, не открыли мне глаза, но я теперь знаю: есть то, ради чего их стоило бы открывать.
Dumbledore: Собрать вещи. Хороший, спокойный выходной. Это правильно. Тоже встает. Благодарю вас. Мне даже жаль, что наша первая встреча за два года прошла в такой мрачной обстановке. Не сочтите за труд, порадуйте старика весточкой, когда окажетесь в Лондоне? Вертит в руках ключ. Номер четыре? Хм. От двери: Не огорчайтесь. Съешьте карамельку. Выходит.
Florence садится, а скорее - падает обратно на свой стул. Достает из ящика дело S.S. Начинает читать с самой первой строчки, многие страницы перечитывает по несколько раз. Не дочитав, откладывает дело, берется за пергамент и перо, пишет что-то красными чернилами.
Dumbledore поднимает ключ перед собой. Ключ взблескивает зеленым, дементор у двери в четвертую камеру шипит и пятится. Ворчливо: Сам справлюсь. Иди, отдохни тоже. Вставляет ключ в замок, преодолевая некоторое сопротивление. Замок щелкает. Смотрит через плечо на дементора, тот исчезает в боковом коридоре. Открывает дверь. С порога видит, что S.S. стоит у окна. Входит, прикрывает дверь. Северус, нам пора.
S.S. оборачивается, видит Директора. Headmaster, в вас тоже распознали борца с режимом?
Dumbledore, наклонив голову: Надеюсь, еще нет. Здесь меня признают скорее как представителя этого режима. Пойдемте. Я собираюсь поторопить вас. Дело не в том, что кто-то может передумать. У вас накопились задолженности в учебном плане. Местами просто умопомрачительные.
S.S. смотрит на Директора с недоверием. Что вы сделали, Headmaster? Что вы сказали в Министерстве? Делает шаг к выходу. Если вы им сказали правду, то мне нет никакого смысла возвращаться в Школу. Всматривается в лицо директора. О... Вот как. Даже и не знаю, благодарить ли вас, Headmaster, и если благодарить, то как.
Dumbledore: В Министерстве, Северус, все было довольно скучно. Все говорили очень тихо и не смотрели мне в глаза. Вы непременно вернетесь, и именно в Школу. Толкает дверь, но она снова заперта. Резко машет в ее сторону ключом, дверь выносит с петель. Безобразие.
S.S., немного смущенно: Простите. Наверное, не надо было лично... сюда. Не глядя на директора: Мне стыдно, что я попался. Обещаю, что больше не попадусь. Пойдемте, только...
Dumbledore: Именно. Постарайтесь уж, пожалуйста. Поворачивается. Да, Северус?
S.S. выходит из камеры за Директором, останавливается. Неопределенно машет рукой куда-то в сторону. Сегодня пятница? Ну, то есть, вечер пятницы, занятий уже нет? Тогда, если вы позволите, я бы задержался до завтра. В смысле, если можно, вы возвращайтесь в Школу без меня. А я прямо вслед за вами. Поспешно, чтобы Директор не смог возразить: Не думайте, меня больше под замок не упихнут. Ведь приказ есть? А дементоры на меня не действуют. Мы с ними близки... по духу. Да.
Dumbledore быстро обдумывает что-то, протягивает S.S. ключ. Тогда передайте это мисс Блэкмур. Завтра утром, у меня в кабинете. И, если можно... недолго. Я за вас поручился, как вы знаете. Берет из воздуха шляпу и уходит.
S.S. молча смотрит в спину Директору. Затем разворачивается к камере №4, делает глубокий вдох, некоторое время буравит взглядом валяющуюся на полу дверь. Дверь истончается, меняет очертания, и возвращается на место. Теперь это уже ажурная кружевная занавеска с игривой бахромой понизу. Вывязано на ней: There is no place like home. Полюбовавшись на плоды своих трудов, подкидывает ключ, ловит и направляется в конец коридора, в Следственный Отдел.
Florence сгребает в кучу бумаги и папки, несет в угол кабинета, отгибает носком туфли неприятное бурое ковровое покрытие, кидает, зажигает тихим заклинанием. Отходит, чтобы огонь и дым не летели на нее, смотрит на импровизированный костер остановившимся взглядом.
S.S. стучит в дверь, после короткого «Enter!», входит. Дверь за ним закрывается медленно и окончательно. Флоренс оборачивается, блики огня от сжигаемых бумаг отбрасывают тени на ее лицо. Подходит к стенду с крючками, где висят ключи, находит пустой крючок с цифрой 4, вешает на него ключ. Молча стоит возле стены, скрестив руки на груди.
