Глупый gannet робко прячет тело жирное...
Стоя в очереди в Ашане, нечаянно и опять просмотрел видеоролик с разными зверями и птицами - и не удержался. Ведь среди птиц были... ну эти, гэннеты!
Русские, как ни крути, нация сухопутная, а побережье России по большей части - дикие и безлюдные места. И оттого русских слов для обозначения морских обитателей немного. И поэтому что гэннеты, что олуши - какая разница?
В русской литературе эта птица зовется олуша. На первый взгляд, слово олуша кажется вполне русским. Может, это от "олух"? Тем более что кроме олуш на побережьях морей живут еще и глупыши - явно не самые умные создания.
А на самом деле олуша - это "сула" и есть. Точнее, súla. Слово не русское, а истинно нордическое, и означает эту самую птицу на древненорском. Уж что вкладывали в это понятие викинги, не спрашивайте - не знаю, но поморы явно заимствовали у них слово, у которого в процессе "отвалился" нос, зато прирос хвост. Корень, получается, "ола", а потом и "олу". То же слово заимствовали и англичане, но, в силу большей длительности общения с крепкими северными парнями, в практически неизменном виде: птицу там называют solan goose. Но называют не все и не всегда.
Вообще solan goose - это определенный вид, северная олуша, самая крупная из всех. Но почему в англо-русском словаре олуша - gannet, а северная олуша - northern gannet? Потому, что solan goose и gannet тождественны еще и лингвистически!
Goose - он и у нас гусь, хотя почему - непонятно. И в русском, и в английском словах несомненно сходство с немецким gans, но похожее звучание слова получили, кажется, независимо. Еще в древнеанглийском гусь был gōs (c носовым о, в которое превратилось оригинальное an), потом goos ("гос"), а потом пришел вавелшифт и получился "гус". У нас, по Фасмеру, гусь изначально вообще был "зось", потом от немцев стал гось и далее гусь. Другие говорят, что з - это чисто литовские выверты, а гусь был отродясь хусь безо всяких "гансов". Но если у нас гусак, то у англичан - gander. А у голландцев - gent. А тут недалеко и до средневеково-английского ganot, он же gannet. Тем более что птенцы гэннетов под названием guga и ныне считаются деликатесом на островах Шотландии. Гусь не гусь, а когда того же размера и копченый - невелика разница.
Так что solan goose - дважды gannet. И один раз - утка, потому как an / and - она на древненорском. Хотя насчет утки я не уверен.
Гуси, известно, спасли Рим и вообще птицы умные, но гусь и гусак у нас нередки в качестве прозвищ, не делающих чести в том числе интеллекту его носителя. Увы, в русской деревне не читали мудрейшего Конрада Адольфыча и вместо изучения тонкой душевной организации птицы без зазрений совести употребляли ее в пищу. Но и англичане не лучше - у них goose - "придурок", а gannet - "обжора, жадина".
Олухом умного человека у нас тоже не назовут, но скорее всего поначалу поморы звали птицу олуха (сравни - белуха), и уже потом она превратилась в олушу. Ну а совсем недавно оказалось, что гэннет - это как бы и не олуша вовсе!
Некогда единый род Sula (Олуши) ныне разделен на два - собственно Sula и Morus. Впервые описавший олуш французский натуралист Бриссон в качестве типового вида выбрал не гэннета, а более известную ему из атлантических французских колоний бурую олушу, но вскоре выяснилось, что эта птица, известная англоязычным как booby, достаточно отличается от гэннета, чтобы быть выделенной в отдельный род. По правилам приоритета именно буби и его близким родственникам досталось латинское имя Sula, а гэннетам надо было дать новое. Чтобы еще более запутать дело, коварный реформатор француз Виело обозвал гэннетов Morus, ...переведя на греческий слово booby! Moros - "глупый", booby, как считают, пошло от испанского bobo "придурок, глупая морская птица". Так что в научной терминологии буби теперь гэннет, а гэннет - буби... У нас всех их называют олушами, но, как показали исследования, родословные гэнетов и буби разделились около 15 миллионов лет назад. Так что разница оказалась не только в словах.
Но все же, хотя глупый буби, и только он, теперь Sula, он не олуша - уже потому, что обитают буби в тропиках и ни викингам, ни поморам на глаза никогда не попадались. И как бы ни были тупы буби и гэннеты, не стоит путать их с глупышом!
