❄ И вот опять! «Сфинкс, который нас приводит в ужас» ©
Всё повторяется! Грядёт очередная холера «коронавирус»…
Когда-то знаменитый врач-гигиенист Фёдор Фёдорович Эрисман сказал: «Холера представляет собой явление в высшей степени сложное, загадочное. Это, в буквальном смысле слова - сфинкс, который нас приводит в ужас своим смертоносным взглядом, но которого мы до сих пор понять не можем, несмотря на то, что разгадкой его заняты тысячи ученых во всех странах мира».
Холерная вода под микроскопом. Карикатура из британского журнала
Мне всегда казалось просто чудовищным это совпадение: Петр Ильич Чайковский и его любимая матушка скончались, хотя и в разные годы, от холеры.
В начале января, уточняя подробности жизни замечательной мамы Чайковского, я нашла интереснейшую книгу Агонизирующая столица. Как Петербург противостоял семи страшнейшим эпидемиям холеры.
Семь петербургских холерных эпидемий унесли жизнь семидесяти тысяч горожан; в числе жертв недуга оказались великие Карл Иванович Росси и Петр Ильич Чайковский.
Жертвой эпидемии едва не стал Петр Петрович Ланской, и Наталья Николаевна Гончарова-Пушкина чуть было не овдовела во второй раз. Старшая дочь Натальи Николаевны и Петра Петровича вспоминала позже:
"В бытность нашу в Петергофе, отец заболел холерою, сильно свирепствовавшей в Петербурге и окрестностях.
С беззаветным самоотвержением мать ходила за ним, не отходя от постели больного, и ей удалось вырвать его из цепких рук витавшей над ним смерти". ©
Несколько фрагментов из книги…
❄ В самой столице пик заболеваемости пришелся на середину июня 1854 года. Примечательное совпадение: как и в прежние годы, приход холеры совпал с тревогами политическими. Если в 1831 и в 1848 годах это были польские волнения, то теперь шла Крымская война - и 13 июня "неприятельская эскадра, в числе около 30-ти вымпелов, появилась… в виду Сойкиной Горы, в 80-ти верстах от Кронштадта". Впрочем, тот визит союзной англофранцузской эскадры обошелся без последствий; осенью вражеский флот покинул Балтийское море…
Сама эпидемия холеры 1854 года снова оказалась не такой масштабной, но горе в семьи петербуржцев принесла и она. Одной из жертв, унесенных холерой 13 июня, ровно в день появления вражеской эскадры в виду Сойкиной горы, стала Александра Андреевна Чайковская, мать Петра Ильича Чайковского.
Трагическое событие случилось на квартире Чайковских в Соляном переулке; из воспоминаний Модеста Ильича, еще одного сына Александры Андреевны, известно, что "смерть захватила ее в тот момент, когда посадили в ванну". Теплая ванна по-прежнему считалась хорошим средством, помогавшим согреть пациента, улучшить его кровообращение и общее состояние - однако на сей раз она не помогла.
В день похорон Александры Андреевны заболел и вдовец, Илья Петрович.
Смерть матери стала страшным ударом для Петра Ильича Чайковского, воспоминания о случившемся он пронес через всю свою жизнь. Только через два года с лишним он нашел в себе силы рассказать о случившемся в одним из писем:
"Наконец, я должен Вам рассказать про ужасное несчастье, которое нас постигло 2 с половиной года тому назад… Мама внезапно заболела холерой, и хотя она была в опасности, благодаря удвоенным усилиям врачей, она начала поправляться, но это было ненадолго; после трех-четырех дней улучшения она умерла, не успев попрощаться с теми, кто ее окружал. Хотя она была не в силах внятно говорить, понятно было, что она непременно желает причаститься, и священник со Св. Дарами пришел как раз вовремя, так как, причастившись, она отдала Богу душу".
❄…Уже в начале 1855 года снова начался эпидемический подъем, и снова холера стала распространяться из Петербурга по губерниям. А затем снова было холерное лето, и Алексей Феофилактович Писемский писал Ивану Сергеевичу Тургеневу 18 июля, что холера в Петербурге "пощелкивает порядочно": "На днях слепца Введенского в несколько часов свернуло!".
Слепцом Писемский именовал известного литературного критика Иринарха Ивановича Введенского, который за год до того ослеп, а 14 июня 1855 года стал жертвой холерной эпидемии.
❄ Лето завершилось - но холерный хвост опять тянулся, пусть и проявлял себя не очень активно. И жизни уносил. В числе тогдашних жертв болезни оказался участник Наваринского сражения контр-адмирал Владимир Прохорович Сурков: он скончался 11 декабря 1855 года.
❄ Великий князь Константин Николаевич писал 22 июня 1857 года из Стрельны своему августейшему брату императору Александру II: "Здесь холера начинает довольно сильно пошаливать. В Кронштадте она тоже проникает отдельными случаями и на днях унесла в несколько часов времени командира клипера "Пластун" капитана Станюкевича, сына старика адмирала".
(Клипер "Пластун", скажем в скобках, тоже постигла трагическая участь: двумя годами позже он взорвался в Балтийском море при невыясненных обстоятельствах.)
❄ Зимой 1857/58 годов холеру в легкой форме перенес будущий анархист князь Петр Алексеевич Кропоткин; в своих "Записках революционера" он позже отмечал: "Как все дети, родившиеся не в Петербурге, я отдал дань столице "хладных финских берегов": перенес несколько припадков местной холерины".
Легкую форму холеры часто звали холериной.
❄ В числе жертв холеры 1848 года был живописец Андрей Иванович Иванов. Его сын, Александр Андреевич Иванов, прославился своей исполинской картиной "Явление Христа народу", над которой работал около двадцати лет. Работа шла за границей; в 1858 году Иванов решился вернуться с картиной в Петербург. Здесь его произведение произвело настоящий фурор.
