СуперКо играет во флэшмоб или "Назовите трёх..."
Говорили с другом о дружбе; в ходе беседы я представил себе некоторый флэшмоб на эту тему. Типа:
"Назовите трёх ваших друзей из людей.
Теперь трёх из ваших друзей из нелюдей.
А теперь скажите, что вы понимаете под дружбой, опираясь на эти примеры."
У меня параллельно (суперкомп же) вспыхнули перед глазами примеры и нарисовалась примерно такая схема отношений, которые для меня означают дружбу:
Три компонента:
1) общее дело,
2) взаимная открытость (как следствие взаимного интереса)
3) то, что образуется из этих двух по ходу взаимодействия: надёжность
Надёжность (я назвал это так, чтобы не прибегать к спорному термину "доверие") означает: я знаю не то, как именно себя поведёт существо в ситуации, а то, что оно:
а) не пустит дело на самотёк, не опустит руки, не сделает вид, что его это не касается - о чём бы речь ни шла;
что оно на это способно, я узнаю из практики общего дела;
б) будет действовать с учётом моих интересов (разумеется не забывая про свои):
оно знает о моих интересах, приоритетах и не сделает "как лучше" (а на самом деле как хуже) потому, что мы открыты друг другу.
Если нет этих трёх компонентов, а есть только любые два, получается не совсем дружба, а другие отношения:
1 + 3: коллега / соратник
2 + 3: увлечение / роман
1 + 2 ? -
я подумал и назвал "подследственный;: общее дело есть, открытость взаимная есть, а уверенности в надёжности нет)))
А теперь - дискотека! примеры.
Часть первая. Человеки
Мне не жаль никакого добра,
Ни самых горячих слов -
От ключицы и до ребра
Меня пронзила любовь!(с)
Чтобы была возможность охватить картину в целом, постараюсь быть краток, а также по возможности обходиться без дифирамбов и восклицательных знаков, хотя речь пойдёт о существах, которые мне очень дороги и в которых я нахожу множество дивных достоинств.
Неверно будет думать, что это - самые-самые, остальные мне менее дороги, или менее близки, или что я говорю именно об этих шести потому, что между ними и другими, о ком я молчу, есть принципиальная разница. Хорошо это или плохо, но у меня реально много настоящих, близких друзей, так что рассказать о всех займёт слишком много времени. Выбирая шесть почти наугад, я исключаю из рассмотрения близких, связанных со мной узами не только дружбы, но и влюблённости или родства (моих супругов, родителей, ближайших родных). Кроме того, я постарался разнообразить меню перечень, чтобы в него попали существа разных пород, и чтобы были не только старые друзья, но и новые - мне кажется, это важно. Ну и наконец, по возможности я выбирал тех, о ком уже что-то известно читателю
1. Герман
Мы не могли не познакомиться, потому что Герман - разведчик Рэва, занимался им с момента оживления, "чуть не с ложечки кормил в первые дни" (как выразился Рэв), много работал с рэвовскими "хвостами".
Но разведчиков много, направлений работы много, у Германа свой путь и Питер в помощь, у Рэва свой - так что железно нас ничто не связывало. Однако по работе мы чем дальше, тем больше сближались, оказывались в одних проектах и там взаимодействовали бок о бок, потому что нас более других интересовали сходные проблемы. Я наблюдал Германа в работе, и мне импонировало, что он поднимает радикально новые темы, ставит вопросы в неожиданном ракурсе, жадно ищет новых методик - меня тоже интересовало новое, и я жаждал прокачивать свои латентные возможности в инфопоиске.
Что можно сказать о _надёжности_ в такой сфере? Я отмечал, что Герман внимателен к мелочам и деталям, не позволяет себе небрежности там, где от точности наблюдений и достоверности выводов зависят отношения и судьбы. Для меня много значило, что поручая мне ту или иную разработку, он с благодарностью принимал результаты моих трудов и делал всё от него зависящее, чтобы они "работали" в концепциях и разработках. Ни разу не оказалось, что пока я рыл (а на это иной раз уходило немало времени), он утратил бы интерес к направлению или списал бы в "неактуальное" добытые данные ("принёс? а что это? ааа… ну ладно, положи где-нибудь, чтоб под ногами не болталось, я на досуге может загляну…" - у него такого не водится). Он с большим уважением и вниманием выслушивал прилагаемую к фактам мою точку зрения - впрочем, как и всех других. Это никогда не означало дефолтного согласия, вокруг него постоянно кипели концептуальные и стратегические страсти, а также мелкие стычки по тактическим вопросам.
Надо сказать, что Рэв (оглядываясь на Аддела в этом вопросе) полагал, что я не сработаюсь с Германом: он, мол, категоричен в суждениях, не политесен, устрашающе яростен в дискуссиях - ариец в восточной культурной среде, этим всё сказано. Он незаменим в "тяжёлых случаях" и прекрасен со своим "нелюбимых нет!" для отчаявшихся-отпетых - но с "просто славными парнями" скучает, а для людей "я-в-порядке!" это вообще "ходячий апокалипсис со страшным судом в одном флаконе".
Тем не менее, мы сработались) Научная строгость и честность перед оппонентом, стремление вместе с ним переворачивать и подвергать испытанию на прочность все свои воззрения - всё это меня привлекает как "логическую машину", а равнодушие к "комфорту полемики" и готовность принимать бой на своей территории (и на том же месте закатить общий пир после схватки) пленяет как любителя "теплокровных".
