На крючке у солидных людей
Хотя в Америке говорят, что если ты сам себе адвокат, значит твой клиент идиот, я бы всех адвокатов поставил к стенке. Что они проделывают с юридически необразованными иммигрантами - это уму непостижимо. Их главная задача - не защитить клиента и помочь ему легализоваться, а вытащить из него как можно больше денег, ободрать, как липку. Причем, в этом стремлении они конкурируют между собой. А тот из них, кто кажется честным, скорее всего - самый подлый и беспринципный паук из всех.
- Надеюсь, Стэпан, вы поняли, что вышли из тюрьмы под залог ваших поручителей, но суд все равно состоится? - как бы ненароком спросил Иосиф Хейфец, когда мы уже въезжали в город.
- Нет, не понял, - сказал я.
- Кстати, сумму залога я нигде не указал. Но это деньги, которые вам надо будет вернуть в первую очередь.
- Сколько?
- Двадцать тысяч долларов.
- Сколько-сколько?!. - В ресторане я зарабатывал восемь долларов в час и считал, что это очень неплохо.
- Двадцать тысяч американских долларов! Их нужно вернуть как можно скорее. Потому что эти люди не любят ждать. Время - деньги, как говорится.
«Да провались оно пропадом, - подумал я. - Лучше бы я остался в иммиграционной тюрьме». Что я выигрываю, если суд все равно состоится? Там, по крайней мере, меня кормили три раза в день, можно было смотреть кабельное на испанском или английском языках, и мексикашки в моем блоке были не так уж плохи. Во всяком случае, меня они не доставали. Хотя встречались разные люди. Но, в общем, в иммигрантском блоке, в основном, все были адекватны. В драку никто не лез. Разве что разборки возле телевизора из-за того, какой канал смотреть, временами случались.
Я даже спортом там занялся. Час в день играл в баскетбол. Правда, до парней в оранжевых робах в мастерстве владения мячом мне было далеко. Такое ощущение, что в блок для преступников набрали исключительно игроков NBA.
- И сколько у меня времени на то, чтобы вернуть эти двадцать тысяч?
- Три месяца.
- Боюсь, это нереально.
- Вы показались мне умным и деловым человеком. У вас есть недвижимость в России, которую можно было бы быстро продать и перевести деньги безналом в американский банк?
Тут я задумался. Квартира имелась. Но кто ее будет реализовывать? - Мои родители жили в другой стране. Родственники в России у меня, конечно, имелись. Дальние. Но обращаться к ним с такой просьбой? Скорее всего, они не станут этим заниматься.
- Ладно, - сказал я. - Я что-нибудь придумаю.
- Вот и отлично.
- А что будет, если я не найду эти деньги за три месяца?
- Лучше, если вы их все-таки найдете, - Иосиф улыбнулся, - или мне будет очень сложно защитить вас в суде. И тогда - депортация, Степан, прощай свободная Америка, здравствуй голозадая Россия. Может, это и не такой плохой вариант? А?
- Нет, - я покачал головой. - Обратно мне возвращаться нельзя. Я достану деньги.
Меня высадили на одной из центральных улиц Нью-Йорка. Окно машины с жужжанием приоткрылось.
- Да, Стэпан, - сказал Иосиф, - если у вас есть какие-то мысли насчет того, чтобы снова перейти на нелегальное положение. Спрятаться от меня. Куда-то уехать. Поверьте моему опыту - это очень глупые мысли. Потому что искать вас будет не полиция. Вы понимаете?
- Я все понимаю.
«Линкольн» и мини-вэн с охраной умчались. У меня в руках осталась визитка с телефоном Иосифа Хейфеца и адресом его конторы в Нью-Йорке. Я стоял посреди улицы. Далеко от иммиграционной тюрьмы. В свободной стране Америке. Но свободным себя не чувствовал. Совсем наоборот. Скорее - было ощущение некой обреченности. Попал как кур в ощип. Адвокат, похоже, легко обвел меня вокруг пальца. И теперь собирается хорошо на мне нажиться.