Александр Андреевич Иванов. Решение о покупке картины принималось при Дворе; наконец, художника вызвали в Петергоф, где сообщили, что за работу ему будет заплачено 10 000 рублей единовременно плюс 2000 рублей ежегодной пенсии. "Возвратившись к себе домой из Петергофа, он вечером в тот же день почувствовал себя дурно, то был припадок холеры, от которой он через три дня скончался".
Так пишет биограф Александра Иванова; похожую, но отличающую в деталях версию излагает Алексей Феофилактович Писемский в письме Ивану Сергеевичу Тургеневу от 8 июля 1858 года: "Не знаю, дошла ли до вас печальная новость, которая всех нас так здесь поразила, что мы до сих пор опомниться не можем. Иванов умер холерой! Еще позапрошлое воскресенье он был у меня, был совершенно здоров и спокоен, потому что обстоятельства его по картине начинали устраиваться, но в понедельник, говорят, поехал в Петергоф к в.к. О.Н., где продержали его часа четыре в лакейской и потом совсем не приняли.
Возвратясь домой, он в тот же день заболел, а в четверг его уже не стало!".
Иванов скончался 3 июля 1858 года - в день, когда по статистике в столице заболело холерой 10 человек и умерло всего три. Похоронен на Тихвинском кладбище Александро-Невской лавры.
❄ Ветер что-то удушлив не в меру,
В нем зловещая нота звучит,
Все холеру - холеру - холеру -
Тиф и всякую немочь сулит!
Все больны, торжествует аптека
И варит свои зелья гуртом;
В целом городе нет человека,
В ком бы желчь не кипела ключом… Н.Некрасов
❄ Василий Степанович Курочкин написал весной 1866 года, после апрельского каракозовского покушения на императора и назначения графа Михаила Николаевича Муравьева-Виленского председателем Верховной комиссии по делу о покушении:
Холеру ждали мы, и каждый был готов
Диету соблюдать и жить себе здорово.
Но фурия хитра: надула докторов -
Прислала за себя из Вильны Муравьева.
❄ Холера грянула, как уже бывало, в середине июня. Один из первых случаев был отмечен на Васильевском острове: "в одиннадцатой линии захворал один дворник и через три часа умер". Практически сразу издали новый именной указ, от 19 июня - "О приведении в исполнение мер, принятых Холерным Комитетом по случаю появления холеры в С.-Петербурге".
❄ Для воспитанников учебных заведений столичного учебного округа было составлено даже отдельное наставление "о предохранении себя от холерной эпидемии", в котором разъяснялось:
- "умеренность в пище и питье есть первое условие сохранения здоровья во всякое время, а в особенности во время холерной эпидемии";
- "слишком строгая диэта, особенно при внезапном переходе к ней, для здорового человека также вредна, как слишком малая разборчивость в пище";
- "воспитанники не должны выходить из дому не позавтракав. Они не должны оставаться и во все время уроков без пищи; а потому в средине занятий, в одну из перемен, следует опять им позавтракать";
- "следует теплее одеваться (носить фланелевый или суконный набрюшник)", "но не следует кутаться в слишком теплые платья и шубы".
❄ Поэт Яков Петрович Полонский записал целый монолог Тургенева о том, как именно одолевала его боязнь холеры: "Мысль, что меня вот-вот захватит холера, ни на минуту не перестает меня сверлить, и что бы я ни думал, о чем бы ни говорил, как бы ни казался спокоен, в мозгу постоянно вертится: холера, холера, холера… Я, как сумасшедший, даже олицетворяю ее; она мне представляется в виде какой-то гнилой, желто-зеленой, вонючей старухи.
Когда в Париже была холера, я чувствовал ее запах: она пахнет какою-то сыростью, грибами и старым, давно покинутым дурным местом. И я боюсь, боюсь, боюсь… И не странное ли дело, я боюсь не смерти, а именно холеры… Я не боюсь никакой другой болезни, никакой другой эпидемии: ни оспы, ни тифа, ни даже чумы… Одолеть же этот холерный страх - вне моей воли. Тут я бессилен".
И вот надо же такому случиться: один из визитов Тургенева в столицу в 1870-е годы пришелся как раз на время холеры. Популярнейший в конце XIX столетия беллетрист Петр Дмитриевич Боборыкин позже вспоминал: "Я зашел к нему в отель. Это было в те годы, когда обер-полицеймейстером состоял знаменитый генерал Трепов… В нумере Тургенева нахожу М.В. Авдеева, романиста, одного из тогдашних его подражателей. И.С. стоит в своей парижской вязаной куртке у печки и встречает меня с изменившимся лицом вопросом:
- Вы ничего не знаете?!!
- Ничего! А что такое?
- Ведь здесь - холера!.. Трепов приказал напечатать в "Полицейских"…
- Ну так что ж? Холера здесь болезнь - уже эндемическая…
- Ах, батюшка! Да разве вы не знаете, как я ее боюсь?
И он стал нам рассказывать, беспощадно выдавая самого себя, как он накануне был в гостях у своего приятеля Анненкова, и туда принесли весть о лихой гостье, и он так расстроился, что не был в состоянии ночевать один в отеле и остался на всю ночь у них.
- Ведь поймите, - говорил он почти дрожащим голосом, - она не щадит именно тех, кто ее боится, - вот как я!
- Но если так, Иван Сергеевич, - возразил я, - то вас в первую голову она должна была бы поражать. А вы пережили несколько холер в России и ни разу не заражались!.."
