Северная Карелия. История с географией. Часть 4
Продолжаем. 1921-1938
Подавление карельского восстания ("по просьба телезрителей" дописал боевые действия, бесстыдно передрав их из Соколова-Страхова), административно-территориальные реформы, экономическое развитие (немножко) ну и репресси, куда уж без них...
В начале декабря ситуация в Карелии была рассмотрена ЦК ВКП(б), в результате 5 декабря в Хельсинки ушла очередная советская нота с обвинениями в адрес Финляндии в несоблюдении условий Юрьевского договора и угрозами перейти к «другим мерам» с целью заставить финское руководство считаться с его положениями. Очевидно, одной из таких мер была организация «симметричного» восстания в самой Финляндии, за разработку которого активно взялось военное крыло КПФ в Петрограде под руководством Э. Рахья. Наркоминдел, со своей стороны, указал, что обмен нотами требуемого эффекта не дает, поэтому ЧК и Красной Армии следует подкрепить дипломатические заявления конкретными мерами по подавлению восстания в Карелии. И меру эти были приняты, правда эффект произвели отличный от ожидаемого.
На северном участке отряд Иванова к 10 декабря подошел к занятой повстанцами еще 24 ноября деревне Кокосалми (северная оконечность Топозера, 14 км юго-западнее Кестеньги). Красноармейцы были брошены в атаку без разведки через озеро, в результате не доходя 400 метров до окраины деревни, атакующие оказались сначала по пояс в воде, а затем под ружейно-пулеметным огнем противника. Пролежав на льду несколько часов на морозе в промокшей форме, с наступлением темноты отряд отошел на исходные позиции. Из двухсот бойцов погибли двенадцать, семеро получили ранения и 57 человек - обморожения. После этой неудачи отряд отошел в Кестеньгу и, укрепившись, оставался там в течение всего декабря.
На среднем боевом участке дела в первое время шли чуть лучше. Три действующих здесь отряда с переменным успехом воевали за деревни, расположенные западнее Мурманской железной дороги до середины декабря. Повстанцы борьбе за деревни особенно не усердствовали, маневрируя и уходя из-под ударов экспедиционных отрядов, вновь занимая уже пройденные советскими отрядами деревни. Фактически противопартизанские действия здесь свелись к постоянной погоне красноармейских отрядов за ускользающими от них «лесными карельскими партизанами». К 22 декабря все отряды среднего боевого участка были объединены в районе деревни Ругозеро и должны были начать наступление в направлении Ухты. Но подошедшие к повстанцам подкрепления позволили в течение 26-28 декабря полностью блокировать советские силы в районе Ругозера и создать угрозу непосредственно станции Сороцкая Мурманской железной дороги, от которой силы повстанцев находились менее чем в 50 километрах.
Ситуация на южном боевом участке складывалась самая тяжелая. Ребольский батальон в конце ноября пересек границу и занял деревню Туливара к юго-западу от Ребол. Рота 379-го стрелкового мер против финнов не предпринимала, финны также не вели активных действий до 11 декабря, когда решительным штурмом финский батальон занял Реболы, вынудив советскую роту начать отход на юг. Финские разведывательные группы преследовали отходящих красноармейцев, обстреливая их из леса. К 15 декабря советское подразделение отошло на 50 километров, остановившись в деревне Лендеры. К вечеру туда же подошел отряд Павлова. А ночью финский батальон со всех сторон обложил Лендеры и начал интенсивный обстрел деревни. Отряду Павлова с остатками роты 379-го полка пришлось с боем пробиваться на юго-восток, преследуемому финскими лыжниками. Сводный отряд отошел в деревню Лубосалма, где снова попал в окружение. Здесь в рукопашной схватке погиб командир отряда Павлов, остаткам же отряда удалось пробиться по дороге на юго-восток, в направлении Поросозеро. Преследуемый финнами отряд, потерявший убитыми и раненными 25% личного состава, продолжал отходить в общем направлении на Петрозаводск, 23 декабря ребольский батальон вошел в деревню Поросозеро, оставленную финнами менее года назад. До столицы КТК финнам оставалось чуть более сотни километров.
Успехи повстанцев и финских добровольцев вызвали небывалый подъем как в Финляндии, так и в самой Карелии. По замечанию К.И. Соколова-Страхова, «в стане повстанцев неудачи красных войск чрезвычайно подняли настроение и увеличили повстанческую силу в численном отношении; деревни, остававшиеся нейтральными, начали переходить на сторону белофиннов». В результате, по некоторым данным, численность войск повстанцев к концу декабря выросла до 5-6 тысяч человек. В Финляндии на фоне успехов повстанцев на правительство оказывалось все более сильное давление со стороны националистических кругов, «активистов» да и просто сочувствующих активно вмешаться в борьбу в Карелии. Вновь всплыла подзабытая вроде тема похода на Петроград. Полпред РСФСР в Финляндии А.С. Черных 16 декабря докладывал в Москву: «В сущности, Финляндия ведет с нами маленькую скрытую войну. Здешние руководители восстания стремятся, путем затягивания переговоров и рассчитывая на нашу слабость, создать к весне в Карелии настоящий фронт. Карельское восстание, несомненно, будет всячески использовано и поддержано враждебными нам силами, особенно ввиду его близости к Петрограду. Финляндское правительство, видя нашу нерешительность, все больше будет скатываться в руки активистов. Сейчас уже гораздо труднее добиться осуществления наших требований, чем в момент предъявления вашей ультимативной ноты. С бандитизмом в Карелии нельзя справиться, пока мы не добьемся у финского правительства отказа от помощи скрытой маленькой войне, прекращения всякой поддержки бандитов и закрытия границы. Обмен нотами сейчас имеет второстепенное значение, ибо о вооруженной поддержке белобандитов знают все».
На следующий день Нарком иностранных дел Г.В. Чичерин передал финскому посланнику в Москве Б. Юленбёгелю очередную ноту, в которой сообщалось об отзыве советской части комиссии по демаркации границы, а также в очередной раз предупреждал о применении более жестких мер, если восстание в Карелии не закончится.
А к «жестким мерам» все практически было уже готово. 16 декабря секретариат ЦК ВКП(б) одобрил план восстания в Финляндии, подготовленный военным крылом КПФ, и направил его председателю Реввоенсовета Л.Д. Троцкому, который в тот же день сообщил, что РККА готова принять необходимые меры по плану КПФ, а в Петрограде из курсантов-финнов Петроградской интернациональной школы красных командиров сформирован лыжный батальон в составе 300 человек под командованием Т. Антикайнена - костяк новой финской Красной Гвардии. Однако главная ставка делалась все-таки не на «финскую революцию», а на самостоятельные действия РККА по подавлению восстания. Согласно разработанному Реввоенсоветом плану, в первую очередь следовало отрезать повстанцев от помощи из Финляндии, для чего части РККА наносили сходящиеся удары вдоль границы из района Петрозаводск - Медвежья гора, и из района станции Лоухи. Еще одна колонна наносила удар от станции Сороцкая на запад. Командовать группировкой советских войск был назначен комендант Петрограда и начальник Петроградского укрепрайона А.И. Седякин.
Т. Антикайнен, 1922 год
А.И. Седякин
С 22 декабря в Карелии началось сосредоточение в Карелии частей Красной Армии, предназначенных для разгрома восставших. Буквально за несколько дней численность советской группировки выросла с полутора до 26 тысяч человек. Пехоту должна была поддержать артиллерия в лице полковых 76-мм пушек образца 1902 и 1913 годов, и горные 76-мм пушки образца 1909 годов. Кроме того, в частях имелось несколько уникальных 37-мм автоматических пушек системы американского инженера С.Н. Маклена, имевших скорострельность 100 выстрелов в минуту!
37-мм автоматическая пушка системы Маклена на пехотном станке.
Действия наземных частей должны были поддержать два авиаотряда (Сороцкая и Петрозаводск) и три бронепоезда. Непосредственно в составе четырех наступающих колонн было 8,5 тысяч бойцов и командиров, еще две тысячи были задействованы в группировках, прикрывавших фланги наступления, один стрелковый полк охранял тыл по линии Мурманской железной дороги, примерно тысяча человек оставалась в составе ранее действующих здесь отрядов. Остальные бойцы и командиры были задействованы для снабжения, охраны коммуникаций и несения гарнизонной службы в тылу наступающих колонн, а так же в качестве резерва. Подробно останавливаться на ходе боевых действий не будем, всякий желающий без труда может найти в сети и скачать книгу К.И. Соколова-Страхова, где все подробно описано и снабжено детальным анализом. Дадим лишь общий ход событий.
