Норма и не норма в развитии ребенка. Часть 2.
Оригинал взят у tatiana_ch в Норма и не норма в развитии ребенка. Часть 2.
Часть 1 здесь - http://shakti-osher.livejournal.com/95546.html
Что такое норма?
У нас есть один ребенок, назовем его Петей. Допустим, всем нашим ребятам по 8 лет. Петя, Сережа, Света. Мы приблизительно понимаем, что должен уметь делать ребенок в 8 лет. Мы знаем, какие у него должны быть успехи в школе, мы знаем его физические возможности - что может ребенок восьми лет, что он может перепрыгнуть, перелезть и так далее. Мы приблизительно знаем, как дети восьми лет играют, как они организуют свое социальное взаимодействие. Про эмоциональное мы мало, что знаем, почему-то этому не уделяется внимание совсем.
Вот наш Петя. Петю дискриминировали изначально, Петя плохо учится, он не очень усваивает программу, оценки у него оставляют желать лучшего. То, что мы склонны называть интеллектуальным развитием, у Пети нет. Но зато, как вы понимаете, где-то должна быть компенсация - наш Петя лупит всех подряд. И противостоять ему во дворе толком может только один мальчик, которому 12. То есть его физическое развитие выше нормы.
Социальное развитие Пети близко к норме, потому что он достаточно хорошо выстраивает свои социальные роли дворового хулигана. К началу третьего класса, посредством Марии Петровны отчасти, у него закрепилась роль хулигана, и Петя с этим согласился. Он приблизительно представляет себе, у него хватает на это интеллекта, как ведут себя хулиганы, и так себя ведет, поэтому социальное развитие Пети где-то в пределах нормы. Эмоциональное развитие Пети никому неизвестно, потому что его восьмилетние эмоции никого не интересуют, кроме одной - его агрессивность. Надо думать, он отстает.
Дальше у нас Света. Света - хорошая девочка. Она не особенно сильна интеллектуально, но старается. Бывают такие девочки во втором классе. Если спросить Марь Петровну, то она скажет: «Все-таки повыше немножко нормы, потому что тетрадочки аккуратные, всегда ручку поднимает». Физическое развитие Светы - норма. Она хорошая астеническая девочка, не какой-то особенной силы, но все нормы, которые записаны у школьной медсестры , Светочка выполняет.
Социальное развитие Светы хорошее, у нее есть две подружки, они вместе могут даже противостоять Пете. Он сразу троих поколотить боится. Они выходят и говорят: «Петя, какой ты плохой мальчик! Зачем ты так поступаешь? Не нужно хулиганить, Петя. Руки у тебя грязные, пойди, помой». Петя от этого сатанеет, но сделать сразу против трех Светочек ничего не может, поэтому социальное развитие Светы мы обозначим как хорошее. Про эмоциональное развитие Светы опять же никто ничего не знает. Она так стремится быть хорошей, она так стремится быть правильной, что свои чувства она не опознает совсем. Впрочем, чужие чувства она опознает, потому что от Марии Петровны зависит многое в ее благополучии. То есть все же отстает, но не так как Петя.
Теперь Сережа. С Сережей все сложнее. Сережу в три года научили читать по кубикам Зайцева. В пять он прочитал энциклопедию динозавров и еще год доставал всех латинскими названиями динозавров. Мама и папа гордились, говорили, что он, наверное, вундеркинд. Отдали в обучалку-развивалку, там он тоже всех задолбал своими динозаврами, но, поскольку интеллект у него хороший, реально хороший, он сам быстро понял, что хватит, и включился в крысиные гонки, вот эти обучально-развивальные. То есть задолго до школы он включился в эти гонки, поэтому все, кто наблюдает восьмилетнего Сережу (который прочитал «Мастера и Маргариту», родители подсунули, Сережа прочитал), все гордятся. Соответственно, он серьезно выше нормы интеллектуально. Физическое развитие Сережи слабенькое, потому что некогда было - он не лазил никуда. Петю он боится просто до безумия. По тому анекдоту про пролетария и интеллигента на Арбате, знаете?