Наш глупыш - это ихний fulmar, а для ученых на латынский манер Fulmarus. Птица на олушу, или буби с гэннетом, не похожая, хотя и морская. Вообще-то это мелкий буревестник, но на взгляд викинга - чайка и чайка. Но чайка не простая, как убедился тот отважный норманн, который попробовал было поживиться ее птенцом. Отмывая с себя дурнопахнущую липкую субстанцию, он навеки окрестил и обидчика, и весь его род fúll már - "вонючая чайка".
В принципе, для русского неорнитолога все эти различия не имеют смысла, и он может вовсе не подозревать о существовании вышеупомянутых птиц. Но для любителя авиации их имена имеют особое значение.
Глупыш-фулмар дал имя палубному истребителю фирмы Fairey, на котором британским морским летчикам в начале Второй Мировой пришлось сражаться с немцами, итальянцами и даже японцами. Самолет был не сказать чтобы удачным - уже потому, что истребитель получился двухместным, да и восьми пулеметов винтовочного калибра не всегда хватало, чтобы насмерть поразить вражеский бомбардировщик. А когда Fairey Fulmar встречался с более-менее современным неприятельским истребителем, кончится это для большого, медлительного и не слишком маневренного самолета могло очень печально. Вдобавок "Фулмар", в отличие от своего пернатого тезки, был напрочь лишен оборонительного вооружения, и его наличие иной раз приходилось имитировать , выбрасывая из задней кабины полосы туалетной бумаги - авось сойдет за трассеры...
Куда удачнее “Фулмара” оказался Gannet, выпущенный той же фирмой Fairey уже после войны, в середине 1950-х. И название очень подходило этому самолету.
Если разглядываешь гэннета, больше всего приковывают к себе его глаза. Взор прозрачных бледных глаз птицы до того колюч, что сразу понятно - это беспощадный охотник. И охотник именно водный - из наших птиц такое злобное выражение можно наблюдать разве у цапли. Но если цапля бьет под воду только на длину своей шеи, гэннет атакует жертву на манер пикирующего бомбардировщика. По английски пикировщик - dive bomber, “ныряющий бомбардировщик”, но ни один самолет не способен на то, что вытворяет птица с безумным взглядом камикадзе. Завидев добычу, гэннет складывает крылья и пикирует - ныряет! - прямо в воду на скорости под сотню километров в час, а на глубине еще и способен маневрировать, загребая лапами и крыльями. Понятно, что немногим рыбам удается уйти от преследования, и потому назвать именем крылатого подводного охотника противолодочный самолет - неплохая идея.
Гэннет не только способен “уничтожать подводные цели”, но еще и неплохой пилот. Я намеренно не говорю - летун, поскольку многие морские птицы "летать как птицы", махая крыльями, почти совсем не умеют. Они даже взлететь сами не могут, и в безветрие сидят на поверхности моря и “ждут погоды”. Но уж зато если есть ветер, живой планер, пусть с трудом, но отрывается от воды (или бросается со скалы) и мгновенно преображается. Используя энгергию планетарной атмосферной "машины" термопереноса, гэннеты способны летать очень долго, расходуя минимум энергии. Не альбатрос или большой буревестник, но тоже впечатляет.
Рукотворный “Гэннет” также отличался способностью к весьма длительному полету. Секрет был не только в крыльях неожиданно большого размаха, но и в его силовой установке - спарке двух турбовальных двигателей, каждый из которых работал на отдельный винт. На взлете оба двигателя работали на полную, но при патрулировании один отключался, а его винт флюгировался. В такой конфигурации машина по-прежнему была способна устойчиво держаться в воздухе, но топлива расходовала в два раза меньше.
Ну и последнее, что роднило самолет с птицей - это система складывания крыльев, штука для палубной машины совершенно необходимая. Инженеры Fairey сделали так, что каждое крыло самолета складывалось втрое, так что в “стояночном положении” оно напоминало букву Z. Ни дать ни взять крыло пернатого "прототипа", сложенное в “локте” и “кисти”...
Хотя... Обширное брюхо “Гэннета”, в котором располагался объемистый бомбоотсек, вполне ведь могло напомнить и переносное значение слова gannet - “обжора”. А оно тоже идет от птицы-тезки.
Итак, запутанная история подошла к концу. А вот какая польза от этого экскурса в орнитологию, этимологию, ономастику и историю авиации - я не знаю. Но охота гэннета-олуши настолько потрясающее зрелище, что я на него спокойно смотреть не могу - ну и тут не сдюжил, расписался. И вам советую посмотреть съемки этих птиц - после этого вы уже никогда не назовете Fairey Gannet бакланом. Гэннет - он гэннет и есть, не олух какой-нибудь!