Главный удар наносился на южном фланге от Петрозаводска вдоль линии границы в направлении Ребол и Войницы. Здесь действовали 3-я и 4-я колонны, наступавшие от Петрозаводска (11-я учебно-кадровая и 29 стрелковая бригады) и Медвежьей горы (90-й стрелковый полк 90-й стрелковой бригады, 56-я учебно-кадровая бригада и взвод пушек Маклена). Всего в составе двух колонн имелось 5375 бойцов, 75 пулеметов и 10 артиллерийских орудий. Наступление южной группы началось 24 декабря. 3-я (Медвежегорская) колонна уже 26 декабря вступила в бой, оказав помощь остаткам отряда Павлова в отражении финской атаки в районе Севдозеро. Уже на следующий день передовая группа 3-й колонны (два батальона 90-го стрелкового полка) попыталась сходу овладеть деревней Поросозеро, не дожидаясь подхода с юга частей 11-й бригады, но понесла тяжелые потери (248 человек убитыми и раненными, в т.ч. до 50% комсостава) откатилась обратно в Севдозеро. Только 29 декабря подошедшая 4-я колона овладела Поросозером, откуда финны ушли без боя, полностью разграбив деревню и ведя с собой в качестве мобилизованных её молодежь.
После взятия Поросозера 3-я и 4-я колонный были объединены в группу Ребольского направления под командованием командира 56-й бригады Руднева. На усиление группе были приданы отряд Павлова, 56-й учебно-кадровый полк и батальон 87-го стрелкового полка. Правда, в скором времени из состава группы был изъят 90-й полк. В таком виде отряд возобновил наступление 6 января, двинувшись вдоль ребольской дороги на северо-запад. Противник противодействия практически не оказывал, только 10 января в деревне Шаверкиозеро (примерно на полпути между Лендерами и Лубосалмой) повстанцы оказали яростное сопротивление. Деревню удалось захватить только после пятичасового ожесточенного боя, после которого «белобандиты» отошли, уведя с собой всех жителей и скот и полностью сожгя деревню. В ночь на 12-е части Красной Армии достигли Лендер и взяли её лобовым штурмом после ожесточенного боя. Дальше наступление Ребольской группы шло фактически без противодействия противника, 14 января была взята деревня Реболы, а 18-го - Ровкула. За период с 6 по 18 января Ребольская группа прошла 200 километров по глубокому снегу и бездорожью.
Определенную помощь Ребольской группе оказал лыжный батальон Антикайнена. 5 января батальон на поезде выехал из Петрограда и выгрузился на станции Масельгская, откуда 8 января начал свой рейд по территории, охваченной восстанием. Уже 14 января лыжники вышли к Реболам, разгромив по пути финский гарнизон в деревне Пененга, пройдя менее чем за неделю более 200 километров. Отдохнув пару дней, 17 января лыжники двинулись на деревню Кимасозеро в шестидесяти километрах северо-восточнее Ребол. В деревне находился штаб Карельского лесного партизанского полка, и она была неплохо укреплена. Имея в пути несколько стычек, отряд Антиканена 20 января подошел к Кимасозеро и хотел окружить деревню, но появление «краснофинских» лыжников было замечено, и батальон атаковал деревню без подготовки, надеясь на внезапность. Маневр удался: «лесные партизаны» бежали из деревни, 44 «партизана» было взято в плен. В руки лыжников попал полковой обоз, запасы одежды, продовольствия и полмиллиона патронов. Все это было «красными финнами» уничтожено и 21 января отряд отошел в Ровкулу, откуда 24-го уже вместе с Ребольской группой вновь вошел в Кимасозеро. Таким образом, на большинстве своего протяжения финская граница была вновь закрыта советскими частями, а финский Ребольский батальон вытеснен в Финляндию. Однако полностью закрыть границу из-за неудачных действий действовавшей с севера 1-й колонны так и не удалось.
В составе 1-й колонны (89-й стрелковый полк, взвод легкой артиллерии 127-й бригады, отряд Иванова и взвод батареи пушек Маклена) к началу её наступления, 27 декабря, насчитывалось всего 1249 бойцов при 47 пулеметах и четырех орудиях. Колонна 31 декабря достигла Кестеньги и 2 января в лоб атаковала при поддержке артиллерии злополучную Кокосалми. Лыжных подразделений в колонне не было, поэтому сманеврировать в тыл обороне противника командир колонны не мог. В результате с наступлением темноты колонна отошла назад в Кестеньгу и осталась там в ожидании подкреплений.
2-я колонна выступила из Сороцкой 29 декабря. Костяк колоны составлял 88-й стрелковый полк, усиленный отрядом лыжников Московского военного округа, 114-й артиллерийской батареей, штурмовой батарей и кавэскадроном 11-й стрелковой дивизии. Вместе с блокированными финнами экспедиционными отрядами в составе колонны было 2025 бойцов при 44 пулеметах и 8 орудиях. Уже 4 января с боями колонна достигла Ругозера, деблокировав окруженные отряды, и двинулась дальше. К 6 января колонна продвинулась еще на 25 километров на северо-запад, заняв еще две деревни, но затем из-за усилившейся непогоды, сильных морозов и метелей продвижение застопорилось. А затем на коммуникациях колонны стали появляться лыжные отряды противника, в нескольких деревнях в тылу колонны вспыхнули восстания. В результате колонне до конца января пришлось заниматься очисткой своих тылов. В целом же наступление Красной Армии в конце января в целом выдохлось и требовалось несколько дней на организацию снабжения, пополнения запасов продовольствия и усиления действующих группировок.
В противоположном лагере эйфория, вызванная декабрьскими успехами повстанцев, быстро сошла на нет. Решительный натиск Красной Армии быстро погасил все надежды восставших и сочувствующих им на успешный исход. Теперь даже самый заядлый оптимист не мог рассчитывать, что Ухтинское правительство сможет продержаться без внешней помощи сколь-нибудь длительное время. Финский ребольский батальон уже был вынужден отойти с территории советской Карелии, а финское правительство по-прежнему официально старательно дистанцировалось от поддержки восставших и не хотело даже слышать об оказании вооруженной помощи силами финской армии. В середине января еще один удар по надеждам повстанцев нанесла Лига Наций, которая в ответ на обращения Финляндии в Национальный Совет Лиги сообщила, что готова посадить конфликтующие стороны за стол переговоров только при условии, что все заинтересованные стороны обратятся с соответствующей просьбой. Однако не надо было быть провидцем, чтобы понять, что в Москве совершенно не заинтересованы в ведении переговоров с восставшими, которых там иначе как «бандитами» не называли. В конце января из Карелии в Финляндию потянулся поток беженцев через пока еще не закрытую окончательно границу. Лидерами по оттоку населения стали Ухта (679 человек) и Вокнаволок (328 человек), много ушло за границу и жителей Ребол (всего 275 человек). Всего же к концу февраля 1922 года на территорию Финляндии ушло 11239 жителей Беломорской и Олонецкой Карелии. Общее же число беженцев из России, включая солдат и офицеров белой армии, составляло 33,5 тысячи человек. Из числа карел-беженцев 3,5 тысячи составляли дети до 16 лет, еще столько же молодые люди от 16 до 20 лет, три тысячи взрослых мужчин и около двух тысяч женщин.
Ну а тем временем, советская сторона спешила окончательно подавить карельское восстание. Поскольку 1-я (северная) колонна со своей задачей закрыть границу с севера в январе не справилась, на усиление колонны был переброшен 90-й стрелковый полк и отряд лыжников Московского военного округа. В ночь на 24 января 1-я колонна выступила из Кестеньги и двинулась к злополучной Кокосальми. Советское командование с помощью лыжных отрядов планировало окружить деревню и уничтожить находящегося там противника. Однако фактически бои днем 24-го и в ночь на 25 января вылились в череду лобовых атак деревни, в результате которых удалось захватить её восточную окраину. Лишь когда днем 25 января группа советских лыжников вышла на дорогу в тылу Кокосальми, защитники деревни оставили её и ушли на лыжах. 27 января 1-я колонна продолжила движение. Надо отметить, что карельские части восставших, судя по всему, оказывали куда более упорное сопротивление, нежели финский ребольский батальон. 1-я колонна на своем пути была вынуждена постоянно прорывать заслоны, созданные Беломорским полком. Уже 28 января колонне пришлось вести тяжелый бой на подступа к деревне Вонгозеро в нескольких километрах от Кокосальмы, бой за деревню Купасалми длился с 30 января по 2 февраля и принудить повстанцев к отходу удалось только очередным маневром лыжников к ним в тыл. В течение всего дня 5 февраля пришлось вести бой за деревню Тихтозеро. Красная Армия в этих боях понесла тяжелые потери, причем не только, а иногда и не столько от огня противника, сколько от морозов. Так в бою за деревню Кокосальми 1-й батальон 89-го полка потерял убитыми и раненными всех командиров рот и взводов, а в бою 5 февраля из отряда в 900 человек убитыми и раненными было потеряно всего тридцать, зато обмороженными - 196, за что отдельное «большое спасибо» командование колонны должно было сказать незамерзающим «гнилым болтам». Впрочем, со взятием Тихтозера 1-я колонна перерезала коммуникацию, связывающую Ухту с финским Кусамо, лишив Ухтинское правительство помощи из Финляндии. Теперь единственной дорогой от Ухты в Финляндию оставался «зимник», идущий через Вокнаволок на Суомуссалми.
