Наследие Джеральда Александера
Джеральд Александер? Откуда вы знаете это имя, вам троим, кажется, лет меньше, чем мне одному. Такие молодые, а уже профессора? Любопытно, любопытно. И как же вы узнали про старину Джеральда? Какие документы? Я всю жизнь в этих документах роюсь, а вы мне так просто заявляете, что нашли… Это они? Могу я взглянуть? Да вы проходите, проходите, что мы здесь, на пороге…
Нет, мне не нужны очки, у меня всё ещё прекрасное зрение. Диван там, не стойте над душой, если я не пойму - спрошу сам.
Что это? А понял - выписка из бухгалтерской книги. Так, издательство «Макмиллан Паблишинг»… да, это может быть правдой. О, это имя мне тоже знакомо. Да вы, ребята, проделали титаническую работу. Надо же - переписка агентов… Мне это в голову не приходило. Что? Нет, я эти письма не буду читать, я и так знаю, что там написано. Нет, не убирайте пока, возможно, я ещё раз взгляну. А написано там, будто роман старины Джерри настолько хорош, что затмевает разом Эдгара Аллана По, Уитмена, Твена, Бичер-Стоу, Ирвинга и Готорна со всеми их книгами. А заодно Диккенса, сестёр Бронте, Уайльда et cetera. О, не удивляйтесь, мне много лет, я много знаю, в том числе и то, что этого романа никто из вас и в глаза не видел. Только по этим бумагам и известно, что существовал некогда человек, написавший книгу, выход которой принёс бы его наследникам колоссальный по тем временам доход.
Что ж, вы правы: единственный из ныне живущих, кто знал этого действительно великого писателя при жизни - я. И я не только был с ним близко знаком. Я держал в руках и читал несколько рукописных редакций его шедевра.
И вот теперь вы, молодые люди, явились по мою душу, чтобы выяснить правду. Окей, я всё расскажу. Это история великого предательства и ещё более великого триумфа. Не устраивайтесь слишком удобно, я постараюсь быть кратким.
Джеральд Лоуренс Александер родился 15 декабря 1860 года в семье жестянщика. В десять лет потерял родителей, и до четырнадцати жил на попечении сестры Эммы, которая так и не вышла замуж по причине абсолютной своей непривлекательности: в младенчестве она по недогляду отца упала с лестницы, вследствие чего потеряла правый глаз, навсегда приобрела кривую осанку, да ещё и огромный горб в придачу. Это она пристрастила младшего брата к чтению, резонно рассчитывая на то, что читающий ребёнок меньше шляется где попало. Джеральд и вправду не создавал сестре проблем. До двенадцати лет он ходил в школу, где весьма прилично учился, потом бросил учёбу, чтобы помогать сестре на работе: она унаследовала от отца мастерскую и пыталась держать её на плаву. Два года брат и сестра Александеры выживали, как могли, потом Эмма устала от беспросветной жизни, выпила эссенции и умерла в жутких мучениях. Малыш Джерри остался один.
Следующие шестнадцать лет жизни он странствует по стране, перебиваясь случайными заработками. Имея сметливый ум, Джеральд осваивает невероятное количество профессий. Он работает забойщиком скота в Техасе, помощником машиниста в Нью-Джерси, клерком в Колорадо и аптекарем в Северной Каролине, наборщиком в Массачусетсе и жонглёром в Коннектикуте, маршалом в Джорджии и коммивояжёром в Луизиане. Наконец, в тридцать лет он устраивается метранпажем в типографию, где проработает почти всю оставшуюся жизнь.
В это же время он женится на Бетани Стоун. Бетани работает в бакалейной лавке, расположенной напротив типографии, молодые большую часть времени проводят вместе, оба любят читать, и вообще живут душа в душу, и лишь одно обстоятельство омрачает их жизнь: они никак не могут завести ребёнка. После десяти лет отчаянных попыток, походов по врачам и знахарям, супруги Александер решают усыновить мальчика из приюта Святого Варфоломея в Юте, откуда родом Бетани. Мальчика зовут Робертом, он уже большой самостоятельный мальчик, что вполне устраивает приёмных родителей: никаких нянь, никакой смены привычного уклада жизни, мальчик переболел всеми детскими хворями, тоже предпочитает чтение другим детским забавам, и очень легко переходит с «мистера» и «миссис» на «ма» и «па». Следующие пять лет Александеры живут абсолютно счастливо.
