Лапуасцы. Финал
К началу 1932 года напряжение в отношениях между властями Финляндии и сторонниками Лапуасского движения накалились до предела, а катализатором взрыва вновь послужили т.н. «рабочие дома». Правда, на сей раз взрыв произошел не в «оплоте» лапуасцев, Эстерботнии, а в расположенном в «столичной» губернии Уусимаа муниципалитете Мянтсяля. Одноименной городок, являвшийся муниципальным центром, располагался всего в полусотне километров севернее Хельсинки и насчитывал чуть более десяти тысяч жителей. 25 января на состоявшемся в Мянтсяля митинге собравшиеся потребовали вновь заколотить рабочие дома во всем муниципалитете и, не откладывая дело в долгий ящик, принялись за работу. Однако губернатор Уусимы Б.Ф. Яландер самоуправство местного населения не оценил и отдал распоряжение полиции восстановить порядок и открыть уже заколоченные дома в деревне Охкола и некоторые другие.
Бруно Фредерик Яландер, губернатор Уусимаа
Лапуасцы немедленно объявили Яландера, а заодно и министра внутренних дел Э. фон Борна предателями, защищающими деятельность социалистов и социал-демократов в стране. Впрочем, Яландер «провинился» перед финскими правыми «активистами» еще и тем, что в 1914-1917 года, в отличие от «правильных» финских военных воевал не на стороне Германии в егерском батальоне, а в Российской Императорской армии, несмотря на что дослужился до звания генерал-майор финской армии и с 1920 по 1923 год (с небольшим перерывом) занимал должность министра обороны. Губернией же он руководил с 1917 года.
Ну а дальше «совсем страх потеряли» уже социал-демократы. Депутат от СДПФ М. Эрих вознамерился выступить с речью перед рабочими в «рабочем доме» в той самой Охкола в субботу 27 февраля. Такой «наглости» лапуасцы стерпеть не могли. Уже 24 февраля в Мянтсяля начали стекаться сторонники Лапуасского движения, причем часть из них была с оружием. Надо заметить, что фигура Эриха вызывала у лапуасцев особенное раздражение, поскольку ранее Эрих являлся депутатом от НКП, но затем перешел в стан социал-демократов. Горящие праведным гневом молодчики угрожали вооруженным путем недопустить выступления «предателя, еврейского доктора и масона» (ну а как же без этого!). На их стороне выступил и начальник местного шюцкоровского округа П. Суситайвал, обратившийся к властям с требованием отменить выступление, поскольку в противном случае могут возникнуть массовые беспорядки. К слову сказать, очень беспокоящейся об общественном порядке господин Суситайвал был родным братом еще одного «национального героя» финских правых Х. Сивена, по легенде покончившего с собой в знак протеста против передачи РСФСР в 1920 году захваченных финнами районов Карелии Реболы и Поросозеро. Однако власти в лице «предателей» Яландера и фон Борна не собирались поддаваться на шантаж фашистов, и начальник полиции Мянтсяля М. Лайтинен дал разрешение на проведение вечера. Однако на всякий случай в муниципалитет были стянуты дополнительные силы полиции.
Микко Эрих выступает на собрании в рабочем доме Охколы. 27.02.1932
Вечер в Охкола начался в 19.40. Среди собравшихся было много женщин, в том числе пришедших с детьми. В 20.20 свою речь начал Эрих, говоривший в основном о верховенстве закона. Однако к этому времени «рабочий дом» уже находился в полном кольце лапуасцев, которых собралось до 450 человек, в том числе много членов шюцкора в форме. Угрозы со стороны полиции, что нарушители порядка будут арестованы, вызывали веселое оживление в толпе. Девушки из организации «Лотта свярд» оперативно подготовили кофе и бутерброды «осаждающим». К Лайтинену из толпы подошли двое представителей лапуасцев, еще раз предложив закрыть вечер по-хорошему, но получили отказ. Тогда из толпы в воздух взвилась сигнальная ракета, и зазвучали многочисленные выстрелы. Стреляли в основном в воздух, но шесть пуль попало в стену «рабочего дома», где началась паника. Люди попадали на пол. Лайтанен счел за благо все-таки прекратить вечер, поскольку к такому развитие событий имеющиеся в его распоряжении силы готовы не были. Собравшихся в зале вывели через коридор, образованный лапуасцами, последним, под плотным прикрытием полицейских, зал покинул Эрих. Яландер узнал о произошедшем уже ночью потребовал немедленно арестовать всех виновных в стрельбе. Но события в Мянтсяля уже принимали неуправляемый характер.
