Маркс - отчуждение - потребительское общество
Известен принцип, согласно которому адекватность той или иной теории проверяется через предсказанные этой теорией следствия. Сегодня часто говорят всякий вздор, что де, падение СССР показало, что марксизм был не верен. Я уже неоднократно писал о том, что падение СССР произошло ровно согласно теории Маркса, и в этом смысле крах Советского Союза можно записать в учебники, как достаточно чистый случай проявления указанного принципа.
Впрочем, сегодня я хочу сказать о другом предсказании, осуществление которого доказывает правоту Марксизма. Правда оно же демонстрирует мелкие ошибки даже не самой теории, а лично теоретика.
Сравнительно недавно я уже приводил цитату, которую С.Г.Кара-мурза назвал «гениальным бредом». И все же полагаю необходимым ее повторить, вернее не всю, а ту часть, где говорится о результатах отчуждения:
«В результате получается такое положение, что человек (рабочий) чувствует себя свободно действующим только при выполнении своих животных функций - при еде, питье, в половом акте, в лучшем случае еще расположась у себя в жилище, украшая себя и т.д., - а в своих человеческих функциях он чувствует себя только лишь животным. То, что присуще животному, становится уделом человека, а человеческое превращается в то, что присуще животному?
Правда, еда, питье, половой акт и т.д. тоже суть подлинно человеческие функции. Но в абстракции, отрывающей их от круга прочей человеческой деятельности и превращающей их в последние и единственные конечные цели, они носят животный характер».
Кара-мурза взялся возмущаться, как это советский рабочий, когда «садится с семьей за стол или обнимает любимую («совершает половой акт»), он «выполняет свои животные функции»?».
Его возмущение, как возмущение человека, не дающего себе задачи задуматься, что же по сути сказал Маркс, возмущение человека, обиженного за Советский Союз, вполне понятно и мне уже не интересно. А интересно, что же именно сказал Маркс.
Речь в данной цитате идет о том, что тогда, когда отчуждение становится максимальным, потребление приобретает совершенно животный характер. Верно и обратное, что когда потребление и секс становятся главной и единственной целью труда человека, когда человек работает только для того, что бы получить заработную плату и потратить ее на товары потребления - это означает, что отчуждение стало абсолютным.
Проблема в том, что когда Маркс писал эти строки он ошибался, полагая, что такой уровень отчуждения уже достигнут. Ошибка вызвана энтузиазмом молодого Маркса, его желанием успеть увидеть коммунистическую революцию и справедливое общество. На самом деле и куда позже, в начале и даже в середине XX века мы можем наблюдать только такие тенденции, направления в которых развивается общество. Естественно и в СССР отчуждение было существенно смягчено многими факторами, в том числе и общенародным характером собственности на средства производства, и конкретной деятельность партии и власти по смягчению моментов отчуждения и по причине недостаточного развития средств производства. Эту фразу Маркса сложно применить к реалиям не только советского рабочего, но и, например, американского рабочего начала XX века. Она стала достаточно адекватно отражать реальное состояние общества только сейчас, - в эпоху расцвета общества потребления. Это и есть описание общества потребления в его сущности.
Еще раз повторю. Потребление принимает животный характер тогда, когда потребление и секс становятся главной и единственной целью труда человека, когда человек работает только для того, что бы получить заработную плату и потратить ее на товары потребления. И самое занятное заключается в том, что существенная часть читателей с удивлением спросит меня, - а как же иначе? Т.е. для современного человека это быстро стало естественным состоянием. А человеческое сознание обладает той спецификой, что собственный умственный настрой он обычно полагает естественным и существующим во все времена, хотя это не так.
Немножечко отвлекусь. Люди, рассматривая события давнего прошлого с трудом понимают, что в прошлом думали совсем иначе, стремились к другому. Как раз у Маркса в работе «Критика политической экономии» я нашел тому замечательный пример:
«У древних мы не встречаем ни одного исследования о том, какая форма земельной собственности и т. д. является самой продуктивной, создает наибольшее богатство. Богатство не выступает у них как цель производства, хотя Катон прекрасно мог заниматься исследованием того, какой способ обработки полей является наиболее выгодным; или Брут мог даже ссужать свои деньги за самую высокую ставку процента. Исследуется всегда вопрос: какая форма собственности обеспечивает государству наилучших граждан? Богатство выступает как самоцель лишь у немногих торговых народов - монополистов посреднической торговли, - живших в порах древнего мира, как евреи в средневековом обществе… Поэтому древнее воззрение, согласно которому человек, как бы он ни был ограничен в национальном, религиозном, политическом отношении, все же всегда выступает как цель производства, представляется куда возвышеннее по сравнению с современным миром, где производство выступает как цель человека, а богатство как цель производства». Впрочем, это верно и к совсем недавнему прошлому, к тому же СССР и я часто наблюдаю, сколь искажены у современной молодежи представления о том, к чему стремились, чего хотели граждане этой великой страны. Более того, даже над людьми, которые успели пожить в Советском Союзе, память играет дурную шутку. Они искренне думают, что и тогда они стремились и мечтали о том же, о чем мечтают и сейчас. В результате сегодня им представляется, что СССР, который не предоставлял возможностей для реализации таких мечтаний, был адом на земле. А суть в том, что только сегодня их желания достигли в полной мере животного характера. А именно если работают они исключительно ради того, что бы получить заработную плату, то на эту заработную плату уж извольте предоставить им максимально возможный (в идеале беспредельный) круг предметов потребления. Подсознательно ощущая свою жертву, (а жертва и впрямь велика - отказ от своей человеческой сущности) они требуют таки адекватного вознаграждения.