Впервые Джеральд пытается заняться сочинительством ещё в период странствий. Он пишет стихи и рассказы, отправляет их в разные издания, но ему всюду отвечают отказом. Рукописи и вправду слабы в литературном плане, бедные и образно, и стилистически. Но Александер не сдаётся и продолжает писать. Первым читателем и критиком Джеральда становится Бетани, потом к ней присоединяется и Роберт. Эволюционирует Джеральд крайне медленно, почти незаметно. Он никак не может найти ни свою тему, ни свой стиль, все его работы выглядят, как ученические этюды, и не годятся ни для журналов, ни для газет. При этом вкус Александера тонкий, он ценит поэзию, прекрасно разбирается в европейской литературе, читает на французском, немецком, и даже пробует изучать русский. Но сочинительство ему никак не поддаётся. От чёрной меланхолии его спасает лишь семья и работа. Любовь, царившая в доме Александеров, уважение коллег, поддерживали Джеральда. Он философски относился к неудачам, общался с настоящими писателями и критиками, и полагал, что его время ещё не пришло. Он уже не юн, но всё ещё полон сил и надежд покорить литературный олимп. Те мелкие уколы самолюбию, что Джеральд получает с каждым новым отказом, заживают быстро и без шрамов.
Вдруг всё летит в тартарары. Незадолго до пятнадцатилетия Роберта Бетани внезапно сообщает супругу, что забеременела. На следующий день Джеральд бросает семью и работу, снимает с банковского счёта все семейные накопления и исчезает на целый год, не оставляя семье ни цента на существование. Бетани теряет интерес к жизни, и вплоть до внезапного возвращения Джеральда её тянет на себе Роберт. Он работает чистильщиком обуви, ночным мойщиком посуды и санитаром, чтобы поддерживать мать и оплачивать услуги частного сыщика, которого нанял для розысков отца. Бетани кое-как вынашивает долгожданного ребёнка, но роды проходят тяжело, дочь Александеров умирает через три дня после рождения.
Спустя три месяца после этого возвращается Джеральд. Правда, облегчения от этого не испытывает никто: заниматься семьёй Александер не намерен, поскольку занят написанием романа. Вернулся он лишь потому, что у него закончились деньги, и, чтобы продолжить работу, он решил продать дом. Из денег, вырученных от продажи, жене и сыну ничего не перепадает. Не выдержав такого удара, Бетани умирает. Роберт после нескольких неудачных попыток отсудить хотя бы часть суммы, несколько раз стреляет в вероломного отца из револьвера. Ни одна пуля не достигает цели, Роберт попадает в тюрьму, а когда освобождается, мстить уже некому - Джеральда находят мёртвым в постели гостиничного номера перед рождеством 1908 года.
На этом бы мне и остановиться, но в истории появляются три сафьяновых чемодана, плотно забитых блокнотами, записками и машинописными листами. Это был роман, который Джеральд Лоуренс Александер всё-таки закончил, и черновики к этому роману. Именно эти чемоданы ожидают Роберта у ворот тюрьмы. К чемоданам прилагается литературный агент покойного Джеральда Александера, Джек Пампкин. Джек сообщает, что безвременно усопший мистер Александер не оставил завещания, и потому единственным наследником рукописи является его приёмный сын Роберт. И да, мистер Александер… Мистер Стоун, поправляет его Роберт. Как будет угодно, мистер Стоун. Так вот, издательство «Макмиллан Паблишинг» заинтересовано выкупить авторские права на книгу безвременно ушедшего Джерри. И я вам советую не продешевить! Контракт уже составлен и ждёт подписи.
Роберт внимательно слушает болтовню агента, взвешивает все «за» и «против», и говорит, что готов встретиться с представителями издательства хоть сейчас. Пампкин убегает в неизвестном направлении, оставляя Роберту девять долларов тридцать пять центов (эту сумму обнаружили в столе и карманах Джеральда) и умоляя дождаться его в ближайшем отеле на углу. Роберт вместе с чемоданами снимает комнату, принимает душ, бреется, и в ожидании Пампкина начинает читать рукопись отца.