Зал "рабочего дома" Охкола после разгона собрания.
Участники осады и прибывшее в течение ночи к ним подкрепление собрали стихийный митинг в «доме шюцкора» в Мянтсяля и договорились оставаться вместе и не допустить арестов среди своих. Руководство назревающим восстанием взял на себя приехавший ночью бывший секретарь Лапуасского движения лейтенант А. Вуорима, еще с лета 1930-го находившийся в розыске за похищение двоих депутатов-социалистов. В своей речи на собрании он обвинил правительство в марксистском уклоне, с его же подачи собравшиеся решили утром направить Свинхувуду петицию с требованием отставки правительства, а заодно и «предателя» Яландера. Несмотря ни на что, «лапуасцы» продолжали считать Свинхувуда «своим человеком».
"Дом шюцкора" в Мянтсяля.
Утром 28-го Вуоримаа обратился за поддержкой к Генеральному секретарю Лапуасского движения К.М. Валлениусу. Здесь надо заметить, что события в Мянтсяля застали руководство «лапуасцев» врасплох. Поднимать восстание и устраивать государственный переворот лидеры движения пока не собирались, а потому, что делать со стихийным мятежом в Мянтсяля не знали. Нет, конечно же по сложившейся традиции, требующей оправдать и поддержать любую учиненную лапуасцами глупую выходку, Валлениус высказал свою поддержку Вуориме и даже направил ему в помощь людей, но руководство движения пока не спешило позиционировать себя в качестве руководящего органа восстания. Вуорима же чувствовал себя на коне. Кроме лидеров «лапуасцев», свою поддержку восставшим высказывали из разным муниципалитетов, в Мянтсяля стекались добровольцы из Лахти, Хамеенлинна и других соседних регионов. Правда, вскоре стало понятно, что многие готовы лишь на моральную поддержку «повстанцам», но в воскресенье 28 февраля это было еще не очевидно. Свинхувуду была направлена петиция с требованием отставки фон Борна и Яландера, а так же очередным призывом бороться с марксизмом. О решимости добиваться своих целей говорили слова о решимости «победить или умереть».
А утром 29-го руководители «лапуасцев» наконец определились с приоритетами. Впрочем, решение их отчего-то совсем не удивляет. Косола & Co публично заявили о своей полной поддержке восставших и сообщили всем интересующимся, что не видят возможности сохранить мир, если только правительство немедленно не уйдет. Одновременно было объявлено о мобилизации сторонников движения и сборе их в муниципальных центрах по всей стране с оружием и запасом продовольствия на четыре дня. Восставших активно поддержали в Лахти, Ювяскюля, Сейняйоки, Пори, Хямеенлинна и Риихимяки. Интересно, что в Лахти была расположена центральная радиостанция Финляндии, захват которой планировался восставшими, но осуществлен по ряду причин не был. Именно это обстоятельство сыграло огромную роль в подавлении восстания.
Групповое фото участников мятежа в Мянтсяля.