Русские, как ни крути, нация сухопутная, а побережье России по большей части - дикие и безлюдные места. И оттого русских слов для обозначения морских обитателей немного. И поэтому что гэннеты, что олуши - какая разница?
В русской литературе эта птица зовется олуша. На первый взгляд, слово олуша кажется вполне русским. Может, это от "олух"? Тем более что кроме олуш на побережьях морей живут еще и глупыши - явно не самые умные создания.
А на самом деле олуша - это "сула" и есть. Точнее, súla. Слово не русское, а истинно нордическое, и означает эту самую птицу на древненорском. Уж что вкладывали в это понятие викинги, не спрашивайте - не знаю, но поморы явно заимствовали у них слово, у которого в процессе "отвалился" нос, зато прирос хвост. Корень, получается, "ола", а потом и "олу". То же слово заимствовали и англичане, но, в силу большей длительности общения с крепкими северными парнями, в практически неизменном виде: птицу там называют solan goose. Но называют не все и не всегда.
Вообще solan goose - это определенный вид, северная олуша, самая крупная из всех. Но почему в англо-русском словаре олуша - gannet, а северная олуша - northern gannet? Потому, что solan goose и gannet тождественны еще и лингвистически!
Goose - он и у нас гусь, хотя почему - непонятно. И в русском, и в английском словах несомненно сходство с немецким gans, но похожее звучание слова получили, кажется, независимо. Еще в древнеанглийском гусь был gōs (c носовым о, в которое превратилось оригинальное an), потом goos ("гос"), а потом пришел вавелшифт и получился "гус". У нас, по Фасмеру, гусь изначально вообще был "зось", потом от немцев стал гось и далее гусь. Другие говорят, что з - это чисто литовские выверты, а гусь был отродясь хусь безо всяких "гансов". Но если у нас гусак, то у англичан - gander. А у голландцев - gent. А тут недалеко и до средневеково-английского ganot, он же gannet. Тем более что птенцы гэннетов под названием guga и ныне считаются деликатесом на островах Шотландии. Гусь не гусь, а когда того же размера и копченый - невелика разница.
Так что solan goose - дважды gannet. И один раз - утка, потому как an / and - она на древненорском. Хотя насчет утки я не уверен.
Гуси, известно, спасли Рим и вообще птицы умные, но гусь и гусак у нас нередки в качестве прозвищ, не делающих чести в том числе интеллекту его носителя. Увы, в русской деревне не читали мудрейшего Конрада Адольфыча и вместо изучения тонкой душевной организации птицы без зазрений совести употребляли ее в пищу. Но и англичане не лучше - у них goose - "придурок", а gannet - "обжора, жадина".
Олухом умного человека у нас тоже не назовут, но скорее всего поначалу поморы звали птицу олуха (сравни - белуха), и уже потом она превратилась в олушу. Ну а совсем недавно оказалось, что гэннет - это как бы и не олуша вовсе!
Некогда единый род Sula (Олуши) ныне разделен на два - собственно Sula и Morus. Впервые описавший олуш французский натуралист Бриссон в качестве типового вида выбрал не гэннета, а более известную ему из атлантических французских колоний бурую олушу, но вскоре выяснилось, что эта птица, известная англоязычным как booby, достаточно отличается от гэннета, чтобы быть выделенной в отдельный род. По правилам приоритета именно буби и его близким родственникам досталось латинское имя Sula, а гэннетам надо было дать новое. Чтобы еще более запутать дело, коварный реформатор француз Виело обозвал гэннетов Morus, ...переведя на греческий слово booby! Moros - "глупый", booby, как считают, пошло от испанского bobo "придурок, глупая морская птица". Так что в научной терминологии буби теперь гэннет, а гэннет - буби... У нас всех их называют олушами, но, как показали исследования, родословные гэнетов и буби разделились около 15 миллионов лет назад. Так что разница оказалась не только в словах.
Но все же, хотя глупый буби, и только он, теперь Sula, он не олуша - уже потому, что обитают буби в тропиках и ни викингам, ни поморам на глаза никогда не попадались. И как бы ни были тупы буби и гэннеты, не стоит путать их с глупышом!