История в романе простая: герой подозревает жену в неискренности. Мелкие детали, взгляды, жесты всё больше убеждают его в своей правоте. Все пятьсот страниц герой выясняет правду, и в конце концов узнаёт, что его жена, притворяясь бесплодной, убедила его усыновить ребёнка, которого сама когда-то родила вне брака и отдала в приют.
Пампкин появляется поздно вечером. Он привозит с собой вечерний костюм. О, гляжу, вы прочитали. Правда, отличная вещь? Знающие люди полагают, что, будь старина Джерри жив, произведение можно смело рекомендовать нобелевскому комитету. Не Бордена же Боуна выдвигать, согласитесь, ха-ха! Вот ваш костюм, завтра нас ждут в издательстве. Не опоздайте, такой шанс бывает раз в жизни.
На следующее утро Роберт с точностью до минуты входит в кабинет ведущего редактора. В кабинете его уже ожидают: ведущий редактор Сэмюэль Нортон, литературный агент Джек Пампкин, юрист компании Нейл Боровитц и секретарь-референт редактора, к которому все обращаются Бобби. В кабинете пахнет кофе, немного виски, дорогими сигарами и огромными барышами. Роберт читает контракт. Четырёхзначная сумма авансом, без десяти тысяч пятизначный тираж, и почти пятизначная сумма за отказ от авторских прав в пользу издательства. У дверей стоит тележка, в тележке серебряное ведёрко, в ведёрке, прикрытая белым полотенцем, потеет бутылка шампанского.
Роберт отказывается подписывать контракт и требует вернуть все экземпляры рукописи, имеющиеся в распоряжении редакции. Присутствующие будированы. Пампкин пытается свести всё к шутке, начинается беготня, крики, угрозы и уговоры, у Пампкина истерика, юрист брезгливо морщит губы, редактор не скрывает досады, секретарь вывозит тележку из кабинета. Роберт неумолим. Ему приносят несколько папок, с которыми он навсегда покидает издательство.
Вернувшись в номер, Роберт кое-как распихивает вырванную из лап издателя рукопись по чемоданам, вызывает такси и едет к Бруклинскому мосту. Под мостом он сжигает в железной бочке содержимое чемоданов, а потом и их тоже.
Это почти всё.
Потом я долго и тяжело работал, чтобы оплачивать всё того же частного сыщика. Он отыскал и выкрал для меня все упоминания о существовании Джеральда Лоуренса Александера в этом мире. Метрики, счета, больничные карты, свидетельства, справки и тому подобное. К началу войны в Европе я, кажется, избавился от всех следов, которые мой приёмный отец когда-либо оставлял. Более того: я лично убил каждого, кто участвовал в той злополучной встрече в издательстве, а заодно и частного сыщика, который на меня работал. Единственное, о чём я не подумал - это неподписанный контракт в «Макмиллан Паблишинг» и переписка Пампкина с редакцией и коллегами. Нельзя всего учесть, правда?
Ребята, я восхищаюсь вами. Невероятно. Что? Правда ли, что роман был так хорош? Я больше пятидесяти лет в профессуре, и скажу откровенно: более горькой и красивой прозы я за всю свою жизнь не читал. Старина Джерри не был талантом, он был чёртовым гением. Куда там Фитцджеральду, Драйзеру, Селинджеру, Бредбери и Воннегуту. Но вот какое дело: если бы Фитцджеральда, Драйзера, Селинджера, Бредбери, Воннегута и даже самого Шекспира не было, вы бы этого не почувствовали. Книги ничего не меняют. Сила слов переоценена. Как бы там ни было, человечество пережёвывает и переваривает всё без остатка, и ничего ему не впрок. И я никогда не жалел о содеянном. Теперь, молодые люди, руки вверх. Нет-нет, я вас не убью, если вы не будете мне мешать. Вы же понимаете: я должен уничтожить все следы существования Джеральда Лоуренса Александера. Смотрите, как хорошо горит! Так, а теперь пепел нужно измельчить, а то я видел по телевизору, на что способны современные криминалисты.