В Хельсинки же правительство ломало голову, что делать с очередной выходкой правых, грозившей перетечь в новую гражданскую войну. Ни реальные силы восставших, ни их поддержка еще не были известны. Вечером состоялась встреча правительства с военными, на которой армия получила приказ навести порядок, а для начала взять под охрану дороги, идущие на Хельсинки. Командующего шюцкором генерала Малмберга, находившегося в инспекционной поездке в Суоярви, также срочно вызвали в Хельсинки. Правительство дало полнейшую свою поддержку движению «За Отечество и право». Кроме того, 1 марта президентом был создан кризисный штаб, в который вошли министр обороны Я. Ландехсуо, командующий армией А. Сихво, командующий шюцкора Л. Малмберг, начальник Генштаба К.Л. Ош и инспектор пехоты У. Эстерман. Любопытно, что председатель Совета Обороны К.Г. Маннергейм в работе штаба принимать участие категорически отказался и, хотя открыто не поддерживал мятежников, но дал ясно понять Свинхувуду, что правительство следует заменить. Малмберг поначалу тоже сомневался и считал, что правительство следует распустить, но в итоге пошел за Свинхувудом, не желавшем идти на компромисс с мятежниками.
Артиллерия в пригороде Хельсинки. Руководство Финляндии более чем серьезно отнеслось к угрозе государственного переворота.
Уже вечером 29-го Свинхувуд по радио обратился к восставшим по радио и призвал всех немедленно разойтись по домам. Генерал Малмберг выступил с аналогичной по смыслу речью, хотя лидеры лапуасского движения надеялись, что он зачитает из требования. Не поддержали восстание даже известные сторонники лапуасцев, вроде архиепископа Л. Ингмана, который так же обратился к народу с речью в духе «кто к нам с мечом придет - от меча и погибнет», осуждающей мятеж. Результаты обращений таких авторитетных в стране людей немедленно дали результаты. Даже в «цитадели лапуасцев», губернии Южная Эстерботния, местный начальник шюцкора М. Лаурила призвал своих людей оставаться дома, чем фактически сорвал «мобилизацию» повстанцев в губернии. Такого «удара в спину» лидеры движения никак не ожидали и уже 1 марта были вынуждены спешно перебраться в Хамеенлинну во избежание ареста. Но и оттуда им вскоре пришлось бежать из-под носа полиции уже в Риихимяки.
Выпуск хельсинских "Вечерних новостей" от 29 февраля посвященный мятежу в Мянтсяля.
Однако на этом этапе еще не все было ясно. Со всей страны президенту шли телеграммы с требованием отправить правительство в отставку. 1 марта в поддержку восставших выступила НКП, инициировавшая в парламенте вопрос об отставке правительства. Впрочем, безуспешно. Более того, в результате из правительства «выперли» двух министров - представителей НКП. Зато газета партии превратилась в рупор восставших. Военные на местах тоже не могли определиться, на чьей же они стороне. Так, например, очередная попытка арестовать Косолу и двух других членов лапуасского «триумвиата» теперь уже в Риихимяки провалилась в результате откровенного саботажа со стороны военных.
В 19.15 2 марта Свинхувуд вновь обратился с речью к народу страны. Президента слушало около 200 тысяч финнов, которым «старик Пекка» говорил о недопустимости вооруженного насилия в стране, о том, что он всю свою долгую жизнь боролся за законность и справедливость, что шюцкору будет нанесен непоправимый ущерб, поскольку некоторые его члены забыли присягу и поднялись против общественного порядка, который клялись защищать потом и кровью. Кроме того, в своей речи Свинхувуд прямо намекнул, что восстание направленно, в том числе, и прямо против него лично. Свинхувуд вновь предложил мятежникам разойтись по домам, пообещав рядовым членам шюцкора, не принимавшим активного участие в организации мятежа, полную амнистию.
Речь имела широчайший резонанс. Всего к вечеру 2 марта к восстанию примкнули от пяти до семи тысяч человек, державшие под контролем Мянтсяля, Пори, Ювяскюля, Хамеенлинна. Однако после речи «повстанцы» начали массово расходиться по домам. В Хамеенлинна за ночь «растворилось» 1400 мятежников, в Пори - от 400 до тысячи, в Сало - двести. Большинство из них разошлись по домам, оставшиеся направились в Мянтсяля и второй центр восстания - Ювяскюля. Там само восстание вспыхнуло только вечером 3 марта, после ожесточенной дискуссии между сторонниками и противниками мятежа, сопровождавшиеся размахиванием пистолетом. Один из участников «диспута» умер от сердечного приступа, став единственной жертвой восстания. В результате мятежники к исходу суток заняли все важные стратегические объекты в городе. Сами лидеры «лапуасцев» так же все еще не считали свое дело безнадежно проигранным, решив организовать еще один «крестьянский марш» на Хельсинки 5 или 6 марта. Однако уже 4 марта Риихимяки был окружен верными президенту войсками и, как уже говорилось выше, Косоле и другим удалось бежать в Мянтсяля только благодаря саботажу некоторых офицеров.