❄ В истории холеры 1883 - особый год. Год начала очередной холерной пандемии, пятой по счету. В Египет в том году отправилась экспедиция Роберта Коха, и ей, наконец, удалось обнаружить холерный вибрион, а также получить чистую культуру.
❄ И вот Петр Ильич Чайковский... Стакан воды...
…20 октября 1893 года, поход с друзьями в Александринский театр, а затем ужин в популярном ресторане Лейнера на Невском проспекте, 18.
...Воспоминания Юрия Львовича Давыдова, племянника композитора, весьма убедительны и детальны: "Окончив заказ, Петр Ильич обратился к слуге и попросил принести ему стакан воды. Через несколько минут слуга возвратился и доложил, что переваренной воды нет. Тогда Петр Ильич, с некоторой досадой в голосе, раздраженно сказал: "Так дайте сырой и похолоднее".
Все стали его отговаривать пить сырую воду, учитывая холерную эпидемию в городе, но Петр Ильич сказал, что это предрассудки, в которые он не верит. Слуга пошел исполнять его распоряжение. В эту минуту дверь отворилась, и в кабинет вошел Модест Ильич, сопровождаемый артистом Ю.М. Юрьевым, с возгласом: "Ага, какой я догадливый! Проходя, зашел спросить, не тут ли вы", - "А где же нам быть еще?" - ответил Петр Ильич.
Почти следом за Модестом Ильичом вошел слуга, неся на подносике стакан воды. Узнав, в чем дело и в чем состоял продолжавшийся с Петром Ильичом спор, Модест Ильич не на шутку рассердился на брата и воскликнул: "Я тебе категорически запрещаю пить сырую воду!"
Смеясь, Петр Ильич вскочил и пошел навстречу слуге, а за ним бросился Модест Ильич. Но Петр Ильич опередил его и, отстранив брата локтем, успел залпом выпить роковой стакан".
Потом было утро 21 октября - и еще два совершенных Петром Ильичом рискованных поступка, о которых на сей раз вспоминает брат композитора Модест Ильич: "Во время завтрака у него не было отвращения к пище. Он сидел с нами и не кушал, казалось, только потому, что сознавал, что это будет вредно. Тут же он сообщил нам, что вместо касторового масла он принял воды Гуниади. Мне кажется, что этот завтрак имеет фатальное значение, потому что именно во время разговора о принятом лекарстве он налил стакан воды и отпил от него. Вода была сырая. Мы все были испуганы: он один отнесся к этому равнодушно и успокаивал нас".
Опять стакан сырой воды. И мало того: "Вода Гуниади", она же Хуняди Янош. Эту венгерскую термальную воду Чайковский очень любил, она выпускается и доныне, обладая заметным слабительным эффектом и подавляя секрецию желудочного сока. Как раз то, что опаснее всего при холере: ученые установили, что восприимчивость к холере и тяжесть заболеваний во многом зависят именно от кислотности желудочного сока. А уж слабительным эффектом холера обладает сама по себе - и Петр Ильич двумя этими поступками буквально подстегнул болезнь.
А дальше все пошло по нарастающей.
….Около пяти часов к Чайковскому домой заглядывал композитор Александр Константинович Глазунов, но: "Ему было очень плохо, и он просил оставить его, сказав, что, может быть, и на самом деле у него холера, хотя он этому не верит, так как подобные приступы с ним бывали не раз".
… Модест Чайковский: "Мы узнали, что на вопрос доктора, хочет ли Петр Ильич взять ванну, он отвечал: "Я очень рад вымыться, но только я, верно, умру, как моя мать, когда вы меня посадите в ванну".
… Из газеты "Новости", которая через несколько дней после смерти Петра Ильича горестно писала: "Нет, не хочется верить, что он умер!.. В четверг на прошлой неделе в Петербурге заболело от холеры всего 8 человек, и восьмой был П.И. Чайковский!.. Среди миллионного населения столицы беспощадная эпидемия не могла себе найти более подходящей жертвы!".
Александр III и его супруга императрица Мария Федоровна посещают холерных больных. 1892 г. ©
❄ ...Александра Степановича Гриневского (Грина), автора знаменитых "Алых парусов". Он тоже пережил в те дни приступ холерной паники. Его первая жена Вера Павловна Калицкая, рассказывая о событиях осени 1908 года, когда они с Грином жили еще на разных квартирах, вспоминала: "В передней раздался сильнейший звонок. Испуганная хозяйка открыла дверь, постучала ко мне и крикнула:
- Это к вам!
В прихожей стоял Александр Степанович.
- У меня холера! Помоги!
Под руками у меня не было ничего, чем я могла бы помочь, да и тон, которым известила меня о приходе Грина хозяйка, показывал, что оставить его у меня нельзя. Мы пошли в аптеку, купили там все необходимое для компресса, каких-то капель, вина "Сан-Рафаэль", считавшегося целебным для желудка. Дома у Александра Степановича я сделала ему компресс, уложила в постель, напоила чаем с вином. Холеры не оказалось, просто, как всегда, сыграла роль обычная мнительность Александра Степановича".
❄ Еще один известнейший в начале XX века поэт и писатель Дмитрий Сергеевич Мережковский той же осенью сетовал, вторя преобладавшим тогда настроениям: "Я… вернулся этой осенью, в самое сердце реакции, в самое сердце холеры. Ни той, ни другой не видно конца. Каждый день на страницах "Нового времени" печатается Memento mori: "Заболело 17 человек, умерло 9". Кажется, на всем Петербурге, как на склянке с ядом, появилась мертвая голова. Сведущие люди уверяют, будто бы холера никогда не кончится, и устье Невы сделается необитаемым, как устье Ганга: "Петербургу быть пусту"…".