Конечно, если бы я приехал в Штаты с солидным капиталом в кармане, я легко прошел бы с помощью умелого адвоката через все препоны законодательной системы и легализовался. Но я был нищ, как церковная мышь из далекой России.
Надо было прикинуть варианты действий.
Первый, пойти в полицию. Все им рассказать. Сказать, как меня вытащили, и что с меня требуют огромные деньги… И оказаться вновь в иммиграционной тюрьме. Потом дождаться суда, когда меня признают нелегалом и вышлют из страны на Родину. А на Родине меня возьмут - и шлепнут. К тому же, куча бумажек, которые я подписал, наверняка не снимает с меня никаких финансовых обязательств. И по ним все равно придется платить. Хотя в далекой России американским кредиторам ловить меня будет намного сложнее.
Второй вариант. Удариться в бега. Поехать куда-нибудь в глухое местечко. Например, в Кентукки. Осесть там. И прятаться от всех долгие годы. Пока они обо мне не забудут. Может, даже найду там себе какую-нибудь бабу из местных. Поселюсь у нее. Придется, конечно, напрячься - чтобы обаять ее, что без знания языка превращается в задачу практически невыполнимую. Что ж, пусть это будет очень старая и страшная баба. Главное, чтобы помогла мне осесть. Но Хейфецу я верил. Если он сказал, что скрываться - это плохая идея - значит, это действительно плохая идея. У солидных людей наверняка длинные руки. Так что они достанут меня и в Кентукки, и на территории всей страны. Даже на Аляске. Есть специалисты по поиску людей. Они умудряются человека после пластической операции и смены всех документов отыскать за довольно короткий срок. И что потом они сделают? Убивать, наверное, не станут? Калечить тоже. Продадут на органы - чтобы отбить средства?.. Вообще, непонятно, что от них можно ждать. За фасадом адвокатской благопристойности может скрываться такое кровавое нутро - что меня запросто превратят в человеческий фарш.
И третий вариант. Пойти к своему работодателю - Дмитро Козаку. Он человек состоятельный. И если я все расскажу ему в деталях, возможно, он вникнет в мою ситуацию - и ссудит мне хотя бы эти двадцать тысяч, чтобы я мог расплатиться с солидными людьми. Ну и дальше буду рассчитываться с ними потихоньку, по мере сил и возможностей. Мне показалось, что этот вариант наиболее разумный.
Но, как вскоре выяснилось, я переоценил доброту и щедрость Дмитро. Взять меня нелегально мыть посуду в своем заведении он мог. А вот дать мне взаймы двадцать тысяч долларов на неопределенный срок - извини, подвинься.
- Степа, - сказал этот выдержанный пожилой человек, - ты совсем охуел?
Я с пониманием молчал. Конечно, я предвидел такой расклад. Я и сам не дал бы малознакомому человеку двадцать тысяч долларов за здорово живешь. С чего я только решил, что Дмитро чем-то лучше меня - и вдруг влезет в шкуру благотворителя.
Я стоял и мялся на пороге комнаты, не уходил. Он тоже не торопился выгонять меня взашей - хотя мог бы - после такой-то наглой просьбы. Просто сверлил оценивающим взглядом.
- Ну, - сказал он наконец, - посуду ты моешь хреново.
- Я старался.
- Все равно хреново. Поэтому ты уволен.
- Ладно, - я кивнул. Уволен так уволен. Все равно на этой работе такие деньги не заработаешь.
- Могу я узнать, что ты собираешься делать дальше?
- Ограблю банк, наверное, - пошутил я. Хотя в душе скреб зверюга - взять бы и грабануть, на самом деле, какой-нибудь банк. Но ведь поймают, и посадят…
Козак даже не улыбнулся.
- Или ювелирный магазин.