На вооружении мятежников имелись даже станковые пулеметы.
Одновременно Свинхувуд пытался склонить лидеров мятежа к сдаче путем переговоров. В Мянтсяля была направлена делегация, которая провела переговоры с Вуорима, но ничего путного добиться от него не смогла. Но уже 4 марта по поручению Косолы, который, наконец, осознал всю бесперспективность дальнейшего сопротивления, к президенту отправилась уже делегация мятежников, обсудить условия капитуляции. Лидеры мятежа хотели выторговать для себя амнистию, но Свинхувуд не намерен был обсуждать это, в свойственной ему грубоватой прямой манере заявив, что некоторых из главарей мятежников следует «притащить за волосы». В то же время, армейские части начали окружение непосредственно Мянтсяля.
В кризисном штабе серьезно опасались, что противостояние в Мянтсяля может вызвать большое кровопролитие. В ночь с пятницы на субботы генерал Сихво получил информацию, что в лагере мятежников в Мянтсяля на лицо все признаки разложения, однако около трехсот человек готовы на самоубийственный рывок на Хельсинки. К счастью, это оказалось только слухами. Но среди повстанцев действительно царило уныние, лидеры восстания много пили, повстанцы тихонечко разбредались по домам. В результате вечером 5 марта Мянтсяля капитулировала. Последней уступкой Свинхувуда стало разрешение шюцкоровцам - участникам мятежа разъехаться по домам организованными группами со своим оружием. К утру 7 марта в Мянтсяля никого из бывших повстанцев не осталось. В Ювяскюля восставшие сами разбежались уже 5 марта.
Отстатки мятежников перед капитуляцией Мянтсяля. Хорошо видно, на вооружении имелись пистолеты-пулеметы.
Суд над мятежниками начался в Тампере 26 июля и с перерывами продолжался до 21 ноября. Всего к суду было привлечено 102 человека, из которых 52 человека было осуждено, причем 32, включая Косолу и Валлениуса (!), к условным срокам, еще 20 человек было освобождено по амнистии, а 24 человека полностью оправданы. Самым суровым образом был наказан только непосредственный организатор мятежа А. Вуоримаа, получивший два года и шесть месяцев тюрьмы. Ну а Лапуасское движение было официально упразднено министром внутренних дел 24 марта 1932 года, на основании «пробитых» движением же «чрезвычайных законов». Ирония судьбы…
Природа не терпит пустоты. Политика, видимо, тоже. Освободившееся с исчезновением Лапуасского движения место праворадикалы заполнили уже 14 июня 1932-го. На месте «лапуасцев» возникло «Патриотическое народное движение», объявившее себя их наследником. А чтобы никто в этом не сомневался, едва Косола был освобожден из-под стражи в октябре, его немедленно сделали лидером движения, каковым он и оставался до своей смерти от пневмонии в 1936 году. ПНД копировала уже не только «лапуасцев», но и куда более узнаваемые в мире радикальные движения фашистского и национал-социалистического толка. Черная униформа, в которой депутаты ПНД являлись на заседания парламента и прочая атрибутика не оставляла никаких сомнений в том, на кого ориентируются и какие идеи несут в мир финские нацисты. Но «лапуасцы» за два с небольшим года своего существования уже изрядно накормили финнов правым радикализмом, и ПНД представляла собою всего лишь бледную тень некогда могучего движения. Выборы 1933 года показали, что правые финские партии заметно утратили свои прежние позиции в парламенте, завоеванные при активной поддержке «лапуасцев». НКП смогла взять всего 18 мест, ПНД - 14, в то время как СДПФ увеличила свое представительство в парламенте с 66 до 78 мест.