Идет по Арбату интеллигент в шляпе, а навстречу ему пролетарий в кепке, и что-то лицо интеллигента пролетарию не понравилось, пролетарий ему говорит: «А ты чего тут?» И бац, ему в морду. Ну, интеллигент хоп, и откинулся. А пролетарий пошел дальше. Интеллигент остался лежать в луже, навзничь, лежит он, смотрит вверх, а там такое небо серое, как сегодня, дождик капает. Он лежит и думает: «Действительно, и чего я здесь?»
Сережа все время чувствует возможность стать героем этого анекдота. Конечно, он еще не осознает этого, ему всего восемь, но он чувствует.
Что касается социального развития Сережи, он прекрасно общается со взрослыми - он может рассказать, он достаточно вежлив, то есть общение Сережи со взрослыми прекрасно. Общение Сережи со сверстниками намного-намного хуже - сверстникам не интересно с ним. Он предлагает себя, он не умеет предлагать ничего другого, кроме себя. Взрослым Сережа очень нравится, сверстникам - нет. Слышать и понимать их он не умеет. Родители говорят, что они его не понимают, потому что Сережа вундеркинд, а эти всё «понаехали». Поэтому социальное развитие Сережи, увы, ниже нормы.
Эмоциональное развитие Сережи. А мы опять про него ничего не знаем, потому что наш Сережа никогда не сталкивался с тем, что чувства могут играть как ресурс. Он всегда знал, что интеллект может играть как ресурс, ему это рано объяснили. Поскольку он не дурак, он догадывается, что физическое развитие тоже могло бы играть, он Петино превосходство понимает. Социальное он тоже понимает, он понимает, что со сверстниками у него не складывается, но что с этим сделать, он не знает. Что чувства могут быть ресурсом, он вообще не в курсе, ему об этом никто никогда не говорил, поэтому он где-то с остальными, ниже нормы.
Кто у нас норма, и что у нас норма? Наверняка у половины зала возникло: «Что же это они у вас все такие убогие?». Рассказываю историю. Эта история произвела на меня колоссальное впечатление, я ее помню до сих пор. Когда я училась еще на психолога, это было много лет назад, психология развивалась бурными темпами, потому что Россия открылась миру, и к нам приехали много-много варягов, которые просвещали нас. Я со всеми ходила, просвещалась. Кроме того, они нам помогли материально, на деньги каких-то сахарных спонсоров у нас в Петербурге открыли первый садик для детей с отклонениями развития. Причем там были и обычные дети. Мою группу повели туда на практику. Нам до этого объяснили, как нужно общаться с этими детьми, дали какие-то базовые знания.
И вот сам сад. Большое помещение, на полу ковер, много игрушек, причем игрушек таких - вам это сейчас всё по барабану, вы изобильно живете, а я таких игрушек никогда не видела, ни я, ни мои дети - какие-то большие мягкие кубики, всё яркое, всё эргономичное. А там внизу на ковре дети. Я не могу сказать, что я до этого не видела детей с нарушениями развития, конечно, видела, но столько сразу, подозреваю, что нет. Причем я уже была зрелым человеком, у меня второе высшее образование психологическое. Первое - биологическое. Я была взрослым человеком с двумя детьми, но всё равно. Кто-то там куда-то ползет, у кого-то судороги, кто-то сидит и головой куклы колотит по полу, парочка детей с синдромом Дауна бегает, еще что-то такое. Я поняла, что я к этому не особенно подготовлена.
Мои коллеги начали пытаться коммуницировать с этими детьми. Я тоже попыталась коммуницировать с тем ребенком, который колотил куклой, отдавая себе при этом отчет, что мне жалко куклу, что я пытаюсь его отвлечь, потому что кукла хорошая, дорогая, ни у меня, ни у моих детей таких не было. Если в этом отдавала себе отчет я, то, разумеется, ребенок почувствовал, в ком я заинтересована. Естественно, коммуникация со мной была ему совершенно не в радость, он заорал, оттолкнул меня и еще интенсивнее начал колотить… То есть ему стало хуже. Я это, естественно, увидела и поняла, что лучше вариант «не навреди». Я в том виде, в котором я есть, не показана к коммуникации с детьми, которые и так имеют очень серьезные проблемы. Кроме того, я - астматик, сами понимаете, я не взяла ингалятор. Я чувствую, меня накрывает, выйти я не знаю как, я встала к стенке, роста, как видите, я большого. Я встала к стенке, я смотрю, у них в группе есть раковина, я думала: «Если я сейчас подойду и холодной водой умоюсь, будет ли это нарушением каких-то правил?» Стою, стараюсь смотреть поверх, на игрушки, чтобы не видеть всего.