Florence смотрит на S.S., чуть приоткрыв губы, и молчит. Делает какой-то неуверенный жест. Зачем ты пришел? Уходи, пожалуйста. Я не смогу ничего сделать, если стража вернется. Им не объяснишь про указ. Замолкает. После паузы: Я ни о чем не жалею.
S.S., доброжелательно: Я не задал тебе ни одного вопроса, Флоренс. Можешь ничего не объяснять.
Florence делает шаг к стене, возле которой стоит S.S.: Северус!..
S.S. в свою очередь делает шаг к Флоренс. Да-да, мисс Блэкмур? Несколько слов без протокола? Меня уже скоро 22 года как зовут этим именем, однако должен же быть какой-то смысл. Делает еще шаг к Флоренс. Как ты считаешь, Флоренс? Должен ли быть смысл во всем, что происходит?
Florence, лихорадочно: Чего ты добиваешься? Будь ты нормальным человеком, ты бы с самого начала все сказал - просто и открыто. Ты бы сказал - Флоренс, я боюсь за тебя, потому что иду работать к V., нам надо быть осторожнее, тебе лучше уехать из Школы, а не оставаться в докторантуре... Ты не должен был запираться, когда я тебя арестовала... зачем? Мы бы придумали, как все связать, - и твою легенду, и твою деятельность... Ты сам начал этот кошмар!
S.S. берет Флоренс за руку, усаживает на стул для арестованных. Спокойно: Ты что-то разволновалась, милая моя Флоренс. Смотри, тебе всего двадцать, а у тебя такое озабоченное, изможденное лицо. Обходит стул, кладет руки ей на плечи. Расслабься. Хочешь, я помогу?
Florence пытается встать, но S.S. без усилия возвращает ее на стул. Откидывает голову, смотрит на него снизу вверх. Шепотом: Ну, что ты сделаешь? Что? Привяжешь меня к стулу, заткнешь рот и станешь резать на части? Какой смысл? Тебя освободили... я поняла, что ошиблась... тебе недостаточно торжества?
S.S. отрицательно качает головой. Недостаточно. Мне нужно искреннее раскаяние и полный отказ от своих заблуждений. Берет руку Флоренс, затем другую, по очереди заводит их за спинку стула. Аккуратно смыкает пальцы одной ее руки вокруг запястья другой. Ласково: Ты уж подержи себя в руках, хорошо? А то раскаешься... не искренне, а в результате жестокого насилия с моей стороны.
Florence начинает немного паниковать, но старается не подавать виду. Пытается разомкнуть руки, у нее не получается. Севшим голосом: Как ты это сделал? Снова дергается, затихает. Закрывает глаза. Что ты будешь делать?
S.S. обходит стол Флоренс, оглядывает его. Выдвигает ящики, находит тот, где хранятся составы, вытаскивает ящик из стола, ставит на столешницу. Задумчиво: Буду резать, буду бить... все равно тебе... Поднимает голову, глядя на Флоренс. Все равно. Тебе. И не дергайся больше, пожалуйста. Потому что если ты упадешь вместе со стулом, я поднимать тебя не стану. Более того, мне будет даже удобнее.
Florence смотрит на S.S. с ненавистью. Я ошибалась. Я думала, у тебя есть причины. А у тебя их нет. Ты просто мстительное, непрощающее чудовище. Убийца и садист. Все эти разговоры о миссии у V. - прикрытие. Ты убийца и... во всем лучший. Улыбается немного безумно: Ты лучший Death Eater, Северус. Я не сомневаюсь в этом.
S.S. смотрит на Флоренс с тем большей нежностью, чем больше она заводится. Удовлетворенно: Отлично. Просто отлично. Терпеть не могу покладистых женщин. А привязанных и разъяренных - напротив, очень люблю. Если они, по крайней мере, хорошо сложены. Быстро соединяет какие-то жидкости и кристаллы в одном фиале, тихонько его встряхивает. Доверительно: Сейчас мы усилим эффект, правда, милая девочка, м-мм?
Florence снова дергается, затем затихает. Пытается улыбаться: Перестань, пожалуйста. Все, что ты хочешь сделать, можно сделать полюбовно и не здесь. Не сейчас. Я ведь написала заявление, я бросаю эту работу. Ты ведь не будешь... Ты ведь не сможешь... меня... мне...
S.S. заставляет Флоренс проглотить содержимое фиала. Тихо: Сейчас мы устроим тебе California Dreaming, милая Флоренс. Ты, кажется, так до сих пор и не поняла, с кем связалась. Заходит за спинку стула, легко проводит ногтем по шву правого рукава Флоренс, перебирается на ее плечо, отчеркивает воротник, продолжает движение вдоль шва ее длинного платья на боку. Повторяет ту же манипуляцию с ее левым рукавом. Разрезанная ткань практически не держится на ней. Расцепляет ее руки, кладет их ей на колени. Обходит стул и смотрит на Флоренс. Enjoy the ride.