1933 год. Финляндия... Правда, что то очень напоминает?
При подготовке статьи использованы материалы сайтов
http://www.vapaamielistenklubi.fi
http://blogit.hs.fi/mantsalankapina/
http://yle.fi/elavaarkisto/artikkelit/mantsalan_kapina_kukistettiin_radion_avulla_7041.html#media=7047
http://fi.wikipedia.org/
А так же книги:
Бруно Фредерик Яландер, губернатор Уусимаа
Лапуасцы немедленно объявили Яландера, а заодно и министра внутренних дел Э. фон Борна предателями, защищающими деятельность социалистов и социал-демократов в стране. Впрочем, Яландер «провинился» перед финскими правыми «активистами» еще и тем, что в 1914-1917 года, в отличие от «правильных» финских военных воевал не на стороне Германии в егерском батальоне, а в Российской Императорской армии, несмотря на что дослужился до звания генерал-майор финской армии и с 1920 по 1923 год (с небольшим перерывом) занимал должность министра обороны. Губернией же он руководил с 1917 года.
Ну а дальше «совсем страх потеряли» уже социал-демократы. Депутат от СДПФ М. Эрих вознамерился выступить с речью перед рабочими в «рабочем доме» в той самой Охкола в субботу 27 февраля. Такой «наглости» лапуасцы стерпеть не могли. Уже 24 февраля в Мянтсяля начали стекаться сторонники Лапуасского движения, причем часть из них была с оружием. Надо заметить, что фигура Эриха вызывала у лапуасцев особенное раздражение, поскольку ранее Эрих являлся депутатом от НКП, но затем перешел в стан социал-демократов. Горящие праведным гневом молодчики угрожали вооруженным путем недопустить выступления «предателя, еврейского доктора и масона» (ну а как же без этого!). На их стороне выступил и начальник местного шюцкоровского округа П. Суситайвал, обратившийся к властям с требованием отменить выступление, поскольку в противном случае могут возникнуть массовые беспорядки. К слову сказать, очень беспокоящейся об общественном порядке господин Суситайвал был родным братом еще одного «национального героя» финских правых Х. Сивена, по легенде покончившего с собой в знак протеста против передачи РСФСР в 1920 году захваченных финнами районов Карелии Реболы и Поросозеро. Однако власти в лице «предателей» Яландера и фон Борна не собирались поддаваться на шантаж фашистов, и начальник полиции Мянтсяля М. Лайтинен дал разрешение на проведение вечера. Однако на всякий случай в муниципалитет были стянуты дополнительные силы полиции.
Микко Эрих выступает на собрании в рабочем доме Охколы. 27.02.1932
Вечер в Охкола начался в 19.40. Среди собравшихся было много женщин, в том числе пришедших с детьми. В 20.20 свою речь начал Эрих, говоривший в основном о верховенстве закона. Однако к этому времени «рабочий дом» уже находился в полном кольце лапуасцев, которых собралось до 450 человек, в том числе много членов шюцкора в форме. Угрозы со стороны полиции, что нарушители порядка будут арестованы, вызывали веселое оживление в толпе. Девушки из организации «Лотта свярд» оперативно подготовили кофе и бутерброды «осаждающим». К Лайтинену из толпы подошли двое представителей лапуасцев, еще раз предложив закрыть вечер по-хорошему, но получили отказ. Тогда из толпы в воздух взвилась сигнальная ракета, и зазвучали многочисленные выстрелы. Стреляли в основном в воздух, но шесть пуль попало в стену «рабочего дома», где началась паника. Люди попадали на пол. Лайтанен счел за благо все-таки прекратить вечер, поскольку к такому развитие событий имеющиеся в его распоряжении силы готовы не были. Собравшихся в зале вывели через коридор, образованный лапуасцами, последним, под плотным прикрытием полицейских, зал покинул Эрих. Яландер узнал о произошедшем уже ночью потребовал немедленно арестовать всех виновных в стрельбе. Но события в Мянтсяля уже принимали неуправляемый характер.