- Видишь, Степа, - сказал Дмитро, - у меня легальный бизнес. Я владею рестораном. Не важно, кем я был раньше. Но сейчас я бизнесмен. Плачу налоги. И мне совершенно все равно, кто собирается у меня в ресторане. Но чаще всего те, кто сюда приходит, это мои друзья. И хорошие знакомые. Некоторые из них могут подсказать, где можно быстро заработать такие деньги. Я не говорю, что они захотят подсказать. Но могут и захотеть, если я попрошу. У тебя же все равно нет другого выбора? Я правильно понял? Ссуду в банке тебе не дадут. И продать тебе нечего, если ты пришел просить деньги у меня. Я прав?
- Прав, конечно, - забрезжила смутная надежда.
- Весь вопрос в том, - продолжал Дмитро, - на что ты готов, ради того, чтобы заработать эти деньги. Двадцать тысяч долларов просто так, за здорово живешь, никто не даст. Платят за риск. Ты готов к риску?
- Думаю, я справлюсь.
- Я тебя совсем не знаю… Ты пришел из ниоткуда. Просто нарисовался на пороге и попросил работу. Сказал, что готов работать кем угодно. Я уважаю таких людей. Знаешь, почему я помог тебе?
Я молчал.
- Потому что когда-то был в похожем положении. Ты напомнил мне меня самого в молодости. Надеюсь, ты такой же, как я, и в других вещах. Ценишь помощь. Благодарен тому, кто тебе помогает.
- Очень ценю, - заверил я.
- Хорошо. На днях сюда придут одни люди. Серьезные люди. Я тебя порекомендую. Скажу, что ты готов для них на любую работу. И на любой риск. Но… - Дмитро помолчал. - Если ты меня подведешь, я буду очень огорчен. И разочарован. Потому что, по сути дела, я поручаюсь за тебя. А это серьезно.
- Я не подведу…
- Ладно, сынок. Приходи в среду. Часикам к восьми. А лучше - к девяти.
- Дайте хотя бы долларов пятьдесят, - взмолился я, - а то я совсем пустой. Мне бы хоть перекантоваться где-то до среды.
Дмитро достал бумажник, извлек несколько купюр и передал мне. Шестьдесят долларов. Чуть больше, чем я просил.
- Я все верну.
- Надеюсь.
До среды оставалось несколько дней, которые я прожил в грязном хостеле в одном из самых плохих районов города, в Южном Бронксе, - остановиться там было дешевле всего. Покупал метрокарту с таким чувством, словно она стоила целое состояние. Для меня в моем нынешнем положении так оно и было.
Возле хостела находилась крошечная оружейная лавка. Я зашел, осмотрелся. Хозяин, пожилой чернокожий, что-то спросил, но я не понял, что именно. Стал разглядывать витрину, под стеклом лежало несколько не новых пистолетов с ценниками и ножи. В основном, дорогие, охотничьи. Но был и дешевый раскладной, с длинным тонким лезвием сантиметров в пятнадцать - всего за 4 доллара. Жизнь его не пощадила - краска на рукоятке стерлась и, что там прежде было изображено, понять уже было невозможно. Но лезвие - не расшатанное, держится крепко. В общем, я купил этот ножик и сунул в карман. И сразу почувствовал себя немного лучше. Привык ходить по Москве с ножом с раннего детства.
Хостел был такого уровня, что в комнатах помещалось по четыре человека одновременно, а душ и туалет были на этаже. Зато - 3 доллара за сутки. Где еще найдешь такую цену? Соседи мне попались неприветливые. Латиносы. Между собой они были знакомы. А со мной знакомиться не пожелали. Из вещей у меня была с собой одна только сумка через плечо, купленная несколько месяцев назад в секонд-хэнде, а в ней смена белья и зубная щетка.
Когда я поглядел на себя в мутное зеркало над железным рукомойником, то убедился, что выгляжу очень сомнительным типом - с трехдневной щетиной и взъерошенными волосами. Принялся приглаживать их, намочив ладони водой из-под крана. Вода оказалось желтой. Над зеркалом пробежал здоровенный черный таракан. Я подумал, что на такое дно еще никогда не опускался. И дал себе слово - если удастся договориться с этими незнакомыми серьезными людьми, которым Дмитро меня порекомендует, если они поверят в меня - сделать все от меня зависящее, чтобы положение мое стало совсем другим.
