«В 1974 году мне было 4 года…». Шереметьевка
Самые яркие воспоминания у меня связаны, конечно же, с Шереметьевкой. С Филей мы добирались таким путем: на «белорусской» электричке до станции «Савеловская», затем по переходу к Савеловскому вокзалу. Сквозного железнодорожного пути на Савеловский вокзал от Белорусского тогда еще не было, оно было открыто позже, 31 мая 1981 года.
От Савеловского на электричке ехали до Шереметьевской.
«Я в 1974 году. На даче» на Яндекс.Фотках
Мне очень нравились кассы-автоматы на вокзале, меня зачаровывал процесс: кидаешь денежку, получаешь билетик. Закон сохранения! Я даже мечтала, чтобы заиметь такой автомат дома.
В расписании электричек того времени были такие, которые не останавливались на нашей станции. Обычно эти же электрички не останавливались также на Марке и Хлебниково. Названия всех станций до Шереметьевской я помнила наизусть: Окружная, Дегунино, Бескудниково, Лианозово, Марк, Новодачная, Долгопрудная, Водники, Хлебниково, Шереметьевская. Станции «Тимирязевская» в те годы не было, она была открыта, если я не ошибаюсь, в 1985 или 1986 году.
В электричке я старалась сесть в купе справа по ходу поезда. Естественно, к окну. Все это - ради только одного момента, когда поезд проезжает от Водников к Хлебниково по двум мостам через залив и канал. Справа по ходу поезда можно было увидеть корабли, а слева - какую-то фигню: кучи песка на Островке в районе пляжа.
Приезжаем как-то с дедушкой на вокзал, а в электричке все места «у окошка» уже заняты. Я пыталась «качать права», но дед меня приструнил: эти люди имеют такое же право на пейзаж за окном, как и ты. Но они приехали пораньше, вот и заняли удобные для себя места. В следующий раз не будешь копаться в сборах - поедешь у окошка.
Что мне не нравилось, так это то, что родители всегда брали с собой на дачу кучу вещей. Громоздкий и тяжелый багаж мешал наслаждаться прогулкой от электрички к дому. Меня, конечно, в те годы вещами никто не нагружал, но мне было комфортнее, когда багаж взрослых был не столь громоздок и тяжел. Набитые сумки из Москвы возили не от хорошей жизни. Во-первых, в пристанционном магазине и в продуктовой лавочке возле ворот нашего «Горняка» выбор был невелик. Много чего не было, многое бывало с перебоями. Нельзя было рассчитывать на то, что необходимый в данный момент продукт обязательно будет в продаже. Кроме того, родители боялись оставлять на даче хорошие вещи, будь то одежда, постельное белье или что-либо еще. Дачи грабили и зимой, и, бывало, в осенне-весенние периоды, когда большинство людей не приезжало в свои домики вообще или приезжало только на выходные.
Первый в году семейный выезд на дачу обычно приходился на 1-ое мая, видимо, именно так было и в 1974-ом. Правда, ночевать в дачном домике в майские праздники мы тогда не решались. Печки не было, а масляный обогреватель (который, к слову, сохранился у меня по сей день) должного тепла не давал. Но и 1-ое, и 9-ое мая мы обычно проводили в Шереметьевском. Первомай мы не отмечали - обычно этот день взрослые посвящали разбору дачных вещей, сушке матрасов, подушек и одеял на весеннем солнышке, а вот День Победы был настоящим праздником для всей нашей семьи.
Дедушка мой, Чеботарев Геннадий Дмитриевич, был фронтовиком, поэтому 9-ое мая для всех нас был особенным днем. Обычно мы устраивали обед на веранде, и, если погода была хорошей, открывали окна в сад. Расцветали яблони и груша-дичок, о ветку которой в тот год мой дед поранил голову (я расскажу об этом ниже), звучал трофейный патефон…
Жечь костры в период цветения плодовых деревьев и кустарников у нас в «Горняке» было запрещено, потому что дым мешал опылению, отпугивая шмелей и пчел. Но, кажется, период запрета начинался с 15 мая, поэтому на 1 и 9 мая очень многие жгли в кострах засохшие ветки, порубочные остатки, разный мусор. Мне всегда очень нравился запах дыма.
«Учусь кататься» на Яндекс.Фотках
По вечерам дедушка с папой слушали транзисторный радиоприемник - «вражеские голоса». Любимой их передачей была «Немецкая волна». Мой дедушка после войны несколько лет возглавлял перерабатывающий завод (бурый уголь добывался открытым способом), в совершенстве выучил немецкий язык, в Германии (точнее, в ГДР) у него остались друзья, с которыми он переписывался.
Несколько раз немцы приезжали к нему в гости и однажды даже посетили нас на даче. Среди соседской детворы это событие произвело фурор! Мне подарили какие-то сувениры, в частности - колоду карт с изображением грибов для игры в «Черного Петера». Эта колода сохранилась у меня по сей день. Правила игры в «Черного Петера» мне не были известны, но я полноценно развлекала себя и своих друзей, придумывая собственные игры и правила. Я даже научилась гадать на этих картах.