Florence закрывает глаза, улыбается. Поводит плечами, откидывает голову назад. I'm enjoying it, you bastard. Do what thou wilt. Тихо: Я это заслужила. Шепотом: Я этого ждала. Я этого добилась.
Some time later
S.S. подходит к стене со стендом для ключей, не оглядываясь в противоположный угол, где свернулась клубочком Флоренс. Она одета, как в самом начале, глаза ее открыты, сухи и блестят странным блеском. Снимает с крючков все до единого ключи, нанизывает колечки с бирками на палец, легкомысленно прокручивает ключи в воздухе. Оборачивается. Советую тебе побыстрее уносить ноги, милая Фло. Как бы тебе ни хотелось посидеть в уголке и посмаковать ощущения. Потому что сейчас в этом заведении будет очень шумно. Я, конечно, присмотрю, но... Идет к двери.
Craig Croaker распахивает дверь, стоит на пороге, выставив палочку и зажмурившись. Руки на стол! Открывает глаза, оказывается лицом к лицу с S.S. Или... Можно просто вверх...
S.S. аккуратно вынимает палочку из руки Крейга, кладет к себе в карман. Крейг дергается, S.S. предупреждающе останавливает его жестом. Вы ведь этот... Unspeakable? Вот и молчите. Тс-ссс. Молчите, пожалуйста. Отступает назад, глядя Крейгу в глаза и маня его за собой внутрь кабинета. Указывает ему на стол. Руки на стол. Тогда, может быть, вы выйдете сегодня отсюда живым. И почти невредимым.
Craig замечает в углу Флоренс, смотрит на нее, но она никак не реагирует. Ничего ты не сможешь сделать, слизеринец. А потом мы еще докопаемся, с чьей помощью ты занавесочки развешиваешь. Подчиняется. И их, и тебя познакомим с дементорами поближе. Тебя - раньше. Они уже выдвигаются на позиции, я позаботился.
S.S. пожимает плечами, дотрагивается до обеих рук Крейга, лежащих ладонями на столе. Затем проводит пальцами по его лбу. Опять невежливость. Придется поправить вам пару винтиков в голове, Крейг. Ободряюще хлопает Крейга по плечу. Пообщайтесь пока с мисс Блэкмур и не забывайте, что вы оба - мои заложники. Выходит.
Craig пытается оторвать ладони от стола или пошевелиться, но, увидев, что это ему не удается, быстро оставляет это занятие. Громким шепотом: Что он с тобой сделал? Про дементоров я ему наврал, вот что. Какие не на дежурстве, те спят. Флоренс! Ну, не молчи же ты, развяжи меня, и пойдем... Пойдем отсюда! Отсидимся у меня.
Florence ворочается, медленно поднимается. Подходит, пошатываясь, к столу. Смотрит на Крейга немного безумными глазами, без необходимости поправляя на себе платье, которое лишь слегка помято. Хрипловато: Стой, Крейг. Все будет в порядке. Теперь я это знаю. Садится на свое место, опирается локтями на стол, закрывает лицо руками.
Roma, Bibliotheca Borgiana,
January, 14, 1998 Some time later
Florence отпирает замок в овальной дверце и на всякий случай отступает от нее назад. Дверца медленно открывается, изнутри льется свет. Подходит и видит сияющий и горделиво поворачивающийся из стороны в сторону цветок одуванчика, растущий из невзрачного серого камня. Он накрыт хрустальным колпаком. Аккуратно достает небольшой китайский поднос, на котором лежит камень с одуванчиком, переносит всю конструкцию на ковер, садится рядом, зачарованно глядя на излучающий сияние цветок. Кажется, что из этого небольшого святилища доносится чистая музыка. Смотрит на одуванчик очень долго. Сама с собой: Ну что же. Вот он, четвертый раз. Я снова оказалась на полу в этом зале. Приди же и закончи, что начал. Осторожно снимает колпак и подносит руку к одуванчику.
S.S. отделяется от темноты возле стены, подходит к Флоренс. Она испуганно отдергивает руку. Негромко: Ну что? Убедилась?
Florence поднимает голову, смотрит на S.S., беззвучно шевелит губами. Затем: Я все это время спала. И там, в Азкабане... И здесь. Это все мне привиделось. Ничего этого не было. Я не была отравлена... я не умирала... Не горела и не замерзала. И там. Там тоже. Это был какой-то галлюциноген. Все, что там произошло, - не произошло. Это все...
S.S. утвердительно кивает: ...придумала ты сама. Да. И, надо заметить, неплохо придумала. Бери камень и пойдем.