Я почистил зубы, прополоскал рот ржавой водой и спустился в холл, где стоял автомат - купить какой-нибудь воды, на еде я решил экономить. Мне показалось, что газировка в автомате дорогая, и я уже собирался выйти на темную улицу - поискать магазин, а лучше - супермаркет - где воду можно купить намного дешевле, но меня остановил окриком сотрудник отеля. Он начал что-то быстро лопотать. Я остановил его фразой: «Сорри. Май инглиш нот велл. Плиз, нот сач фаст». Он стал говорить со мной, как с дебилом, почти по слогам, и очень медленно. Зато я его понял. Он пытался предупредить меня, что в этом районе в этот час белому парню шляться по улицам довольно опасно. И лучше мне этого не делать. Сам он тоже был белым, поэтому его заботу о собрате по расе я оценил. С другой стороны, как можно ограбить человека, у которого почти ничего нет? Поэтому я беспечно сказал: «Ноу ворриз. Сенкс ю, гай. Ай эм фром Рашша» (это должно было объяснить мою смелость) и направился искать супермаркет. Довольно опрометчивый поступок. На углу я столкнулся с чернокожими подростками, которые стали резко мне что-то кричать, а потом направились за мной всей толпой с явно агрессивными намерениями. По счастью, мимо проехала патрульная машина. Коротко посигналила сиреной. «Вжиу-вжиу-вжиу». Подростки остановились. А я ускорил шаг.
Чем дальше я шел, тем больше понимал, что супермаркет не найду. И моя вечерняя прогулка показалась мне настоящей глупостью. Потянулись промышленные здания. Кирпичные заборы, расписанные граффити. Пустыри, забранные сеткой. Короче говоря, я забрел в самую глухомань. Впереди забрезжил смутный огонек. Затем зазвучала музыка. Местная шпана разожгла костер прямо посреди улицы и слушала рэп. В Москве такое даже представить было невозможно. Не город, а джунгли, населенные дикарями.
Начало:
1. http://sociopat-dairy.livejournal.com/92805.html
2. http://sociopat-dairy.livejournal.com/93324.html
- Надеюсь, Стэпан, вы поняли, что вышли из тюрьмы под залог ваших поручителей, но суд все равно состоится? - как бы ненароком спросил Иосиф Хейфец, когда мы уже въезжали в город.
- Нет, не понял, - сказал я.
- Кстати, сумму залога я нигде не указал. Но это деньги, которые вам надо будет вернуть в первую очередь.
- Сколько?
- Двадцать тысяч долларов.
- Сколько-сколько?!. - В ресторане я зарабатывал восемь долларов в час и считал, что это очень неплохо.
- Двадцать тысяч американских долларов! Их нужно вернуть как можно скорее. Потому что эти люди не любят ждать. Время - деньги, как говорится.
«Да провались оно пропадом, - подумал я. - Лучше бы я остался в иммиграционной тюрьме». Что я выигрываю, если суд все равно состоится? Там, по крайней мере, меня кормили три раза в день, можно было смотреть кабельное на испанском или английском языках, и мексикашки в моем блоке были не так уж плохи. Во всяком случае, меня они не доставали. Хотя встречались разные люди. Но, в общем, в иммигрантском блоке, в основном, все были адекватны. В драку никто не лез. Разве что разборки возле телевизора из-за того, какой канал смотреть, временами случались.
Я даже спортом там занялся. Час в день играл в баскетбол. Правда, до парней в оранжевых робах в мастерстве владения мячом мне было далеко. Такое ощущение, что в блок для преступников набрали исключительно игроков NBA.
- И сколько у меня времени на то, чтобы вернуть эти двадцать тысяч?
- Три месяца.
- Боюсь, это нереально.
- Вы показались мне умным и деловым человеком. У вас есть недвижимость в России, которую можно было бы быстро продать и перевести деньги безналом в американский банк?