Грибы - это не только страсть собирательства. Прогулки за грибами были и остаются для меня составной частью культуры общения с окружающей средой. Существует поверье, что время, проведенное на реке или в лесу, «не засчитывается» в общий жизненный стаж.
Это сладкое слово «грибы»! С самого раннего детства, когда я только-только начинала учиться ходить и на далекие расстояния меня еще возили в коляске, грибы поразили мое воображение. Эпизод, случившийся двумя годами ранее, помню очень четко. Дедушка повез меня гулять по лесным просекам. Я заметила в траве яркое красно-оранжевое пятно и, не умея еще толком говорить, радостно загугукала, указывая на него пальцем. Дедушка наклонился и, сорвав огромный подосиновик, дал мне его в руки. Я почувствовала прохладу и мягкую шершавость его шляпки… А уже на следующее лето, когда мне исполнилось три года, дедушка подарил мне маленькую плетеную корзинку, с которой я начала свой путь «тихого охотника». И продолжаю его до сих пор…
На даче, среди книг о садовых вредителях и уходе за растениями, нашлась брошюра «Грибы - ценный продукт питания». Еще не умея читать, я наизусть выучила все изображенные там грибы по невысокого качества расплывчатым картинкам.
Летние друзья детства - друзья на всю жизнь. Мои соседи - Катя Ш., которая была старше меня тремя годами, ровесники Катя П. и Андрей Ф., признанный вожак нашей компании, старше меня на четыре года Сергей К., годовалый на тот момент мальчик Леша Г., с которым мы стали играть уже позже, когда он подрос. С обеими Катями и Лешей мы дружим по сей день, по-соседски навещаем друг друга в наших летних домиках. Андрея Ф. я потеряла из виду через несколько лет, когда умерла его тетя и семье пришлось продать дачу. Сергей К. редко приезжает в «Горняк», но когда это случается, мы здороваемся и перекидываемся парой слов.
Помнится, родители пытались объяснить мне разницу в понятиях «подружка» и «сестренка», которую я никак не могла постигнуть. Я называла Катю Ш. своей сестренкой, а новорожденную сестру Иру - подружкой. «Ты пойми, - говорила бабушка, - подружка - это близкий человек, но сестренка тебе ближе». «Нет, - говорю я, - Катя Ш. мне ближе, мне с ней интересно». Статус двоюродной сестры Даши, которая тоже жила летом с нами на даче, я сомнению не подвергала: Даша была ровесницей, с ней было интересно, можно сказать, что мы были близки духовно - конечно, она сестренка!
Даша была дочерью папиного младшего брата дяди Пети. Наши родители по очереди брали летние отпуска, чтобы присматривать за нами на даче. Даша, старше меня на четыре месяца, лидировала в нашем дуэте, я ей подчинялась. В летней дворовой компании мы, вроде, были в равном положении, но со стороны Даши я чувствовала соперничество за внимание вожака нашей третьей линии Сергея К., хотя у меня и в мыслях не было этого внимания добиваться.
Даша неплохо разбиралась в моде и даже успела побывать в ГДР, где мама купила ей «хорошенькую гедеэровскую сумочку». Мне мама тоже купила две детские пластиковые сумочки. Одна - простая белая, мне она не очень нравилась, дизайн скучноватый. Вторая - красная, с тремя черными котятами, к шее каждого был прикреплен клеенчатый бантик: синий, желтый и зеленый. Эта сумочка выглядела веселее. Но любимой моей сумкой был старый бабушкин ридикюль. В нем помещались все предметы первой необходимости: коробок от спичек с бусинками, кошелек с монетками, цветные карандаши, несколько значков, пупсики-малышки, несколько тонких детских книжек и клеенчатая «общая» тетрадь, с которой я любила играть «в вахтера».
В тетради было много чего понакалякано. Я представляла, что это какой-то журнал посещений, и, что, вот, пришел посетитель, а я его не пускаю, потому что в списках его нет. Я внимательно листала страницы, тыкала пальцем в каляки - делала вид, что ищу нужную запись. Потом я все-таки пропускала воображаемого посетителя, но делала пометку, будто бы такой-то прошел без пропуска. Не знаю, откуда на самом деле взялся сюжет этой увлекательной игры - то ли из непосредственного наблюдения за окружающим миром, то ли из какой-то телевизионной юморески.
Бабушкин ридикюль я любила не только за вместительность. Его замочек вкусно «щелкал» при закрытии, и мне доставляло наслаждение бесконечно закрывать и открывать его. Я надеялась, что, когда я через два года отправлюсь в первый класс, родители не будут покупать портфель, а позволят ходить с этим старым, потрепанным ридикюлем. Забегая вперед, скажу, что в 1976 году перед 1 сентября родители купили мне такой красивый желто-рыжий ранец с красными замочками-катафотами, что ридикюль был окончательно отвергнут и навсегда исчез из моей жизни.