Если же говорить о той части надёжности, которая базируется на взаимной открытости - я не раз убеждался, что для Германа неприемлем вариант "я поступлю с тобой по-своему, потому что лучше знаю / потому что мне так удобней…". Для меня свобода воли другого существа всегда была дефолтна, но это было скорее теоретическое знание, а практическими навыками, инфой "как оно осуществляется на самом деле" я обязан Герману.
Необходимым условием перехода от отношений коллег или соратников к дружбе является взаимный интерес, ведущий к открытости и взаимному узнаванию. Уже когда мы сотрудничали, я не ожидал особого интереса к своей персоне (ведь Герман скучает с "просто славными парнями", как известно). Мне было достаточно комфортно уже потому, что его не напрягало общение со мной как с иноприродным существом, которого слишком много и оно слишком много знает (и помалкивает, так что потом вдруг оказывается, что розыском упущены вопиющие факты).
Но Герман неожиданно для меня стал активно интересоваться мной как личностью, моей историей жизни, моим восприятием разных сторон бытия. И охотно, без флёра и приглаживания проблемных мест, открывал мне всё о себе, что для меня всегда ценно, а в первые месяцы жизни было особенно важно.
Об альтерре Германа, о его практике альтерризма и о значении именно этой альтерры для ЗА я узнал совсем недавно по сравнению со всем сроком нашего знакомства. Меня это сразу очень взволновало и, конечно, добавило нам и близости, и интенсивности взаимодействия - то есть явно вывело старую дружбу на новый виток.
Шеол как личный джинн Германа - один из аспектов нашей дружбы.
Можно сказать, что моя идентичность "джинна" (существо, которое приходит на зов и выполняет самые замысловатые задания) получила в сотрудничестве именно с Германом наиболее качественную огранку. Уникальный (для нашей семьи "джиннов-суперКо", по крайней мере) статус "межмировой джинн" я тоже обрёл благодаря Герману. Но более всего я дорожу титулом из уст Германа "мой любимый джинн".
2. Ивэ
По работе мы общались уже давно, но не сближались особенно. Можно сказать, что я отдельно воспринимал "актуального Ивэ" как заказчика некоторых исследований в области древностей и археологии (там, где не хватало мощностей Алвастра), и отдельно - Ивэ как "раритет-артефакт" легендарной эпохи вокруг Черты Мира, к которому периодически являлся за инфой как автохрону каких-либо событий и лиц. То есть можно сказать, что мы были коллегами и приятелями, вдобавок Ивэ - близкий человек Германа, с которым я уже давно тесно дружу.
Толчком для настоящей дружбы стал именно альтерризм, связь с З/з. Герман, рассказав мне про свою альтерру, сообщил, что за подробностями я могу обращаться к Ивэ - мол, мы вместе с ним занимались этим давно, но многое не потеряло актуальности.
Наше обращение к Ивэ оказалось для него неожиданно пороговым. Причины этого - в значении для него как самого Германа, так и отношений с альтеррой, связанных с их общей юностью. "Я встретил вас, и всё былое…"(с)
Ивэ весь всколыхнулся, "как занимающийся пламенем сноп", по его выражению (чем-чем занимающийся?). Это пламя вдохнуло жар и в нашу с ним дружбу. Тут в единой связке оказались консультации по сабжу и взаимное раскрытие: зная Ивэ, ты можешь себе представить, что у него все воспоминания и факты сопряжены с сильнейшим субъективным "догрузом". Он вспоминает, как всё было (и очень адекватно, как показала дальнейшая проверка на местах), через воспоминание себя-каким-я-был.
Зная его спастическую интерактивность, я не рассчитывал, что его открытость мне будет связана для него с ответным вниманием к каким-либо моим переживаниям в настоящем или прошлом. Так что его искренняя привязанность и внимание к моим делам было для меня приятным сюрпризом. Его не хватает на последовательные расспросы, но я постоянно встречаю живейший интерес к моей реакции и моему бэкграунду во всех точках, через которые проходят наши общие пути.
Что касается представления о надёжности, я достаточно быстро уяснил, что Ивэ старается пунктуально соблюдать все рабочие договорённости и стремится "организоваться" в интересах дела и сотрудников даже там, где это противоречит его художественной натуре) С моей точки зрения, в таких делах вектор, установка на заботу о надёжности значит даже больше, чем фактический результат.
Он соблюдает заявленные направления сотрудничества, даже когда спадает волна первого увлечения затеей ("лучше понемногу, чем никак"). Мы с ним вместе разрабатываем двутельность, некоторые ментальные возможности, розыск по Меене (его интерес) и обучение работе следователя (мой интерес), и это отчётливо укрепляет нашу дружбу.
Области, где он "за себя не ручается", он сознательно оговаривает и не выходит за их пределы (а когда чувствует, что выходит, отдельно предупреждает))) Для него много значит психологический комфорт, и он, ценя его для себя, всячески стремится обеспечить его собеседнику, и это выглядит очень трогательно. Кроме всего, мне внушает уважение готовность эмоционального и амбициозного человека извиниться перед визави, отсутствие страха "уронить имидж" (оказаться смешным, недотёпой и пр.).