Зал "рабочего дома" Охкола после разгона собрания.
Участники осады и прибывшее в течение ночи к ним подкрепление собрали стихийный митинг в «доме шюцкора» в Мянтсяля и договорились оставаться вместе и не допустить арестов среди своих. Руководство назревающим восстанием взял на себя приехавший ночью бывший секретарь Лапуасского движения лейтенант А. Вуорима, еще с лета 1930-го находившийся в розыске за похищение двоих депутатов-социалистов. В своей речи на собрании он обвинил правительство в марксистском уклоне, с его же подачи собравшиеся решили утром направить Свинхувуду петицию с требованием отставки правительства, а заодно и «предателя» Яландера. Несмотря ни на что, «лапуасцы» продолжали считать Свинхувуда «своим человеком».
"Дом шюцкора" в Мянтсяля.
Утром 28-го Вуоримаа обратился за поддержкой к Генеральному секретарю Лапуасского движения К.М. Валлениусу. Здесь надо заметить, что события в Мянтсяля застали руководство «лапуасцев» врасплох. Поднимать восстание и устраивать государственный переворот лидеры движения пока не собирались, а потому, что делать со стихийным мятежом в Мянтсяля не знали. Нет, конечно же по сложившейся традиции, требующей оправдать и поддержать любую учиненную лапуасцами глупую выходку, Валлениус высказал свою поддержку Вуориме и даже направил ему в помощь людей, но руководство движения пока не спешило позиционировать себя в качестве руководящего органа восстания. Вуорима же чувствовал себя на коне. Кроме лидеров «лапуасцев», свою поддержку восставшим высказывали из разным муниципалитетов, в Мянтсяля стекались добровольцы из Лахти, Хамеенлинна и других соседних регионов. Правда, вскоре стало понятно, что многие готовы лишь на моральную поддержку «повстанцам», но в воскресенье 28 февраля это было еще не очевидно. Свинхувуду была направлена петиция с требованием отставки фон Борна и Яландера, а так же очередным призывом бороться с марксизмом. О решимости добиваться своих целей говорили слова о решимости «победить или умереть».
А утром 29-го руководители «лапуасцев» наконец определились с приоритетами. Впрочем, решение их отчего-то совсем не удивляет. Косола & Co публично заявили о своей полной поддержке восставших и сообщили всем интересующимся, что не видят возможности сохранить мир, если только правительство немедленно не уйдет. Одновременно было объявлено о мобилизации сторонников движения и сборе их в муниципальных центрах по всей стране с оружием и запасом продовольствия на четыре дня. Восставших активно поддержали в Лахти, Ювяскюля, Сейняйоки, Пори, Хямеенлинна и Риихимяки. Интересно, что в Лахти была расположена центральная радиостанция Финляндии, захват которой планировался восставшими, но осуществлен по ряду причин не был. Именно это обстоятельство сыграло огромную роль в подавлении восстания.
Групповое фото участников мятежа в Мянтсяля.
В Хельсинки же правительство ломало голову, что делать с очередной выходкой правых, грозившей перетечь в новую гражданскую войну. Ни реальные силы восставших, ни их поддержка еще не были известны. Вечером состоялась встреча правительства с военными, на которой армия получила приказ навести порядок, а для начала взять под охрану дороги, идущие на Хельсинки. Командующего шюцкором генерала Малмберга, находившегося в инспекционной поездке в Суоярви, также срочно вызвали в Хельсинки. Правительство дало полнейшую свою поддержку движению «За Отечество и право». Кроме того, 1 марта президентом был создан кризисный штаб, в который вошли министр обороны Я. Ландехсуо, командующий армией А. Сихво, командующий шюцкора Л. Малмберг, начальник Генштаба К.Л. Ош и инспектор пехоты У. Эстерман. Любопытно, что председатель Совета Обороны К.Г. Маннергейм в работе штаба принимать участие категорически отказался и, хотя открыто не поддерживал мятежников, но дал ясно понять Свинхувуду, что правительство следует заменить. Малмберг поначалу тоже сомневался и считал, что правительство следует распустить, но в итоге пошел за Свинхувудом, не желавшем идти на компромисс с мятежниками.