Теоретики «креативного класса», определяя этот класс, акцентируются на творческом элементе в его профессиональной деятельности. Штука тут в том, что творчество в данном случае есть не более чем подразумеваемая часть штатных обязанностей той или иной профессии. На самом деле в креативный класс, словами Маркузе попадают «…мозольный оператор, счетовод, биржевой спекулянт, журналист, адвокат, коммивояжер и менеджер. А спортсменов, инженеров, художников и обществоведов можно даже назвать элитой креативного класса…». Так вот, труд этих людей, несмотря на предполагаемый творческий элемент в их профессиональных обязанностях на самом деле свободным трудом не является. Большинство этих людей, (хотя, конечно, далеко не все) получи они достаточную оплату, признание и условия труда, с удовольствием бы сменили свои профессии, что и показывают социологические исследования таких профессиональных групп. Но чем более хорошо человек образован, чем выше его духовное и умственное развитие, тем тяжелее он переживает несвободный труд. Парадоксальным образом уровень его отчуждения выше, чем уровень человека мало образованного, «простого», занятого столь же простым, например, физическим трудом. Не удивительно, что для сохранения социального мира на Западе произведена и продолжается перманентная кастрация образования. Даются конкретные знания в определенной узкой области, но никак ни широкое общее образование классического университетского типа. Целью подобной образовательной системы является на удивление убогий человеческий продукт, единственным достоинством которого является его социальная конформность и способность заниматься несвободным трудом, удовлетворяясь тем (животным) вознаграждением, которое только и может предоставить потребительское общество. Не удивительно, что и в России со всей возможной скоростью внедряется такая же система образования.
Скажу крамольную вещь, но как мне кажется, одной из важных причин краха СССР был высокий уровень образования его граждан, высокий уровень развития личности советского человека. Уровень развития производительных сил просто не мог обеспечить всем желающим гражданам страны труд, которым они бы желали заниматься как свободным трудом. Слишком многим приходилось заниматься трудом необходимым для общества, но неприятным, не желаемым для конкретных людей и потому со временем даже ненавистным, и все это при массовом высоком уровне образования. Но и потребительского в полной мере вознаграждения СССР таким гражданам не предоставлял. Вот вам и источник социального напряжения в наиболее культурных и образованных кругах советского общества. И не удивительно, что он вылился в превращение 70 сортов колбасы чуть ли не в метафизический символ.
Впрочем, я отвлекся. Хочу только заметить, что люди, занимающиеся несвободным трудом неспособны к настоящему, полноценному творчеству, что бы ни предполагалось в профессиональных инструкциях и обязанностях. Вместо творчества у такого, принужденного к труду человека максимум что получается, - известный нам «креативчик», не более. И господство этого «креативчика» мы сегодня наблюдаем в искусстве, в науке, в технологиях, в общем, во всех сферах деятельности, определяемых сегодня еще одним словом-монстром как «инновационные».
Хочу так же обратить внимание на то, что во фразе «человек (рабочий) чувствует себя свободно действующим только при выполнении своих животных функций - при еде, питье, в половом акте, в лучшем случае еще расположась у себя в жилище, украшая себя» Маркс говорит о свободе и ощущении своей свободы человеком. И мы сегодня можем наблюдать, как понятие свободы стало отождествляться со свободой потреблять, а ведь идеи, словами Маркса, есть не более чем «теоретические выражения, абстракции общественных отношений» и господство новых идей говорит лишь о том, что, и в сфере общественных отношений такие отношения господствуют.
Таким образом, реалии современного мира в полной мере демонстрируют правоту теории Маркса. Только сейчас мы можем наблюдать следствия, предсказанные полторы сотни лет назад. В этом смысле антимарксистская критика, которая по сути своей концентрируется на одной (и не принципиальной) ошибке Маркса, на том, что Маркс ошибся в сроках кризиса капитализма, на том, что как конкретный человек со своими слабостями он желал увидеть коммунизм своими глазами, по сути, не стоит и выеденного яйца.
