Жизнь есть сон, или Тайна сия велика есть
«ИЛЛЮЗИИ» Ивана Вырыпаева
театр «Практика»
В ролях: Каролина Грушка, Инна Сухорецкая, Александр Алябьев, Казимир Лиске.
Чудесный спектакль! Вариация на тему лучших спектаклей Вырыпаева с участием обеих прим автора - Каролины Грушка (из «Танца Дели») и Инночки Сухорецкой (из «Комедии»). Образчик новой вырыпаевской нововырыпаевской драмы в её максимуме. Но нет, всё-таки Вырыпаев не покрывается новой драмой: мухи отдельно, котлеты отдельно.
Из-за высокой профессорской кафедры ровным тоном рассказчика актёры-персонажи по очереди подают трагикомические истории из жизни двух пожилых супружеских пар, счастливо проживших полвека в любви и согласии и напоследок решивших подвести итоги своего семейного счастья; тут-то их и поджидает ловушка. Человек всего лишь открывает рот, чтобы сказать слова любви и благодарности, и этим нечаянно запускает интригу, в которой истина не раз потонет во лжи.
Микрофон и стакан воды для докладчика, повседневное платье актёров, мизансцены, свет настольной лампы, монологи, обращаемые в зал ("Здравствуйте, сегодня я вам расскажу...") - всё настраивает на читку. В «Комедии» были яркие, причудливые костюмы: красные колготки, огромные очки, крылья бабочки с костюмированного утренника в детском саду! В «Танце Дели» были диалоги, сцены, эмоции, игра в лицах, был шитый серебром занавес с шёлковыми кистями и музыка Пуччини. А здесь - слова, слова, слова… Но - на четверых рассказчиков одна, вырыпаевская интонация, один на всех колдующий вырыпаевский синтаксис. И это подспудно совершающееся перевоплощение автора в рассказчиков и рассказчиков в персонажей - уже само по себе театр.
Тексты Вырыпаева пишутся современным языком, но в них нет суеты и горячечной спешки нашего века. У них ровное дыхание. Они прозрачны, музыкальны. В них есть паузы, есть воздух, есть тайна. Медитативным кружением вокруг одной темы пьесы Вырыпаева похожи на философские тексты Кьеркегора, который мог отвести целую книгу под комментарий одного библейского стиха. Они так же поэтичны и при этом напрочь лишены красивостей, которыми грешит хозяйка здешнего блога. Если в них и появляются завитушки, то только для того чтобы быть развенчанными в качестве таковых.
Всё действие вращается в кругу одних и тех же слов, которые то взывают к вере, то опрокидывают её. В разные моменты жизни герои оказываются в одной и той же ситуации на разных ролях. Говорят то, что минуту назад слушали сами, и реагируют, в общем, так же - с небольшими вариациями. Но эти незначительные колебания сотрясают их жизнь, как одежду: то наполняют её самым полным и возвышенным смыслом, то обращают в насмешку, в пародию.
В основу сюжета положен один из трагических анекдотов вырыпаевской «Комедии». Поётся прекраснейший, честнейший гимн любви, в следующее мгновение опровергающей самоё себя. Наивность и тщета человеческих девизов. Магических формул (типа «любовь может быть только взаимной»), любых идей и словесных формулировок, которыми человек пытается застраховаться от неопределённости, неудачи, а главное - бессмысленности прожитой им жизни. Один человек сказал слово, другой взял его внутрь себя, поставил в центр своей жизни, прожил целую жизнь, опираясь на него, - а тот, первый, сказал и чуть ли не в следующую секунду понял, что ошибся, и всю дальнейшую жизнь строил исходя из этого неозвученного и не знакомого другим понимания. Эти понимания сталкиваются, заражают друг друга, размножаются простым делением, переходят от одного к другому. Каждое следующее звено опровергает смысл предыдущего, и эта цепочка бесконечна.
Взаимоотношения со словом - главная тема этого спектакля и, может быть, вырыпаевской драматургии вообще. Мы не просто верим на слово - мы живём в словах: мы окружены словами, мыслим словами, воспринимаем мир через слова и в словах формулируем, каждый по-своему, истину этого мира. Всю жизнь мы играем словами, но то, во что мы таким образом играем, оказывается гораздо серьёзнее слов. На фоне ежеминутных экзистенциальных открытий, кидающих героев из огня да в полымя (в то время, как актёры продолжают ровным тоном...), возникает фигура шутника, который вбрасывает в игру очередную порцию дезинформации (новых слов), показывая, как сильно мы, люди (уже не персонажи, а зрители, сидящие в зале), полагаемся на слова и как легко нас пустить по ложному следу.