Вдруг снизу меня кто-то дергает за штаны. Я смотрю туда, там стоит крошечная девочка-даун, маленькая совсем. Дело в том, что они в росте отстают, поэтому сколько ей лет, я и сейчас не знаю. Может быть ей было три, может быть, ей было четыре, может быть, ей было пять - не знаю, но крошечная. Я вспомнила, что когда нам представляли детей, ее называли Настей. Она стоит, причем дауны обычно улыбаются, а эта не улыбается, она смотрит на меня абсолютно серьезно снизу вверх. Я думаю: «Разговаривает она, не разговаривает? Понимает она что-нибудь, не понимает?» Я изображаю крокодильскую улыбку, знаю, что к детям нужно сесть, нас этому учили. Я думаю, сейчас сяду и завалюсь, только напугаю ребенка. Поэтому сверху вниз на нее смотрю, соответственно, говорю: «Что тебе, Настенька?» Она на меня абсолютно серьёзно смотрит некоторое время, изучающее, а потом говорит: «Худо, тетя, дя?» Меня аж повело! Я молчу. А что тут скажешь? Она видит, я не реагирую. Тогда она берет руку, выплевывает на нее конфетку, я подозреваю, это кто-то из наших дал, сейчас таких вещей нельзя делать - тогда все было можно. И говорит: «Ня, тетя, пососи!».
Теперь давайте посмотрим, что сделал этот ребенок с синдромом Дауна. Среди группы незнакомых ему взрослых людей этот ребенок вычислил человека, которому плохо, то есть она прочитала чувства незнакомого человека, просканировав незнакомых в пространстве, эмоционально просканировав, ведь интеллектуально, как мы знаем, дауны серьезно отстают. Дальше она приняла решение вмешаться в ситуацию, то есть не просто прочитала, но и приняла решение пойти и что-то попытаться сделать с этим - человеку плохо, пойти, что-то сделать.
Дальше она подумала, что же можно сделать, раз человеку плохо, и сделала доступный ее мозгам выбор: конфетка вкусная, ей, Насте, конфетка нравится, ей хорошо, когда она сосет конфетку. Поэтому если отдать человеку свою конфетку, то, скорее всего, ему тоже станет лучше. и его состояние улучшится. Вы много знаете четырехлетних детей без синдрома Дауна, которые на такое способны? Я ни одного, если честно.
Что мы имеем? Настенька серьезно слаба интеллектуально, дети с синдромом Дауна плохо развиты физически. Социализация Настеньки находится в пределах нормы, она вписана в свою группу, где она находится. Ее эмоциональный интеллект остальным и не снился. Вот так. Где мы ищем нормы?
- Это характерно для всех детей с синдромом Дауна?
- Для многих. У них компенсаторное эмоциональное развитие, они считывают эмоции, если их принимают, то очень настроены. Они настроены на эмоциональное состояние других людей. Если это поощрять, то оно развивается очень мощно и могуче. Почему те, кто с ними общается, говорят, что очень позитивно с ними общаться? Они отдают, они настраиваются на другого человека и с ним позитивно взаимодействуют. Они не очень понимают какие-то интеллектуальные посылы, а ответную эмоцию, обратную связь, типа «ты мой хороший!» они понимают прекрасно и как бы готовы работать на это.