В раннем детстве я боялась пролетающих низко над лесом самолетов. Точнее, не самих самолетов, а того душераздирающе громкого звука, которыми их полет сопровождался. Бывало, только услышу в небе приближающийся гул, сразу бегу «в укрытие» - в дом, в сарай, в крайнем случае под какой-нибудь навес. Это был совершенно иррациональный страх, потому что я прекрасно понимала: никакой реальной угрозы от пассажирских самолетов не исходит. Даже их случайное падение было безопасно, потому что глиссада проходила в стороне от нашего дачного товарищества. Сейчас я думаю: а может, это генетическая память? Ведь еще и тридцати лет не прошло с окончания Великой Отечественной войны.
«Боюсь самолетов» на Яндекс.Фотках
Любопытно, что в раннем детстве мне снились странные сны про дирижабли. Я видела себя в поле, в какой-то яме, и надо мной в небе медленно и низко проплывала гигантская серая «сигара». От нее исходила какая-то неясная угроза… Может быть, это тоже генетическая память о Первой мировой?
Еще один из ярких экзистенциальных кошмаров - собака на потолке. Однажды в полусне мне привидилось, что какое-то темное пятно (то ли тень, то ли подтек талой воды с крыши) превращается в собаку-волкодава. Умом понимая, что этого не может быть, я, тем не менее, некоторое время боялась оставаться перед сном одна.
Снова вспомнилось экзистенциальное переживание. Из какой-то «вражеской» передачи я услышала о расстреле царской семьи (я почему-то подумала, что это случилось чуть ли не на днях) и замучила родителей вопросами: зачем так? Зачем их расстреляли? Разве они в чем-то виноваты? Разве они могли причинить какой-то вред? Дед объяснил мне: расстреляли потому, что боялись, что царь или его наследники продолжают быть символами власти, символами самодержавия. И чтобы не дать реакционным силам (он, конечно, сформулировал это другими словами, скорее так «тем, кто хочет уничтожить советский строй») воспользоваться этим символом для сплочения реакционно настроенных масс, особенно тех, кто живет за рубежом, большевики уничтожили всю семью. Это было странно и страшно. Как это: человек-символ? Ведь человек прежде всего человек, он живой, ему больно…
Дачный наш домик был небольшим: веранда и одна спальная комната. И как это в ней все мы помещались, особенно когда приезжало много народу? Я, сестра Даша, ее родители, мои папа с мамой, бабушка… А дедушка уходил ночевать в сарай. Спал там на раскладушке. Забирал с собой фонарик и радиоприемник. Однажды я напросилась переночевать с ним, и вполне себе приятно провела остаток вечера за совместным прослушиванием «вражеских голосов».
Телевизоров на даче в то время ни у кого не было, кроме семьи Сережи К. (ну, они вообще были относительно зажиточными людьми по сравнению с остальными соседями, у них даже была машина - «запорожец»). У нас был диапроектор, и по вечерам мы с Дашей и окрестная детвора собирались вместе у нас на веранде, чтобы посмотреть диафильмы. Мой любимый был - «Охотники на динозавров».
«С папиным велосипедом» на Яндекс.Фотках
С родителями, с дедушкой мы, бывало, путешествовали по окрестностям. Чаще всего ездили в Лобню на велосипеде. У папы был велосипед «Спутник», спереди к раме было приделано сиденье для меня, поскольку сама я кататься на велосипеде научилась только двумя годами позже. В Лобне мне запомнился книжный магазин у станции. Во-первых, там хорошо пахло. Не знаю, что это за запах, но уверена, что узнала бы его, если бы почувствовала сейчас. Во-вторых, с пустыми руками из этого магазина мы не уходили никогда. Мне обязательно там что-нибудь покупали. Например, «волшебные раскраски» - тетрадь с черно-белыми картинками, по которым надо было водить смоченной в воде кисточкой, тогда картинка окрашивалась в разные цвета. Еще там бывали книжки-малышки с иллюстрациями Радлова, без текста, наподобие сборников коротких комиксов, с желтой, зеленой, синей и красной обложками. Были там также и «переводные картинки», которые я очень любила.
Путь в Лобню на улицу Ленина лежал мимо танцплощадки на южной окраине города. Мне было интересно рассматривать юношей и девушек, которые там собирались. Однажды, по моей настоятельной просьбе, папа остановил велосипед и мы некоторое время наблюдали за танцующими. Судя по всему, посетители танцпола были настроены дружелюбно, во всяком случае, нас никто не обругал и не послал.