Перерезать эту дорогу должна была южная колонна. 27 января из Кимасозера выступили лыжники отряда Антикайнена и в тот же день взяли хорошо укрепленную деревню Барышнаволоцкая, в 25 километрах к востоку от Кимасозеро. Далее лыжники повернули на юго-запад, на деревню Челмозеро, где 29 января встретились с частями 2-й колонны. Непосредственно на Вокнаволок должна была наступать 56-я дивизионная школа, но уже 28 января она завязла в бою у деревни Кондокская в 12 километрах северо-западнее Кимасозера. Опасаясь задержки выполнения задачи по полному закрытию границы, советское командование развернуло на помощь 56-й школе отряд Антикайнена. Прибыв в район боя 1 февраля, «краснофинские» лыжники под угрозой окружения заставили противника оставить деревню, а уже вечером того же дня без боя была взята Костомукша. По финским данным, небольшой отряд красноармейцев в 100-200 человек даже пересек границу в этом районе, но потом ушел назад. Далее наступление шло практически беспрепятственно. Уже 5 февраля южная колонна без боя заняла Вокнаволок, а 10 февраля взяла Войницу, фактически замкнув кольцо окружения вокруг Ухты. Но к этому времени это было уже не нужно.
2-я колонна (центральная), получившая на усиление 86-й и 87-й стрелковые полки, должна была возобновить наступление в направлении Ухты 24 января, но из-за плохой погоды реально смогла начать движение только 29-го, захватив без деревню Челмозеро силами 88-го полка. Далее наступление колонны шло фактически беспрепятственно, т.к. восставшие уже осознали свое поражение и фактически вели упорные бои только за прикрытие путей эвакуации из Ухты. Уже 2 февраля колона взяла деревню Юкшозеро, выйдя к озерной системе Куйто, а 7 февраля части колонны вошли в оставленную противником еще в ночь с 5 на 6 февраля Ухту. После этого боевые действия фактически свелись к добиванию оставшихся на территории Карелии мелких отрядов повстанцев, последний более-менее крупный отряд отошел в Финляндию 17 февраля, на чем боевые действия можно считать законченными.
Между тем, в самой Финляндии заработал подготовленный Э. Рахья план альтернативного карельскому восстания. Еще в декабре в поселке Княжья Губа на берегу Кандалакшинского залива был сформирован отряд Красных партизан под руководством Я. Мойлайнена (Ю.Матеро). 29 января отряд пересек границу и занял поселок Куртти, а на следующий день вошел в деревню Салла, откуда на лыжах двинулся далее на запад и 2 февраля вошел в деревню Варрио в нескольких километрах к северу от Кемиярви, где поднял т.н. «жирное восстание» (Мойлайнен произносил речь с бочки из под жира). Правда масштабы «восстания» мягко говоря не слишком впечатляют. В брожениях, длившихся со 2 по 7 февраля, приняло участие около пятисот человек, большинство из которых позже ушли на территорию РСФСР. Тем не менее, «сигнал» финским руководством был получен, поэтому, когда 11 февраля Наркоминдел Чичерин через представителя в Хельсинки обратился к главе финского МИД Р. Холсти с предложением мирным путем решить возникшие осложнения в советско-финляндских отношениях, в Хельсинки, надо полагать, вздохнули с облегчением. Правда на протяжении февраля-марта финская сторона по-прежнему не оставляла попыток привлечь к «карельскому вопросу» Лигу Наций, но в конце концов получила оттуда ответ, в том духе, что Лига Наций обязательно рассмотрит этот вопрос, но когда для этого сложатся подходящие обстоятельства. В общем, как только - так сразу.
В результате 21 марта в Москве был подписан договор о принятии мер по обеспечению неприкосновенности советско-финляндской границы, согласно которому возобновлявшая работу Центральная Смешанная Русско-Финляндская Комиссия должна была выработать меры по предотвращению в дальнейшем подобных осложнений. А уже 1 июня в Хельсинки был заключен договор о мероприятиях, обеспечивающих неприкосновенность границы. Согласно этому договору, обеим сторонам запрещалось иметь в пограничной полосе какие-либо вооруженные силы, за исключением пограничной охраны численностью не более 2500 человек пехоты и кавалерии, вооруженных только винтовками и пулеметами и полиции (милиции) не более сотни человек. Кроме того, в приграничной полосе разрешалась деятельность шюцкора и добровольных отрядов, однако свои занятия они имели право проводить не ближе трех километров от границы и имели серьезные ограничения по вооружению. Так пулеметов на всю пограничную территорию военизированным организациям разрешалось иметь всего пятнадцать штук. В случае возникновения каких-либо конфликтов на территории одного государства, другое обязалось сохранять строжайший нейтралитет, а так же «принять меры для предупреждения образования на своей территории групп, готовящих нападение или вторжение на территорию другой стороны». Этот пункт дополнялся протоколом, где было сказано, что договаривающиеся стороны обязуются «запретить на своей территории вербовку, отправку и формирование отрядов, направленных против другой стороны, оказание им денежной помощи, присылку им снаряжения, вооружения, боеприпасов и продовольствия. Стороны обязуются также не допускать систематического перехода границы отдельными лицами для участия в вооруженных выступлениях на территории другой стороны». Кроме того, стороны брали на себя обязательства распускать на своей территории организации, участвующие в подготовке нападения на другую сторону. Тем самым, договор серьезно «подрезал крылья» не только разного рода «сочувствующим» организациям на территории Финляндии, но и фактически похоронил мечты радикального крыла КПФ об организации в ближайшем будущем в Финляндии новой революции.
30 декабря 1922 года был образован Союз Советских Социалистических Республик, вслед за чем началась реорганизация административно-территориального деления страны, которое за годы революции и гражданской войны обросло во много стихийно сложившимися автономиями, республиками, коммунами и т.д., вроде Терской или Ставропольской республики, при этом во много сохранилось дореволюционное административно-территориальное деление. Одной из «первых ласточек» реформы стало преобразование 25 июня 1923 года КТК в Автономную Карельскую Советскую Социалистическую Республику (позже - Карельская Автономная ССР), произведенное по инициативе руководства «красных финнов», фактически сосредоточивших в своих руках власть в КТК, а затем и новой автономной республике. Одновременно из западных волостей Кемского уезда был создан Ухтинский уезд, таким образом, Ухта превратилась из волостного в уездный центр. Новый уезд по плотности населения оказался на одном из последних мест в республике. На каждую сотню его квадратных километров приходилось всего по 53 жителя. Причиной этому был массовый исход населения Финляндию после поражения карельского восстания 1921-22 годов.
КАССР, 1930 год
Справедливости ради надо отметить, что Кемский уезд, неоднократно менявший свои границы, к моменту разделения очень сильно разросся по сравнению с началом века. В пользу Ухтинского уезда отошло 30643 квадратных километров с населением всего 16190 человек, или 7,7% населения АКССР. Однако оставшаяся территория Кемского уезда продолжала насчитывать 40851 квадратный километр, на которых проживало 32,5 тысячи человек, или 15,5% населения советской Карелии. Кемский уезд был и самым развитым в промышленном отношении районом Карелии (естественно, не считая Петрозаводска), имея 602 промышленных заведения. Правда, львиную долю этих самых «заведений» представляли собою мелкие рыболовецкие артели. Кроме того, широкое развитие в Кемском уезде имели лесозаготовки и лесообработка. Помимо лесопильного завода в Кеми, множество мелких лесопилок было разбросано по берегу Онежского залива. Лесообрабатывающая промышленность Кемского уезда к 1927 году уверенно занимала первое место в Карелии. В отличие от Ухтинского уезда, население Кемского уезда массовым бегством с насиженных мест не отметилось, более того, непосредственно в Кеми наблюдался значительный прирост населения. Если в 1913 году Кемь насчитывала 4,1 тыс. жителей, то в 1931 уже 7,7 тысяч. К 1939 году в городе имелся открытый еще в 1888 году лесопильный завод, локомотивное депо, пристань, станция Мурманской железной дороги и даже своя газета «Советское Беломорье». Однако по своей структуре Кемь сохраняла все черты патриархального уездного города, без разного рода «цивилизационных излишеств». Водопровод, к примеру, появился в Кеми только в 1956 году.
