Княгини Мария Клавдиевна Тенишева и Екатерина Константиновна Святополк-Четвертинская
Оригинал взят у super_kakadu в Княгини Мария Клавдиевна Тенишева и Екатерина Константиновна Святополк-Четвертинская
Часть 1.
Часть 2.
Часть 3.
Часть 4.
Часть 5.
Часть 6.
Часть 7.
Часть 8.
Мария Клавдиевна Тенишева
«Киту (вместо Китти) - уменьшительное имя княгини Е.К. Святополк - Четвертинской, данное ей Наследником Цесаревичем Александром Александровичем, будущим Императором Александром III.
Давно, еще маленькими девочками, мы дружно играли с ней на берегу необозримого моря, где волны, мягко раскатываясь, рассыпались у наших ног легкой белой пылью... Она была разумная, добрая - мы с нею ладили. Потом мы встречались подростками, когда у нас слагались уже вкусы, мысли, понятия, и тогда мы тоже во многом сходились. Ее детство было счастливое, мое - суровое. Между нами родилось сочувствие, взаимное доверие. Встречи наши были случайные, но каждый раз согревали душу, оставляя в ней что-то хорошее. Потом судьба повела каждую из нас по разным дорогам. Мы обе выросли, вышли замуж, успели разочароваться в жизни. Но, видно, нам суждено было снова встретиться.
… я узнала, что Киту была замужем за князем Святополк - Четвертинским, что счастья в браке не нашла и что постоянно живет в своем имении, Талашкине, занимаясь с большой любовью сельским хозяйством. Это несомненно была она, моя маленькая подруга, которую я так любила, и я была рада, наконец, о ней услыхать. Мне почему-то всегда верилось, что когда-нибудь мы да встретимся…
Киту остановилась у нас в доме... Темы для разговоров нашлись в конце концов неиссякаемые. Я в ней не обманулась: ее детская хорошая натура осталась тою же. Во взрослой в ней развилось много положительного. Она была очень уравновешенна и разумна. Но тут я должна остановиться. Одна из самых ярких черт ее личности - это скромность. Что бы она ни делала хорошего, дельного, она не любила, чтобы об этом говорили, предпочитая оставаться в тени. Зная, что я записываю впечатления моей жизни, она об одном просила меня: по возможности меньше о ней упоминать. Нас с ней сблизили вначале наши общие неудачи, и в области фантазий, надежд, широких замыслов мы говорили на одном языке. Понемногу я раскрыла Киту всю мою душу, показав ей без прикрас всю себя, дурное и хорошее, не боясь строгого приговора. Я была счастлива, наконец, хоть перед одним человеком быть такою, какая я есть.Киту остановилась у нас в доме... Темы для разговоров нашлись в конце концов неиссякаемые. Я в ней не обманулась: ее детская хорошая натура осталась тою же. Во взрослой в ней развилось много положительного. Она была очень уравновешенна и разумна. Но тут я должна остановиться. Одна из самых ярких черт ее личности - это скромность. Что бы она ни делала хорошего, дельного, она не любила, чтобы об этом говорили, предпочитая оставаться в тени. Зная, что я записываю впечатления моей жизни, она об одном просила меня: по возможности меньше о ней упоминать. Нас с ней сблизили вначале наши общие неудачи, и в области фантазий, надежд, широких замыслов мы говорили на одном языке. Понемногу я раскрыла Киту всю мою душу, показав ей без прикрас всю себя, дурное и хорошее, не боясь строгого приговора. Я была счастлива, наконец, хоть перед одним человеком быть такою, какая я есть. Киту остановилась у нас в доме... Темы для разговоров нашлись в конце концов неиссякаемые. Я в ней не обманулась: ее детская хорошая натура осталась тою же. Во взрослой в ней развилось много положительного. Она была очень уравновешенна и разумна. Но тут я должна остановиться. Одна из самых ярких черт ее личности - это скромность. Что бы она ни делала хорошего, дельного, она не любила, чтобы об этом говорили, предпочитая оставаться в тени. Зная, что я записываю впечатления моей жизни, она об одном просила меня: по возможности меньше о ней упоминать. Нас с ней сблизили вначале наши общие неудачи, и в области фантазий, надежд, широких замыслов мы говорили на одном языке. Понемногу я раскрыла Киту всю мою душу, показав ей без прикрас всю себя, дурное и хорошее, не боясь строгого приговора. Я была счастлива, наконец, хоть перед одним человеком быть такою, какая я есть.