«Из журнала "Крокодил", 1974 год» на Яндекс.Фотках
Как-то дедушка решил вместо папы съездить со мной в Лобню на велосипеде. День был такой жаркий, что мы даже сделали длительную остановку на окраине леса, чтобы чуть-чуть отдохнуть и набрать земляники, утолить жажду ягодами. На обратном пути я почувствовала себя плохо. Дома родители диагностировали у меня солнечный удар и ругали деда, что он перед выездом не надел мне панамку. Меня положили в постель. Как раз в этот момент приехала сестра Даша с родителями и подарком - книгой детской английской поэзии в переводе Маршака. Издание, хоть и небольшое по объему, в мягкой глянцевой обложке, было прекрасно иллюстрировано мелкими картинками с большим числом персонажей. Даша провела у моей постели весь вечер - мы вместе рассматривали иллюстрации.
Ездили мы не только в Лобню, но и в Долгопрудный, правда, туда меня брали с собой намного реже, потому что ездили «своим ходом», а не на велосипеде. То есть пешком до станции, а потом на электричке. Помню, папе нужно было купить что-то из садового инвентаря, и мы поехали в Долгопрудный. Возле станции был хозяйственный магазин - на том самом месте, где сейчас магазин «Монетка». Папа купил там то ли лопату, то ли тяпку. Но когда мы вернулись на станцию, выяснилось, что начался перерыв в электричках. Чтобы не скучать бестолку на солнцепеке, решили погулять, и потихоньку дошли пешком до Водников. День был жаркий, но мы шли в тени деревьев, и прогулка доставила мне огромное удовольствие. К тому же на мне была панамка.
Зачем-то родители собрались съездить в Вербилки и обсуждали эту поездку накануне вечером. Уж как я просилась поехать с ними! Но мне сказали, что уедут они рано, в 5 часов утра, а когда я проснусь, все уже будут дома. Примерно так и случилось. Из этой поездки папа привез мне прикольную игру: из двусторонней бархатной бумаги были вырезаны различные геометрические элементы, которые можно было складывать в узор. Элементы крепились к листу бархатной бумаги контрастного цвета и «прилипали» за счет сцепления ворсинок. Игра эта тоже весьма специфично и приятно пахла.
Как раз примерно в 1974 году возле ворот «Горняка» был построен новый продуктовый - та самая лавка, которая существует по сей день. До этого продукты продавали в вагончике-бытовке, он стоял примерно на том месте, где сейчас находится мусорный контейнер. В этом вагончике всегда почему-то было много народу, от которого крепко пахло перегаром.
На месте «нового» продуктового когда-то был пожарный пруд, и я его даже помню. Перед постройкой магазина пруд перенесли чуть восточнее, но попасть к нему сейчас нельзя - он за забором.
На станцию мы ходили с мамой за керосином. Дело в том, что электричество, бывало, отключали, и тогда нас спасала керосиновая лампа. Сначала керосин продавался в бывшем хозяйственном магазине (желтый домик, сейчас этот магазин не работает, но во вновь приделанной пристройке к нему в этом году открыли магазин садового и строительного инструмента), а потом - в зеленом магазине, который по сей день носит обиходное название «керосинка» (но сейчас там продают продукты). На станции, возле платформы, где останавливался «последний вагон в Москву» был магазин «Мерный лоскут».
Еду мы готовили на плите со сменными газовыми баллонами. Пункты заправки газа и обмена баллонов были в Москве, поэтому папе частенько приходилось таскать баллоны с собой в рюкзаке туда-обратно.
Однажды по дороге со станции мы с мамой повстречали группу детей постарше меня, которые несли с собой вороненка. То ли он выпал из гнезда, то ли у него было повреждено крыло, я уже не помню. Вороненка дети отдали моей маме, которая его несколько дней выкармливала, а потом отпустила.
Дедушка любил работать в саду. Он постоянно что-то сеял, пропалывал, поливал, пересаживал. Приучал к труду и меня: выделил место под грядку, на которой мы посадили редиску, морковь и какие-то цветы. Это была «моя» грядка, я обязана была за ней следить.
В укромном месте возле сарая дед разводил коноплю. Я бы не запомнила этого факта, если бы однажды он сам не проанонсировал свои достижения: смотри, мол, какая выросла, только ты никому не говори, потому что это не очень хорошее растение. Если не ошибаюсь, в те времена или чуть раньше конопляное семя можно было купить в обычном магазине, наряду с другими семенами, а запрет на выращивание конопли появился чуть позже. Дед рассказал мне, что в голодные послереволюционные годы не было для него лакомства вкуснее, чем конопляные семечки, обжаренные в постном масле. Поэтому он и культивировал это растение…
«С дедушкой» на Яндекс.Фотках
В саду у нас росли еще маки разных сортов. Не только у нас - практически все соседи сажали у себя эти красивые цветы. Но за маками нужно было бдить. По ночам заезжие наркоманы повадились срезать созревающие головки. Дед, скооперировавшись с соседями, по очереди караулил маковый урожай. Не то, чтобы семена мака были ему сильно нужны - для воспроизводства дед собирал и высушивал незначительное количество семян, но его (как и других наших садоводов) возмущал сам факт, что злоумышленники могли запросто проникнуть на частную территорию и нанести пусть даже незначительный ущерб.