Что мы из этого можем сказать про нормы? Фактически ничего. Все время надо помнить, что развитие не однолинейно. Что-то мы фиксируем - мы здесь зависаем. А остальное все тоже существует. Собственно, что-то определяет наш карьерный рост, еще что-то. Физически развитый человек очень хорошо себя чувствует физически, социальный человек чувствует себя принятым и на месте - это ощущение человека на своем месте. Эмоциональный интеллект дает это ощущение, что мало того, что я в мире на месте, еще и мир ко мне хорошо относится. Вот это счастье.
Личный контекст для собственного ребенка
Еще пару слов скажу про интеллектуальное развитие. Есть два критерия маркировки развития общего интеллекта дошкольника. Понимаете, кроме общего интеллекта есть развитие пространственного мышления, памяти, еще несколько когнитивных штук, но есть общий интеллект. У дошкольника две вещи маркируют развитие общего интеллекта -сложность ролевой игры, которую может организовать и провести ребёнок. Чем сложнее ролевая игра, которую может организовать и провести ребёнок, тем выше развитие его общего интеллекта. Это про дошкольников.
Второй критерий - сложность вопросов, которые задает ребенок. Чем сложнее вопросы, которые задает ребенок, тем выше его общий интеллект. Был такой мудрец Авиценна, когда он уже был старенький, у него спросили: «Скажите, вы такой мудрый, наверное, вы и в детстве выделялись как-то среди сверстников, наверное, больше всех знали, больше всех умели?» Он сказал: «Нет, когда я учился в школе (медресе, наверное, поскольку он мусульманин) были ученики, которые знали больше меня и умели больше меня, но я был лучшим из задающих вопросы».
Никаких других критериев нет вообще. Скорость, с которой ребенок складывает пазлы, количество стихов, которые знает ребенок, его умение читать, писать, брать интегралы - ничего, только две вещи - сложность ролевой игры, которую он может организовать и провести, и сложность вопросов, которые он задает. Больше не играет ничего.
- Ролевые игры с куклами, с человечками?
- С чем угодно. Чем больше работает фантазия ребенка - то есть ребенок может скакать на лошади, которая, как настоящая, и ребенок, который может скакать на палке, потом поставить ее в угол и сказать: «На тебе сена», - интеллект более развит у второго. Ребёнок, который может играть в доктора только с набором «Юный доктор» или ребёнок, который скажет: «Это у нас будет градусник, это у нас будет набор хирургических инструментов, это у нас будет бокс, в котором мы делаем лекарство, а из этого мы сейчас сделаем кровати», - у этого ребенка более развит интеллект.
- А если участники ролевой игры у ребенка вымышленные?
- В чем тогда заключается ролевая игра?
Сам процесс в чем заключается? Ребенок ходит вот так и говорит: «Однажды Маша сказала, а Миша ей ответил, и тогда пришла Света и сделала следующее». В чем ролевая игра? Ролевая игра - это житие мира.
- Если изображать разными голосами выдуманных персонажей?
- Это хорошая ролевая игра, но развитая ролевая игра, на чем прекращает свое существование - это создание миров, то есть мир магазина, мир больницы, мир звездных войн, мир школы, мир детского садика, мир волшебного леса. То есть мир, и в нем что-то происходит -ребенок разговаривает разными голосами, там у него есть вымышленные персонажи. Я знала ребенка, у которого была прекрасная страна, многолетняя существующая страна, в которой герои были - коробочки из-под йогурта. И эта жизнь была полна страстей, полна событий, приключений.
- Выходит так, что игрушки ребенку вообще вредят и не нужны? Ему лучше со спичечным коробком играть, чем с набором доктора?
- Да, особенно если игрушки пластмассовые. Пластмасса - мертвый материал. Мне очень не нравится, что все детские площадки заменили пластмассовыми штуками. Да, чем меньше ребенок использует готовых игрушек, и чем больше работает его фантазия в процессе создания этих миров, тем лучше для развития его общего интеллекта, это правда.