И вот ещё что… насчёт того, что я вас не убью. Ну, вы же понимаете, что я вас обманул.
Нет, мне не нужны очки, у меня всё ещё прекрасное зрение. Диван там, не стойте над душой, если я не пойму - спрошу сам.
Что это? А понял - выписка из бухгалтерской книги. Так, издательство «Макмиллан Паблишинг»… да, это может быть правдой. О, это имя мне тоже знакомо. Да вы, ребята, проделали титаническую работу. Надо же - переписка агентов… Мне это в голову не приходило. Что? Нет, я эти письма не буду читать, я и так знаю, что там написано. Нет, не убирайте пока, возможно, я ещё раз взгляну. А написано там, будто роман старины Джерри настолько хорош, что затмевает разом Эдгара Аллана По, Уитмена, Твена, Бичер-Стоу, Ирвинга и Готорна со всеми их книгами. А заодно Диккенса, сестёр Бронте, Уайльда et cetera. О, не удивляйтесь, мне много лет, я много знаю, в том числе и то, что этого романа никто из вас и в глаза не видел. Только по этим бумагам и известно, что существовал некогда человек, написавший книгу, выход которой принёс бы его наследникам колоссальный по тем временам доход.
Что ж, вы правы: единственный из ныне живущих, кто знал этого действительно великого писателя при жизни - я. И я не только был с ним близко знаком. Я держал в руках и читал несколько рукописных редакций его шедевра.
И вот теперь вы, молодые люди, явились по мою душу, чтобы выяснить правду. Окей, я всё расскажу. Это история великого предательства и ещё более великого триумфа. Не устраивайтесь слишком удобно, я постараюсь быть кратким.
Джеральд Лоуренс Александер родился 15 декабря 1860 года в семье жестянщика. В десять лет потерял родителей, и до четырнадцати жил на попечении сестры Эммы, которая так и не вышла замуж по причине абсолютной своей непривлекательности: в младенчестве она по недогляду отца упала с лестницы, вследствие чего потеряла правый глаз, навсегда приобрела кривую осанку, да ещё и огромный горб в придачу. Это она пристрастила младшего брата к чтению, резонно рассчитывая на то, что читающий ребёнок меньше шляется где попало. Джеральд и вправду не создавал сестре проблем. До двенадцати лет он ходил в школу, где весьма прилично учился, потом бросил учёбу, чтобы помогать сестре на работе: она унаследовала от отца мастерскую и пыталась держать её на плаву. Два года брат и сестра Александеры выживали, как могли, потом Эмма устала от беспросветной жизни, выпила эссенции и умерла в жутких мучениях. Малыш Джерри остался один.
Следующие шестнадцать лет жизни он странствует по стране, перебиваясь случайными заработками. Имея сметливый ум, Джеральд осваивает невероятное количество профессий. Он работает забойщиком скота в Техасе, помощником машиниста в Нью-Джерси, клерком в Колорадо и аптекарем в Северной Каролине, наборщиком в Массачусетсе и жонглёром в Коннектикуте, маршалом в Джорджии и коммивояжёром в Луизиане. Наконец, в тридцать лет он устраивается метранпажем в типографию, где проработает почти всю оставшуюся жизнь.
В это же время он женится на Бетани Стоун. Бетани работает в бакалейной лавке, расположенной напротив типографии, молодые большую часть времени проводят вместе, оба любят читать, и вообще живут душа в душу, и лишь одно обстоятельство омрачает их жизнь: они никак не могут завести ребёнка. После десяти лет отчаянных попыток, походов по врачам и знахарям, супруги Александер решают усыновить мальчика из приюта Святого Варфоломея в Юте, откуда родом Бетани. Мальчика зовут Робертом, он уже большой самостоятельный мальчик, что вполне устраивает приёмных родителей: никаких нянь, никакой смены привычного уклада жизни, мальчик переболел всеми детскими хворями, тоже предпочитает чтение другим детским забавам, и очень легко переходит с «мистера» и «миссис» на «ма» и «па». Следующие пять лет Александеры живут абсолютно счастливо.