Начало: «В 1974 году мне было 4 года…». Фили (http://sirin-from-shrm.livejournal.com/473445.html)
«В 1974 году мне было 4 года…». Аэропорт (http://sirin-from-shrm.livejournal.com/473742.html)
От Савеловского на электричке ехали до Шереметьевской.
«Я в 1974 году. На даче» на Яндекс.Фотках
Мне очень нравились кассы-автоматы на вокзале, меня зачаровывал процесс: кидаешь денежку, получаешь билетик. Закон сохранения! Я даже мечтала, чтобы заиметь такой автомат дома.
В расписании электричек того времени были такие, которые не останавливались на нашей станции. Обычно эти же электрички не останавливались также на Марке и Хлебниково. Названия всех станций до Шереметьевской я помнила наизусть: Окружная, Дегунино, Бескудниково, Лианозово, Марк, Новодачная, Долгопрудная, Водники, Хлебниково, Шереметьевская. Станции «Тимирязевская» в те годы не было, она была открыта, если я не ошибаюсь, в 1985 или 1986 году.
В электричке я старалась сесть в купе справа по ходу поезда. Естественно, к окну. Все это - ради только одного момента, когда поезд проезжает от Водников к Хлебниково по двум мостам через залив и канал. Справа по ходу поезда можно было увидеть корабли, а слева - какую-то фигню: кучи песка на Островке в районе пляжа.
Приезжаем как-то с дедушкой на вокзал, а в электричке все места «у окошка» уже заняты. Я пыталась «качать права», но дед меня приструнил: эти люди имеют такое же право на пейзаж за окном, как и ты. Но они приехали пораньше, вот и заняли удобные для себя места. В следующий раз не будешь копаться в сборах - поедешь у окошка.
Что мне не нравилось, так это то, что родители всегда брали с собой на дачу кучу вещей. Громоздкий и тяжелый багаж мешал наслаждаться прогулкой от электрички к дому. Меня, конечно, в те годы вещами никто не нагружал, но мне было комфортнее, когда багаж взрослых был не столь громоздок и тяжел. Набитые сумки из Москвы возили не от хорошей жизни. Во-первых, в пристанционном магазине и в продуктовой лавочке возле ворот нашего «Горняка» выбор был невелик. Много чего не было, многое бывало с перебоями. Нельзя было рассчитывать на то, что необходимый в данный момент продукт обязательно будет в продаже. Кроме того, родители боялись оставлять на даче хорошие вещи, будь то одежда, постельное белье или что-либо еще. Дачи грабили и зимой, и, бывало, в осенне-весенние периоды, когда большинство людей не приезжало в свои домики вообще или приезжало только на выходные.
Первый в году семейный выезд на дачу обычно приходился на 1-ое мая, видимо, именно так было и в 1974-ом. Правда, ночевать в дачном домике в майские праздники мы тогда не решались. Печки не было, а масляный обогреватель (который, к слову, сохранился у меня по сей день) должного тепла не давал. Но и 1-ое, и 9-ое мая мы обычно проводили в Шереметьевском. Первомай мы не отмечали - обычно этот день взрослые посвящали разбору дачных вещей, сушке матрасов, подушек и одеял на весеннем солнышке, а вот День Победы был настоящим праздником для всей нашей семьи.
Дедушка мой, Чеботарев Геннадий Дмитриевич, был фронтовиком, поэтому 9-ое мая для всех нас был особенным днем. Обычно мы устраивали обед на веранде, и, если погода была хорошей, открывали окна в сад. Расцветали яблони и груша-дичок, о ветку которой в тот год мой дед поранил голову (я расскажу об этом ниже), звучал трофейный патефон…
Жечь костры в период цветения плодовых деревьев и кустарников у нас в «Горняке» было запрещено, потому что дым мешал опылению, отпугивая шмелей и пчел. Но, кажется, период запрета начинался с 15 мая, поэтому на 1 и 9 мая очень многие жгли в кострах засохшие ветки, порубочные остатки, разный мусор. Мне всегда очень нравился запах дыма.
«Учусь кататься» на Яндекс.Фотках
По вечерам дедушка с папой слушали транзисторный радиоприемник - «вражеские голоса». Любимой их передачей была «Немецкая волна». Мой дедушка после войны несколько лет возглавлял перерабатывающий завод (бурый уголь добывался открытым способом), в совершенстве выучил немецкий язык, в Германии (точнее, в ГДР) у него остались друзья, с которыми он переписывался.
Несколько раз немцы приезжали к нему в гости и однажды даже посетили нас на даче. Среди соседской детворы это событие произвело фурор! Мне подарили какие-то сувениры, в частности - колоду карт с изображением грибов для игры в «Черного Петера». Эта колода сохранилась у меня по сей день. Правила игры в «Черного Петера» мне не были известны, но я полноценно развлекала себя и своих друзей, придумывая собственные игры и правила. Я даже научилась гадать на этих картах.