Тут я задумался. Квартира имелась. Но кто ее будет реализовывать? - Мои родители жили в другой стране. Родственники в России у меня, конечно, имелись. Дальние. Но обращаться к ним с такой просьбой? Скорее всего, они не станут этим заниматься.
- Ладно, - сказал я. - Я что-нибудь придумаю.
- Вот и отлично.
- А что будет, если я не найду эти деньги за три месяца?
- Лучше, если вы их все-таки найдете, - Иосиф улыбнулся, - или мне будет очень сложно защитить вас в суде. И тогда - депортация, Степан, прощай свободная Америка, здравствуй голозадая Россия. Может, это и не такой плохой вариант? А?
- Нет, - я покачал головой. - Обратно мне возвращаться нельзя. Я достану деньги.
Меня высадили на одной из центральных улиц Нью-Йорка. Окно машины с жужжанием приоткрылось.
- Да, Стэпан, - сказал Иосиф, - если у вас есть какие-то мысли насчет того, чтобы снова перейти на нелегальное положение. Спрятаться от меня. Куда-то уехать. Поверьте моему опыту - это очень глупые мысли. Потому что искать вас будет не полиция. Вы понимаете?
- Я все понимаю.
«Линкольн» и мини-вэн с охраной умчались. У меня в руках осталась визитка с телефоном Иосифа Хейфеца и адресом его конторы в Нью-Йорке. Я стоял посреди улицы. Далеко от иммиграционной тюрьмы. В свободной стране Америке. Но свободным себя не чувствовал. Совсем наоборот. Скорее - было ощущение некой обреченности. Попал как кур в ощип. Адвокат, похоже, легко обвел меня вокруг пальца. И теперь собирается хорошо на мне нажиться.
Конечно, если бы я приехал в Штаты с солидным капиталом в кармане, я легко прошел бы с помощью умелого адвоката через все препоны законодательной системы и легализовался. Но я был нищ, как церковная мышь из далекой России.
Надо было прикинуть варианты действий.
Первый, пойти в полицию. Все им рассказать. Сказать, как меня вытащили, и что с меня требуют огромные деньги… И оказаться вновь в иммиграционной тюрьме. Потом дождаться суда, когда меня признают нелегалом и вышлют из страны на Родину. А на Родине меня возьмут - и шлепнут. К тому же, куча бумажек, которые я подписал, наверняка не снимает с меня никаких финансовых обязательств. И по ним все равно придется платить. Хотя в далекой России американским кредиторам ловить меня будет намного сложнее.
Второй вариант. Удариться в бега. Поехать куда-нибудь в глухое местечко. Например, в Кентукки. Осесть там. И прятаться от всех долгие годы. Пока они обо мне не забудут. Может, даже найду там себе какую-нибудь бабу из местных. Поселюсь у нее. Придется, конечно, напрячься - чтобы обаять ее, что без знания языка превращается в задачу практически невыполнимую. Что ж, пусть это будет очень старая и страшная баба. Главное, чтобы помогла мне осесть. Но Хейфецу я верил. Если он сказал, что скрываться - это плохая идея - значит, это действительно плохая идея. У солидных людей наверняка длинные руки. Так что они достанут меня и в Кентукки, и на территории всей страны. Даже на Аляске. Есть специалисты по поиску людей. Они умудряются человека после пластической операции и смены всех документов отыскать за довольно короткий срок. И что потом они сделают? Убивать, наверное, не станут? Калечить тоже. Продадут на органы - чтобы отбить средства?.. Вообще, непонятно, что от них можно ждать. За фасадом адвокатской благопристойности может скрываться такое кровавое нутро - что меня запросто превратят в человеческий фарш.
И третий вариант. Пойти к своему работодателю - Дмитро Козаку. Он человек состоятельный. И если я все расскажу ему в деталях, возможно, он вникнет в мою ситуацию - и ссудит мне хотя бы эти двадцать тысяч, чтобы я мог расплатиться с солидными людьми. Ну и дальше буду рассчитываться с ними потихоньку, по мере сил и возможностей. Мне показалось, что этот вариант наиболее разумный.