Дружба - это чувство положительное всех остальных. Люди не прощают вам недостатки, дружба - всегда: она терпелива и снисходительна. Это - редкое качество избранных натур. В минуту, когда я погибала в разладе с собой, теряя почву под ногами, встреча расположенного ко мне человека, примирителя с жизнью, была для меня равносильна возрождению.
Видя мое пришибленное душевное состояние, Киту стала уговаривать меня приехать погостить к ней в деревню, уверяя, что перемена обстановки благотворно подействует на мои мысли: деревенская тишина успокаивает нервы, придает всему другую окраску. Взяв с меня слово приехать, она уехала...
…Мы тихо брели с Киту по аллее, шурша платьем по густому ковру опавших порыжелых листьев. Она завела разговор о моих занятиях в Париже, говоря, что было бы непростительно забросить так хорошо начатое дело. Потом, заявив о своем желании ехать с Марьей Васильевной за границу, пригласила меня к ним присоединиться. Не обращая внимания на мое смущение, она спокойно прибавила, что мне не стоит тревожиться о материальном вопросе, и что когда-нибудь мы сочтемся. Я так же просто приняла ее предложение, как она просто и спокойно его выразила.
С этого времени Киту сделалась моей нравственной руководительницей, как любящая старшая сестра. Ее положительность, уравновешенность служили противовесом моей чрезмерной чувствительности. Все, чего не хватало мне, было в ней. Простым, разумным словом она умела успокоить мои порывы отчаяния, сомнений, безотчетной грусти, непосредственно приводя меня к спокойному обсуждению минутного затруднения, и своей лаской и участием залечивала мои душевные раны. Незаметно для себя, рассудок мой заражался ее мудростью, все чаще и чаще беря перевес, а сознание, что я не одна, что есть на кого опереться, благотворно укрепило мои нервы.
Радостно, а главное, покойно было на душе.»
А вот Тенишева вспоминает о дррругом её пррриезде в Талашкино в 1885 году:
«Продолжая мои любимые занятия, я принимала горячее участие во всех предприятиях Киту, усердно во всем помогая ей. В это лето Киту задумала открыть в Талашкине школу грамоты. Надо было найти подходящее для этого помещение. Строить было долго, нетерпение брало скорей привести в исполнение задуманное дело. В конце усадьбы был довольно подходящий домик, выстроенный когда-то для егеря. По упразднении охоты он стоял долгое время пустым. И наш выбор остановился на нем. Понадобились парты, учебные пособия, обстановка учителю.
…Дело быстро наладилось. Ребятишек сразу набралось человек тридцать. Мальчики шли охотно учиться, но девочек заманить никак не удавалось -- боялись. Придет, бывало, походит с недельку и больше глаз не кажет. Чтобы их приручить, мы установили уроки рукоделия. Накупим, бывало, цветистого ситцу, накроим сарафанов по росту тех девочек, которые будут по ним учиться шитью. Это понравилось. Казалось уже, они стали поддаваться, но как только сарафан был у нее на плечах, конечно, сшитый с нашей помощью, девочка снова пропадала.»
Что добавить к этим стрррочкам княгини? Что они прррактически не ррразлучались отныне, или, если такое всё же случалось, дамы письмами от грррусти спасались.
Да ещё надо напомнить, что слова пррро неудачный брак относятся к перррвому замужеству, Тенишева вышла замуж в шестнадцать лет, а в семнадцать уже ррродила дочь. Но на данном этапе только Киту сумела ей помочь. Сама же Екатерина Константиновна, в девичестве Шупинская, была, по-моему, вообще уникальным человеком, но действительно очень скррромным, и о ней совсем мало известно.