Грибы - это не только страсть собирательства. Прогулки за грибами были и остаются для меня составной частью культуры общения с окружающей средой. Существует поверье, что время, проведенное на реке или в лесу, «не засчитывается» в общий жизненный стаж.
Это сладкое слово «грибы»! С самого раннего детства, когда я только-только начинала учиться ходить и на далекие расстояния меня еще возили в коляске, грибы поразили мое воображение. Эпизод, случившийся двумя годами ранее, помню очень четко. Дедушка повез меня гулять по лесным просекам. Я заметила в траве яркое красно-оранжевое пятно и, не умея еще толком говорить, радостно загугукала, указывая на него пальцем. Дедушка наклонился и, сорвав огромный подосиновик, дал мне его в руки. Я почувствовала прохладу и мягкую шершавость его шляпки… А уже на следующее лето, когда мне исполнилось три года, дедушка подарил мне маленькую плетеную корзинку, с которой я начала свой путь «тихого охотника». И продолжаю его до сих пор…
На даче, среди книг о садовых вредителях и уходе за растениями, нашлась брошюра «Грибы - ценный продукт питания». Еще не умея читать, я наизусть выучила все изображенные там грибы по невысокого качества расплывчатым картинкам.
Летние друзья детства - друзья на всю жизнь. Мои соседи - Катя Ш., которая была старше меня тремя годами, ровесники Катя П. и Андрей Ф., признанный вожак нашей компании, старше меня на четыре года Сергей К., годовалый на тот момент мальчик Леша Г., с которым мы стали играть уже позже, когда он подрос. С обеими Катями и Лешей мы дружим по сей день, по-соседски навещаем друг друга в наших летних домиках. Андрея Ф. я потеряла из виду через несколько лет, когда умерла его тетя и семье пришлось продать дачу. Сергей К. редко приезжает в «Горняк», но когда это случается, мы здороваемся и перекидываемся парой слов.
Помнится, родители пытались объяснить мне разницу в понятиях «подружка» и «сестренка», которую я никак не могла постигнуть. Я называла Катю Ш. своей сестренкой, а новорожденную сестру Иру - подружкой. «Ты пойми, - говорила бабушка, - подружка - это близкий человек, но сестренка тебе ближе». «Нет, - говорю я, - Катя Ш. мне ближе, мне с ней интересно». Статус двоюродной сестры Даши, которая тоже жила летом с нами на даче, я сомнению не подвергала: Даша была ровесницей, с ней было интересно, можно сказать, что мы были близки духовно - конечно, она сестренка!
Даша была дочерью папиного младшего брата дяди Пети. Наши родители по очереди брали летние отпуска, чтобы присматривать за нами на даче. Даша, старше меня на четыре месяца, лидировала в нашем дуэте, я ей подчинялась. В летней дворовой компании мы, вроде, были в равном положении, но со стороны Даши я чувствовала соперничество за внимание вожака нашей третьей линии Сергея К., хотя у меня и в мыслях не было этого внимания добиваться.
Даша неплохо разбиралась в моде и даже успела побывать в ГДР, где мама купила ей «хорошенькую гедеэровскую сумочку». Мне мама тоже купила две детские пластиковые сумочки. Одна - простая белая, мне она не очень нравилась, дизайн скучноватый. Вторая - красная, с тремя черными котятами, к шее каждого был прикреплен клеенчатый бантик: синий, желтый и зеленый. Эта сумочка выглядела веселее. Но любимой моей сумкой был старый бабушкин ридикюль. В нем помещались все предметы первой необходимости: коробок от спичек с бусинками, кошелек с монетками, цветные карандаши, несколько значков, пупсики-малышки, несколько тонких детских книжек и клеенчатая «общая» тетрадь, с которой я любила играть «в вахтера».
В тетради было много чего понакалякано. Я представляла, что это какой-то журнал посещений, и, что, вот, пришел посетитель, а я его не пускаю, потому что в списках его нет. Я внимательно листала страницы, тыкала пальцем в каляки - делала вид, что ищу нужную запись. Потом я все-таки пропускала воображаемого посетителя, но делала пометку, будто бы такой-то прошел без пропуска. Не знаю, откуда на самом деле взялся сюжет этой увлекательной игры - то ли из непосредственного наблюдения за окружающим миром, то ли из какой-то телевизионной юморески.
Бабушкин ридикюль я любила не только за вместительность. Его замочек вкусно «щелкал» при закрытии, и мне доставляло наслаждение бесконечно закрывать и открывать его. Я надеялась, что, когда я через два года отправлюсь в первый класс, родители не будут покупать портфель, а позволят ходить с этим старым, потрепанным ридикюлем. Забегая вперед, скажу, что в 1976 году перед 1 сентября родители купили мне такой красивый желто-рыжий ранец с красными замочками-катафотами, что ридикюль был окончательно отвергнут и навсегда исчез из моей жизни.