❄ Городская власть, впрочем, в этот раз не сидела, сложа руки, - и делала все, чтобы Петербургу пусту не быть. Хотя и поводы для критики тоже давала. Газеты особенно возмущались поведением председателя Городской санитарной комиссии Александра Николаевича Оппенгейма, который в момент начала эпидемии оказался в отпуске и не очень-то спешил домой.
❄ Наконец, еще одно мероприятие сугубо практического свойства: для блага небогатых горожан решено было расставить на улицах, рынках, в садах города бочонки с кипятком и с холодной кипяченой водой. Их ежедневно прополаскивали кипятком и наполняли водой. "В общей сложности, - подытоживал потом доктор Губерт, - раздавалось в день до 5000 ведер кипятка и 3000 остуженной кипяченой воды, главным образом, на рынках, базарах, по берегам рек, а в праздничные дни - у церквей и на кладбищах. В среднем выдавалось в месяц около 150 000 ведер кипятку, 80 000 ведер остуженной воды и около 1 200 000 порций чая и сахара. Персонал при кипятильниках состоял из 118 служащих, 5 наблюдателей и 6 артельщиков. Каждый кипятильник приготовлял от 10 до 100 ведер. Этой временной организации уделялось немалое внимание, дабы придать стройность, аккуратность, дешевизну в оборудовании и эксплуатации кипятильников".
❄ В стороне от эпидемии не остались на сей раз и юмористы. Знаменитый Саша Черный опубликовал в не менее знаменитом петербургском журнале "Сатирикон" (за подписью Иван Чижик) иронические "Меры предохранения против заболевания холерой":
3. Водку пей только кипяченую. Закусывай лимоном.
5. Повесь над кроватью карточку г. Оппенгейма. Отличное дезинфекционное средство.
6. "Новое время" читай в перчатках.
7. Сырых женщин не целуй.
❄ Зинаида Николаевна Гиппиус, новую власть ненавидевшая страстно, всеми фибрами своей души, желчно записала 5 июля в дневнике (с привычными преувеличениями): "На райскую нашу Совдепию апокалиптический ангел вылил еще одну чашу: у нас вспыхнула неистовая холера. В Петербурге уже было до 1000 заболеваний в день. Можно себе представить ярость большевиков! Явно, что холера контрреволюционна, а расстрелять ее нельзя".
❄ Совсем о другом, личном, вспоминала позже Эльза Триоле, чей отъезд из советской России на пароходе "Онгерманланд" пришелся как раз на 10 июля 1918 года: "Жара, голодно, по Петрограду гниют горы фруктов, есть их нельзя оттого, что холера, как сыщик, хватает людей где попало, на улице, в трамвае, по домам. С немыслимой тоской смотрю с палубы на Лиличку, которая тянется к нам, хочет передать нам сверток с котлетами, драгоценным мясом…
Лиличка - это сестра Эльзы Триоле, Лиля Брик. Владимир Маяковский на те проводы не пришел, о чем Эльза Триоле сожалела; в то лето он жил в Левашово, подальше от холерного города, о чем чуть позже и писал сестре Ольге: "От нас в город никто не ездит, не езжу и я, потому что в Питере холера страшная".
❄ Иван Петрович Павлов весной 1918 года в лекции "О русском уме" рассказывал: "Как-то, несколько недель тому назад, в самый разгар большевистской власти мою прислугу посетил ее брат, матрос, конечно, социалист до мозга костей. Все зло, как и полагается, он видел в буржуях, причем под буржуями разумелись все, кроме матросов, солдат. Когда ему заметили, что едва ли вы сможете обойтись без буржуев, например, появится холера, что вы станете делать без докторов? И он торжественно ответил, что все это пустяки. "Ведь это уже давно известно, что холеру напускают сами доктора"…".
©
❄ …своевременно хоронить тела умерших на Преображенском, Успенском и Богословском кладбищах.
Пришлось и здесь идти на неожиданные решения. Та же "Северная коммуна" сообщала: "Мобилизованы, ввиду скопления не закрытых гробов на кладбищах, особые коммунистические отряды для рытья могил. Первые отряды направлены будут на Успенское и Преображенское кладбища.
Эти отряды будут работать впредь до мобилизации буржуазии и создания из нее соответствующих отрядов".
Разумеется, мобилизация буржуазии не заставила себя долго ждать. Иронический и глумливый фельетон петроградской "Красной газеты" от 25 июля 1918 года тому свидетельство: "Счастливые люди - петроградские князья, графы и бароны. Им может позавидовать любой западноевропейский или американский рабочий.
Шестичасовой рабочий день, работа на свежем воздухе, вежливое обращение: нигде в мире рабочие не пользуются такими привилегиями.
Вот что значит Советская власть.
В царствование Николая Романова или Александра Керенского никто бы даже не поверил, что это возможно. А теперь это - факт.
Загляните-ка на Преображенское или Богословское кладбище. Там в тени деревьев, вдали от городской пыли, копоти и дыма, князья и графы роют могилы для холерных.
Сладок им честный труд, ни на что пожаловаться не могут, только одно обидно: общество плохое.
Подумайте только: князь Голицын, граф Воронцов-Дашков, барон Медем, князь Святополк-Мирский и вдруг известный коммерсант, сиречь купец, Плотицын!
Еще с полковником Коцебу можно мириться: все-таки военный. Но купчина - фи, его бы на княжеский порог не пустили в доброе старое время.
А тут стой рядом с ним, как с равным, целый день. Немного слишком демократична Советская власть".
❄ Министерство внутренних дел с своей стороны издало, 25-го июня 1831 года, "Краткое наставление к распознанию признаков холеры, предохранения от оной и средства при первоначальном ее лечении"…
Одно из правил надо взять на заметку)))
л) "Запрещается предаваться гневу, страху, утомлению, унынию и беспокойству духа".