Но, как вскоре выяснилось, я переоценил доброту и щедрость Дмитро. Взять меня нелегально мыть посуду в своем заведении он мог. А вот дать мне взаймы двадцать тысяч долларов на неопределенный срок - извини, подвинься.
- Степа, - сказал этот выдержанный пожилой человек, - ты совсем охуел?
Я с пониманием молчал. Конечно, я предвидел такой расклад. Я и сам не дал бы малознакомому человеку двадцать тысяч долларов за здорово живешь. С чего я только решил, что Дмитро чем-то лучше меня - и вдруг влезет в шкуру благотворителя.
Я стоял и мялся на пороге комнаты, не уходил. Он тоже не торопился выгонять меня взашей - хотя мог бы - после такой-то наглой просьбы. Просто сверлил оценивающим взглядом.
- Ну, - сказал он наконец, - посуду ты моешь хреново.
- Я старался.
- Все равно хреново. Поэтому ты уволен.
- Ладно, - я кивнул. Уволен так уволен. Все равно на этой работе такие деньги не заработаешь.
- Могу я узнать, что ты собираешься делать дальше?
- Ограблю банк, наверное, - пошутил я. Хотя в душе скреб зверюга - взять бы и грабануть, на самом деле, какой-нибудь банк. Но ведь поймают, и посадят…
Козак даже не улыбнулся.
- Или ювелирный магазин.
- Видишь, Степа, - сказал Дмитро, - у меня легальный бизнес. Я владею рестораном. Не важно, кем я был раньше. Но сейчас я бизнесмен. Плачу налоги. И мне совершенно все равно, кто собирается у меня в ресторане. Но чаще всего те, кто сюда приходит, это мои друзья. И хорошие знакомые. Некоторые из них могут подсказать, где можно быстро заработать такие деньги. Я не говорю, что они захотят подсказать. Но могут и захотеть, если я попрошу. У тебя же все равно нет другого выбора? Я правильно понял? Ссуду в банке тебе не дадут. И продать тебе нечего, если ты пришел просить деньги у меня. Я прав?
- Прав, конечно, - забрезжила смутная надежда.
- Весь вопрос в том, - продолжал Дмитро, - на что ты готов, ради того, чтобы заработать эти деньги. Двадцать тысяч долларов просто так, за здорово живешь, никто не даст. Платят за риск. Ты готов к риску?
- Думаю, я справлюсь.
- Я тебя совсем не знаю… Ты пришел из ниоткуда. Просто нарисовался на пороге и попросил работу. Сказал, что готов работать кем угодно. Я уважаю таких людей. Знаешь, почему я помог тебе?
Я молчал.
- Потому что когда-то был в похожем положении. Ты напомнил мне меня самого в молодости. Надеюсь, ты такой же, как я, и в других вещах. Ценишь помощь. Благодарен тому, кто тебе помогает.
- Очень ценю, - заверил я.
- Хорошо. На днях сюда придут одни люди. Серьезные люди. Я тебя порекомендую. Скажу, что ты готов для них на любую работу. И на любой риск. Но… - Дмитро помолчал. - Если ты меня подведешь, я буду очень огорчен. И разочарован. Потому что, по сути дела, я поручаюсь за тебя. А это серьезно.
- Я не подведу…
- Ладно, сынок. Приходи в среду. Часикам к восьми. А лучше - к девяти.
- Дайте хотя бы долларов пятьдесят, - взмолился я, - а то я совсем пустой. Мне бы хоть перекантоваться где-то до среды.
Дмитро достал бумажник, извлек несколько купюр и передал мне. Шестьдесят долларов. Чуть больше, чем я просил.
- Я все верну.
- Надеюсь.
До среды оставалось несколько дней, которые я прожил в грязном хостеле в одном из самых плохих районов города, в Южном Бронксе, - остановиться там было дешевле всего. Покупал метрокарту с таким чувством, словно она стоила целое состояние. Для меня в моем нынешнем положении так оно и было.