Артиллерия в пригороде Хельсинки. Руководство Финляндии более чем серьезно отнеслось к угрозе государственного переворота.
Уже вечером 29-го Свинхувуд по радио обратился к восставшим по радио и призвал всех немедленно разойтись по домам. Генерал Малмберг выступил с аналогичной по смыслу речью, хотя лидеры лапуасского движения надеялись, что он зачитает из требования. Не поддержали восстание даже известные сторонники лапуасцев, вроде архиепископа Л. Ингмана, который так же обратился к народу с речью в духе «кто к нам с мечом придет - от меча и погибнет», осуждающей мятеж. Результаты обращений таких авторитетных в стране людей немедленно дали результаты. Даже в «цитадели лапуасцев», губернии Южная Эстерботния, местный начальник шюцкора М. Лаурила призвал своих людей оставаться дома, чем фактически сорвал «мобилизацию» повстанцев в губернии. Такого «удара в спину» лидеры движения никак не ожидали и уже 1 марта были вынуждены спешно перебраться в Хамеенлинну во избежание ареста. Но и оттуда им вскоре пришлось бежать из-под носа полиции уже в Риихимяки.
Выпуск хельсинских "Вечерних новостей" от 29 февраля посвященный мятежу в Мянтсяля.
Однако на этом этапе еще не все было ясно. Со всей страны президенту шли телеграммы с требованием отправить правительство в отставку. 1 марта в поддержку восставших выступила НКП, инициировавшая в парламенте вопрос об отставке правительства. Впрочем, безуспешно. Более того, в результате из правительства «выперли» двух министров - представителей НКП. Зато газета партии превратилась в рупор восставших. Военные на местах тоже не могли определиться, на чьей же они стороне. Так, например, очередная попытка арестовать Косолу и двух других членов лапуасского «триумвиата» теперь уже в Риихимяки провалилась в результате откровенного саботажа со стороны военных.
В 19.15 2 марта Свинхувуд вновь обратился с речью к народу страны. Президента слушало около 200 тысяч финнов, которым «старик Пекка» говорил о недопустимости вооруженного насилия в стране, о том, что он всю свою долгую жизнь боролся за законность и справедливость, что шюцкору будет нанесен непоправимый ущерб, поскольку некоторые его члены забыли присягу и поднялись против общественного порядка, который клялись защищать потом и кровью. Кроме того, в своей речи Свинхувуд прямо намекнул, что восстание направленно, в том числе, и прямо против него лично. Свинхувуд вновь предложил мятежникам разойтись по домам, пообещав рядовым членам шюцкора, не принимавшим активного участие в организации мятежа, полную амнистию.
Речь имела широчайший резонанс. Всего к вечеру 2 марта к восстанию примкнули от пяти до семи тысяч человек, державшие под контролем Мянтсяля, Пори, Ювяскюля, Хамеенлинна. Однако после речи «повстанцы» начали массово расходиться по домам. В Хамеенлинна за ночь «растворилось» 1400 мятежников, в Пори - от 400 до тысячи, в Сало - двести. Большинство из них разошлись по домам, оставшиеся направились в Мянтсяля и второй центр восстания - Ювяскюля. Там само восстание вспыхнуло только вечером 3 марта, после ожесточенной дискуссии между сторонниками и противниками мятежа, сопровождавшиеся размахиванием пистолетом. Один из участников «диспута» умер от сердечного приступа, став единственной жертвой восстания. В результате мятежники к исходу суток заняли все важные стратегические объекты в городе. Сами лидеры «лапуасцев» так же все еще не считали свое дело безнадежно проигранным, решив организовать еще один «крестьянский марш» на Хельсинки 5 или 6 марта. Однако уже 4 марта Риихимяки был окружен верными президенту войсками и, как уже говорилось выше, Косоле и другим удалось бежать в Мянтсяля только благодаря саботажу некоторых офицеров.