Пррродолжение следует.
Часть 1.
Часть 2.
Часть 3.
Часть 4.
Часть 5.
Часть 6.
Часть 7.
Часть 8.
Мария Клавдиевна Тенишева
«Киту (вместо Китти) - уменьшительное имя княгини Е.К. Святополк - Четвертинской, данное ей Наследником Цесаревичем Александром Александровичем, будущим Императором Александром III.
Давно, еще маленькими девочками, мы дружно играли с ней на берегу необозримого моря, где волны, мягко раскатываясь, рассыпались у наших ног легкой белой пылью... Она была разумная, добрая - мы с нею ладили. Потом мы встречались подростками, когда у нас слагались уже вкусы, мысли, понятия, и тогда мы тоже во многом сходились. Ее детство было счастливое, мое - суровое. Между нами родилось сочувствие, взаимное доверие. Встречи наши были случайные, но каждый раз согревали душу, оставляя в ней что-то хорошее. Потом судьба повела каждую из нас по разным дорогам. Мы обе выросли, вышли замуж, успели разочароваться в жизни. Но, видно, нам суждено было снова встретиться.
… я узнала, что Киту была замужем за князем Святополк - Четвертинским, что счастья в браке не нашла и что постоянно живет в своем имении, Талашкине, занимаясь с большой любовью сельским хозяйством. Это несомненно была она, моя маленькая подруга, которую я так любила, и я была рада, наконец, о ней услыхать. Мне почему-то всегда верилось, что когда-нибудь мы да встретимся…
Киту остановилась у нас в доме... Темы для разговоров нашлись в конце концов неиссякаемые. Я в ней не обманулась: ее детская хорошая натура осталась тою же. Во взрослой в ней развилось много положительного. Она была очень уравновешенна и разумна. Но тут я должна остановиться. Одна из самых ярких черт ее личности - это скромность. Что бы она ни делала хорошего, дельного, она не любила, чтобы об этом говорили, предпочитая оставаться в тени. Зная, что я записываю впечатления моей жизни, она об одном просила меня: по возможности меньше о ней упоминать. Нас с ней сблизили вначале наши общие неудачи, и в области фантазий, надежд, широких замыслов мы говорили на одном языке. Понемногу я раскрыла Киту всю мою душу, показав ей без прикрас всю себя, дурное и хорошее, не боясь строгого приговора. Я была счастлива, наконец, хоть перед одним человеком быть такою, какая я есть.Киту остановилась у нас в доме... Темы для разговоров нашлись в конце концов неиссякаемые. Я в ней не обманулась: ее детская хорошая натура осталась тою же. Во взрослой в ней развилось много положительного. Она была очень уравновешенна и разумна. Но тут я должна остановиться. Одна из самых ярких черт ее личности - это скромность. Что бы она ни делала хорошего, дельного, она не любила, чтобы об этом говорили, предпочитая оставаться в тени. Зная, что я записываю впечатления моей жизни, она об одном просила меня: по возможности меньше о ней упоминать. Нас с ней сблизили вначале наши общие неудачи, и в области фантазий, надежд, широких замыслов мы говорили на одном языке. Понемногу я раскрыла Киту всю мою душу, показав ей без прикрас всю себя, дурное и хорошее, не боясь строгого приговора. Я была счастлива, наконец, хоть перед одним человеком быть такою, какая я есть. Киту остановилась у нас в доме... Темы для разговоров нашлись в конце концов неиссякаемые. Я в ней не обманулась: ее детская хорошая натура осталась тою же. Во взрослой в ней развилось много положительного. Она была очень уравновешенна и разумна. Но тут я должна остановиться. Одна из самых ярких черт ее личности - это скромность. Что бы она ни делала хорошего, дельного, она не любила, чтобы об этом говорили, предпочитая оставаться в тени. Зная, что я записываю впечатления моей жизни, она об одном просила меня: по возможности меньше о ней упоминать. Нас с ней сблизили вначале наши общие неудачи, и в области фантазий, надежд, широких замыслов мы говорили на одном языке. Понемногу я раскрыла Киту всю мою душу, показав ей без прикрас всю себя, дурное и хорошее, не боясь строгого приговора. Я была счастлива, наконец, хоть перед одним человеком быть такою, какая я есть.