В раннем детстве я боялась пролетающих низко над лесом самолетов. Точнее, не самих самолетов, а того душераздирающе громкого звука, которыми их полет сопровождался. Бывало, только услышу в небе приближающийся гул, сразу бегу «в укрытие» - в дом, в сарай, в крайнем случае под какой-нибудь навес. Это был совершенно иррациональный страх, потому что я прекрасно понимала: никакой реальной угрозы от пассажирских самолетов не исходит. Даже их случайное падение было безопасно, потому что глиссада проходила в стороне от нашего дачного товарищества. Сейчас я думаю: а может, это генетическая память? Ведь еще и тридцати лет не прошло с окончания Великой Отечественной войны.
«Боюсь самолетов» на Яндекс.Фотках
Любопытно, что в раннем детстве мне снились странные сны про дирижабли. Я видела себя в поле, в какой-то яме, и надо мной в небе медленно и низко проплывала гигантская серая «сигара». От нее исходила какая-то неясная угроза… Может быть, это тоже генетическая память о Первой мировой?
Еще один из ярких экзистенциальных кошмаров - собака на потолке. Однажды в полусне мне привидилось, что какое-то темное пятно (то ли тень, то ли подтек талой воды с крыши) превращается в собаку-волкодава. Умом понимая, что этого не может быть, я, тем не менее, некоторое время боялась оставаться перед сном одна.
Снова вспомнилось экзистенциальное переживание. Из какой-то «вражеской» передачи я услышала о расстреле царской семьи (я почему-то подумала, что это случилось чуть ли не на днях) и замучила родителей вопросами: зачем так? Зачем их расстреляли? Разве они в чем-то виноваты? Разве они могли причинить какой-то вред? Дед объяснил мне: расстреляли потому, что боялись, что царь или его наследники продолжают быть символами власти, символами самодержавия. И чтобы не дать реакционным силам (он, конечно, сформулировал это другими словами, скорее так «тем, кто хочет уничтожить советский строй») воспользоваться этим символом для сплочения реакционно настроенных масс, особенно тех, кто живет за рубежом, большевики уничтожили всю семью. Это было странно и страшно. Как это: человек-символ? Ведь человек прежде всего человек, он живой, ему больно…
Дачный наш домик был небольшим: веранда и одна спальная комната. И как это в ней все мы помещались, особенно когда приезжало много народу? Я, сестра Даша, ее родители, мои папа с мамой, бабушка… А дедушка уходил ночевать в сарай. Спал там на раскладушке. Забирал с собой фонарик и радиоприемник. Однажды я напросилась переночевать с ним, и вполне себе приятно провела остаток вечера за совместным прослушиванием «вражеских голосов».
Телевизоров на даче в то время ни у кого не было, кроме семьи Сережи К. (ну, они вообще были относительно зажиточными людьми по сравнению с остальными соседями, у них даже была машина - «запорожец»). У нас был диапроектор, и по вечерам мы с Дашей и окрестная детвора собирались вместе у нас на веранде, чтобы посмотреть диафильмы. Мой любимый был - «Охотники на динозавров».
«С папиным велосипедом» на Яндекс.Фотках
С родителями, с дедушкой мы, бывало, путешествовали по окрестностям. Чаще всего ездили в Лобню на велосипеде. У папы был велосипед «Спутник», спереди к раме было приделано сиденье для меня, поскольку сама я кататься на велосипеде научилась только двумя годами позже. В Лобне мне запомнился книжный магазин у станции. Во-первых, там хорошо пахло. Не знаю, что это за запах, но уверена, что узнала бы его, если бы почувствовала сейчас. Во-вторых, с пустыми руками из этого магазина мы не уходили никогда. Мне обязательно там что-нибудь покупали. Например, «волшебные раскраски» - тетрадь с черно-белыми картинками, по которым надо было водить смоченной в воде кисточкой, тогда картинка окрашивалась в разные цвета. Еще там бывали книжки-малышки с иллюстрациями Радлова, без текста, наподобие сборников коротких комиксов, с желтой, зеленой, синей и красной обложками. Были там также и «переводные картинки», которые я очень любила.
Путь в Лобню на улицу Ленина лежал мимо танцплощадки на южной окраине города. Мне было интересно рассматривать юношей и девушек, которые там собирались. Однажды, по моей настоятельной просьбе, папа остановил велосипед и мы некоторое время наблюдали за танцующими. Судя по всему, посетители танцпола были настроены дружелюбно, во всяком случае, нас никто не обругал и не послал.
«Из журнала "Крокодил", 1974 год» на Яндекс.Фотках
Как-то дедушка решил вместо папы съездить со мной в Лобню на велосипеде. День был такой жаркий, что мы даже сделали длительную остановку на окраине леса, чтобы чуть-чуть отдохнуть и набрать земляники, утолить жажду ягодами. На обратном пути я почувствовала себя плохо. Дома родители диагностировали у меня солнечный удар и ругали деда, что он перед выездом не надел мне панамку. Меня положили в постель. Как раз в этот момент приехала сестра Даша с родителями и подарком - книгой детской английской поэзии в переводе Маршака. Издание, хоть и небольшое по объему, в мягкой глянцевой обложке, было прекрасно иллюстрировано мелкими картинками с большим числом персонажей. Даша провела у моей постели весь вечер - мы вместе рассматривали иллюстрации.