На вооружении мятежников имелись даже станковые пулеметы.
Одновременно Свинхувуд пытался склонить лидеров мятежа к сдаче путем переговоров. В Мянтсяля была направлена делегация, которая провела переговоры с Вуорима, но ничего путного добиться от него не смогла. Но уже 4 марта по поручению Косолы, который, наконец, осознал всю бесперспективность дальнейшего сопротивления, к президенту отправилась уже делегация мятежников, обсудить условия капитуляции. Лидеры мятежа хотели выторговать для себя амнистию, но Свинхувуд не намерен был обсуждать это, в свойственной ему грубоватой прямой манере заявив, что некоторых из главарей мятежников следует «притащить за волосы». В то же время, армейские части начали окружение непосредственно Мянтсяля.
В кризисном штабе серьезно опасались, что противостояние в Мянтсяля может вызвать большое кровопролитие. В ночь с пятницы на субботы генерал Сихво получил информацию, что в лагере мятежников в Мянтсяля на лицо все признаки разложения, однако около трехсот человек готовы на самоубийственный рывок на Хельсинки. К счастью, это оказалось только слухами. Но среди повстанцев действительно царило уныние, лидеры восстания много пили, повстанцы тихонечко разбредались по домам. В результате вечером 5 марта Мянтсяля капитулировала. Последней уступкой Свинхувуда стало разрешение шюцкоровцам - участникам мятежа разъехаться по домам организованными группами со своим оружием. К утру 7 марта в Мянтсяля никого из бывших повстанцев не осталось. В Ювяскюля восставшие сами разбежались уже 5 марта.
Отстатки мятежников перед капитуляцией Мянтсяля. Хорошо видно, на вооружении имелись пистолеты-пулеметы.
Суд над мятежниками начался в Тампере 26 июля и с перерывами продолжался до 21 ноября. Всего к суду было привлечено 102 человека, из которых 52 человека было осуждено, причем 32, включая Косолу и Валлениуса (!), к условным срокам, еще 20 человек было освобождено по амнистии, а 24 человека полностью оправданы. Самым суровым образом был наказан только непосредственный организатор мятежа А. Вуоримаа, получивший два года и шесть месяцев тюрьмы. Ну а Лапуасское движение было официально упразднено министром внутренних дел 24 марта 1932 года, на основании «пробитых» движением же «чрезвычайных законов». Ирония судьбы…
Природа не терпит пустоты. Политика, видимо, тоже. Освободившееся с исчезновением Лапуасского движения место праворадикалы заполнили уже 14 июня 1932-го. На месте «лапуасцев» возникло «Патриотическое народное движение», объявившее себя их наследником. А чтобы никто в этом не сомневался, едва Косола был освобожден из-под стражи в октябре, его немедленно сделали лидером движения, каковым он и оставался до своей смерти от пневмонии в 1936 году. ПНД копировала уже не только «лапуасцев», но и куда более узнаваемые в мире радикальные движения фашистского и национал-социалистического толка. Черная униформа, в которой депутаты ПНД являлись на заседания парламента и прочая атрибутика не оставляла никаких сомнений в том, на кого ориентируются и какие идеи несут в мир финские нацисты. Но «лапуасцы» за два с небольшим года своего существования уже изрядно накормили финнов правым радикализмом, и ПНД представляла собою всего лишь бледную тень некогда могучего движения. Выборы 1933 года показали, что правые финские партии заметно утратили свои прежние позиции в парламенте, завоеванные при активной поддержке «лапуасцев». НКП смогла взять всего 18 мест, ПНД - 14, в то время как СДПФ увеличила свое представительство в парламенте с 66 до 78 мест.
1933 год. Финляндия... Правда, что то очень напоминает?
При подготовке статьи использованы материалы сайтов
http://www.vapaamielistenklubi.fi
http://blogit.hs.fi/mantsalankapina/
http://yle.fi/elavaarkisto/artikkelit/mantsalan_kapina_kukistettiin_radion_avulla_7041.html#media=7047
http://fi.wikipedia.org/
А так же книги: