"Солдаты свободы" серия вторая. 2.
Начало второй серии тут
http://sirjones.livejournal.com/1768882.html
Итак, тов. Тито улетел и больше в эпопею не вернется, а создатели картины ВНЕЗАПНО вспоминают, что у нас тут военная эпопея и секунд на 30 переходят к операции "Багратион". Под бодрого Левитана на экране. сообщающего важную статистическую информацию, творится вот что:
В финале своей тирады Левитан теплым ламповым голосом сообщает, что вместе с Красной Армией на территорию Польши вошли и части Войска Польского.
Массовка, как всегда у постосвобожденческого Озерова - полный отстой. Все приветствуют красноармейцев.
Но тут прибегают дети в рогатывках и кричат, что Войско польское подходит. Зрители убегают смотреть на него.
Разумеется. из толпы выбегает целовать знамя инвалид. Толпа молчит, зато в конце июля бойцам подносят гладиолусы.
В общем, какая-то казенная сцена. Одни статисты стоят почти по стойке смирно, другие равнодушно парадируют через первый освобожденный польский город.
Затем весь город идет в Королевский замок.
Там красиво расставлены гробы. Кто в гробах - неизвестно, наверняка жертвы нацистов, но зрителю никто ничего не уточняет.
Тов. Берут стоит со скорбным лицом. К нему подходит некто в бороде и с повязкой Армии Людовой и проит выступить.
Тов. Берут выходит к гробам и запевает "Мазурку Домбровского". все вскакивают и начинают подпевать, ВНЕЗАПНО откуда-то начинается подъем польского флага, что несколько делает порыв тов. Берута похожим на выезд рояля из кустов.
Второй куплет "Мазурки Домбровского" нам не поют, поскольку он, в отношении России звучит неполиткорректно.
В кабинет Черчилля заходит крайне расстроенный пан Миколайчик, на которого пожалели титров, отчего я его принял за мелкого клерка, и сообщает, что комунисты создали правительство в Люблине, а ведь ему же гарантировали, что единственное законное правительство - его.
Не волнуйтесь, отвечает Черчилль, я всегда держу слово, а вообще сами виноваты. вот мне Сталин пишет. что КА в Польше не встретила никого, на кого могла бы опереться. Миколайчик отвечает: Мы еще покажем русским, кто там власть! Черчилль ему мягко намекает, что лучше бы договориться со Сталиным. В ответ Миколайчик показывает телеграмму от Бур-Комаровского, что тот готов бороться за Варшаву, вручает требование о помощи и заявляет о том, что едет в Москву.
Миколайчик уходит, Черчилль подает польские требования генералу, который все это время сидел у него в кабинете
и говорит - странные эти поляки. Требуют свою парашютную бригаду и сброса снаряжения. Они что, не понимают, что Варшава находится за пределами досягаемости RAF? Генерал: по нашим данным силы Бура продержатся несколько дней. Черчилль, да, будут сами решать свои проблемы.
Разбитые части ГА "Центр" проходят через Варшаву.
а в варшавском СД идет напряженная работа. Если помните, в первой серии была арестована тов. Форнальска, она же супруга тов. Берута и тов. Финдер. Оказывается, все это время они томились в тюрьме Павяк и ничего не говорили. В этот день знакомый нам оберштурмбанфюрер решает закрыть вопрос. К нему вводят тов. Финдера.
Оберштурмбанфюрер сообщает тов. Финдеру, что война проиграна, что судить его будут в Польше и спрашивает тов. Финдера, на что он может рассчитывать в этом случае. Точнее, может ли он рассчитывать на помощь генсека ПКП, тов. Финдера. если тот останется жив. Тов Финдер отвечает: вы правильно оценили обстановку и правильно вынесли себе приговор. Вас действительно будут судить и повесят, что же касается меня, то от меня ты получишь залупу на воротник и ведро вазелина в камеру генеральный секретарь ПКП не может принять милосердия от врага. вы поймите меня правильно. Держали восемь месяцев, а потом я внезапно так прихожу к своим товарищам и посмотрю им в глаза? Нет уж, казните меня, казните. Да, отвечает оберштурмбанфююрер, об этом я как-то не подумал. Придется расстреливать. Да, говорит Финдер, это единственный выход, что не отменяет залупу на воротник и ведро вазелина который не изменит вашу судьбу.
Тов. Форнальска: - Это конец!
Тов. Финдер: - Это начало! Завтра их уже не будет. Думай! Думай! Только мысль и любовь останутся!