Основная тема, отражённая в названии спектакля, одна из самых актуальных сегодня: человек живёт в иллюзиях. Не только реальность иллюзорна - это было бы ещё полбеды, но и иллюзии реальны! Современный человек никому не верит - он верит самому себе, своим самоочевидным чувствам и ощущениям. Но оказывается, чувства тоже способны лгать. Иллюзии прикидываются нашими чувствами, и мы не в силах отличить их от настоящих чувств, потому что они точно так же реальны.
Об этом был «Гамлет» Остермайера, за то он и не был понят. Честнейший, благороднейший Гамлет, сполна явивший своё благородство в первых сценах, слишком реалистично изображал своё свинство безумие, так что не только Клавдий и компания (как было на протяжении всей сценической истории этой пьесы), но и мы, зрители, приняли его за свинью сумасшедшего. А ведь он нас предупреждал, просил ему верить! Но в отличие от своих предшественников он не подмигивал нам из-под маски, а его поведение было так узнаваемо и характерно, и вот - наши чувства оказались обмануты.
Никакое понимание, никакие ощущения не могут служить гарантией против иллюзий - говорит спектакль Вырыпаева. Ничто не гарантия. Предохраниться, застраховаться невозможно, можно придумать любовь жизнь и прожить придуманную, но реальная любовь жизнь такова, какова она есть, и больше никакова.
В финале спектакля на электронном табло под негромкую музыку бегут полоски из красных огоньков. То короткие, как слово «выход», то длинные, как линии жизни. То сплошные - параллельные пути, то прерывистые: обрывки, всполохи смысла, моменты истины, снова и снова ускользающей от нашего понимания, «человеческого, слишком человеческого».
Послевкусие.
Чувство невесомости. Такая лёгкость - поднимаешься на улицу, не чуя ног. Буквально: смотришь на свои ноги и видишь, что они идут, несут твоё тело наверх, а ты почему-то не чувствуешь ни малейшего усилия, ни капли усталости. Паришь бесплотным духом между домами и машинами. Ощущая наподобие накурившегося марихуаны профессора из спектакля, что мир - мягкий. И только минут через пять-семь постепенно возвращается чувство гравитации, сумки, оттягивающей плечо, резкие запахи улицы, а с ними и весь спектр привычных иллюзий мыслей, чувств и ощущений.
театр «Практика»
В ролях: Каролина Грушка, Инна Сухорецкая, Александр Алябьев, Казимир Лиске.
Чудесный спектакль! Вариация на тему лучших спектаклей Вырыпаева с участием обеих прим автора - Каролины Грушка (из «Танца Дели») и Инночки Сухорецкой (из «Комедии»). Образчик новой вырыпаевской нововырыпаевской драмы в её максимуме. Но нет, всё-таки Вырыпаев не покрывается новой драмой: мухи отдельно, котлеты отдельно.
Из-за высокой профессорской кафедры ровным тоном рассказчика актёры-персонажи по очереди подают трагикомические истории из жизни двух пожилых супружеских пар, счастливо проживших полвека в любви и согласии и напоследок решивших подвести итоги своего семейного счастья; тут-то их и поджидает ловушка. Человек всего лишь открывает рот, чтобы сказать слова любви и благодарности, и этим нечаянно запускает интригу, в которой истина не раз потонет во лжи.
Микрофон и стакан воды для докладчика, повседневное платье актёров, мизансцены, свет настольной лампы, монологи, обращаемые в зал ("Здравствуйте, сегодня я вам расскажу...") - всё настраивает на читку. В «Комедии» были яркие, причудливые костюмы: красные колготки, огромные очки, крылья бабочки с костюмированного утренника в детском саду! В «Танце Дели» были диалоги, сцены, эмоции, игра в лицах, был шитый серебром занавес с шёлковыми кистями и музыка Пуччини. А здесь - слова, слова, слова… Но - на четверых рассказчиков одна, вырыпаевская интонация, один на всех колдующий вырыпаевский синтаксис. И это подспудно совершающееся перевоплощение автора в рассказчиков и рассказчиков в персонажей - уже само по себе театр.
Тексты Вырыпаева пишутся современным языком, но в них нет суеты и горячечной спешки нашего века. У них ровное дыхание. Они прозрачны, музыкальны. В них есть паузы, есть воздух, есть тайна. Медитативным кружением вокруг одной темы пьесы Вырыпаева похожи на философские тексты Кьеркегора, который мог отвести целую книгу под комментарий одного библейского стиха. Они так же поэтичны и при этом напрочь лишены красивостей, которыми грешит хозяйка здешнего блога. Если в них и появляются завитушки, то только для того чтобы быть развенчанными в качестве таковых.
