Раскопки, ч.6
Начало: 1, 2, 3, 4, 5.
А ныне я брожу среди развалин:
Обрушился балкон; фонтан разбит;
Обломками пол каменный завален;
Цветы пробились между звонких плит;
Глицинией, беспомощно печален,
Зарос колонн развечанных гранит;
И мирт, и лавр, и кипарис угрюмый
Вечнозеленою объяты думой.
О чем великий князь Константин Романов писал эти строки? Не знаю. Да оно и не так важно.
Есть зеркала, в которых отражаются не лица людей, - в них отражается Время.
Разве мы не бродим ныне среди развалин? Разве не разбираем обломки?
Не случайно и перечисление растений. "Растет могильный кипарис, И ветви плюща обвились, Вокруг его прямого стана.." - читаем у Лермонтова. КР - так подписывал свои стихи Констатин Константинович, говорит словно о погребении, о значительной могиле, увенчанной символами долгой и славной жизни - миртом и лавром. Не правда ли, точь в точь будто о разыскиваемой могиле своей пра-пра-бабушки?
И, наконец, разве сегодня мы, в очередной раз, не погружены в беспомощные размышления?
Пройдена трехметровая отметка в раскопках. Закончился засыпной грунт. Разобрано уплотнение под которым могли оказаться останки Марии Шестовой.
Но ни там, ни по соседству этих останков нет. Зато начался слой, где археологи то и дело находят другие погребения. Не остается сомнений в том, что когда-то здесь действительно было кладбище с врезавшимся прямо в него фундаментом храма, от которого теперь обнаруживаются лишь фрагменты.
Двухметровая полоса фундамента и захоронения по обе стороны от нее. Вот здесь под камнем кажется лежит очередной гроб, а чуть левее, еще один.
Только вряд ли это Мария Шестова, - не сходятся архивные описания.
Впрочем, если каменная полоса действительно остатки фундамента, то получается, что пространство храмового придела вскрыто лишь наполовину, а другая половина его ширины остается севернее, в некопанной части парка. Возможно, могила, вскрывавшаяся комиссией 1913 года и опозннаная тогда, как могила Шестовой, лежит именно там. Вот только была ли это Шестова? Не нашла ли тогдашняя комиссия лишь одно из многочисленных безымянных захоронений, сделав ошибочный вывод о его принадлежности? Какими средствами они идентифицировали Шестову? Да и были ли у них подобные средства? Вопросы, на которые пока нет ответов.
Карамзин, в "Истории государства Российского" пишет, что Лжедмитрий занявший российский престол летом 1605 года немедленно освободил всех сосланных по разным монастырям Романовых, а "усопших в бедствии, вынули из могил пустынных, перевезли в Москву и схоронили с честию там, где лежали их предки и ближние." Но в его поименном перечислении Мария Шестова не упоминается ни в числе освобожденных, ни в числе умерших.
Откроет ли чувашская земля эту тайну?
А жизнь, даже на раскопках, все равно продолжается. И это правильно.
А ныне я брожу среди развалин:
Обрушился балкон; фонтан разбит;
Обломками пол каменный завален;
Цветы пробились между звонких плит;
Глицинией, беспомощно печален,
Зарос колонн развечанных гранит;
И мирт, и лавр, и кипарис угрюмый
Вечнозеленою объяты думой.
О чем великий князь Константин Романов писал эти строки? Не знаю. Да оно и не так важно.
Есть зеркала, в которых отражаются не лица людей, - в них отражается Время.
Разве мы не бродим ныне среди развалин? Разве не разбираем обломки?
Не случайно и перечисление растений. "Растет могильный кипарис, И ветви плюща обвились, Вокруг его прямого стана.." - читаем у Лермонтова. КР - так подписывал свои стихи Констатин Константинович, говорит словно о погребении, о значительной могиле, увенчанной символами долгой и славной жизни - миртом и лавром. Не правда ли, точь в точь будто о разыскиваемой могиле своей пра-пра-бабушки?
И, наконец, разве сегодня мы, в очередной раз, не погружены в беспомощные размышления?
Пройдена трехметровая отметка в раскопках. Закончился засыпной грунт. Разобрано уплотнение под которым могли оказаться останки Марии Шестовой.
Но ни там, ни по соседству этих останков нет. Зато начался слой, где археологи то и дело находят другие погребения. Не остается сомнений в том, что когда-то здесь действительно было кладбище с врезавшимся прямо в него фундаментом храма, от которого теперь обнаруживаются лишь фрагменты.
Двухметровая полоса фундамента и захоронения по обе стороны от нее. Вот здесь под камнем кажется лежит очередной гроб, а чуть левее, еще один.
Только вряд ли это Мария Шестова, - не сходятся архивные описания.
Впрочем, если каменная полоса действительно остатки фундамента, то получается, что пространство храмового придела вскрыто лишь наполовину, а другая половина его ширины остается севернее, в некопанной части парка. Возможно, могила, вскрывавшаяся комиссией 1913 года и опозннаная тогда, как могила Шестовой, лежит именно там. Вот только была ли это Шестова? Не нашла ли тогдашняя комиссия лишь одно из многочисленных безымянных захоронений, сделав ошибочный вывод о его принадлежности? Какими средствами они идентифицировали Шестову? Да и были ли у них подобные средства? Вопросы, на которые пока нет ответов.
Карамзин, в "Истории государства Российского" пишет, что Лжедмитрий занявший российский престол летом 1605 года немедленно освободил всех сосланных по разным монастырям Романовых, а "усопших в бедствии, вынули из могил пустынных, перевезли в Москву и схоронили с честию там, где лежали их предки и ближние." Но в его поименном перечислении Мария Шестова не упоминается ни в числе освобожденных, ни в числе умерших.
Откроет ли чувашская земля эту тайну?
А жизнь, даже на раскопках, все равно продолжается. И это правильно.