.

[solar_front]

Дмитрий Косырев, писатель: Я Фиделя видел всего один раз, говорил с ним минут пять. Я доверяю своим первым впечатлениям. Сегодня Вы описывали такого аскета, коммуниста, партизана. А тогда передо мной был испанский сеньор, предельно вежливый, воспитанный, и это был аристократ. Сочетается ли мое мимолетное мнение с тем, что знаете Вы, или я просто ошибся?

Николай Леонов: Я думаю, Вы правы, и ни в чем это не противоречит тому, что я рассказал, потому что я его видел в одной ситуации, Вы - в другой. Мне его приходилось наблюдать, например, на станции «Зима». Мы ехали из Иркутска на Братскую ГЭС. И вдруг на станции «Зима», которая находится примерно посередине этого маршрута, нам докладывают, что народ перекрыл железнодорожную линию и требует, чтобы провели митинг. Поезд остановился. Мороз лютый - это же Сибирь.

Андрей Лоскутов: Народ сам вышел или людей согнали?

Николай Леонов: Ну, что Вы, Господь с Вами!
Кончено, сам - народ самый простой. Никакой нет ни охраны, ни милиции. Просто собралась толпа, которая знала, что он будет ехать по этой ветке, и остановила поезд. Скандируют: «Фидель! Фидель! Фидель».Ситуация совершенно не шаблонная. Фидель сначала открывает окно, высовывается. И я вместе с ним. Но нас не слышно. Он выходит в тамбур, открывает дверь.
И тут раздается какой-то совершенно оглушительный рев восторга. И вдруг кто-то снимает с себя телогрейку, а там в основном были лесорубы. И эту телогрейку по рукам передают Фиделю. И кричат: Фидель, холодно, Сибирь, а ты в одной гимнастерке!
Он надевает эту телогрейку, а я вижу, у него на глазах слезы. Он достает из кармана сигары, у него их было штуки три всего. И отдает человеку, который протянул телогрейку. Люди закуривают сигары, вместо того, чтобы в карман спрятать. Затяжку делают и передают соседу.И так три сигары пошли по этой огромной толпе. И у Фиделя, конечно, в горле перехватило от увиденного, он говорит: «Я не достоин этого народа».