Всё действие вращается в кругу одних и тех же слов, которые то взывают к вере, то опрокидывают её. В разные моменты жизни герои оказываются в одной и той же ситуации на разных ролях. Говорят то, что минуту назад слушали сами, и реагируют, в общем, так же - с небольшими вариациями. Но эти незначительные колебания сотрясают их жизнь, как одежду: то наполняют её самым полным и возвышенным смыслом, то обращают в насмешку, в пародию.
В основу сюжета положен один из трагических анекдотов вырыпаевской «Комедии». Поётся прекраснейший, честнейший гимн любви, в следующее мгновение опровергающей самоё себя. Наивность и тщета человеческих девизов. Магических формул (типа «любовь может быть только взаимной»), любых идей и словесных формулировок, которыми человек пытается застраховаться от неопределённости, неудачи, а главное - бессмысленности прожитой им жизни. Один человек сказал слово, другой взял его внутрь себя, поставил в центр своей жизни, прожил целую жизнь, опираясь на него, - а тот, первый, сказал и чуть ли не в следующую секунду понял, что ошибся, и всю дальнейшую жизнь строил исходя из этого неозвученного и не знакомого другим понимания. Эти понимания сталкиваются, заражают друг друга, размножаются простым делением, переходят от одного к другому. Каждое следующее звено опровергает смысл предыдущего, и эта цепочка бесконечна.
Взаимоотношения со словом - главная тема этого спектакля и, может быть, вырыпаевской драматургии вообще. Мы не просто верим на слово - мы живём в словах: мы окружены словами, мыслим словами, воспринимаем мир через слова и в словах формулируем, каждый по-своему, истину этого мира. Всю жизнь мы играем словами, но то, во что мы таким образом играем, оказывается гораздо серьёзнее слов. На фоне ежеминутных экзистенциальных открытий, кидающих героев из огня да в полымя (в то время, как актёры продолжают ровным тоном...), возникает фигура шутника, который вбрасывает в игру очередную порцию дезинформации (новых слов), показывая, как сильно мы, люди (уже не персонажи, а зрители, сидящие в зале), полагаемся на слова и как легко нас пустить по ложному следу.
Основная тема, отражённая в названии спектакля, одна из самых актуальных сегодня: человек живёт в иллюзиях. Не только реальность иллюзорна - это было бы ещё полбеды, но и иллюзии реальны! Современный человек никому не верит - он верит самому себе, своим самоочевидным чувствам и ощущениям. Но оказывается, чувства тоже способны лгать. Иллюзии прикидываются нашими чувствами, и мы не в силах отличить их от настоящих чувств, потому что они точно так же реальны.
Об этом был «Гамлет» Остермайера, за то он и не был понят. Честнейший, благороднейший Гамлет, сполна явивший своё благородство в первых сценах, слишком реалистично изображал своё свинство безумие, так что не только Клавдий и компания (как было на протяжении всей сценической истории этой пьесы), но и мы, зрители, приняли его за свинью сумасшедшего. А ведь он нас предупреждал, просил ему верить! Но в отличие от своих предшественников он не подмигивал нам из-под маски, а его поведение было так узнаваемо и характерно, и вот - наши чувства оказались обмануты.
Никакое понимание, никакие ощущения не могут служить гарантией против иллюзий - говорит спектакль Вырыпаева. Ничто не гарантия. Предохраниться, застраховаться невозможно, можно придумать любовь жизнь и прожить придуманную, но реальная любовь жизнь такова, какова она есть, и больше никакова.
В финале спектакля на электронном табло под негромкую музыку бегут полоски из красных огоньков. То короткие, как слово «выход», то длинные, как линии жизни. То сплошные - параллельные пути, то прерывистые: обрывки, всполохи смысла, моменты истины, снова и снова ускользающей от нашего понимания, «человеческого, слишком человеческого».
Послевкусие.
Чувство невесомости. Такая лёгкость - поднимаешься на улицу, не чуя ног. Буквально: смотришь на свои ноги и видишь, что они идут, несут твоё тело наверх, а ты почему-то не чувствуешь ни малейшего усилия, ни капли усталости. Паришь бесплотным духом между домами и машинами. Ощущая наподобие накурившегося марихуаны профессора из спектакля, что мир - мягкий. И только минут через пять-семь постепенно возвращается чувство гравитации, сумки, оттягивающей плечо, резкие запахи улицы, а с ними и весь спектр привычных иллюзий мыслей, чувств и ощущений.