Вид на Кемь, 1915 год
27 августа 1927 года, в рамках проводившихся в СССР мероприятий по ликвидации уездной сетки административно-территориального деления страны, уезды были упразднены, а на их месте образованы районы. АКССР вместо семи уездов и 55 волостей получила 26 районов. Новые власти так расстарались, дробя уезды на районы, что уже три года спустя часть новых районов пришлось ликвидировать, а их территории присоединить к другим районам. Территория Ухтинского уезда была разделена на две части - Ухтинский и Кестеньгский районы. Площадь Ухтинского района сократилась до 15540 квадратных километров, на которых располагалось всего 250 небольших населенных пунктов, поделенных на 14 сельсоветов. Уже в 1930 году территория района выросла за счет присоединения части территории упраздненного Кемирецкого района, в результате чего площадь Ухтинского района выросла до 20286 квадратных километров. Постановлением Президиума ВЦИК от 20 февраля 1935 года Ухтинский район был переименован в район Калевалы (Калевальский район). Кемский уезд поделился своей территорией с соседями гораздо щедрее. На севере значительная часть территории отошла в пользу Лоухского района , на западе часть земель уезда вошла в Кемирецкий район, просуществовавший всего около трех лет. Все южные волости отошли в состав Сороцкого района. Современный Кемский район, не сильно отличающийся по площади от созданного в 1927-м, включает в себя всего чуть более восьми тысяч квадратных километров.
Вооруженные силы на территории КАССР строились по территориальному принципу, но при этом заметно отличались от других частей Красной Армии. В 1925 году на территории Карелии был сформирован Карельский егерский батальон, спустя шесть лет развернутый в егерскую бригаду - единственное егерское соединение в СССР. Костяк советских егерей составляли все те же «красные финны» - выпускники «интернациональной школы», а так же карелы, в том числе и амнистированные «карельские беженцы» (к 1925 году число беженцев-карел в Финляндии сократилось до 6 тыс. человек). Первый командир батальона Э. Матсон, между прочим, сын крупного финского банкира, настолько увлекся строительством своей части по финскому образцу, что предлагал даже вместо звезд на головных уборах своих бойцов ввести изображение белого медведя. В итоге РВС Ленинградского военного округа в 1928 году отправил Матсона от греха подальше служить в район Новгорода.
В экономическом отношении Карелия в конце 1920-х - начале 1930-х испытывала некое подобие бума. Местное население, насчитывающее к 1933 году 371,5 тыс. человек (из них карел и финнов 120,5 тыс.), просто не справлялось и потому КАССР ежегодно требовалось до 50 тыс. наемных рабочих, в основном лесорубов, которые приезжали в Карелию даже из США и Канады. Любопытно, что если доля карел и финнов в населении республики составляла примерно треть, то в органах исполнительной власти на эти национальности приходилось от 46 (в районных исполнительных комитетах) до 67% (в республиканском ЦИКе). «Новые веяния» не обошли стороною и карельскую глубинку. На территории Кемского района в период с 1929 по 1935-й годы было организовано восемь сельскохозяйственных и шесть рыболовецких колхозов. В целом же, согласно постановлению ЦИК и СНК КАССР от 5 марта 1930-го года четырнадцать районов Карелии были объявлены районами сплошной коллективизации. Созданный в 1929 году кемский леспромхоз к 1933-му году заготавливал до 241 тысячи кубометров леса. В Ухте за десять месяцев, с 5 августа 1926 по 5 июня 1927 года была построена гидроэлектростанция, и к концу года электрическое освещение было проведено в 92 из 94 крестьянских хозяйств Ухты. Учитывая «удобство» доставки необходимых материалов в Ухту, надо заметить, что строительство электростанции было огромным достижением. Кроме того, в Ухте были построены капитальные здания местного клуба, школа, склад и т.д. Вначале 30-х в КАССР из охваченной экономическим кризисом Финляндии реэмигрировало еще около семи тысяч человек.
Однако советские преобразования имели и оборотную сторону. Уже с середины 1920-х в КАССР начали организовывать лагеря ОГПУ, предтеча будущего ГУЛАГа. Первым карельским «островком» будущего «архипелага» в 1923 году стал старинный Соловецкий монастырь, который новые власти «перепрофилировали» в печально знаменитый Соловецкий лагерь особого назначения ОГПУ-НКВД. Лагерь просуществовал под разными названиями в общей сложности десять лет. Непосредственно в Кеми некоторое время располагался пересыльный пункт и лагерная администрация. Заключенные СЛОНа трудились на местных торфоразработках, заготавливали лес, занимались рыболовством и еще много чем. Результаты труда заключенных составляли значительную часть производства в северной Карелии, что и не удивительно, учитывая, что в «лучшие годы» численность заключенных достигала 71 тысячи человек, что в разы превышало численность всего населения Кемского и Ухтинского районов вместе взятых. Правда в начале 30-х, в связи с началом строительство Беломоро-Балтийского канала, заключенных постепенно начали переводить на новую «стройку социализма», и в 1933 году лагерь был ликвидирован, а монастырский комплекс передали в ведение Военно-морского флота.
Заключенные Соловецкого лагеря на работах.
Вместе с организацией колхозов в Карелии началась и их «альтер эго» - борьба с «кулачеством». Зимой-весной 1930-го в Карелии было «раскулачено» 150 крестьянских хозяйств, при этом арестован 241 человек. На втором этапе, весной-летом 1931-го аресту подверглись уже 471 «кулак», но к лишению свободы было приговорено только 28 из них. Самым масштабным стал третий этап, начавшийся в сентябре 1931-го и затронувший около 3 тыс. человек. «Кулаки», как правило, подвергались выселению из родных мест либо в районы Кандалакши и Пудожа, либо вообще за пределы республики. С 1933-го года репрессии в Карелии постепенно начинают менять оттенок с классового на национальный. Широкую известность получил т.н. «заговор финского Генштаба» - контрреволюционная организация, охватившая восемь районов Ленинградской области и пятнадцать районов Карелии, а также «пустившая корни» среди комсостава егерской бригады и насчитывавшая по данным НКВД более 1,5 тыс. человек. В том же году «компетентные органы» вскрыли еще несколько мелких «организаций», от 50 до 100 человек. Существовали ли эти организации или нет, но их «раскрытие» дало толчок к массовым зачисткам пограничной полосы от «кулацкого и антисоветского», а фактически в основном финского и карельского населения, начавшимся весной 1935 года. В северной Карелии депортации прокатились, в том числе, по Калевальскому и Ребольскому районам. К концу апреля из этих районов было выселено 103 семьи общей численностью 597 человек. Летом - осенью того же года репрессивная машина нанесла удар непосредственно по «Красным финнам» - членам КПФ и руководителям КАССР. Одновременно была расформирована Карельская егерская бригада. А в 1937-м Карелию накрыла волна «большого террора». Всего в 1937-38 гг. в республике было репрессировано от 8605 до 11341 человек, из которых 4688 человек были финнами (при том, что они составляли около 3% населения республики). При этом, выделенный центром «лимит» на аресты составлял «всего» 3700 человек. Таким образом, карельские «чекисты» в два-три раза (!) «перевыполнили план» по репрессиям. Из арестованных финнов было расстреляно по разным данным от 85 до 90%. Были казнены крупнейшие деятели КПФ и руководители КАССР Г. Ровио, Э. Гюллинг и др. Впрочем, у арестованного карела шансы выжить были не многим выше. «Высшей мере социальной защиты» подверглись 88% арестованных карел. Всего же в республике с лета 1937 до осени 1938-го было расстреляно 7348 человек. Впрочем, такое распределение не всегда отражало картину репрессий по районам, национальный состав репрессированных сильно зависел от такового в районе в целом. Местное население в Калевальском районе пострадало сравнительно не сильно, основной удар пришелся на финских переселенцев. Из 460 арестованных жителей района 264 были финнами. В Кемском районе репрессировали 311 человек, или 2,5% населения, из которых половину составили русские, а остальные - примерно поровну финнов и карел. Зато в Ругозерском районе большинство репрессированных составляли карелы.