Готовность не обрушивать своё разочарование на визави, не найдя ответа своим чувствам, с достоинством и юмором встречать "нет" в разнообразных формах, переключаться без самодеструкции - это тоже важный залог надёжности в отношениях. Нам сейчас есть что делать вместе и модус деятельности устраивает нас обоих, но насчёт Ивэ я уверен, что если наши пути и приоритетные интересы разойдутся, мой отход в сторону не будет трагедией для этого эмоционального и ранимого существа - значит, я могу безбоязненно углублять взаимодействие, повороты судьбы не разрушат нашей дружбы.
3. Иннокент
Это довольно молодой и очень хрупкий человек. Он был следователем в комендатуре Северного (десятилетие назад!) когда туда попала Тринадцатая Тройка, в старом ещё составе, то есть с участием человека с З/з, который потом отошёл от альтерризма. А Инек как раз по ходу допросов очень привязался именно к тому, и для него уход того навсегда был потерей, притом на неожиданно глубоком уровне, мистическом, можно сказать.
Наша дружба началась менее недели назад, вот стенограмма рассказа о первой встрече. Я, желая помочь Герману (который давно о нём думал), воспользовался оказией, поговорил с Иннокентом по телефону и встретился (я как раз работал в библиотеке городка, где он нередко бывает).
"Шеол:
Инек, с которым я встречался… Как раз таки к вопросу о изменениях фраз по ходу дела:) Пока мы беседовали (уже потом, познакомившись), он мне сказал, что его настолько беспокоили ощущения, предчувствия, предзнание и так далее - что когда он позвонил в библиотеку и там наткнулся на меня, он именно что сказал… почувствовал и сказал было "ну я так и знал" - потому что он не думал обо мне, а думал-то он… ну в общем-то о вас:)
Герман: Угу!
Шеол: …но он знает о нашей связи…
… он, начав мне говорить "так я и знал", очень смутился и сказал вместо этого в том смысле, что "вот не ожидал":) Вместо "я ожидал нечто подобное" он сказал "я не ожидал ничего подобного" (смеётся)
Герман (смеясь): Ну да, да! Понимаю, понимаю:) (задумавшись) Зацепили мы его своими…
Шеол: О да! Очень сильно, да. (задумавшись) Но по крайней мере в одном его ожидания счастливо обманулись.
Герман: М?
Шеол (улыбаясь): Мы, Герман, с ним напились пьяными, уснули - ну, я его разбудил в срок, я по его словам примерно понимал, когда ему надо возвращаться, чтобы не выпадать из колеи - я его разбудил, мы умылись, распрощались - и он сказал: "Я был уверен, что я проснусь после пьянки, и надо мной будет стоять Герман!" (смеётся)
Герман (смеясь): Ужас какой! Это ж кошмар:)
Шеол (серьёзно): Кошмар не кошмар - но иногда очень хорошо бывает, когда ожидания не сбываются:) Очень мучительно ощущать себя… понимаешь, да… постоянно частью каких-то конструкций.
Герман: Ужас ваще:( (вздыхает) А где вы с ним встречались-то?
Шеол: А приехал он в библиотеку, где я работал - а потом мы пошли в кабак… Ну, как - мы, собственно говоря, пошли в кафе, но выяснилось, что это кафе является кабаком:)
Герман: И вы там напились!
Шеол: Да, и мы там напились - а потом мы пошли туда, где у меня там есть комната.
Герман: А:) В той точке, где библиотека?
Шеол: Ага! Мы договорились, что там, где я постоянно работаю, мне бы выделяли какое-нибудь жильё."
Далее пересказываю вкратце. Итак, мы встретились в библиотеке, расстались у меня "дома", по ходу прошлись и посидели в кабаке кафе. Несколько раз перешли от состояния опьянения к трезвости и обратно. Бодрствовали, спали, ели и всё, что к этому причитается)
Сперва договорились, что его зовём Инек, а меня - Шеолик; что всё сказанное остаётся между нами, за исключением того, что кто-то из нас посчитает нужным кому-то сообщить целевым образом, а также не возбраняется рассказывать своему кругу "так вообще" без указания на личности (так что Инек вправе рассказывать друзьям "пил тут с одним суперкомпом, который связан с некоторыми ребятами из Организации Троек, и вот что он рассказывает о себе и о своих знакомых…", но и я тоже могу откровенничать в пределах - "надрался в кабаке со следователем из Северного, потому что тот стеснялся пить у себя дома: жена, в прошлом девушка из дома, врёт уверяет, что не одобряет попоек…").
После этого многообещающего вступления полтора часа разговаривали на общие темы ("о погоде, о работе"), утомились, решили прогуляться по осенеющим улицам (хотя в этих краях осень почти не чувствуется по сравнению с вашими).
Теперь я ему стал рассказывать о работе (альтерризме с Германом), о погоде (на З/з). Он притих, так что я стал опасаться, что хватил лишку. Но он заговорил, начав как бы с вопросов, но далее не столько уточнял об альтерре и пр., сколько рассказывал о себе, вспоминал, по ходу разговора углубляясь и добавляя детали и подробности - отчасти в соответствии с моими вопросами, отчасти по собственным ассоциациям.