Когда-то знаменитый врач-гигиенист Фёдор Фёдорович Эрисман сказал: «Холера представляет собой явление в высшей степени сложное, загадочное. Это, в буквальном смысле слова - сфинкс, который нас приводит в ужас своим смертоносным взглядом, но которого мы до сих пор понять не можем, несмотря на то, что разгадкой его заняты тысячи ученых во всех странах мира».
Холерная вода под микроскопом. Карикатура из британского журнала
Мне всегда казалось просто чудовищным это совпадение: Петр Ильич Чайковский и его любимая матушка скончались, хотя и в разные годы, от холеры.
В начале января, уточняя подробности жизни замечательной мамы Чайковского, я нашла интереснейшую книгу Агонизирующая столица. Как Петербург противостоял семи страшнейшим эпидемиям холеры.
Семь петербургских холерных эпидемий унесли жизнь семидесяти тысяч горожан; в числе жертв недуга оказались великие Карл Иванович Росси и Петр Ильич Чайковский.
Жертвой эпидемии едва не стал Петр Петрович Ланской, и Наталья Николаевна Гончарова-Пушкина чуть было не овдовела во второй раз. Старшая дочь Натальи Николаевны и Петра Петровича вспоминала позже:
"В бытность нашу в Петергофе, отец заболел холерою, сильно свирепствовавшей в Петербурге и окрестностях.
С беззаветным самоотвержением мать ходила за ним, не отходя от постели больного, и ей удалось вырвать его из цепких рук витавшей над ним смерти". ©
Несколько фрагментов из книги…
❄ В самой столице пик заболеваемости пришелся на середину июня 1854 года. Примечательное совпадение: как и в прежние годы, приход холеры совпал с тревогами политическими. Если в 1831 и в 1848 годах это были польские волнения, то теперь шла Крымская война - и 13 июня "неприятельская эскадра, в числе около 30-ти вымпелов, появилась… в виду Сойкиной Горы, в 80-ти верстах от Кронштадта". Впрочем, тот визит союзной англофранцузской эскадры обошелся без последствий; осенью вражеский флот покинул Балтийское море…
Сама эпидемия холеры 1854 года снова оказалась не такой масштабной, но горе в семьи петербуржцев принесла и она. Одной из жертв, унесенных холерой 13 июня, ровно в день появления вражеской эскадры в виду Сойкиной горы, стала Александра Андреевна Чайковская, мать Петра Ильича Чайковского.
Трагическое событие случилось на квартире Чайковских в Соляном переулке; из воспоминаний Модеста Ильича, еще одного сына Александры Андреевны, известно, что "смерть захватила ее в тот момент, когда посадили в ванну". Теплая ванна по-прежнему считалась хорошим средством, помогавшим согреть пациента, улучшить его кровообращение и общее состояние - однако на сей раз она не помогла.
В день похорон Александры Андреевны заболел и вдовец, Илья Петрович.
Смерть матери стала страшным ударом для Петра Ильича Чайковского, воспоминания о случившемся он пронес через всю свою жизнь. Только через два года с лишним он нашел в себе силы рассказать о случившемся в одним из писем:
"Наконец, я должен Вам рассказать про ужасное несчастье, которое нас постигло 2 с половиной года тому назад… Мама внезапно заболела холерой, и хотя она была в опасности, благодаря удвоенным усилиям врачей, она начала поправляться, но это было ненадолго; после трех-четырех дней улучшения она умерла, не успев попрощаться с теми, кто ее окружал. Хотя она была не в силах внятно говорить, понятно было, что она непременно желает причаститься, и священник со Св. Дарами пришел как раз вовремя, так как, причастившись, она отдала Богу душу".
❄…Уже в начале 1855 года снова начался эпидемический подъем, и снова холера стала распространяться из Петербурга по губерниям. А затем снова было холерное лето, и Алексей Феофилактович Писемский писал Ивану Сергеевичу Тургеневу 18 июля, что холера в Петербурге "пощелкивает порядочно": "На днях слепца Введенского в несколько часов свернуло!".
Слепцом Писемский именовал известного литературного критика Иринарха Ивановича Введенского, который за год до того ослеп, а 14 июня 1855 года стал жертвой холерной эпидемии.
❄ Лето завершилось - но холерный хвост опять тянулся, пусть и проявлял себя не очень активно. И жизни уносил. В числе тогдашних жертв болезни оказался участник Наваринского сражения контр-адмирал Владимир Прохорович Сурков: он скончался 11 декабря 1855 года.
❄ Великий князь Константин Николаевич писал 22 июня 1857 года из Стрельны своему августейшему брату императору Александру II: "Здесь холера начинает довольно сильно пошаливать. В Кронштадте она тоже проникает отдельными случаями и на днях унесла в несколько часов времени командира клипера "Пластун" капитана Станюкевича, сына старика адмирала".
(Клипер "Пластун", скажем в скобках, тоже постигла трагическая участь: двумя годами позже он взорвался в Балтийском море при невыясненных обстоятельствах.)
❄ Зимой 1857/58 годов холеру в легкой форме перенес будущий анархист князь Петр Алексеевич Кропоткин; в своих "Записках революционера" он позже отмечал: "Как все дети, родившиеся не в Петербурге, я отдал дань столице "хладных финских берегов": перенес несколько припадков местной холерины".
Легкую форму холеры часто звали холериной.
❄ В числе жертв холеры 1848 года был живописец Андрей Иванович Иванов. Его сын, Александр Андреевич Иванов, прославился своей исполинской картиной "Явление Христа народу", над которой работал около двадцати лет. Работа шла за границей; в 1858 году Иванов решился вернуться с картиной в Петербург. Здесь его произведение произвело настоящий фурор.