У школьника неизвестно, что маркирует развитие общего интеллекта, но очень часто используют успеваемость. Недавно у вас в Москве провели очень большое и серьёзное исследование, оно называлось «Московский мониторинг». Это то ли готовились к созданию реестра одаренных детей, то ли что-то такое, но исследование было качественное. У нас очень часто как? У нас на 9 детях поставят… Почему я странно отношусь к российским исследованиям и к советским странно относилась? Я же биолог - я знала, сколько мышей нужно, чтобы сделать один вывод. Когда я пришла в психологию, я осталась в совершеннейшем недоумении по поводу экспериментальной базы психологии. Психология претендует на то, что она как бы наука, но при этом на девяти студентах что-то там делают, потом делают на девять страниц выводов - очень странная вещь. Почему я люблю американцев, потому что их исследования в этом отношении мне понятны - там 900 испытуемых и три строчки выводов.
Так вот, «Московский мониторинг» - одна из редких качественных вещей. Его результаты до сих пор не опубликованы, психологическое сообщество в некотором недоумении по этому поводу. Естественно, как вы понимаете, из-под ковра кое-что просачивается. То, что просочилось: 2/3 детей с высоким интеллектом - то, что меряется какими-то тестами - не участвуют ни в каких конкурсах и олимпиадах. А треть детей с высоким интеллектом не усваивают программу по основным предметам, имеют по ним плохие оценки.
Ага, приехали! Маркировки развития интеллекта школьников у нас нет совсем. Никак - ни наука, ничего. Норму мы вычислить не можем. Если про дошкольников у нас есть две такие штуки, они железно связаны: если ребенок задает интересные вопросы, трудные и хорошо организует сам ролевую игру - это ребенок с высоким интеллектом. Проверяй тестами, не проверяй - будет высокий интеллект.
- Если он становится школьником, разве эти способности куда-то уходят? Как они продолжаются?
- В том-то и дело, что ребенок, который создавал эти миры, то есть он мог их создавать на глазах изумленной публики, и они были блестящие; он задавал такие вопросы, которые ставили в тупик кандидата физических наук; он строил такие гипотезы, что просто ах! И вот он пришел в первый класс. Ему говорят: «Две клеточки сюда, две клеточки сюда». Он говорит: «Подождите, скажите, почему тетрадь в клеточку?» Э-э-э… Мария Петровна говорит: «Молчать! Две клеточки сюда, две клеточки сюда». Он говорит: «Давайте мы поиграем так, как будто мы все - экипаж космического корабля, и мы летим?» - «Молчать! Жи, Ши пиши с буквой И».
- А если ребенок совсем не задает вопросы?
- Это очень плохо.
- Но хорошо играет в ролевые игры.
- Единственный вариант, который здесь родителям нужен - это самому задавать вопросы и самому на них отвечать. Дети - имитаторы, чтобы у него сформировались, по крайней мере, эти связки, в каких случаях задают эти вопросы.
Что еще для нас важно? Всем известна такая вещь, как кривая нормального распределения. Когда мы говорим о норме и не норме в развитии ребенка, нам важно различать нарушение развития и темповую задержку развития. Собственно, это медицина и психология делать умеют, но родителям опять же нужно понимать, о чем идет речь.
Что такое темповая задержка? Это значит, что ребенок развивается, но запаздывает, то есть он в четыре года делает то, что другие дети делают в три, и в пять делает то, что другие дети делают в четыре года. Но его развитие идет - это темповая задержка.
Что такое нарушение? Нарушение, когда все идет не так - он не делает в пять то, что дети делают в три года. Он в пять лет делает что-то совсем другое, не то, что в три, а что-то совсем другое.
Что про темповую задержку нам важно понимать? 9 из 10 детей с темповой задержкой потом нагонят. Это тоже надо понимать. Если у ребенка темповая задержка развития, когда-то через какое-то время он догонит тех, кто ушел вперед. Кривая нормального распределения у нас всем известна.
Если у нас есть темповая задержка, природа - вещь симметричная, то у нас есть итемповое ускорение. Здесь те дети, которые в четыре года делают то, что другие делают в шесть. В пять лет они делают то, что другие делают в восемь. Иногда это называется ранняя общая детская одаренность. Что нам нужно знать? То, что 9 из 10 вернутся в норму. Один, бедняжка, так и останется. Что значит, если мы имеем дело с задержкой? Это значит, что нужно спокойно развивать этого ребенка, он потом придет в норму. Что нужно знать про ускорение? Не нужно развивать этого ребенка, иначе мы сформируем у него невроз и суицидальные вещи в подростковом возрасте, когда произойдет компенсация этого раннего ускорения, это тоже надо понимать.