Ездили мы не только в Лобню, но и в Долгопрудный, правда, туда меня брали с собой намного реже, потому что ездили «своим ходом», а не на велосипеде. То есть пешком до станции, а потом на электричке. Помню, папе нужно было купить что-то из садового инвентаря, и мы поехали в Долгопрудный. Возле станции был хозяйственный магазин - на том самом месте, где сейчас магазин «Монетка». Папа купил там то ли лопату, то ли тяпку. Но когда мы вернулись на станцию, выяснилось, что начался перерыв в электричках. Чтобы не скучать бестолку на солнцепеке, решили погулять, и потихоньку дошли пешком до Водников. День был жаркий, но мы шли в тени деревьев, и прогулка доставила мне огромное удовольствие. К тому же на мне была панамка.
Зачем-то родители собрались съездить в Вербилки и обсуждали эту поездку накануне вечером. Уж как я просилась поехать с ними! Но мне сказали, что уедут они рано, в 5 часов утра, а когда я проснусь, все уже будут дома. Примерно так и случилось. Из этой поездки папа привез мне прикольную игру: из двусторонней бархатной бумаги были вырезаны различные геометрические элементы, которые можно было складывать в узор. Элементы крепились к листу бархатной бумаги контрастного цвета и «прилипали» за счет сцепления ворсинок. Игра эта тоже весьма специфично и приятно пахла.
Как раз примерно в 1974 году возле ворот «Горняка» был построен новый продуктовый - та самая лавка, которая существует по сей день. До этого продукты продавали в вагончике-бытовке, он стоял примерно на том месте, где сейчас находится мусорный контейнер. В этом вагончике всегда почему-то было много народу, от которого крепко пахло перегаром.
На месте «нового» продуктового когда-то был пожарный пруд, и я его даже помню. Перед постройкой магазина пруд перенесли чуть восточнее, но попасть к нему сейчас нельзя - он за забором.
На станцию мы ходили с мамой за керосином. Дело в том, что электричество, бывало, отключали, и тогда нас спасала керосиновая лампа. Сначала керосин продавался в бывшем хозяйственном магазине (желтый домик, сейчас этот магазин не работает, но во вновь приделанной пристройке к нему в этом году открыли магазин садового и строительного инструмента), а потом - в зеленом магазине, который по сей день носит обиходное название «керосинка» (но сейчас там продают продукты). На станции, возле платформы, где останавливался «последний вагон в Москву» был магазин «Мерный лоскут».
Еду мы готовили на плите со сменными газовыми баллонами. Пункты заправки газа и обмена баллонов были в Москве, поэтому папе частенько приходилось таскать баллоны с собой в рюкзаке туда-обратно.
Однажды по дороге со станции мы с мамой повстречали группу детей постарше меня, которые несли с собой вороненка. То ли он выпал из гнезда, то ли у него было повреждено крыло, я уже не помню. Вороненка дети отдали моей маме, которая его несколько дней выкармливала, а потом отпустила.
Дедушка любил работать в саду. Он постоянно что-то сеял, пропалывал, поливал, пересаживал. Приучал к труду и меня: выделил место под грядку, на которой мы посадили редиску, морковь и какие-то цветы. Это была «моя» грядка, я обязана была за ней следить.
В укромном месте возле сарая дед разводил коноплю. Я бы не запомнила этого факта, если бы однажды он сам не проанонсировал свои достижения: смотри, мол, какая выросла, только ты никому не говори, потому что это не очень хорошее растение. Если не ошибаюсь, в те времена или чуть раньше конопляное семя можно было купить в обычном магазине, наряду с другими семенами, а запрет на выращивание конопли появился чуть позже. Дед рассказал мне, что в голодные послереволюционные годы не было для него лакомства вкуснее, чем конопляные семечки, обжаренные в постном масле. Поэтому он и культивировал это растение…
«С дедушкой» на Яндекс.Фотках
В саду у нас росли еще маки разных сортов. Не только у нас - практически все соседи сажали у себя эти красивые цветы. Но за маками нужно было бдить. По ночам заезжие наркоманы повадились срезать созревающие головки. Дед, скооперировавшись с соседями, по очереди караулил маковый урожай. Не то, чтобы семена мака были ему сильно нужны - для воспроизводства дед собирал и высушивал незначительное количество семян, но его (как и других наших садоводов) возмущал сам факт, что злоумышленники могли запросто проникнуть на частную территорию и нанести пусть даже незначительный ущерб.
Начало: «В 1974 году мне было 4 года…». Фили (http://sirin-from-shrm.livejournal.com/473445.html)
«В 1974 году мне было 4 года…». Аэропорт (http://sirin-from-shrm.livejournal.com/473742.html)