Дружба - это чувство положительное всех остальных. Люди не прощают вам недостатки, дружба - всегда: она терпелива и снисходительна. Это - редкое качество избранных натур. В минуту, когда я погибала в разладе с собой, теряя почву под ногами, встреча расположенного ко мне человека, примирителя с жизнью, была для меня равносильна возрождению.
Видя мое пришибленное душевное состояние, Киту стала уговаривать меня приехать погостить к ней в деревню, уверяя, что перемена обстановки благотворно подействует на мои мысли: деревенская тишина успокаивает нервы, придает всему другую окраску. Взяв с меня слово приехать, она уехала...
…Мы тихо брели с Киту по аллее, шурша платьем по густому ковру опавших порыжелых листьев. Она завела разговор о моих занятиях в Париже, говоря, что было бы непростительно забросить так хорошо начатое дело. Потом, заявив о своем желании ехать с Марьей Васильевной за границу, пригласила меня к ним присоединиться. Не обращая внимания на мое смущение, она спокойно прибавила, что мне не стоит тревожиться о материальном вопросе, и что когда-нибудь мы сочтемся. Я так же просто приняла ее предложение, как она просто и спокойно его выразила.
С этого времени Киту сделалась моей нравственной руководительницей, как любящая старшая сестра. Ее положительность, уравновешенность служили противовесом моей чрезмерной чувствительности. Все, чего не хватало мне, было в ней. Простым, разумным словом она умела успокоить мои порывы отчаяния, сомнений, безотчетной грусти, непосредственно приводя меня к спокойному обсуждению минутного затруднения, и своей лаской и участием залечивала мои душевные раны. Незаметно для себя, рассудок мой заражался ее мудростью, все чаще и чаще беря перевес, а сознание, что я не одна, что есть на кого опереться, благотворно укрепило мои нервы.
Радостно, а главное, покойно было на душе.»
А вот Тенишева вспоминает о дррругом её пррриезде в Талашкино в 1885 году:
«Продолжая мои любимые занятия, я принимала горячее участие во всех предприятиях Киту, усердно во всем помогая ей. В это лето Киту задумала открыть в Талашкине школу грамоты. Надо было найти подходящее для этого помещение. Строить было долго, нетерпение брало скорей привести в исполнение задуманное дело. В конце усадьбы был довольно подходящий домик, выстроенный когда-то для егеря. По упразднении охоты он стоял долгое время пустым. И наш выбор остановился на нем. Понадобились парты, учебные пособия, обстановка учителю.
…Дело быстро наладилось. Ребятишек сразу набралось человек тридцать. Мальчики шли охотно учиться, но девочек заманить никак не удавалось -- боялись. Придет, бывало, походит с недельку и больше глаз не кажет. Чтобы их приручить, мы установили уроки рукоделия. Накупим, бывало, цветистого ситцу, накроим сарафанов по росту тех девочек, которые будут по ним учиться шитью. Это понравилось. Казалось уже, они стали поддаваться, но как только сарафан был у нее на плечах, конечно, сшитый с нашей помощью, девочка снова пропадала.»
Что добавить к этим стрррочкам княгини? Что они прррактически не ррразлучались отныне, или, если такое всё же случалось, дамы письмами от грррусти спасались.
Да ещё надо напомнить, что слова пррро неудачный брак относятся к перррвому замужеству, Тенишева вышла замуж в шестнадцать лет, а в семнадцать уже ррродила дочь. Но на данном этапе только Киту сумела ей помочь. Сама же Екатерина Константиновна, в девичестве Шупинская, была, по-моему, вообще уникальным человеком, но действительно очень скррромным, и о ней совсем мало известно.
Пррродолжение следует.