Александр Андреевич Иванов. Решение о покупке картины принималось при Дворе; наконец, художника вызвали в Петергоф, где сообщили, что за работу ему будет заплачено 10 000 рублей единовременно плюс 2000 рублей ежегодной пенсии. "Возвратившись к себе домой из Петергофа, он вечером в тот же день почувствовал себя дурно, то был припадок холеры, от которой он через три дня скончался".
Так пишет биограф Александра Иванова; похожую, но отличающую в деталях версию излагает Алексей Феофилактович Писемский в письме Ивану Сергеевичу Тургеневу от 8 июля 1858 года: "Не знаю, дошла ли до вас печальная новость, которая всех нас так здесь поразила, что мы до сих пор опомниться не можем. Иванов умер холерой! Еще позапрошлое воскресенье он был у меня, был совершенно здоров и спокоен, потому что обстоятельства его по картине начинали устраиваться, но в понедельник, говорят, поехал в Петергоф к в.к. О.Н., где продержали его часа четыре в лакейской и потом совсем не приняли.
Возвратясь домой, он в тот же день заболел, а в четверг его уже не стало!".
Иванов скончался 3 июля 1858 года - в день, когда по статистике в столице заболело холерой 10 человек и умерло всего три. Похоронен на Тихвинском кладбище Александро-Невской лавры.
❄ Ветер что-то удушлив не в меру,
В нем зловещая нота звучит,
Все холеру - холеру - холеру -
Тиф и всякую немочь сулит!
Все больны, торжествует аптека
И варит свои зелья гуртом;
В целом городе нет человека,
В ком бы желчь не кипела ключом… Н.Некрасов
❄ Василий Степанович Курочкин написал весной 1866 года, после апрельского каракозовского покушения на императора и назначения графа Михаила Николаевича Муравьева-Виленского председателем Верховной комиссии по делу о покушении:
Холеру ждали мы, и каждый был готов
Диету соблюдать и жить себе здорово.
Но фурия хитра: надула докторов -
Прислала за себя из Вильны Муравьева.
❄ Холера грянула, как уже бывало, в середине июня. Один из первых случаев был отмечен на Васильевском острове: "в одиннадцатой линии захворал один дворник и через три часа умер". Практически сразу издали новый именной указ, от 19 июня - "О приведении в исполнение мер, принятых Холерным Комитетом по случаю появления холеры в С.-Петербурге".
❄ Для воспитанников учебных заведений столичного учебного округа было составлено даже отдельное наставление "о предохранении себя от холерной эпидемии", в котором разъяснялось:
- "умеренность в пище и питье есть первое условие сохранения здоровья во всякое время, а в особенности во время холерной эпидемии";
- "слишком строгая диэта, особенно при внезапном переходе к ней, для здорового человека также вредна, как слишком малая разборчивость в пище";
- "воспитанники не должны выходить из дому не позавтракав. Они не должны оставаться и во все время уроков без пищи; а потому в средине занятий, в одну из перемен, следует опять им позавтракать";
- "следует теплее одеваться (носить фланелевый или суконный набрюшник)", "но не следует кутаться в слишком теплые платья и шубы".
❄ Поэт Яков Петрович Полонский записал целый монолог Тургенева о том, как именно одолевала его боязнь холеры: "Мысль, что меня вот-вот захватит холера, ни на минуту не перестает меня сверлить, и что бы я ни думал, о чем бы ни говорил, как бы ни казался спокоен, в мозгу постоянно вертится: холера, холера, холера… Я, как сумасшедший, даже олицетворяю ее; она мне представляется в виде какой-то гнилой, желто-зеленой, вонючей старухи.
Когда в Париже была холера, я чувствовал ее запах: она пахнет какою-то сыростью, грибами и старым, давно покинутым дурным местом. И я боюсь, боюсь, боюсь… И не странное ли дело, я боюсь не смерти, а именно холеры… Я не боюсь никакой другой болезни, никакой другой эпидемии: ни оспы, ни тифа, ни даже чумы… Одолеть же этот холерный страх - вне моей воли. Тут я бессилен".
И вот надо же такому случиться: один из визитов Тургенева в столицу в 1870-е годы пришелся как раз на время холеры. Популярнейший в конце XIX столетия беллетрист Петр Дмитриевич Боборыкин позже вспоминал: "Я зашел к нему в отель. Это было в те годы, когда обер-полицеймейстером состоял знаменитый генерал Трепов… В нумере Тургенева нахожу М.В. Авдеева, романиста, одного из тогдашних его подражателей. И.С. стоит в своей парижской вязаной куртке у печки и встречает меня с изменившимся лицом вопросом:
- Вы ничего не знаете?!!
- Ничего! А что такое?
- Ведь здесь - холера!.. Трепов приказал напечатать в "Полицейских"…
- Ну так что ж? Холера здесь болезнь - уже эндемическая…
- Ах, батюшка! Да разве вы не знаете, как я ее боюсь?
И он стал нам рассказывать, беспощадно выдавая самого себя, как он накануне был в гостях у своего приятеля Анненкова, и туда принесли весть о лихой гостье, и он так расстроился, что не был в состоянии ночевать один в отеле и остался на всю ночь у них.
- Ведь поймите, - говорил он почти дрожащим голосом, - она не щадит именно тех, кто ее боится, - вот как я!
- Но если так, Иван Сергеевич, - возразил я, - то вас в первую голову она должна была бы поражать. А вы пережили несколько холер в России и ни разу не заражались!.."
❄ В истории холеры 1883 - особый год. Год начала очередной холерной пандемии, пятой по счету. В Египет в том году отправилась экспедиция Роберта Коха, и ей, наконец, удалось обнаружить холерный вибрион, а также получить чистую культуру.