Впервые Джеральд пытается заняться сочинительством ещё в период странствий. Он пишет стихи и рассказы, отправляет их в разные издания, но ему всюду отвечают отказом. Рукописи и вправду слабы в литературном плане, бедные и образно, и стилистически. Но Александер не сдаётся и продолжает писать. Первым читателем и критиком Джеральда становится Бетани, потом к ней присоединяется и Роберт. Эволюционирует Джеральд крайне медленно, почти незаметно. Он никак не может найти ни свою тему, ни свой стиль, все его работы выглядят, как ученические этюды, и не годятся ни для журналов, ни для газет. При этом вкус Александера тонкий, он ценит поэзию, прекрасно разбирается в европейской литературе, читает на французском, немецком, и даже пробует изучать русский. Но сочинительство ему никак не поддаётся. От чёрной меланхолии его спасает лишь семья и работа. Любовь, царившая в доме Александеров, уважение коллег, поддерживали Джеральда. Он философски относился к неудачам, общался с настоящими писателями и критиками, и полагал, что его время ещё не пришло. Он уже не юн, но всё ещё полон сил и надежд покорить литературный олимп. Те мелкие уколы самолюбию, что Джеральд получает с каждым новым отказом, заживают быстро и без шрамов.
Вдруг всё летит в тартарары. Незадолго до пятнадцатилетия Роберта Бетани внезапно сообщает супругу, что забеременела. На следующий день Джеральд бросает семью и работу, снимает с банковского счёта все семейные накопления и исчезает на целый год, не оставляя семье ни цента на существование. Бетани теряет интерес к жизни, и вплоть до внезапного возвращения Джеральда её тянет на себе Роберт. Он работает чистильщиком обуви, ночным мойщиком посуды и санитаром, чтобы поддерживать мать и оплачивать услуги частного сыщика, которого нанял для розысков отца. Бетани кое-как вынашивает долгожданного ребёнка, но роды проходят тяжело, дочь Александеров умирает через три дня после рождения.
Спустя три месяца после этого возвращается Джеральд. Правда, облегчения от этого не испытывает никто: заниматься семьёй Александер не намерен, поскольку занят написанием романа. Вернулся он лишь потому, что у него закончились деньги, и, чтобы продолжить работу, он решил продать дом. Из денег, вырученных от продажи, жене и сыну ничего не перепадает. Не выдержав такого удара, Бетани умирает. Роберт после нескольких неудачных попыток отсудить хотя бы часть суммы, несколько раз стреляет в вероломного отца из револьвера. Ни одна пуля не достигает цели, Роберт попадает в тюрьму, а когда освобождается, мстить уже некому - Джеральда находят мёртвым в постели гостиничного номера перед рождеством 1908 года.
На этом бы мне и остановиться, но в истории появляются три сафьяновых чемодана, плотно забитых блокнотами, записками и машинописными листами. Это был роман, который Джеральд Лоуренс Александер всё-таки закончил, и черновики к этому роману. Именно эти чемоданы ожидают Роберта у ворот тюрьмы. К чемоданам прилагается литературный агент покойного Джеральда Александера, Джек Пампкин. Джек сообщает, что безвременно усопший мистер Александер не оставил завещания, и потому единственным наследником рукописи является его приёмный сын Роберт. И да, мистер Александер… Мистер Стоун, поправляет его Роберт. Как будет угодно, мистер Стоун. Так вот, издательство «Макмиллан Паблишинг» заинтересовано выкупить авторские права на книгу безвременно ушедшего Джерри. И я вам советую не продешевить! Контракт уже составлен и ждёт подписи.
Роберт внимательно слушает болтовню агента, взвешивает все «за» и «против», и говорит, что готов встретиться с представителями издательства хоть сейчас. Пампкин убегает в неизвестном направлении, оставляя Роберту девять долларов тридцать пять центов (эту сумму обнаружили в столе и карманах Джеральда) и умоляя дождаться его в ближайшем отеле на углу. Роберт вместе с чемоданами снимает комнату, принимает душ, бреется, и в ожидании Пампкина начинает читать рукопись отца.