Подавление карельского восстания ("по просьба телезрителей" дописал боевые действия, бесстыдно передрав их из Соколова-Страхова), административно-территориальные реформы, экономическое развитие (немножко) ну и репресси, куда уж без них...
В начале декабря ситуация в Карелии была рассмотрена ЦК ВКП(б), в результате 5 декабря в Хельсинки ушла очередная советская нота с обвинениями в адрес Финляндии в несоблюдении условий Юрьевского договора и угрозами перейти к «другим мерам» с целью заставить финское руководство считаться с его положениями. Очевидно, одной из таких мер была организация «симметричного» восстания в самой Финляндии, за разработку которого активно взялось военное крыло КПФ в Петрограде под руководством Э. Рахья. Наркоминдел, со своей стороны, указал, что обмен нотами требуемого эффекта не дает, поэтому ЧК и Красной Армии следует подкрепить дипломатические заявления конкретными мерами по подавлению восстания в Карелии. И меру эти были приняты, правда эффект произвели отличный от ожидаемого.
На северном участке отряд Иванова к 10 декабря подошел к занятой повстанцами еще 24 ноября деревне Кокосалми (северная оконечность Топозера, 14 км юго-западнее Кестеньги). Красноармейцы были брошены в атаку без разведки через озеро, в результате не доходя 400 метров до окраины деревни, атакующие оказались сначала по пояс в воде, а затем под ружейно-пулеметным огнем противника. Пролежав на льду несколько часов на морозе в промокшей форме, с наступлением темноты отряд отошел на исходные позиции. Из двухсот бойцов погибли двенадцать, семеро получили ранения и 57 человек - обморожения. После этой неудачи отряд отошел в Кестеньгу и, укрепившись, оставался там в течение всего декабря.
На среднем боевом участке дела в первое время шли чуть лучше. Три действующих здесь отряда с переменным успехом воевали за деревни, расположенные западнее Мурманской железной дороги до середины декабря. Повстанцы борьбе за деревни особенно не усердствовали, маневрируя и уходя из-под ударов экспедиционных отрядов, вновь занимая уже пройденные советскими отрядами деревни. Фактически противопартизанские действия здесь свелись к постоянной погоне красноармейских отрядов за ускользающими от них «лесными карельскими партизанами». К 22 декабря все отряды среднего боевого участка были объединены в районе деревни Ругозеро и должны были начать наступление в направлении Ухты. Но подошедшие к повстанцам подкрепления позволили в течение 26-28 декабря полностью блокировать советские силы в районе Ругозера и создать угрозу непосредственно станции Сороцкая Мурманской железной дороги, от которой силы повстанцев находились менее чем в 50 километрах.
Ситуация на южном боевом участке складывалась самая тяжелая. Ребольский батальон в конце ноября пересек границу и занял деревню Туливара к юго-западу от Ребол. Рота 379-го стрелкового мер против финнов не предпринимала, финны также не вели активных действий до 11 декабря, когда решительным штурмом финский батальон занял Реболы, вынудив советскую роту начать отход на юг. Финские разведывательные группы преследовали отходящих красноармейцев, обстреливая их из леса. К 15 декабря советское подразделение отошло на 50 километров, остановившись в деревне Лендеры. К вечеру туда же подошел отряд Павлова. А ночью финский батальон со всех сторон обложил Лендеры и начал интенсивный обстрел деревни. Отряду Павлова с остатками роты 379-го полка пришлось с боем пробиваться на юго-восток, преследуемому финскими лыжниками. Сводный отряд отошел в деревню Лубосалма, где снова попал в окружение. Здесь в рукопашной схватке погиб командир отряда Павлов, остаткам же отряда удалось пробиться по дороге на юго-восток, в направлении Поросозеро. Преследуемый финнами отряд, потерявший убитыми и раненными 25% личного состава, продолжал отходить в общем направлении на Петрозаводск, 23 декабря ребольский батальон вошел в деревню Поросозеро, оставленную финнами менее года назад. До столицы КТК финнам оставалось чуть более сотни километров.
Успехи повстанцев и финских добровольцев вызвали небывалый подъем как в Финляндии, так и в самой Карелии. По замечанию К.И. Соколова-Страхова, «в стане повстанцев неудачи красных войск чрезвычайно подняли настроение и увеличили повстанческую силу в численном отношении; деревни, остававшиеся нейтральными, начали переходить на сторону белофиннов». В результате, по некоторым данным, численность войск повстанцев к концу декабря выросла до 5-6 тысяч человек. В Финляндии на фоне успехов повстанцев на правительство оказывалось все более сильное давление со стороны националистических кругов, «активистов» да и просто сочувствующих активно вмешаться в борьбу в Карелии. Вновь всплыла подзабытая вроде тема похода на Петроград. Полпред РСФСР в Финляндии А.С. Черных 16 декабря докладывал в Москву: «В сущности, Финляндия ведет с нами маленькую скрытую войну. Здешние руководители восстания стремятся, путем затягивания переговоров и рассчитывая на нашу слабость, создать к весне в Карелии настоящий фронт. Карельское восстание, несомненно, будет всячески использовано и поддержано враждебными нам силами, особенно ввиду его близости к Петрограду. Финляндское правительство, видя нашу нерешительность, все больше будет скатываться в руки активистов. Сейчас уже гораздо труднее добиться осуществления наших требований, чем в момент предъявления вашей ультимативной ноты. С бандитизмом в Карелии нельзя справиться, пока мы не добьемся у финского правительства отказа от помощи скрытой маленькой войне, прекращения всякой поддержки бандитов и закрытия границы. Обмен нотами сейчас имеет второстепенное значение, ибо о вооруженной поддержке белобандитов знают все».
На следующий день Нарком иностранных дел Г.В. Чичерин передал финскому посланнику в Москве Б. Юленбёгелю очередную ноту, в которой сообщалось об отзыве советской части комиссии по демаркации границы, а также в очередной раз предупреждал о применении более жестких мер, если восстание в Карелии не закончится.
А к «жестким мерам» все практически было уже готово. 16 декабря секретариат ЦК ВКП(б) одобрил план восстания в Финляндии, подготовленный военным крылом КПФ, и направил его председателю Реввоенсовета Л.Д. Троцкому, который в тот же день сообщил, что РККА готова принять необходимые меры по плану КПФ, а в Петрограде из курсантов-финнов Петроградской интернациональной школы красных командиров сформирован лыжный батальон в составе 300 человек под командованием Т. Антикайнена - костяк новой финской Красной Гвардии. Однако главная ставка делалась все-таки не на «финскую революцию», а на самостоятельные действия РККА по подавлению восстания. Согласно разработанному Реввоенсоветом плану, в первую очередь следовало отрезать повстанцев от помощи из Финляндии, для чего части РККА наносили сходящиеся удары вдоль границы из района Петрозаводск - Медвежья гора, и из района станции Лоухи. Еще одна колонна наносила удар от станции Сороцкая на запад. Командовать группировкой советских войск был назначен комендант Петрограда и начальник Петроградского укрепрайона А.И. Седякин.
Т. Антикайнен, 1922 год
А.И. Седякин
С 22 декабря в Карелии началось сосредоточение в Карелии частей Красной Армии, предназначенных для разгрома восставших. Буквально за несколько дней численность советской группировки выросла с полутора до 26 тысяч человек. Пехоту должна была поддержать артиллерия в лице полковых 76-мм пушек образца 1902 и 1913 годов, и горные 76-мм пушки образца 1909 годов. Кроме того, в частях имелось несколько уникальных 37-мм автоматических пушек системы американского инженера С.Н. Маклена, имевших скорострельность 100 выстрелов в минуту!
37-мм автоматическая пушка системы Маклена на пехотном станке.
Действия наземных частей должны были поддержать два авиаотряда (Сороцкая и Петрозаводск) и три бронепоезда. Непосредственно в составе четырех наступающих колонн было 8,5 тысяч бойцов и командиров, еще две тысячи были задействованы в группировках, прикрывавших фланги наступления, один стрелковый полк охранял тыл по линии Мурманской железной дороги, примерно тысяча человек оставалась в составе ранее действующих здесь отрядов. Остальные бойцы и командиры были задействованы для снабжения, охраны коммуникаций и несения гарнизонной службы в тылу наступающих колонн, а так же в качестве резерва. Подробно останавливаться на ходе боевых действий не будем, всякий желающий без труда может найти в сети и скачать книгу К.И. Соколова-Страхова, где все подробно описано и снабжено детальным анализом. Дадим лишь общий ход событий.