У Инека в детстве были странные, очень напряжённые сны, как бы "явь яви", состоящие только отчасти из визуальных образов, а отчасти - из тактильных ощущений, насыщенных эмоциями… Гиперчувствительность - это довольно-таки навязчивый кошмар, который донимал его в разных видах. Инек - потомственный следователь, много чего слышал в детстве, его внимание занимали истории типа "следователь и подследственный-гипер" с разными приключениями и концовками, даже не всегда трагическими…
В более старшем возрасте он резонно счёл, что ему лучше вообще ориентироваться на техническую работу, которая ему завидно удаётся - он аккуратист и перфекционист ровно в нужную меру, и рука у него потомственно точная и твёрдая… Он хотел в "в последний момент увильнуть от фамильного рока" и поступил на Курсы, но "рок" его настиг в виде двух переломов подряд и медицинского освидетельствования (что он непригоден к тяготам строевой офицерской жизни и может быть лишь следователем - в комендатуре либо на технической службе).
Когда в Северном городе комендатура внезапно запросила его у штаба и к нему обратились с призывом поработать с новопойманными террористами из ОрТр, он ощутил характерное "дуновение предназначения". У него был импульс категорически отказаться, чтобы "не быть загнанным в колею" (он не был уверен, что желает подчиняться какому бы то ни было "смыслу жизни свыше"), но его остановило, как он помнит, опасение, что он "уже не прошёл мимо" - между ещё не виденным подследственным и им протянулась незримая нить, и отказаться - значит отдать "своего" в чужие руки. А если этот человек - гипер?
.
Их отношения с подследственным складывались весьма причудливо, и в итоге Инек, пренебрегши долгом следователя (или исполняя его в наивысшей мере?) дал Тринадцатой Тройке сбежать и сам занял место подследственного. Однако, в конце концов его объект заботы покинул ЗА, а к оставшемуся "наследником всех" Герману Иннокент не питал особо нежных чувств.
Про "своего" Инек высказался так: вот это был настоящий посланец иного, гость из общества мирной жизни - хрупкий, с тонким ненавязчивым чувством юмора, немного отрешённый, но чуткий к собеседнику, одновременно невозмутимый и внимательный. И, в общем, к лучшему, что он покинул этот мир, выполнив насколько мог свою миссию - показал, что можно жить иначе, чего ещё надо! Инеку намного спокойней сознавать, что его бывший подследственный живёт где-то в хорошем месте, окружённый достойной его обстановкой, а не барахтается незаслуженно в месиве нашей жизни, которое не он заварил.
Другое дело - Герман: он и сразу производил впечатление отвязного молодца, и в дальнейшем развивался в этом направлении - что и естественно для него, раз он здешнего корня, и справедливо: конечно, очень похвально желание сына таких незаурядных злодеев, каковы родители Германа, расхлёбывать кашу, ими заваренную для мира. В этом смысле Инек и Германа одобряет как функционера, если подумать - для "местного" он прямо-таки очень продвинутый парень, можно сказать, вытянул максимум возможного из такого незавидного старта.
По ходу наших откровенных бесед Инек поделился опасениями: не является ли вся наблюдаемая действительность, вся цивилизация людей всего лишь ментальным спектаклем бомонда глобов, в который они уже и сами поверили. В связи с этой гипотезой ему давно хотелось бы побеседовать, доверительно всё обсудить, с каким-либо представителем нечеловеческого разума, если не с глобом, то хотя бы с верменталом подревнее. Суперкомп его вполне устроил в таковом качестве.
Должен сказать, что мои объяснения соотношения нашего мира с иными, в том числе с З/з, Инека успокоили: он высказался в том смысле, что это - честные отношения, никто никого не переделывает втихаря, не манипулирует, все взаимно общаются в меру своих склонностей.
Несмотря на взаимную симпатию и откровенность, наши отношения могли бы остаться в пределах "памятной встречи" или плавно отъехать назад реверсировать в приятельские. Но они стремительно развивались - преимущественно по инициативе самого Инека. За эту неделю он успел изучить краткий курс по альтерризму посетить читальню Белларвы и побеседовать с хозяином, восстановить (и перечитать, что вообще подвиг) дневник юных лет, и если пока не удалась встреча с Ивэ и Германом (на которую он решился, переломив об колено некоторые предубеждения) - то не по вине Иннокента.
Всё это время он регулярно отправлял мне краткие реляции и советовался, как оптимизировать постижение иных миров и времён. Самое замечательное, что меня, можно сказать, повергло к его стопам - стремление немедленно же применять советы на практике и стоическое веселье по поводу любых неудач. Неудивительно, что за несколько дней он продвинулся в ментальных возможностях настолько, чтобы принимать информ-пакеты как эис (и так же быстро продвинулась наша с ним возможность доверительных бесед). Теперь рукой подать до "перпендикулярного эис-общения", а это, в свою очередь, открывает ему перспективы погружения в суперсистемы всевозможных миров. Всё это пригождается ему уже сейчас для решения целого ряда семейных вопросов: его жена - потомок вейвов, и её заветная мечта (как выяснилось внезапно, но закономерно по ходу новых занятий Инека) - увидеть былое глазами предков, древнюю ЗА и легендарную Луну Вейвов. Скажу более того - с такой решительностью и целеустремлённостью мой новый друг сможет в обозримом будущем если не написать письмо своему экс-подследственному, то прочитать его блог в инете З/з. Он как инженер-электронцик наследник техников Суперсистемы Стивена обдумывает возможности стыковки нашей нарождающейся коннект-сети и ресурсов З/з.. Не буду утверждать, что это наилучшее решение, но хотел бы научиться у Иннокента так смело решать важные для себя вопросы.