❄ И вот Петр Ильич Чайковский... Стакан воды...
…20 октября 1893 года, поход с друзьями в Александринский театр, а затем ужин в популярном ресторане Лейнера на Невском проспекте, 18.
...Воспоминания Юрия Львовича Давыдова, племянника композитора, весьма убедительны и детальны: "Окончив заказ, Петр Ильич обратился к слуге и попросил принести ему стакан воды. Через несколько минут слуга возвратился и доложил, что переваренной воды нет. Тогда Петр Ильич, с некоторой досадой в голосе, раздраженно сказал: "Так дайте сырой и похолоднее".
Все стали его отговаривать пить сырую воду, учитывая холерную эпидемию в городе, но Петр Ильич сказал, что это предрассудки, в которые он не верит. Слуга пошел исполнять его распоряжение. В эту минуту дверь отворилась, и в кабинет вошел Модест Ильич, сопровождаемый артистом Ю.М. Юрьевым, с возгласом: "Ага, какой я догадливый! Проходя, зашел спросить, не тут ли вы", - "А где же нам быть еще?" - ответил Петр Ильич.
Почти следом за Модестом Ильичом вошел слуга, неся на подносике стакан воды. Узнав, в чем дело и в чем состоял продолжавшийся с Петром Ильичом спор, Модест Ильич не на шутку рассердился на брата и воскликнул: "Я тебе категорически запрещаю пить сырую воду!"
Смеясь, Петр Ильич вскочил и пошел навстречу слуге, а за ним бросился Модест Ильич. Но Петр Ильич опередил его и, отстранив брата локтем, успел залпом выпить роковой стакан".
Потом было утро 21 октября - и еще два совершенных Петром Ильичом рискованных поступка, о которых на сей раз вспоминает брат композитора Модест Ильич: "Во время завтрака у него не было отвращения к пище. Он сидел с нами и не кушал, казалось, только потому, что сознавал, что это будет вредно. Тут же он сообщил нам, что вместо касторового масла он принял воды Гуниади. Мне кажется, что этот завтрак имеет фатальное значение, потому что именно во время разговора о принятом лекарстве он налил стакан воды и отпил от него. Вода была сырая. Мы все были испуганы: он один отнесся к этому равнодушно и успокаивал нас".
Опять стакан сырой воды. И мало того: "Вода Гуниади", она же Хуняди Янош. Эту венгерскую термальную воду Чайковский очень любил, она выпускается и доныне, обладая заметным слабительным эффектом и подавляя секрецию желудочного сока. Как раз то, что опаснее всего при холере: ученые установили, что восприимчивость к холере и тяжесть заболеваний во многом зависят именно от кислотности желудочного сока. А уж слабительным эффектом холера обладает сама по себе - и Петр Ильич двумя этими поступками буквально подстегнул болезнь.
А дальше все пошло по нарастающей.
….Около пяти часов к Чайковскому домой заглядывал композитор Александр Константинович Глазунов, но: "Ему было очень плохо, и он просил оставить его, сказав, что, может быть, и на самом деле у него холера, хотя он этому не верит, так как подобные приступы с ним бывали не раз".
… Модест Чайковский: "Мы узнали, что на вопрос доктора, хочет ли Петр Ильич взять ванну, он отвечал: "Я очень рад вымыться, но только я, верно, умру, как моя мать, когда вы меня посадите в ванну".
… Из газеты "Новости", которая через несколько дней после смерти Петра Ильича горестно писала: "Нет, не хочется верить, что он умер!.. В четверг на прошлой неделе в Петербурге заболело от холеры всего 8 человек, и восьмой был П.И. Чайковский!.. Среди миллионного населения столицы беспощадная эпидемия не могла себе найти более подходящей жертвы!".
Александр III и его супруга императрица Мария Федоровна посещают холерных больных. 1892 г. ©
❄ ...Александра Степановича Гриневского (Грина), автора знаменитых "Алых парусов". Он тоже пережил в те дни приступ холерной паники. Его первая жена Вера Павловна Калицкая, рассказывая о событиях осени 1908 года, когда они с Грином жили еще на разных квартирах, вспоминала: "В передней раздался сильнейший звонок. Испуганная хозяйка открыла дверь, постучала ко мне и крикнула:
- Это к вам!
В прихожей стоял Александр Степанович.
- У меня холера! Помоги!
Под руками у меня не было ничего, чем я могла бы помочь, да и тон, которым известила меня о приходе Грина хозяйка, показывал, что оставить его у меня нельзя. Мы пошли в аптеку, купили там все необходимое для компресса, каких-то капель, вина "Сан-Рафаэль", считавшегося целебным для желудка. Дома у Александра Степановича я сделала ему компресс, уложила в постель, напоила чаем с вином. Холеры не оказалось, просто, как всегда, сыграла роль обычная мнительность Александра Степановича".
❄ Еще один известнейший в начале XX века поэт и писатель Дмитрий Сергеевич Мережковский той же осенью сетовал, вторя преобладавшим тогда настроениям: "Я… вернулся этой осенью, в самое сердце реакции, в самое сердце холеры. Ни той, ни другой не видно конца. Каждый день на страницах "Нового времени" печатается Memento mori: "Заболело 17 человек, умерло 9". Кажется, на всем Петербурге, как на склянке с ядом, появилась мертвая голова. Сведущие люди уверяют, будто бы холера никогда не кончится, и устье Невы сделается необитаемым, как устье Ганга: "Петербургу быть пусту"…".