Главный удар наносился на южном фланге от Петрозаводска вдоль линии границы в направлении Ребол и Войницы. Здесь действовали 3-я и 4-я колонны, наступавшие от Петрозаводска (11-я учебно-кадровая и 29 стрелковая бригады) и Медвежьей горы (90-й стрелковый полк 90-й стрелковой бригады, 56-я учебно-кадровая бригада и взвод пушек Маклена). Всего в составе двух колонн имелось 5375 бойцов, 75 пулеметов и 10 артиллерийских орудий. Наступление южной группы началось 24 декабря. 3-я (Медвежегорская) колонна уже 26 декабря вступила в бой, оказав помощь остаткам отряда Павлова в отражении финской атаки в районе Севдозеро. Уже на следующий день передовая группа 3-й колонны (два батальона 90-го стрелкового полка) попыталась сходу овладеть деревней Поросозеро, не дожидаясь подхода с юга частей 11-й бригады, но понесла тяжелые потери (248 человек убитыми и раненными, в т.ч. до 50% комсостава) откатилась обратно в Севдозеро. Только 29 декабря подошедшая 4-я колона овладела Поросозером, откуда финны ушли без боя, полностью разграбив деревню и ведя с собой в качестве мобилизованных её молодежь.
После взятия Поросозера 3-я и 4-я колонный были объединены в группу Ребольского направления под командованием командира 56-й бригады Руднева. На усиление группе были приданы отряд Павлова, 56-й учебно-кадровый полк и батальон 87-го стрелкового полка. Правда, в скором времени из состава группы был изъят 90-й полк. В таком виде отряд возобновил наступление 6 января, двинувшись вдоль ребольской дороги на северо-запад. Противник противодействия практически не оказывал, только 10 января в деревне Шаверкиозеро (примерно на полпути между Лендерами и Лубосалмой) повстанцы оказали яростное сопротивление. Деревню удалось захватить только после пятичасового ожесточенного боя, после которого «белобандиты» отошли, уведя с собой всех жителей и скот и полностью сожгя деревню. В ночь на 12-е части Красной Армии достигли Лендер и взяли её лобовым штурмом после ожесточенного боя. Дальше наступление Ребольской группы шло фактически без противодействия противника, 14 января была взята деревня Реболы, а 18-го - Ровкула. За период с 6 по 18 января Ребольская группа прошла 200 километров по глубокому снегу и бездорожью.
Определенную помощь Ребольской группе оказал лыжный батальон Антикайнена. 5 января батальон на поезде выехал из Петрограда и выгрузился на станции Масельгская, откуда 8 января начал свой рейд по территории, охваченной восстанием. Уже 14 января лыжники вышли к Реболам, разгромив по пути финский гарнизон в деревне Пененга, пройдя менее чем за неделю более 200 километров. Отдохнув пару дней, 17 января лыжники двинулись на деревню Кимасозеро в шестидесяти километрах северо-восточнее Ребол. В деревне находился штаб Карельского лесного партизанского полка, и она была неплохо укреплена. Имея в пути несколько стычек, отряд Антиканена 20 января подошел к Кимасозеро и хотел окружить деревню, но появление «краснофинских» лыжников было замечено, и батальон атаковал деревню без подготовки, надеясь на внезапность. Маневр удался: «лесные партизаны» бежали из деревни, 44 «партизана» было взято в плен. В руки лыжников попал полковой обоз, запасы одежды, продовольствия и полмиллиона патронов. Все это было «красными финнами» уничтожено и 21 января отряд отошел в Ровкулу, откуда 24-го уже вместе с Ребольской группой вновь вошел в Кимасозеро. Таким образом, на большинстве своего протяжения финская граница была вновь закрыта советскими частями, а финский Ребольский батальон вытеснен в Финляндию. Однако полностью закрыть границу из-за неудачных действий действовавшей с севера 1-й колонны так и не удалось.
В составе 1-й колонны (89-й стрелковый полк, взвод легкой артиллерии 127-й бригады, отряд Иванова и взвод батареи пушек Маклена) к началу её наступления, 27 декабря, насчитывалось всего 1249 бойцов при 47 пулеметах и четырех орудиях. Колонна 31 декабря достигла Кестеньги и 2 января в лоб атаковала при поддержке артиллерии злополучную Кокосалми. Лыжных подразделений в колонне не было, поэтому сманеврировать в тыл обороне противника командир колонны не мог. В результате с наступлением темноты колонна отошла назад в Кестеньгу и осталась там в ожидании подкреплений.
2-я колонна выступила из Сороцкой 29 декабря. Костяк колоны составлял 88-й стрелковый полк, усиленный отрядом лыжников Московского военного округа, 114-й артиллерийской батареей, штурмовой батарей и кавэскадроном 11-й стрелковой дивизии. Вместе с блокированными финнами экспедиционными отрядами в составе колонны было 2025 бойцов при 44 пулеметах и 8 орудиях. Уже 4 января с боями колонна достигла Ругозера, деблокировав окруженные отряды, и двинулась дальше. К 6 января колонна продвинулась еще на 25 километров на северо-запад, заняв еще две деревни, но затем из-за усилившейся непогоды, сильных морозов и метелей продвижение застопорилось. А затем на коммуникациях колонны стали появляться лыжные отряды противника, в нескольких деревнях в тылу колонны вспыхнули восстания. В результате колонне до конца января пришлось заниматься очисткой своих тылов. В целом же наступление Красной Армии в конце января в целом выдохлось и требовалось несколько дней на организацию снабжения, пополнения запасов продовольствия и усиления действующих группировок.
В противоположном лагере эйфория, вызванная декабрьскими успехами повстанцев, быстро сошла на нет. Решительный натиск Красной Армии быстро погасил все надежды восставших и сочувствующих им на успешный исход. Теперь даже самый заядлый оптимист не мог рассчитывать, что Ухтинское правительство сможет продержаться без внешней помощи сколь-нибудь длительное время. Финский ребольский батальон уже был вынужден отойти с территории советской Карелии, а финское правительство по-прежнему официально старательно дистанцировалось от поддержки восставших и не хотело даже слышать об оказании вооруженной помощи силами финской армии. В середине января еще один удар по надеждам повстанцев нанесла Лига Наций, которая в ответ на обращения Финляндии в Национальный Совет Лиги сообщила, что готова посадить конфликтующие стороны за стол переговоров только при условии, что все заинтересованные стороны обратятся с соответствующей просьбой. Однако не надо было быть провидцем, чтобы понять, что в Москве совершенно не заинтересованы в ведении переговоров с восставшими, которых там иначе как «бандитами» не называли. В конце января из Карелии в Финляндию потянулся поток беженцев через пока еще не закрытую окончательно границу. Лидерами по оттоку населения стали Ухта (679 человек) и Вокнаволок (328 человек), много ушло за границу и жителей Ребол (всего 275 человек). Всего же к концу февраля 1922 года на территорию Финляндии ушло 11239 жителей Беломорской и Олонецкой Карелии. Общее же число беженцев из России, включая солдат и офицеров белой армии, составляло 33,5 тысячи человек. Из числа карел-беженцев 3,5 тысячи составляли дети до 16 лет, еще столько же молодые люди от 16 до 20 лет, три тысячи взрослых мужчин и около двух тысяч женщин.
Ну а тем временем, советская сторона спешила окончательно подавить карельское восстание. Поскольку 1-я (северная) колонна со своей задачей закрыть границу с севера в январе не справилась, на усиление колонны был переброшен 90-й стрелковый полк и отряд лыжников Московского военного округа. В ночь на 24 января 1-я колонна выступила из Кестеньги и двинулась к злополучной Кокосальми. Советское командование с помощью лыжных отрядов планировало окружить деревню и уничтожить находящегося там противника. Однако фактически бои днем 24-го и в ночь на 25 января вылились в череду лобовых атак деревни, в результате которых удалось захватить её восточную окраину. Лишь когда днем 25 января группа советских лыжников вышла на дорогу в тылу Кокосальми, защитники деревни оставили её и ушли на лыжах. 27 января 1-я колонна продолжила движение. Надо отметить, что карельские части восставших, судя по всему, оказывали куда более упорное сопротивление, нежели финский ребольский батальон. 1-я колонна на своем пути была вынуждена постоянно прорывать заслоны, созданные Беломорским полком. Уже 28 января колонне пришлось вести тяжелый бой на подступа к деревне Вонгозеро в нескольких километрах от Кокосальмы, бой за деревню Купасалми длился с 30 января по 2 февраля и принудить повстанцев к отходу удалось только очередным маневром лыжников к ним в тыл. В течение всего дня 5 февраля пришлось вести бой за деревню Тихтозеро. Красная Армия в этих боях понесла тяжелые потери, причем не только, а иногда и не столько от огня противника, сколько от морозов. Так в бою за деревню Кокосальми 1-й батальон 89-го полка потерял убитыми и раненными всех командиров рот и взводов, а в бою 5 февраля из отряда в 900 человек убитыми и раненными было потеряно всего тридцать, зато обмороженными - 196, за что отдельное «большое спасибо» командование колонны должно было сказать незамерзающим «гнилым болтам». Впрочем, со взятием Тихтозера 1-я колонна перерезала коммуникацию, связывающую Ухту с финским Кусамо, лишив Ухтинское правительство помощи из Финляндии. Теперь единственной дорогой от Ухты в Финляндию оставался «зимник», идущий через Вокнаволок на Суомуссалми.