"Назовите трёх ваших друзей из людей.
Теперь трёх из ваших друзей из нелюдей.
А теперь скажите, что вы понимаете под дружбой, опираясь на эти примеры."
У меня параллельно (суперкомп же) вспыхнули перед глазами примеры и нарисовалась примерно такая схема отношений, которые для меня означают дружбу:
Три компонента:
1) общее дело,
2) взаимная открытость (как следствие взаимного интереса)
3) то, что образуется из этих двух по ходу взаимодействия: надёжность
Надёжность (я назвал это так, чтобы не прибегать к спорному термину "доверие") означает: я знаю не то, как именно себя поведёт существо в ситуации, а то, что оно:
а) не пустит дело на самотёк, не опустит руки, не сделает вид, что его это не касается - о чём бы речь ни шла;
что оно на это способно, я узнаю из практики общего дела;
б) будет действовать с учётом моих интересов (разумеется не забывая про свои):
оно знает о моих интересах, приоритетах и не сделает "как лучше" (а на самом деле как хуже) потому, что мы открыты друг другу.
Если нет этих трёх компонентов, а есть только любые два, получается не совсем дружба, а другие отношения:
1 + 3: коллега / соратник
2 + 3: увлечение / роман
1 + 2 ? -
я подумал и назвал "подследственный;: общее дело есть, открытость взаимная есть, а уверенности в надёжности нет)))
А теперь - дискотека! примеры.
Часть первая. Человеки
Мне не жаль никакого добра,
Ни самых горячих слов -
От ключицы и до ребра
Меня пронзила любовь!(с)
Чтобы была возможность охватить картину в целом, постараюсь быть краток, а также по возможности обходиться без дифирамбов и восклицательных знаков, хотя речь пойдёт о существах, которые мне очень дороги и в которых я нахожу множество дивных достоинств.
Неверно будет думать, что это - самые-самые, остальные мне менее дороги, или менее близки, или что я говорю именно об этих шести потому, что между ними и другими, о ком я молчу, есть принципиальная разница. Хорошо это или плохо, но у меня реально много настоящих, близких друзей, так что рассказать о всех займёт слишком много времени. Выбирая шесть почти наугад, я исключаю из рассмотрения близких, связанных со мной узами не только дружбы, но и влюблённости или родства (моих супругов, родителей, ближайших родных). Кроме того, я постарался разнообразить меню перечень, чтобы в него попали существа разных пород, и чтобы были не только старые друзья, но и новые - мне кажется, это важно. Ну и наконец, по возможности я выбирал тех, о ком уже что-то известно читателю
1. Герман
Мы не могли не познакомиться, потому что Герман - разведчик Рэва, занимался им с момента оживления, "чуть не с ложечки кормил в первые дни" (как выразился Рэв), много работал с рэвовскими "хвостами".
Но разведчиков много, направлений работы много, у Германа свой путь и Питер в помощь, у Рэва свой - так что железно нас ничто не связывало. Однако по работе мы чем дальше, тем больше сближались, оказывались в одних проектах и там взаимодействовали бок о бок, потому что нас более других интересовали сходные проблемы. Я наблюдал Германа в работе, и мне импонировало, что он поднимает радикально новые темы, ставит вопросы в неожиданном ракурсе, жадно ищет новых методик - меня тоже интересовало новое, и я жаждал прокачивать свои латентные возможности в инфопоиске.
Что можно сказать о _надёжности_ в такой сфере? Я отмечал, что Герман внимателен к мелочам и деталям, не позволяет себе небрежности там, где от точности наблюдений и достоверности выводов зависят отношения и судьбы. Для меня много значило, что поручая мне ту или иную разработку, он с благодарностью принимал результаты моих трудов и делал всё от него зависящее, чтобы они "работали" в концепциях и разработках. Ни разу не оказалось, что пока я рыл (а на это иной раз уходило немало времени), он утратил бы интерес к направлению или списал бы в "неактуальное" добытые данные ("принёс? а что это? ааа… ну ладно, положи где-нибудь, чтоб под ногами не болталось, я на досуге может загляну…" - у него такого не водится). Он с большим уважением и вниманием выслушивал прилагаемую к фактам мою точку зрения - впрочем, как и всех других. Это никогда не означало дефолтного согласия, вокруг него постоянно кипели концептуальные и стратегические страсти, а также мелкие стычки по тактическим вопросам.
Надо сказать, что Рэв (оглядываясь на Аддела в этом вопросе) полагал, что я не сработаюсь с Германом: он, мол, категоричен в суждениях, не политесен, устрашающе яростен в дискуссиях - ариец в восточной культурной среде, этим всё сказано. Он незаменим в "тяжёлых случаях" и прекрасен со своим "нелюбимых нет!" для отчаявшихся-отпетых - но с "просто славными парнями" скучает, а для людей "я-в-порядке!" это вообще "ходячий апокалипсис со страшным судом в одном флаконе".
Тем не менее, мы сработались) Научная строгость и честность перед оппонентом, стремление вместе с ним переворачивать и подвергать испытанию на прочность все свои воззрения - всё это меня привлекает как "логическую машину", а равнодушие к "комфорту полемики" и готовность принимать бой на своей территории (и на том же месте закатить общий пир после схватки) пленяет как любителя "теплокровных".