Florence, недоверчиво: Зачем же брать? Он так прекрасен. Я столько пережила... столько сделала, чтобы убедиться, что он прекрасен, и никто не сможет ему повредить. Даже ты. Даже я. Протягивает руку S.S., он помогает ей подняться. Я не хочу его брать. То, что лежит у тебя в карманах, лежит в самом надежном месте.
S.S. привлекает Флоренс, говорит ей на ухо. Ты бываешь иногда удивительной умницей, Фло. И хотя я до сих пор ужасно, страшно, зверски, непередаваемо зол на тебя, и предпочел бы, после всего того, что ты натворила, не дотрагиваться до тебя даже клюшкой для гольфа, ты все-таки умница. Кстати о карманах. Берет руку Флоренс, отправляет ее во внутренний карман своего сюртука, для чего ей приходится расстегнуть некоторое количество его пуговиц. Эта вещь принадлежит тебе. Если ты еще раз кому-нибудь ее отдашь, честное слово Темного Властелина, я разберу тебя на части, нерв за нервом, и это не будет сон. Подумав: А потом каждый нерв завяжу в узел.
Florence, затаив дыхание, вынимает из кармана S.S. перстень с изумрудом. Тихо: Ты прав. Я никогда не спрашивала, что это за перстень. И не буду спрашивать. Я понимаю, что... его надо было заслужить. Смотрит в глаза S.S. Я заслужила?
S.S. ведет Флоренс прочь из зала с портретами. Об этом мы поговорим завтра.
***
Потому что застилало от слез
Потому что над водой плыла гарь
Потому что все легко удалось
Потому что начинался январь
Потому что ночь была - молоко
Потому что у тебя настал день
Потому что дом сейчас далеко
Потому что под ресницами тень
Потому что не гусиным пером
Потому что взмах руки - ну и пусть
Потому что не манила добром
А за плечи обняла грусть
S.A.
***
К счастью, быть мне всегда в ответе
Вот за эту белесую рань
Под ногами учится ветер
Танцевать со мной па-д'Эспань
А во след мне несется отборный
Но не ругань (спина напряглась)
Как на улице взглядом - нескромный
Городской, обезумевший вальс
Миг. Волной тишина накрывает,
Оставляя до лучших времен,
И оглохшая память листает
Алфавитный свой индекс имен
S.A.
***
Снегом в волосы - легкой проседью
Пропиталась зимой одежда
Тонкой кистью, ажурной росписью
Ретуширована нaдежда
Знаки робкие прeпинания.
Переплет облепив оконный,
Дымный след твоего дыхания
Опьяняющий и незаконный
Улыбаясь, как будто заживо
Будто раннее воскресенье
Заметает. Молчи. Не спрашивай
Мне уже ни к чему спасенье.
S.A.
***
В этом доме (под самой крышей) давно не живут пауки -
потому что (я точно знаю) здесь прячется василиск.
Ослепший от старости и диабета, а может быть, от тоски,
он чистит клювом чешуйки, и просо берет с руки
В этом доме холодный ветер выносит из кухни сор,
и на стеклах даже в апреле цветут ледяные цветы.
На фамильных портретах - следы от ядов и давних ссор,
а реторты и колбы, конечно же, наполовину пусты.
Каждое утро в окнах слышится крыльев шум:
прилетают к кормушке голуби - Алконост и Сирин.
Домовой поедает из сахарницы застывший в камень изюм,
и каплями древних бальзамов чай закрашивает в кармин.
В этом доме не помнят имен живых, и не прощают теней.
В коридорах зеленых зеркал, львиных лап, потайных дверей
россказнями о благородстве богов маскируют подлость людей,
и признаются в любви - лишь через сорок дней.
ua0916ki
***
I Won't Go Down with This Ship
Лицо надменное и грустное, взгляд вечно мимо и печальный
Под каблуком не сердце хрустнуло, не лед мелодии прощальной.
К устам прижатый перст. Молчание. Жест указует прочь, на знанье,
Где не признанье, там призвание, как не алкать среди алканья?..
И перья страуса склоненные, и все забыть я не могу
Глаза безжизненно-бездонные и сон на дальнем берегу.
Мы погружаемся неспешно, неслышно, воды холодны
Корабль, построенный безгрешно, не хочет вниз: просмолены
его борта, расправлен парус, не скинут вычурный наряд
с плеч той, что на борту осталась. Но я молчу, и все молчат.
***
А маркой на разорванном конверте
Логическая маска Красной Смерти.
***
Так бросьте же рассказывать мне сказки
из-под таинственой холодной полумаски.
To Venetian Magi
* Рисунки (с) www, mau
идея&текст (c) Zamok&Dungeons
Click to viewДальше (Письма)
Оглавление
Раньше (В театре)