Перерезать эту дорогу должна была южная колонна. 27 января из Кимасозера выступили лыжники отряда Антикайнена и в тот же день взяли хорошо укрепленную деревню Барышнаволоцкая, в 25 километрах к востоку от Кимасозеро. Далее лыжники повернули на юго-запад, на деревню Челмозеро, где 29 января встретились с частями 2-й колонны. Непосредственно на Вокнаволок должна была наступать 56-я дивизионная школа, но уже 28 января она завязла в бою у деревни Кондокская в 12 километрах северо-западнее Кимасозера. Опасаясь задержки выполнения задачи по полному закрытию границы, советское командование развернуло на помощь 56-й школе отряд Антикайнена. Прибыв в район боя 1 февраля, «краснофинские» лыжники под угрозой окружения заставили противника оставить деревню, а уже вечером того же дня без боя была взята Костомукша. По финским данным, небольшой отряд красноармейцев в 100-200 человек даже пересек границу в этом районе, но потом ушел назад. Далее наступление шло практически беспрепятственно. Уже 5 февраля южная колонна без боя заняла Вокнаволок, а 10 февраля взяла Войницу, фактически замкнув кольцо окружения вокруг Ухты. Но к этому времени это было уже не нужно.
2-я колонна (центральная), получившая на усиление 86-й и 87-й стрелковые полки, должна была возобновить наступление в направлении Ухты 24 января, но из-за плохой погоды реально смогла начать движение только 29-го, захватив без деревню Челмозеро силами 88-го полка. Далее наступление колонны шло фактически беспрепятственно, т.к. восставшие уже осознали свое поражение и фактически вели упорные бои только за прикрытие путей эвакуации из Ухты. Уже 2 февраля колона взяла деревню Юкшозеро, выйдя к озерной системе Куйто, а 7 февраля части колонны вошли в оставленную противником еще в ночь с 5 на 6 февраля Ухту. После этого боевые действия фактически свелись к добиванию оставшихся на территории Карелии мелких отрядов повстанцев, последний более-менее крупный отряд отошел в Финляндию 17 февраля, на чем боевые действия можно считать законченными.
Между тем, в самой Финляндии заработал подготовленный Э. Рахья план альтернативного карельскому восстания. Еще в декабре в поселке Княжья Губа на берегу Кандалакшинского залива был сформирован отряд Красных партизан под руководством Я. Мойлайнена (Ю.Матеро). 29 января отряд пересек границу и занял поселок Куртти, а на следующий день вошел в деревню Салла, откуда на лыжах двинулся далее на запад и 2 февраля вошел в деревню Варрио в нескольких километрах к северу от Кемиярви, где поднял т.н. «жирное восстание» (Мойлайнен произносил речь с бочки из под жира). Правда масштабы «восстания» мягко говоря не слишком впечатляют. В брожениях, длившихся со 2 по 7 февраля, приняло участие около пятисот человек, большинство из которых позже ушли на территорию РСФСР. Тем не менее, «сигнал» финским руководством был получен, поэтому, когда 11 февраля Наркоминдел Чичерин через представителя в Хельсинки обратился к главе финского МИД Р. Холсти с предложением мирным путем решить возникшие осложнения в советско-финляндских отношениях, в Хельсинки, надо полагать, вздохнули с облегчением. Правда на протяжении февраля-марта финская сторона по-прежнему не оставляла попыток привлечь к «карельскому вопросу» Лигу Наций, но в конце концов получила оттуда ответ, в том духе, что Лига Наций обязательно рассмотрит этот вопрос, но когда для этого сложатся подходящие обстоятельства. В общем, как только - так сразу.
В результате 21 марта в Москве был подписан договор о принятии мер по обеспечению неприкосновенности советско-финляндской границы, согласно которому возобновлявшая работу Центральная Смешанная Русско-Финляндская Комиссия должна была выработать меры по предотвращению в дальнейшем подобных осложнений. А уже 1 июня в Хельсинки был заключен договор о мероприятиях, обеспечивающих неприкосновенность границы. Согласно этому договору, обеим сторонам запрещалось иметь в пограничной полосе какие-либо вооруженные силы, за исключением пограничной охраны численностью не более 2500 человек пехоты и кавалерии, вооруженных только винтовками и пулеметами и полиции (милиции) не более сотни человек. Кроме того, в приграничной полосе разрешалась деятельность шюцкора и добровольных отрядов, однако свои занятия они имели право проводить не ближе трех километров от границы и имели серьезные ограничения по вооружению. Так пулеметов на всю пограничную территорию военизированным организациям разрешалось иметь всего пятнадцать штук. В случае возникновения каких-либо конфликтов на территории одного государства, другое обязалось сохранять строжайший нейтралитет, а так же «принять меры для предупреждения образования на своей территории групп, готовящих нападение или вторжение на территорию другой стороны». Этот пункт дополнялся протоколом, где было сказано, что договаривающиеся стороны обязуются «запретить на своей территории вербовку, отправку и формирование отрядов, направленных против другой стороны, оказание им денежной помощи, присылку им снаряжения, вооружения, боеприпасов и продовольствия. Стороны обязуются также не допускать систематического перехода границы отдельными лицами для участия в вооруженных выступлениях на территории другой стороны». Кроме того, стороны брали на себя обязательства распускать на своей территории организации, участвующие в подготовке нападения на другую сторону. Тем самым, договор серьезно «подрезал крылья» не только разного рода «сочувствующим» организациям на территории Финляндии, но и фактически похоронил мечты радикального крыла КПФ об организации в ближайшем будущем в Финляндии новой революции.
30 декабря 1922 года был образован Союз Советских Социалистических Республик, вслед за чем началась реорганизация административно-территориального деления страны, которое за годы революции и гражданской войны обросло во много стихийно сложившимися автономиями, республиками, коммунами и т.д., вроде Терской или Ставропольской республики, при этом во много сохранилось дореволюционное административно-территориальное деление. Одной из «первых ласточек» реформы стало преобразование 25 июня 1923 года КТК в Автономную Карельскую Советскую Социалистическую Республику (позже - Карельская Автономная ССР), произведенное по инициативе руководства «красных финнов», фактически сосредоточивших в своих руках власть в КТК, а затем и новой автономной республике. Одновременно из западных волостей Кемского уезда был создан Ухтинский уезд, таким образом, Ухта превратилась из волостного в уездный центр. Новый уезд по плотности населения оказался на одном из последних мест в республике. На каждую сотню его квадратных километров приходилось всего по 53 жителя. Причиной этому был массовый исход населения Финляндию после поражения карельского восстания 1921-22 годов.
КАССР, 1930 год
Справедливости ради надо отметить, что Кемский уезд, неоднократно менявший свои границы, к моменту разделения очень сильно разросся по сравнению с началом века. В пользу Ухтинского уезда отошло 30643 квадратных километров с населением всего 16190 человек, или 7,7% населения АКССР. Однако оставшаяся территория Кемского уезда продолжала насчитывать 40851 квадратный километр, на которых проживало 32,5 тысячи человек, или 15,5% населения советской Карелии. Кемский уезд был и самым развитым в промышленном отношении районом Карелии (естественно, не считая Петрозаводска), имея 602 промышленных заведения. Правда, львиную долю этих самых «заведений» представляли собою мелкие рыболовецкие артели. Кроме того, широкое развитие в Кемском уезде имели лесозаготовки и лесообработка. Помимо лесопильного завода в Кеми, множество мелких лесопилок было разбросано по берегу Онежского залива. Лесообрабатывающая промышленность Кемского уезда к 1927 году уверенно занимала первое место в Карелии. В отличие от Ухтинского уезда, население Кемского уезда массовым бегством с насиженных мест не отметилось, более того, непосредственно в Кеми наблюдался значительный прирост населения. Если в 1913 году Кемь насчитывала 4,1 тыс. жителей, то в 1931 уже 7,7 тысяч. К 1939 году в городе имелся открытый еще в 1888 году лесопильный завод, локомотивное депо, пристань, станция Мурманской железной дороги и даже своя газета «Советское Беломорье». Однако по своей структуре Кемь сохраняла все черты патриархального уездного города, без разного рода «цивилизационных излишеств». Водопровод, к примеру, появился в Кеми только в 1956 году.