Именно сегодня Маркс становится остро актуален! Именно сегодня мы обязаны открывать марксизм, ибо именно современные проблемы в полной мере находят свое решение в теоретических взглядах Маркса.
Впрочем, сегодня я хочу сказать о другом предсказании, осуществление которого доказывает правоту Марксизма. Правда оно же демонстрирует мелкие ошибки даже не самой теории, а лично теоретика.
Сравнительно недавно я уже приводил цитату, которую С.Г.Кара-мурза назвал «гениальным бредом». И все же полагаю необходимым ее повторить, вернее не всю, а ту часть, где говорится о результатах отчуждения:
«В результате получается такое положение, что человек (рабочий) чувствует себя свободно действующим только при выполнении своих животных функций - при еде, питье, в половом акте, в лучшем случае еще расположась у себя в жилище, украшая себя и т.д., - а в своих человеческих функциях он чувствует себя только лишь животным. То, что присуще животному, становится уделом человека, а человеческое превращается в то, что присуще животному?
Правда, еда, питье, половой акт и т.д. тоже суть подлинно человеческие функции. Но в абстракции, отрывающей их от круга прочей человеческой деятельности и превращающей их в последние и единственные конечные цели, они носят животный характер».
Кара-мурза взялся возмущаться, как это советский рабочий, когда «садится с семьей за стол или обнимает любимую («совершает половой акт»), он «выполняет свои животные функции»?».
Его возмущение, как возмущение человека, не дающего себе задачи задуматься, что же по сути сказал Маркс, возмущение человека, обиженного за Советский Союз, вполне понятно и мне уже не интересно. А интересно, что же именно сказал Маркс.
Речь в данной цитате идет о том, что тогда, когда отчуждение становится максимальным, потребление приобретает совершенно животный характер. Верно и обратное, что когда потребление и секс становятся главной и единственной целью труда человека, когда человек работает только для того, что бы получить заработную плату и потратить ее на товары потребления - это означает, что отчуждение стало абсолютным.
Проблема в том, что когда Маркс писал эти строки он ошибался, полагая, что такой уровень отчуждения уже достигнут. Ошибка вызвана энтузиазмом молодого Маркса, его желанием успеть увидеть коммунистическую революцию и справедливое общество. На самом деле и куда позже, в начале и даже в середине XX века мы можем наблюдать только такие тенденции, направления в которых развивается общество. Естественно и в СССР отчуждение было существенно смягчено многими факторами, в том числе и общенародным характером собственности на средства производства, и конкретной деятельность партии и власти по смягчению моментов отчуждения и по причине недостаточного развития средств производства. Эту фразу Маркса сложно применить к реалиям не только советского рабочего, но и, например, американского рабочего начала XX века. Она стала достаточно адекватно отражать реальное состояние общества только сейчас, - в эпоху расцвета общества потребления. Это и есть описание общества потребления в его сущности.
Еще раз повторю. Потребление принимает животный характер тогда, когда потребление и секс становятся главной и единственной целью труда человека, когда человек работает только для того, что бы получить заработную плату и потратить ее на товары потребления. И самое занятное заключается в том, что существенная часть читателей с удивлением спросит меня, - а как же иначе? Т.е. для современного человека это быстро стало естественным состоянием. А человеческое сознание обладает той спецификой, что собственный умственный настрой он обычно полагает естественным и существующим во все времена, хотя это не так.
Немножечко отвлекусь. Люди, рассматривая события давнего прошлого с трудом понимают, что в прошлом думали совсем иначе, стремились к другому. Как раз у Маркса в работе «Критика политической экономии» я нашел тому замечательный пример:
«У древних мы не встречаем ни одного исследования о том, какая форма земельной собственности и т. д. является самой продуктивной, создает наибольшее богатство. Богатство не выступает у них как цель производства, хотя Катон прекрасно мог заниматься исследованием того, какой способ обработки полей является наиболее выгодным; или Брут мог даже ссужать свои деньги за самую высокую ставку процента. Исследуется всегда вопрос: какая форма собственности обеспечивает государству наилучших граждан? Богатство выступает как самоцель лишь у немногих торговых народов - монополистов посреднической торговли, - живших в порах древнего мира, как евреи в средневековом обществе… Поэтому древнее воззрение, согласно которому человек, как бы он ни был ограничен в национальном, религиозном, политическом отношении, все же всегда выступает как цель производства, представляется куда возвышеннее по сравнению с современным миром, где производство выступает как цель человека, а богатство как цель производства». Впрочем, это верно и к совсем недавнему прошлому, к тому же СССР и я часто наблюдаю, сколь искажены у современной молодежи представления о том, к чему стремились, чего хотели граждане этой великой страны. Более того, даже над людьми, которые успели пожить в Советском Союзе, память играет дурную шутку. Они искренне думают, что и тогда они стремились и мечтали о том же, о чем мечтают и сейчас. В результате сегодня им представляется, что СССР, который не предоставлял возможностей для реализации таких мечтаний, был адом на земле. А суть в том, что только сегодня их желания достигли в полной мере животного характера. А именно если работают они исключительно ради того, что бы получить заработную плату, то на эту заработную плату уж извольте предоставить им максимально возможный (в идеале беспредельный) круг предметов потребления. Подсознательно ощущая свою жертву, (а жертва и впрямь велика - отказ от своей человеческой сущности) они требуют таки адекватного вознаграждения.