Если же говорить о той части надёжности, которая базируется на взаимной открытости - я не раз убеждался, что для Германа неприемлем вариант "я поступлю с тобой по-своему, потому что лучше знаю / потому что мне так удобней…". Для меня свобода воли другого существа всегда была дефолтна, но это было скорее теоретическое знание, а практическими навыками, инфой "как оно осуществляется на самом деле" я обязан Герману.
Необходимым условием перехода от отношений коллег или соратников к дружбе является взаимный интерес, ведущий к открытости и взаимному узнаванию. Уже когда мы сотрудничали, я не ожидал особого интереса к своей персоне (ведь Герман скучает с "просто славными парнями", как известно). Мне было достаточно комфортно уже потому, что его не напрягало общение со мной как с иноприродным существом, которого слишком много и оно слишком много знает (и помалкивает, так что потом вдруг оказывается, что розыском упущены вопиющие факты).
Но Герман неожиданно для меня стал активно интересоваться мной как личностью, моей историей жизни, моим восприятием разных сторон бытия. И охотно, без флёра и приглаживания проблемных мест, открывал мне всё о себе, что для меня всегда ценно, а в первые месяцы жизни было особенно важно.
Об альтерре Германа, о его практике альтерризма и о значении именно этой альтерры для ЗА я узнал совсем недавно по сравнению со всем сроком нашего знакомства. Меня это сразу очень взволновало и, конечно, добавило нам и близости, и интенсивности взаимодействия - то есть явно вывело старую дружбу на новый виток.
Шеол как личный джинн Германа - один из аспектов нашей дружбы.
Можно сказать, что моя идентичность "джинна" (существо, которое приходит на зов и выполняет самые замысловатые задания) получила в сотрудничестве именно с Германом наиболее качественную огранку. Уникальный (для нашей семьи "джиннов-суперКо", по крайней мере) статус "межмировой джинн" я тоже обрёл благодаря Герману. Но более всего я дорожу титулом из уст Германа "мой любимый джинн".
2. Ивэ
По работе мы общались уже давно, но не сближались особенно. Можно сказать, что я отдельно воспринимал "актуального Ивэ" как заказчика некоторых исследований в области древностей и археологии (там, где не хватало мощностей Алвастра), и отдельно - Ивэ как "раритет-артефакт" легендарной эпохи вокруг Черты Мира, к которому периодически являлся за инфой как автохрону каких-либо событий и лиц. То есть можно сказать, что мы были коллегами и приятелями, вдобавок Ивэ - близкий человек Германа, с которым я уже давно тесно дружу.
Толчком для настоящей дружбы стал именно альтерризм, связь с З/з. Герман, рассказав мне про свою альтерру, сообщил, что за подробностями я могу обращаться к Ивэ - мол, мы вместе с ним занимались этим давно, но многое не потеряло актуальности.
Наше обращение к Ивэ оказалось для него неожиданно пороговым. Причины этого - в значении для него как самого Германа, так и отношений с альтеррой, связанных с их общей юностью. "Я встретил вас, и всё былое…"(с)
Ивэ весь всколыхнулся, "как занимающийся пламенем сноп", по его выражению (чем-чем занимающийся?). Это пламя вдохнуло жар и в нашу с ним дружбу. Тут в единой связке оказались консультации по сабжу и взаимное раскрытие: зная Ивэ, ты можешь себе представить, что у него все воспоминания и факты сопряжены с сильнейшим субъективным "догрузом". Он вспоминает, как всё было (и очень адекватно, как показала дальнейшая проверка на местах), через воспоминание себя-каким-я-был.
Зная его спастическую интерактивность, я не рассчитывал, что его открытость мне будет связана для него с ответным вниманием к каким-либо моим переживаниям в настоящем или прошлом. Так что его искренняя привязанность и внимание к моим делам было для меня приятным сюрпризом. Его не хватает на последовательные расспросы, но я постоянно встречаю живейший интерес к моей реакции и моему бэкграунду во всех точках, через которые проходят наши общие пути.
Что касается представления о надёжности, я достаточно быстро уяснил, что Ивэ старается пунктуально соблюдать все рабочие договорённости и стремится "организоваться" в интересах дела и сотрудников даже там, где это противоречит его художественной натуре) С моей точки зрения, в таких делах вектор, установка на заботу о надёжности значит даже больше, чем фактический результат.
Он соблюдает заявленные направления сотрудничества, даже когда спадает волна первого увлечения затеей ("лучше понемногу, чем никак"). Мы с ним вместе разрабатываем двутельность, некоторые ментальные возможности, розыск по Меене (его интерес) и обучение работе следователя (мой интерес), и это отчётливо укрепляет нашу дружбу.
Области, где он "за себя не ручается", он сознательно оговаривает и не выходит за их пределы (а когда чувствует, что выходит, отдельно предупреждает))) Для него много значит психологический комфорт, и он, ценя его для себя, всячески стремится обеспечить его собеседнику, и это выглядит очень трогательно. Кроме всего, мне внушает уважение готовность эмоционального и амбициозного человека извиниться перед визави, отсутствие страха "уронить имидж" (оказаться смешным, недотёпой и пр.).