Вид на Кемь, 1915 год
27 августа 1927 года, в рамках проводившихся в СССР мероприятий по ликвидации уездной сетки административно-территориального деления страны, уезды были упразднены, а на их месте образованы районы. АКССР вместо семи уездов и 55 волостей получила 26 районов. Новые власти так расстарались, дробя уезды на районы, что уже три года спустя часть новых районов пришлось ликвидировать, а их территории присоединить к другим районам. Территория Ухтинского уезда была разделена на две части - Ухтинский и Кестеньгский районы. Площадь Ухтинского района сократилась до 15540 квадратных километров, на которых располагалось всего 250 небольших населенных пунктов, поделенных на 14 сельсоветов. Уже в 1930 году территория района выросла за счет присоединения части территории упраздненного Кемирецкого района, в результате чего площадь Ухтинского района выросла до 20286 квадратных километров. Постановлением Президиума ВЦИК от 20 февраля 1935 года Ухтинский район был переименован в район Калевалы (Калевальский район). Кемский уезд поделился своей территорией с соседями гораздо щедрее. На севере значительная часть территории отошла в пользу Лоухского района , на западе часть земель уезда вошла в Кемирецкий район, просуществовавший всего около трех лет. Все южные волости отошли в состав Сороцкого района. Современный Кемский район, не сильно отличающийся по площади от созданного в 1927-м, включает в себя всего чуть более восьми тысяч квадратных километров.
Вооруженные силы на территории КАССР строились по территориальному принципу, но при этом заметно отличались от других частей Красной Армии. В 1925 году на территории Карелии был сформирован Карельский егерский батальон, спустя шесть лет развернутый в егерскую бригаду - единственное егерское соединение в СССР. Костяк советских егерей составляли все те же «красные финны» - выпускники «интернациональной школы», а так же карелы, в том числе и амнистированные «карельские беженцы» (к 1925 году число беженцев-карел в Финляндии сократилось до 6 тыс. человек). Первый командир батальона Э. Матсон, между прочим, сын крупного финского банкира, настолько увлекся строительством своей части по финскому образцу, что предлагал даже вместо звезд на головных уборах своих бойцов ввести изображение белого медведя. В итоге РВС Ленинградского военного округа в 1928 году отправил Матсона от греха подальше служить в район Новгорода.
В экономическом отношении Карелия в конце 1920-х - начале 1930-х испытывала некое подобие бума. Местное население, насчитывающее к 1933 году 371,5 тыс. человек (из них карел и финнов 120,5 тыс.), просто не справлялось и потому КАССР ежегодно требовалось до 50 тыс. наемных рабочих, в основном лесорубов, которые приезжали в Карелию даже из США и Канады. Любопытно, что если доля карел и финнов в населении республики составляла примерно треть, то в органах исполнительной власти на эти национальности приходилось от 46 (в районных исполнительных комитетах) до 67% (в республиканском ЦИКе). «Новые веяния» не обошли стороною и карельскую глубинку. На территории Кемского района в период с 1929 по 1935-й годы было организовано восемь сельскохозяйственных и шесть рыболовецких колхозов. В целом же, согласно постановлению ЦИК и СНК КАССР от 5 марта 1930-го года четырнадцать районов Карелии были объявлены районами сплошной коллективизации. Созданный в 1929 году кемский леспромхоз к 1933-му году заготавливал до 241 тысячи кубометров леса. В Ухте за десять месяцев, с 5 августа 1926 по 5 июня 1927 года была построена гидроэлектростанция, и к концу года электрическое освещение было проведено в 92 из 94 крестьянских хозяйств Ухты. Учитывая «удобство» доставки необходимых материалов в Ухту, надо заметить, что строительство электростанции было огромным достижением. Кроме того, в Ухте были построены капитальные здания местного клуба, школа, склад и т.д. Вначале 30-х в КАССР из охваченной экономическим кризисом Финляндии реэмигрировало еще около семи тысяч человек.
Однако советские преобразования имели и оборотную сторону. Уже с середины 1920-х в КАССР начали организовывать лагеря ОГПУ, предтеча будущего ГУЛАГа. Первым карельским «островком» будущего «архипелага» в 1923 году стал старинный Соловецкий монастырь, который новые власти «перепрофилировали» в печально знаменитый Соловецкий лагерь особого назначения ОГПУ-НКВД. Лагерь просуществовал под разными названиями в общей сложности десять лет. Непосредственно в Кеми некоторое время располагался пересыльный пункт и лагерная администрация. Заключенные СЛОНа трудились на местных торфоразработках, заготавливали лес, занимались рыболовством и еще много чем. Результаты труда заключенных составляли значительную часть производства в северной Карелии, что и не удивительно, учитывая, что в «лучшие годы» численность заключенных достигала 71 тысячи человек, что в разы превышало численность всего населения Кемского и Ухтинского районов вместе взятых. Правда в начале 30-х, в связи с началом строительство Беломоро-Балтийского канала, заключенных постепенно начали переводить на новую «стройку социализма», и в 1933 году лагерь был ликвидирован, а монастырский комплекс передали в ведение Военно-морского флота.
Заключенные Соловецкого лагеря на работах.
Вместе с организацией колхозов в Карелии началась и их «альтер эго» - борьба с «кулачеством». Зимой-весной 1930-го в Карелии было «раскулачено» 150 крестьянских хозяйств, при этом арестован 241 человек. На втором этапе, весной-летом 1931-го аресту подверглись уже 471 «кулак», но к лишению свободы было приговорено только 28 из них. Самым масштабным стал третий этап, начавшийся в сентябре 1931-го и затронувший около 3 тыс. человек. «Кулаки», как правило, подвергались выселению из родных мест либо в районы Кандалакши и Пудожа, либо вообще за пределы республики. С 1933-го года репрессии в Карелии постепенно начинают менять оттенок с классового на национальный. Широкую известность получил т.н. «заговор финского Генштаба» - контрреволюционная организация, охватившая восемь районов Ленинградской области и пятнадцать районов Карелии, а также «пустившая корни» среди комсостава егерской бригады и насчитывавшая по данным НКВД более 1,5 тыс. человек. В том же году «компетентные органы» вскрыли еще несколько мелких «организаций», от 50 до 100 человек. Существовали ли эти организации или нет, но их «раскрытие» дало толчок к массовым зачисткам пограничной полосы от «кулацкого и антисоветского», а фактически в основном финского и карельского населения, начавшимся весной 1935 года. В северной Карелии депортации прокатились, в том числе, по Калевальскому и Ребольскому районам. К концу апреля из этих районов было выселено 103 семьи общей численностью 597 человек. Летом - осенью того же года репрессивная машина нанесла удар непосредственно по «Красным финнам» - членам КПФ и руководителям КАССР. Одновременно была расформирована Карельская егерская бригада. А в 1937-м Карелию накрыла волна «большого террора». Всего в 1937-38 гг. в республике было репрессировано от 8605 до 11341 человек, из которых 4688 человек были финнами (при том, что они составляли около 3% населения республики). При этом, выделенный центром «лимит» на аресты составлял «всего» 3700 человек. Таким образом, карельские «чекисты» в два-три раза (!) «перевыполнили план» по репрессиям. Из арестованных финнов было расстреляно по разным данным от 85 до 90%. Были казнены крупнейшие деятели КПФ и руководители КАССР Г. Ровио, Э. Гюллинг и др. Впрочем, у арестованного карела шансы выжить были не многим выше. «Высшей мере социальной защиты» подверглись 88% арестованных карел. Всего же в республике с лета 1937 до осени 1938-го было расстреляно 7348 человек. Впрочем, такое распределение не всегда отражало картину репрессий по районам, национальный состав репрессированных сильно зависел от такового в районе в целом. Местное население в Калевальском районе пострадало сравнительно не сильно, основной удар пришелся на финских переселенцев. Из 460 арестованных жителей района 264 были финнами. В Кемском районе репрессировали 311 человек, или 2,5% населения, из которых половину составили русские, а остальные - примерно поровну финнов и карел. Зато в Ругозерском районе большинство репрессированных составляли карелы.