История в романе простая: герой подозревает жену в неискренности. Мелкие детали, взгляды, жесты всё больше убеждают его в своей правоте. Все пятьсот страниц герой выясняет правду, и в конце концов узнаёт, что его жена, притворяясь бесплодной, убедила его усыновить ребёнка, которого сама когда-то родила вне брака и отдала в приют.
Пампкин появляется поздно вечером. Он привозит с собой вечерний костюм. О, гляжу, вы прочитали. Правда, отличная вещь? Знающие люди полагают, что, будь старина Джерри жив, произведение можно смело рекомендовать нобелевскому комитету. Не Бордена же Боуна выдвигать, согласитесь, ха-ха! Вот ваш костюм, завтра нас ждут в издательстве. Не опоздайте, такой шанс бывает раз в жизни.
На следующее утро Роберт с точностью до минуты входит в кабинет ведущего редактора. В кабинете его уже ожидают: ведущий редактор Сэмюэль Нортон, литературный агент Джек Пампкин, юрист компании Нейл Боровитц и секретарь-референт редактора, к которому все обращаются Бобби. В кабинете пахнет кофе, немного виски, дорогими сигарами и огромными барышами. Роберт читает контракт. Четырёхзначная сумма авансом, без десяти тысяч пятизначный тираж, и почти пятизначная сумма за отказ от авторских прав в пользу издательства. У дверей стоит тележка, в тележке серебряное ведёрко, в ведёрке, прикрытая белым полотенцем, потеет бутылка шампанского.
Роберт отказывается подписывать контракт и требует вернуть все экземпляры рукописи, имеющиеся в распоряжении редакции. Присутствующие будированы. Пампкин пытается свести всё к шутке, начинается беготня, крики, угрозы и уговоры, у Пампкина истерика, юрист брезгливо морщит губы, редактор не скрывает досады, секретарь вывозит тележку из кабинета. Роберт неумолим. Ему приносят несколько папок, с которыми он навсегда покидает издательство.
Вернувшись в номер, Роберт кое-как распихивает вырванную из лап издателя рукопись по чемоданам, вызывает такси и едет к Бруклинскому мосту. Под мостом он сжигает в железной бочке содержимое чемоданов, а потом и их тоже.
Это почти всё.
Потом я долго и тяжело работал, чтобы оплачивать всё того же частного сыщика. Он отыскал и выкрал для меня все упоминания о существовании Джеральда Лоуренса Александера в этом мире. Метрики, счета, больничные карты, свидетельства, справки и тому подобное. К началу войны в Европе я, кажется, избавился от всех следов, которые мой приёмный отец когда-либо оставлял. Более того: я лично убил каждого, кто участвовал в той злополучной встрече в издательстве, а заодно и частного сыщика, который на меня работал. Единственное, о чём я не подумал - это неподписанный контракт в «Макмиллан Паблишинг» и переписка Пампкина с редакцией и коллегами. Нельзя всего учесть, правда?
Ребята, я восхищаюсь вами. Невероятно. Что? Правда ли, что роман был так хорош? Я больше пятидесяти лет в профессуре, и скажу откровенно: более горькой и красивой прозы я за всю свою жизнь не читал. Старина Джерри не был талантом, он был чёртовым гением. Куда там Фитцджеральду, Драйзеру, Селинджеру, Бредбери и Воннегуту. Но вот какое дело: если бы Фитцджеральда, Драйзера, Селинджера, Бредбери, Воннегута и даже самого Шекспира не было, вы бы этого не почувствовали. Книги ничего не меняют. Сила слов переоценена. Как бы там ни было, человечество пережёвывает и переваривает всё без остатка, и ничего ему не впрок. И я никогда не жалел о содеянном. Теперь, молодые люди, руки вверх. Нет-нет, я вас не убью, если вы не будете мне мешать. Вы же понимаете: я должен уничтожить все следы существования Джеральда Лоуренса Александера. Смотрите, как хорошо горит! Так, а теперь пепел нужно измельчить, а то я видел по телевизору, на что способны современные криминалисты.
И вот ещё что… насчёт того, что я вас не убью. Ну, вы же понимаете, что я вас обманул.