Звучат выстрелы, вверх поднимаются голуби. Смотреть на это все отчего-то очень стыдно.
http://sirjones.livejournal.com/1768882.html
Итак, тов. Тито улетел и больше в эпопею не вернется, а создатели картины ВНЕЗАПНО вспоминают, что у нас тут военная эпопея и секунд на 30 переходят к операции "Багратион". Под бодрого Левитана на экране. сообщающего важную статистическую информацию, творится вот что:
В финале своей тирады Левитан теплым ламповым голосом сообщает, что вместе с Красной Армией на территорию Польши вошли и части Войска Польского.
Массовка, как всегда у постосвобожденческого Озерова - полный отстой. Все приветствуют красноармейцев.
Но тут прибегают дети в рогатывках и кричат, что Войско польское подходит. Зрители убегают смотреть на него.
Разумеется. из толпы выбегает целовать знамя инвалид. Толпа молчит, зато в конце июля бойцам подносят гладиолусы.
В общем, какая-то казенная сцена. Одни статисты стоят почти по стойке смирно, другие равнодушно парадируют через первый освобожденный польский город.
Затем весь город идет в Королевский замок.
Там красиво расставлены гробы. Кто в гробах - неизвестно, наверняка жертвы нацистов, но зрителю никто ничего не уточняет.
Тов. Берут стоит со скорбным лицом. К нему подходит некто в бороде и с повязкой Армии Людовой и проит выступить.
Тов. Берут выходит к гробам и запевает "Мазурку Домбровского". все вскакивают и начинают подпевать, ВНЕЗАПНО откуда-то начинается подъем польского флага, что несколько делает порыв тов. Берута похожим на выезд рояля из кустов.
Второй куплет "Мазурки Домбровского" нам не поют, поскольку он, в отношении России звучит неполиткорректно.
В кабинет Черчилля заходит крайне расстроенный пан Миколайчик, на которого пожалели титров, отчего я его принял за мелкого клерка, и сообщает, что комунисты создали правительство в Люблине, а ведь ему же гарантировали, что единственное законное правительство - его.
Не волнуйтесь, отвечает Черчилль, я всегда держу слово, а вообще сами виноваты. вот мне Сталин пишет. что КА в Польше не встретила никого, на кого могла бы опереться. Миколайчик отвечает: Мы еще покажем русским, кто там власть! Черчилль ему мягко намекает, что лучше бы договориться со Сталиным. В ответ Миколайчик показывает телеграмму от Бур-Комаровского, что тот готов бороться за Варшаву, вручает требование о помощи и заявляет о том, что едет в Москву.
Миколайчик уходит, Черчилль подает польские требования генералу, который все это время сидел у него в кабинете
и говорит - странные эти поляки. Требуют свою парашютную бригаду и сброса снаряжения. Они что, не понимают, что Варшава находится за пределами досягаемости RAF? Генерал: по нашим данным силы Бура продержатся несколько дней. Черчилль, да, будут сами решать свои проблемы.
Разбитые части ГА "Центр" проходят через Варшаву.
а в варшавском СД идет напряженная работа. Если помните, в первой серии была арестована тов. Форнальска, она же супруга тов. Берута и тов. Финдер. Оказывается, все это время они томились в тюрьме Павяк и ничего не говорили. В этот день знакомый нам оберштурмбанфюрер решает закрыть вопрос. К нему вводят тов. Финдера.
Оберштурмбанфюрер сообщает тов. Финдеру, что война проиграна, что судить его будут в Польше и спрашивает тов. Финдера, на что он может рассчитывать в этом случае. Точнее, может ли он рассчитывать на помощь генсека ПКП, тов. Финдера. если тот останется жив. Тов Финдер отвечает: вы правильно оценили обстановку и правильно вынесли себе приговор. Вас действительно будут судить и повесят, что же касается меня, то от меня ты получишь залупу на воротник и ведро вазелина в камеру генеральный секретарь ПКП не может принять милосердия от врага. вы поймите меня правильно. Держали восемь месяцев, а потом я внезапно так прихожу к своим товарищам и посмотрю им в глаза? Нет уж, казните меня, казните. Да, отвечает оберштурмбанфююрер, об этом я как-то не подумал. Придется расстреливать. Да, говорит Финдер, это единственный выход, что не отменяет залупу на воротник и ведро вазелина который не изменит вашу судьбу.
Тов. Форнальска: - Это конец!
Тов. Финдер: - Это начало! Завтра их уже не будет. Думай! Думай! Только мысль и любовь останутся!
Звучат выстрелы, вверх поднимаются голуби. Смотреть на это все отчего-то очень стыдно.