Возле хостела находилась крошечная оружейная лавка. Я зашел, осмотрелся. Хозяин, пожилой чернокожий, что-то спросил, но я не понял, что именно. Стал разглядывать витрину, под стеклом лежало несколько не новых пистолетов с ценниками и ножи. В основном, дорогие, охотничьи. Но был и дешевый раскладной, с длинным тонким лезвием сантиметров в пятнадцать - всего за 4 доллара. Жизнь его не пощадила - краска на рукоятке стерлась и, что там прежде было изображено, понять уже было невозможно. Но лезвие - не расшатанное, держится крепко. В общем, я купил этот ножик и сунул в карман. И сразу почувствовал себя немного лучше. Привык ходить по Москве с ножом с раннего детства.
Хостел был такого уровня, что в комнатах помещалось по четыре человека одновременно, а душ и туалет были на этаже. Зато - 3 доллара за сутки. Где еще найдешь такую цену? Соседи мне попались неприветливые. Латиносы. Между собой они были знакомы. А со мной знакомиться не пожелали. Из вещей у меня была с собой одна только сумка через плечо, купленная несколько месяцев назад в секонд-хэнде, а в ней смена белья и зубная щетка.
Когда я поглядел на себя в мутное зеркало над железным рукомойником, то убедился, что выгляжу очень сомнительным типом - с трехдневной щетиной и взъерошенными волосами. Принялся приглаживать их, намочив ладони водой из-под крана. Вода оказалось желтой. Над зеркалом пробежал здоровенный черный таракан. Я подумал, что на такое дно еще никогда не опускался. И дал себе слово - если удастся договориться с этими незнакомыми серьезными людьми, которым Дмитро меня порекомендует, если они поверят в меня - сделать все от меня зависящее, чтобы положение мое стало совсем другим.
Я почистил зубы, прополоскал рот ржавой водой и спустился в холл, где стоял автомат - купить какой-нибудь воды, на еде я решил экономить. Мне показалось, что газировка в автомате дорогая, и я уже собирался выйти на темную улицу - поискать магазин, а лучше - супермаркет - где воду можно купить намного дешевле, но меня остановил окриком сотрудник отеля. Он начал что-то быстро лопотать. Я остановил его фразой: «Сорри. Май инглиш нот велл. Плиз, нот сач фаст». Он стал говорить со мной, как с дебилом, почти по слогам, и очень медленно. Зато я его понял. Он пытался предупредить меня, что в этом районе в этот час белому парню шляться по улицам довольно опасно. И лучше мне этого не делать. Сам он тоже был белым, поэтому его заботу о собрате по расе я оценил. С другой стороны, как можно ограбить человека, у которого почти ничего нет? Поэтому я беспечно сказал: «Ноу ворриз. Сенкс ю, гай. Ай эм фром Рашша» (это должно было объяснить мою смелость) и направился искать супермаркет. Довольно опрометчивый поступок. На углу я столкнулся с чернокожими подростками, которые стали резко мне что-то кричать, а потом направились за мной всей толпой с явно агрессивными намерениями. По счастью, мимо проехала патрульная машина. Коротко посигналила сиреной. «Вжиу-вжиу-вжиу». Подростки остановились. А я ускорил шаг.
Чем дальше я шел, тем больше понимал, что супермаркет не найду. И моя вечерняя прогулка показалась мне настоящей глупостью. Потянулись промышленные здания. Кирпичные заборы, расписанные граффити. Пустыри, забранные сеткой. Короче говоря, я забрел в самую глухомань. Впереди забрезжил смутный огонек. Затем зазвучала музыка. Местная шпана разожгла костер прямо посреди улицы и слушала рэп. В Москве такое даже представить было невозможно. Не город, а джунгли, населенные дикарями.
Начало:
1. http://sociopat-dairy.livejournal.com/92805.html
2. http://sociopat-dairy.livejournal.com/93324.html