Готовность не обрушивать своё разочарование на визави, не найдя ответа своим чувствам, с достоинством и юмором встречать "нет" в разнообразных формах, переключаться без самодеструкции - это тоже важный залог надёжности в отношениях. Нам сейчас есть что делать вместе и модус деятельности устраивает нас обоих, но насчёт Ивэ я уверен, что если наши пути и приоритетные интересы разойдутся, мой отход в сторону не будет трагедией для этого эмоционального и ранимого существа - значит, я могу безбоязненно углублять взаимодействие, повороты судьбы не разрушат нашей дружбы.
3. Иннокент
Это довольно молодой и очень хрупкий человек. Он был следователем в комендатуре Северного (десятилетие назад!) когда туда попала Тринадцатая Тройка, в старом ещё составе, то есть с участием человека с З/з, который потом отошёл от альтерризма. А Инек как раз по ходу допросов очень привязался именно к тому, и для него уход того навсегда был потерей, притом на неожиданно глубоком уровне, мистическом, можно сказать.
Наша дружба началась менее недели назад, вот стенограмма рассказа о первой встрече. Я, желая помочь Герману (который давно о нём думал), воспользовался оказией, поговорил с Иннокентом по телефону и встретился (я как раз работал в библиотеке городка, где он нередко бывает).
"Шеол:
Инек, с которым я встречался… Как раз таки к вопросу о изменениях фраз по ходу дела:) Пока мы беседовали (уже потом, познакомившись), он мне сказал, что его настолько беспокоили ощущения, предчувствия, предзнание и так далее - что когда он позвонил в библиотеку и там наткнулся на меня, он именно что сказал… почувствовал и сказал было "ну я так и знал" - потому что он не думал обо мне, а думал-то он… ну в общем-то о вас:)
Герман: Угу!
Шеол: …но он знает о нашей связи…
… он, начав мне говорить "так я и знал", очень смутился и сказал вместо этого в том смысле, что "вот не ожидал":) Вместо "я ожидал нечто подобное" он сказал "я не ожидал ничего подобного" (смеётся)
Герман (смеясь): Ну да, да! Понимаю, понимаю:) (задумавшись) Зацепили мы его своими…
Шеол: О да! Очень сильно, да. (задумавшись) Но по крайней мере в одном его ожидания счастливо обманулись.
Герман: М?
Шеол (улыбаясь): Мы, Герман, с ним напились пьяными, уснули - ну, я его разбудил в срок, я по его словам примерно понимал, когда ему надо возвращаться, чтобы не выпадать из колеи - я его разбудил, мы умылись, распрощались - и он сказал: "Я был уверен, что я проснусь после пьянки, и надо мной будет стоять Герман!" (смеётся)
Герман (смеясь): Ужас какой! Это ж кошмар:)
Шеол (серьёзно): Кошмар не кошмар - но иногда очень хорошо бывает, когда ожидания не сбываются:) Очень мучительно ощущать себя… понимаешь, да… постоянно частью каких-то конструкций.
Герман: Ужас ваще:( (вздыхает) А где вы с ним встречались-то?
Шеол: А приехал он в библиотеку, где я работал - а потом мы пошли в кабак… Ну, как - мы, собственно говоря, пошли в кафе, но выяснилось, что это кафе является кабаком:)
Герман: И вы там напились!
Шеол: Да, и мы там напились - а потом мы пошли туда, где у меня там есть комната.
Герман: А:) В той точке, где библиотека?
Шеол: Ага! Мы договорились, что там, где я постоянно работаю, мне бы выделяли какое-нибудь жильё."
Далее пересказываю вкратце. Итак, мы встретились в библиотеке, расстались у меня "дома", по ходу прошлись и посидели в кабаке кафе. Несколько раз перешли от состояния опьянения к трезвости и обратно. Бодрствовали, спали, ели и всё, что к этому причитается)
Сперва договорились, что его зовём Инек, а меня - Шеолик; что всё сказанное остаётся между нами, за исключением того, что кто-то из нас посчитает нужным кому-то сообщить целевым образом, а также не возбраняется рассказывать своему кругу "так вообще" без указания на личности (так что Инек вправе рассказывать друзьям "пил тут с одним суперкомпом, который связан с некоторыми ребятами из Организации Троек, и вот что он рассказывает о себе и о своих знакомых…", но и я тоже могу откровенничать в пределах - "надрался в кабаке со следователем из Северного, потому что тот стеснялся пить у себя дома: жена, в прошлом девушка из дома, врёт уверяет, что не одобряет попоек…").
После этого многообещающего вступления полтора часа разговаривали на общие темы ("о погоде, о работе"), утомились, решили прогуляться по осенеющим улицам (хотя в этих краях осень почти не чувствуется по сравнению с вашими).
Теперь я ему стал рассказывать о работе (альтерризме с Германом), о погоде (на З/з). Он притих, так что я стал опасаться, что хватил лишку. Но он заговорил, начав как бы с вопросов, но далее не столько уточнял об альтерре и пр., сколько рассказывал о себе, вспоминал, по ходу разговора углубляясь и добавляя детали и подробности - отчасти в соответствии с моими вопросами, отчасти по собственным ассоциациям.