Когда мы думаем о норме и не норме в применении к собственному ребенку или к какому-то конкретному ребенку, с которым мы имеем дело, что нам надо иметь в виду? Нам нужно принять некое решение, для начала. Исследовав этот вопрос, мы видим, что никакой объективной нормы - не нормы не найти, но, тем не менее, мы о норме всё время говорим. И более того, мы все понимаем, что в реальности под нормой есть что-то. Как ни крути, мы всё-таки можем сказать: это совсем не норма, а это ближе к норме, а это просто совсем-совсем норма.
Когда мы задумываемся в применении к конкретному ребенку об этом, мы должны составить свой собственный контекст. Сейчас я объясню, что я имею в виду. Только я бы хотела подчеркнуть, что этот контекст должен быть ваш личный, то есть это вы должны решить, что вы подразумеваете под нормой, а не педиатр в поликлинике и не заезжий психолог, а конкретно вы - что вы понимаете под нормой? Возможно, вы под нормой понимаете возможность полноценной социальной адаптации, то есть адаптировался, нашел свое место - значит, норма. Социально адаптированный человек с синдромом Дауна - норма. Почему? Потому что он социально адаптирован. Возможно, вы так считаете про норму: сумел социально адаптироваться - норма; не сумел - не норма.
Возможно, вы считаете, что выжил - уже норма. В конце концов, у нас толерантный мир, у нас что-то еще… Жив, и ладно.
Возможно, вы считаете, что норма - это способность человека быть счастливым. Если удастся как-то сделать так, что он периодически (вы же понимаете, что постоянно счастливы только клинические идиоты) испытывает вот это, что мы называем счастьем, значит, норма, значит, всё хорошо. Как только мы этот контекст для себя формулируем, мы сразу понимаем, что делать. Помните, один из вариантов - полноценная социальная адаптация, то есть нашел человек, удалось ему социально адаптироваться, значит, норма.
Хорошо, мы имеем ребенка с нарушением развития, с темповой задержкой развития, с какими-то заболеваниями - раз мы себе ответили, что норма - это полноценная социальная адаптация (мы же не можем убрать у него хромосому при синдроме Дауна, но мы можем его адаптировать). И вот мы идем - чух, чух, чух, мы знаем, что мы можем сделать для того, чтобы была норма.
Или мы для себя отметили, что для нас норма - это вхождение вот сюда, где для обычных детей норма. А ребенок пошел вот сюда или вот сюда (там, где не норма). Мы видим, и все нам утверждают, что он сюда никогда не дойдет, а для нас норма - это здесь (середина). Тогда что нам делать? Сесть и плакать, жалеть себя, жалеть ребенка, то есть мы не понимаем, что нам делать.
Был такой роман Олдоса Хаксли «О дивный новый мир». Это антиутопия, и там они с помощью каких-то методик, вероятно, каких-то генетических модификаций, по потребности общества формировали разные типы людей - от альфа (они по греческому алфавиту) до плюс-минус эпсилон полукретинов. И сформировав их - альфа, бета, гамма, и нижние были эпсилон-полукретины, они заведомо знали, куда они их денут, и социально адаптировали всех. У них там все были социально адаптированы. Соответственно, плюс-минус эпсилон полукретин работал лифтером, поднимал и опускал, поднимал и опускал, и когда он доезжал до верха, там он видел солнце, и это его необыкновенно радовало. Надо сказать, что у Хаксли всё-таки антиутопия, он вроде как считал, что так не надо, но, с другой стороны, там был замечательный строй, в этом смысле.
Какие у родителей есть возможности усилить или сформировать нарушения развития? Раннее детское развитие - это не предел, можно работать дальше.
- Как счастливым-то сделать?