Наш глупыш - это ихний fulmar, а для ученых на латынский манер Fulmarus. Птица на олушу, или буби с гэннетом, не похожая, хотя и морская. Вообще-то это мелкий буревестник, но на взгляд викинга - чайка и чайка. Но чайка не простая, как убедился тот отважный норманн, который попробовал было поживиться ее птенцом. Отмывая с себя дурнопахнущую липкую субстанцию, он навеки окрестил и обидчика, и весь его род fúll már - "вонючая чайка".
В принципе, для русского неорнитолога все эти различия не имеют смысла, и он может вовсе не подозревать о существовании вышеупомянутых птиц. Но для любителя авиации их имена имеют особое значение.
Глупыш-фулмар дал имя палубному истребителю фирмы Fairey, на котором британским морским летчикам в начале Второй Мировой пришлось сражаться с немцами, итальянцами и даже японцами. Самолет был не сказать чтобы удачным - уже потому, что истребитель получился двухместным, да и восьми пулеметов винтовочного калибра не всегда хватало, чтобы насмерть поразить вражеский бомбардировщик. А когда Fairey Fulmar встречался с более-менее современным неприятельским истребителем, кончится это для большого, медлительного и не слишком маневренного самолета могло очень печально. Вдобавок "Фулмар", в отличие от своего пернатого тезки, был напрочь лишен оборонительного вооружения, и его наличие иной раз приходилось имитировать , выбрасывая из задней кабины полосы туалетной бумаги - авось сойдет за трассеры...
Куда удачнее “Фулмара” оказался Gannet, выпущенный той же фирмой Fairey уже после войны, в середине 1950-х. И название очень подходило этому самолету.
Если разглядываешь гэннета, больше всего приковывают к себе его глаза. Взор прозрачных бледных глаз птицы до того колюч, что сразу понятно - это беспощадный охотник. И охотник именно водный - из наших птиц такое злобное выражение можно наблюдать разве у цапли. Но если цапля бьет под воду только на длину своей шеи, гэннет атакует жертву на манер пикирующего бомбардировщика. По английски пикировщик - dive bomber, “ныряющий бомбардировщик”, но ни один самолет не способен на то, что вытворяет птица с безумным взглядом камикадзе. Завидев добычу, гэннет складывает крылья и пикирует - ныряет! - прямо в воду на скорости под сотню километров в час, а на глубине еще и способен маневрировать, загребая лапами и крыльями. Понятно, что немногим рыбам удается уйти от преследования, и потому назвать именем крылатого подводного охотника противолодочный самолет - неплохая идея.
Гэннет не только способен “уничтожать подводные цели”, но еще и неплохой пилот. Я намеренно не говорю - летун, поскольку многие морские птицы "летать как птицы", махая крыльями, почти совсем не умеют. Они даже взлететь сами не могут, и в безветрие сидят на поверхности моря и “ждут погоды”. Но уж зато если есть ветер, живой планер, пусть с трудом, но отрывается от воды (или бросается со скалы) и мгновенно преображается. Используя энгергию планетарной атмосферной "машины" термопереноса, гэннеты способны летать очень долго, расходуя минимум энергии. Не альбатрос или большой буревестник, но тоже впечатляет.
Рукотворный “Гэннет” также отличался способностью к весьма длительному полету. Секрет был не только в крыльях неожиданно большого размаха, но и в его силовой установке - спарке двух турбовальных двигателей, каждый из которых работал на отдельный винт. На взлете оба двигателя работали на полную, но при патрулировании один отключался, а его винт флюгировался. В такой конфигурации машина по-прежнему была способна устойчиво держаться в воздухе, но топлива расходовала в два раза меньше.
Ну и последнее, что роднило самолет с птицей - это система складывания крыльев, штука для палубной машины совершенно необходимая. Инженеры Fairey сделали так, что каждое крыло самолета складывалось втрое, так что в “стояночном положении” оно напоминало букву Z. Ни дать ни взять крыло пернатого "прототипа", сложенное в “локте” и “кисти”...
Хотя... Обширное брюхо “Гэннета”, в котором располагался объемистый бомбоотсек, вполне ведь могло напомнить и переносное значение слова gannet - “обжора”. А оно тоже идет от птицы-тезки.
Итак, запутанная история подошла к концу. А вот какая польза от этого экскурса в орнитологию, этимологию, ономастику и историю авиации - я не знаю. Но охота гэннета-олуши настолько потрясающее зрелище, что я на него спокойно смотреть не могу - ну и тут не сдюжил, расписался. И вам советую посмотреть съемки этих птиц - после этого вы уже никогда не назовете Fairey Gannet бакланом. Гэннет - он гэннет и есть, не олух какой-нибудь!