❄ Городская власть, впрочем, в этот раз не сидела, сложа руки, - и делала все, чтобы Петербургу пусту не быть. Хотя и поводы для критики тоже давала. Газеты особенно возмущались поведением председателя Городской санитарной комиссии Александра Николаевича Оппенгейма, который в момент начала эпидемии оказался в отпуске и не очень-то спешил домой.
❄ Наконец, еще одно мероприятие сугубо практического свойства: для блага небогатых горожан решено было расставить на улицах, рынках, в садах города бочонки с кипятком и с холодной кипяченой водой. Их ежедневно прополаскивали кипятком и наполняли водой. "В общей сложности, - подытоживал потом доктор Губерт, - раздавалось в день до 5000 ведер кипятка и 3000 остуженной кипяченой воды, главным образом, на рынках, базарах, по берегам рек, а в праздничные дни - у церквей и на кладбищах. В среднем выдавалось в месяц около 150 000 ведер кипятку, 80 000 ведер остуженной воды и около 1 200 000 порций чая и сахара. Персонал при кипятильниках состоял из 118 служащих, 5 наблюдателей и 6 артельщиков. Каждый кипятильник приготовлял от 10 до 100 ведер. Этой временной организации уделялось немалое внимание, дабы придать стройность, аккуратность, дешевизну в оборудовании и эксплуатации кипятильников".
❄ В стороне от эпидемии не остались на сей раз и юмористы. Знаменитый Саша Черный опубликовал в не менее знаменитом петербургском журнале "Сатирикон" (за подписью Иван Чижик) иронические "Меры предохранения против заболевания холерой":
3. Водку пей только кипяченую. Закусывай лимоном.
5. Повесь над кроватью карточку г. Оппенгейма. Отличное дезинфекционное средство.
6. "Новое время" читай в перчатках.
7. Сырых женщин не целуй.
❄ Зинаида Николаевна Гиппиус, новую власть ненавидевшая страстно, всеми фибрами своей души, желчно записала 5 июля в дневнике (с привычными преувеличениями): "На райскую нашу Совдепию апокалиптический ангел вылил еще одну чашу: у нас вспыхнула неистовая холера. В Петербурге уже было до 1000 заболеваний в день. Можно себе представить ярость большевиков! Явно, что холера контрреволюционна, а расстрелять ее нельзя".
❄ Совсем о другом, личном, вспоминала позже Эльза Триоле, чей отъезд из советской России на пароходе "Онгерманланд" пришелся как раз на 10 июля 1918 года: "Жара, голодно, по Петрограду гниют горы фруктов, есть их нельзя оттого, что холера, как сыщик, хватает людей где попало, на улице, в трамвае, по домам. С немыслимой тоской смотрю с палубы на Лиличку, которая тянется к нам, хочет передать нам сверток с котлетами, драгоценным мясом…
Лиличка - это сестра Эльзы Триоле, Лиля Брик. Владимир Маяковский на те проводы не пришел, о чем Эльза Триоле сожалела; в то лето он жил в Левашово, подальше от холерного города, о чем чуть позже и писал сестре Ольге: "От нас в город никто не ездит, не езжу и я, потому что в Питере холера страшная".
❄ Иван Петрович Павлов весной 1918 года в лекции "О русском уме" рассказывал: "Как-то, несколько недель тому назад, в самый разгар большевистской власти мою прислугу посетил ее брат, матрос, конечно, социалист до мозга костей. Все зло, как и полагается, он видел в буржуях, причем под буржуями разумелись все, кроме матросов, солдат. Когда ему заметили, что едва ли вы сможете обойтись без буржуев, например, появится холера, что вы станете делать без докторов? И он торжественно ответил, что все это пустяки. "Ведь это уже давно известно, что холеру напускают сами доктора"…".
©
❄ …своевременно хоронить тела умерших на Преображенском, Успенском и Богословском кладбищах.
Пришлось и здесь идти на неожиданные решения. Та же "Северная коммуна" сообщала: "Мобилизованы, ввиду скопления не закрытых гробов на кладбищах, особые коммунистические отряды для рытья могил. Первые отряды направлены будут на Успенское и Преображенское кладбища.
Эти отряды будут работать впредь до мобилизации буржуазии и создания из нее соответствующих отрядов".
Разумеется, мобилизация буржуазии не заставила себя долго ждать. Иронический и глумливый фельетон петроградской "Красной газеты" от 25 июля 1918 года тому свидетельство: "Счастливые люди - петроградские князья, графы и бароны. Им может позавидовать любой западноевропейский или американский рабочий.
Шестичасовой рабочий день, работа на свежем воздухе, вежливое обращение: нигде в мире рабочие не пользуются такими привилегиями.
Вот что значит Советская власть.
В царствование Николая Романова или Александра Керенского никто бы даже не поверил, что это возможно. А теперь это - факт.
Загляните-ка на Преображенское или Богословское кладбище. Там в тени деревьев, вдали от городской пыли, копоти и дыма, князья и графы роют могилы для холерных.
Сладок им честный труд, ни на что пожаловаться не могут, только одно обидно: общество плохое.
Подумайте только: князь Голицын, граф Воронцов-Дашков, барон Медем, князь Святополк-Мирский и вдруг известный коммерсант, сиречь купец, Плотицын!
Еще с полковником Коцебу можно мириться: все-таки военный. Но купчина - фи, его бы на княжеский порог не пустили в доброе старое время.
А тут стой рядом с ним, как с равным, целый день. Немного слишком демократична Советская власть".
❄ Министерство внутренних дел с своей стороны издало, 25-го июня 1831 года, "Краткое наставление к распознанию признаков холеры, предохранения от оной и средства при первоначальном ее лечении"…
Одно из правил надо взять на заметку)))
л) "Запрещается предаваться гневу, страху, утомлению, унынию и беспокойству духа".