Теоретики «креативного класса», определяя этот класс, акцентируются на творческом элементе в его профессиональной деятельности. Штука тут в том, что творчество в данном случае есть не более чем подразумеваемая часть штатных обязанностей той или иной профессии. На самом деле в креативный класс, словами Маркузе попадают «…мозольный оператор, счетовод, биржевой спекулянт, журналист, адвокат, коммивояжер и менеджер. А спортсменов, инженеров, художников и обществоведов можно даже назвать элитой креативного класса…». Так вот, труд этих людей, несмотря на предполагаемый творческий элемент в их профессиональных обязанностях на самом деле свободным трудом не является. Большинство этих людей, (хотя, конечно, далеко не все) получи они достаточную оплату, признание и условия труда, с удовольствием бы сменили свои профессии, что и показывают социологические исследования таких профессиональных групп. Но чем более хорошо человек образован, чем выше его духовное и умственное развитие, тем тяжелее он переживает несвободный труд. Парадоксальным образом уровень его отчуждения выше, чем уровень человека мало образованного, «простого», занятого столь же простым, например, физическим трудом. Не удивительно, что для сохранения социального мира на Западе произведена и продолжается перманентная кастрация образования. Даются конкретные знания в определенной узкой области, но никак ни широкое общее образование классического университетского типа. Целью подобной образовательной системы является на удивление убогий человеческий продукт, единственным достоинством которого является его социальная конформность и способность заниматься несвободным трудом, удовлетворяясь тем (животным) вознаграждением, которое только и может предоставить потребительское общество. Не удивительно, что и в России со всей возможной скоростью внедряется такая же система образования.
Скажу крамольную вещь, но как мне кажется, одной из важных причин краха СССР был высокий уровень образования его граждан, высокий уровень развития личности советского человека. Уровень развития производительных сил просто не мог обеспечить всем желающим гражданам страны труд, которым они бы желали заниматься как свободным трудом. Слишком многим приходилось заниматься трудом необходимым для общества, но неприятным, не желаемым для конкретных людей и потому со временем даже ненавистным, и все это при массовом высоком уровне образования. Но и потребительского в полной мере вознаграждения СССР таким гражданам не предоставлял. Вот вам и источник социального напряжения в наиболее культурных и образованных кругах советского общества. И не удивительно, что он вылился в превращение 70 сортов колбасы чуть ли не в метафизический символ.
Впрочем, я отвлекся. Хочу только заметить, что люди, занимающиеся несвободным трудом неспособны к настоящему, полноценному творчеству, что бы ни предполагалось в профессиональных инструкциях и обязанностях. Вместо творчества у такого, принужденного к труду человека максимум что получается, - известный нам «креативчик», не более. И господство этого «креативчика» мы сегодня наблюдаем в искусстве, в науке, в технологиях, в общем, во всех сферах деятельности, определяемых сегодня еще одним словом-монстром как «инновационные».
Хочу так же обратить внимание на то, что во фразе «человек (рабочий) чувствует себя свободно действующим только при выполнении своих животных функций - при еде, питье, в половом акте, в лучшем случае еще расположась у себя в жилище, украшая себя» Маркс говорит о свободе и ощущении своей свободы человеком. И мы сегодня можем наблюдать, как понятие свободы стало отождествляться со свободой потреблять, а ведь идеи, словами Маркса, есть не более чем «теоретические выражения, абстракции общественных отношений» и господство новых идей говорит лишь о том, что, и в сфере общественных отношений такие отношения господствуют.
Таким образом, реалии современного мира в полной мере демонстрируют правоту теории Маркса. Только сейчас мы можем наблюдать следствия, предсказанные полторы сотни лет назад. В этом смысле антимарксистская критика, которая по сути своей концентрируется на одной (и не принципиальной) ошибке Маркса, на том, что Маркс ошибся в сроках кризиса капитализма, на том, что как конкретный человек со своими слабостями он желал увидеть коммунизм своими глазами, по сути, не стоит и выеденного яйца.
Именно сегодня Маркс становится остро актуален! Именно сегодня мы обязаны открывать марксизм, ибо именно современные проблемы в полной мере находят свое решение в теоретических взглядах Маркса.