- Я сейчас скажу, как сделать несчастным. И это можно перевернуть…
Продолжение Часть 3 - http://shakti-osher.livejournal.com/96060.html Часть 4 http://shakti-osher.livejournal.com/96463.html
Часть 1 здесь - http://shakti-osher.livejournal.com/95546.html
Что такое норма?
У нас есть один ребенок, назовем его Петей. Допустим, всем нашим ребятам по 8 лет. Петя, Сережа, Света. Мы приблизительно понимаем, что должен уметь делать ребенок в 8 лет. Мы знаем, какие у него должны быть успехи в школе, мы знаем его физические возможности - что может ребенок восьми лет, что он может перепрыгнуть, перелезть и так далее. Мы приблизительно знаем, как дети восьми лет играют, как они организуют свое социальное взаимодействие. Про эмоциональное мы мало, что знаем, почему-то этому не уделяется внимание совсем.
Вот наш Петя. Петю дискриминировали изначально, Петя плохо учится, он не очень усваивает программу, оценки у него оставляют желать лучшего. То, что мы склонны называть интеллектуальным развитием, у Пети нет. Но зато, как вы понимаете, где-то должна быть компенсация - наш Петя лупит всех подряд. И противостоять ему во дворе толком может только один мальчик, которому 12. То есть его физическое развитие выше нормы.
Социальное развитие Пети близко к норме, потому что он достаточно хорошо выстраивает свои социальные роли дворового хулигана. К началу третьего класса, посредством Марии Петровны отчасти, у него закрепилась роль хулигана, и Петя с этим согласился. Он приблизительно представляет себе, у него хватает на это интеллекта, как ведут себя хулиганы, и так себя ведет, поэтому социальное развитие Пети где-то в пределах нормы. Эмоциональное развитие Пети никому неизвестно, потому что его восьмилетние эмоции никого не интересуют, кроме одной - его агрессивность. Надо думать, он отстает.
Дальше у нас Света. Света - хорошая девочка. Она не особенно сильна интеллектуально, но старается. Бывают такие девочки во втором классе. Если спросить Марь Петровну, то она скажет: «Все-таки повыше немножко нормы, потому что тетрадочки аккуратные, всегда ручку поднимает». Физическое развитие Светы - норма. Она хорошая астеническая девочка, не какой-то особенной силы, но все нормы, которые записаны у школьной медсестры , Светочка выполняет.
Социальное развитие Светы хорошее, у нее есть две подружки, они вместе могут даже противостоять Пете. Он сразу троих поколотить боится. Они выходят и говорят: «Петя, какой ты плохой мальчик! Зачем ты так поступаешь? Не нужно хулиганить, Петя. Руки у тебя грязные, пойди, помой». Петя от этого сатанеет, но сделать сразу против трех Светочек ничего не может, поэтому социальное развитие Светы мы обозначим как хорошее. Про эмоциональное развитие Светы опять же никто ничего не знает. Она так стремится быть хорошей, она так стремится быть правильной, что свои чувства она не опознает совсем. Впрочем, чужие чувства она опознает, потому что от Марии Петровны зависит многое в ее благополучии. То есть все же отстает, но не так как Петя.
Теперь Сережа. С Сережей все сложнее. Сережу в три года научили читать по кубикам Зайцева. В пять он прочитал энциклопедию динозавров и еще год доставал всех латинскими названиями динозавров. Мама и папа гордились, говорили, что он, наверное, вундеркинд. Отдали в обучалку-развивалку, там он тоже всех задолбал своими динозаврами, но, поскольку интеллект у него хороший, реально хороший, он сам быстро понял, что хватит, и включился в крысиные гонки, вот эти обучально-развивальные. То есть задолго до школы он включился в эти гонки, поэтому все, кто наблюдает восьмилетнего Сережу (который прочитал «Мастера и Маргариту», родители подсунули, Сережа прочитал), все гордятся. Соответственно, он серьезно выше нормы интеллектуально. Физическое развитие Сережи слабенькое, потому что некогда было - он не лазил никуда. Петю он боится просто до безумия. По тому анекдоту про пролетария и интеллигента на Арбате, знаете?