У Инека в детстве были странные, очень напряжённые сны, как бы "явь яви", состоящие только отчасти из визуальных образов, а отчасти - из тактильных ощущений, насыщенных эмоциями… Гиперчувствительность - это довольно-таки навязчивый кошмар, который донимал его в разных видах. Инек - потомственный следователь, много чего слышал в детстве, его внимание занимали истории типа "следователь и подследственный-гипер" с разными приключениями и концовками, даже не всегда трагическими…
В более старшем возрасте он резонно счёл, что ему лучше вообще ориентироваться на техническую работу, которая ему завидно удаётся - он аккуратист и перфекционист ровно в нужную меру, и рука у него потомственно точная и твёрдая… Он хотел в "в последний момент увильнуть от фамильного рока" и поступил на Курсы, но "рок" его настиг в виде двух переломов подряд и медицинского освидетельствования (что он непригоден к тяготам строевой офицерской жизни и может быть лишь следователем - в комендатуре либо на технической службе).
Когда в Северном городе комендатура внезапно запросила его у штаба и к нему обратились с призывом поработать с новопойманными террористами из ОрТр, он ощутил характерное "дуновение предназначения". У него был импульс категорически отказаться, чтобы "не быть загнанным в колею" (он не был уверен, что желает подчиняться какому бы то ни было "смыслу жизни свыше"), но его остановило, как он помнит, опасение, что он "уже не прошёл мимо" - между ещё не виденным подследственным и им протянулась незримая нить, и отказаться - значит отдать "своего" в чужие руки. А если этот человек - гипер?
.
Их отношения с подследственным складывались весьма причудливо, и в итоге Инек, пренебрегши долгом следователя (или исполняя его в наивысшей мере?) дал Тринадцатой Тройке сбежать и сам занял место подследственного. Однако, в конце концов его объект заботы покинул ЗА, а к оставшемуся "наследником всех" Герману Иннокент не питал особо нежных чувств.
Про "своего" Инек высказался так: вот это был настоящий посланец иного, гость из общества мирной жизни - хрупкий, с тонким ненавязчивым чувством юмора, немного отрешённый, но чуткий к собеседнику, одновременно невозмутимый и внимательный. И, в общем, к лучшему, что он покинул этот мир, выполнив насколько мог свою миссию - показал, что можно жить иначе, чего ещё надо! Инеку намного спокойней сознавать, что его бывший подследственный живёт где-то в хорошем месте, окружённый достойной его обстановкой, а не барахтается незаслуженно в месиве нашей жизни, которое не он заварил.
Другое дело - Герман: он и сразу производил впечатление отвязного молодца, и в дальнейшем развивался в этом направлении - что и естественно для него, раз он здешнего корня, и справедливо: конечно, очень похвально желание сына таких незаурядных злодеев, каковы родители Германа, расхлёбывать кашу, ими заваренную для мира. В этом смысле Инек и Германа одобряет как функционера, если подумать - для "местного" он прямо-таки очень продвинутый парень, можно сказать, вытянул максимум возможного из такого незавидного старта.
По ходу наших откровенных бесед Инек поделился опасениями: не является ли вся наблюдаемая действительность, вся цивилизация людей всего лишь ментальным спектаклем бомонда глобов, в который они уже и сами поверили. В связи с этой гипотезой ему давно хотелось бы побеседовать, доверительно всё обсудить, с каким-либо представителем нечеловеческого разума, если не с глобом, то хотя бы с верменталом подревнее. Суперкомп его вполне устроил в таковом качестве.
Должен сказать, что мои объяснения соотношения нашего мира с иными, в том числе с З/з, Инека успокоили: он высказался в том смысле, что это - честные отношения, никто никого не переделывает втихаря, не манипулирует, все взаимно общаются в меру своих склонностей.
Несмотря на взаимную симпатию и откровенность, наши отношения могли бы остаться в пределах "памятной встречи" или плавно отъехать назад реверсировать в приятельские. Но они стремительно развивались - преимущественно по инициативе самого Инека. За эту неделю он успел изучить краткий курс по альтерризму посетить читальню Белларвы и побеседовать с хозяином, восстановить (и перечитать, что вообще подвиг) дневник юных лет, и если пока не удалась встреча с Ивэ и Германом (на которую он решился, переломив об колено некоторые предубеждения) - то не по вине Иннокента.
Всё это время он регулярно отправлял мне краткие реляции и советовался, как оптимизировать постижение иных миров и времён. Самое замечательное, что меня, можно сказать, повергло к его стопам - стремление немедленно же применять советы на практике и стоическое веселье по поводу любых неудач. Неудивительно, что за несколько дней он продвинулся в ментальных возможностях настолько, чтобы принимать информ-пакеты как эис (и так же быстро продвинулась наша с ним возможность доверительных бесед). Теперь рукой подать до "перпендикулярного эис-общения", а это, в свою очередь, открывает ему перспективы погружения в суперсистемы всевозможных миров. Всё это пригождается ему уже сейчас для решения целого ряда семейных вопросов: его жена - потомок вейвов, и её заветная мечта (как выяснилось внезапно, но закономерно по ходу новых занятий Инека) - увидеть былое глазами предков, древнюю ЗА и легендарную Луну Вейвов. Скажу более того - с такой решительностью и целеустремлённостью мой новый друг сможет в обозримом будущем если не написать письмо своему экс-подследственному, то прочитать его блог в инете З/з. Он как инженер-электронцик наследник техников Суперсистемы Стивена обдумывает возможности стыковки нашей нарождающейся коннект-сети и ресурсов З/з.. Не буду утверждать, что это наилучшее решение, но хотел бы научиться у Иннокента так смело решать важные для себя вопросы.