Идет по Арбату интеллигент в шляпе, а навстречу ему пролетарий в кепке, и что-то лицо интеллигента пролетарию не понравилось, пролетарий ему говорит: «А ты чего тут?» И бац, ему в морду. Ну, интеллигент хоп, и откинулся. А пролетарий пошел дальше. Интеллигент остался лежать в луже, навзничь, лежит он, смотрит вверх, а там такое небо серое, как сегодня, дождик капает. Он лежит и думает: «Действительно, и чего я здесь?»
Сережа все время чувствует возможность стать героем этого анекдота. Конечно, он еще не осознает этого, ему всего восемь, но он чувствует.
Что касается социального развития Сережи, он прекрасно общается со взрослыми - он может рассказать, он достаточно вежлив, то есть общение Сережи со взрослыми прекрасно. Общение Сережи со сверстниками намного-намного хуже - сверстникам не интересно с ним. Он предлагает себя, он не умеет предлагать ничего другого, кроме себя. Взрослым Сережа очень нравится, сверстникам - нет. Слышать и понимать их он не умеет. Родители говорят, что они его не понимают, потому что Сережа вундеркинд, а эти всё «понаехали». Поэтому социальное развитие Сережи, увы, ниже нормы.
Эмоциональное развитие Сережи. А мы опять про него ничего не знаем, потому что наш Сережа никогда не сталкивался с тем, что чувства могут играть как ресурс. Он всегда знал, что интеллект может играть как ресурс, ему это рано объяснили. Поскольку он не дурак, он догадывается, что физическое развитие тоже могло бы играть, он Петино превосходство понимает. Социальное он тоже понимает, он понимает, что со сверстниками у него не складывается, но что с этим сделать, он не знает. Что чувства могут быть ресурсом, он вообще не в курсе, ему об этом никто никогда не говорил, поэтому он где-то с остальными, ниже нормы.
Кто у нас норма, и что у нас норма? Наверняка у половины зала возникло: «Что же это они у вас все такие убогие?». Рассказываю историю. Эта история произвела на меня колоссальное впечатление, я ее помню до сих пор. Когда я училась еще на психолога, это было много лет назад, психология развивалась бурными темпами, потому что Россия открылась миру, и к нам приехали много-много варягов, которые просвещали нас. Я со всеми ходила, просвещалась. Кроме того, они нам помогли материально, на деньги каких-то сахарных спонсоров у нас в Петербурге открыли первый садик для детей с отклонениями развития. Причем там были и обычные дети. Мою группу повели туда на практику. Нам до этого объяснили, как нужно общаться с этими детьми, дали какие-то базовые знания.
И вот сам сад. Большое помещение, на полу ковер, много игрушек, причем игрушек таких - вам это сейчас всё по барабану, вы изобильно живете, а я таких игрушек никогда не видела, ни я, ни мои дети - какие-то большие мягкие кубики, всё яркое, всё эргономичное. А там внизу на ковре дети. Я не могу сказать, что я до этого не видела детей с нарушениями развития, конечно, видела, но столько сразу, подозреваю, что нет. Причем я уже была зрелым человеком, у меня второе высшее образование психологическое. Первое - биологическое. Я была взрослым человеком с двумя детьми, но всё равно. Кто-то там куда-то ползет, у кого-то судороги, кто-то сидит и головой куклы колотит по полу, парочка детей с синдромом Дауна бегает, еще что-то такое. Я поняла, что я к этому не особенно подготовлена.
Мои коллеги начали пытаться коммуницировать с этими детьми. Я тоже попыталась коммуницировать с тем ребенком, который колотил куклой, отдавая себе при этом отчет, что мне жалко куклу, что я пытаюсь его отвлечь, потому что кукла хорошая, дорогая, ни у меня, ни у моих детей таких не было. Если в этом отдавала себе отчет я, то, разумеется, ребенок почувствовал, в ком я заинтересована. Естественно, коммуникация со мной была ему совершенно не в радость, он заорал, оттолкнул меня и еще интенсивнее начал колотить… То есть ему стало хуже. Я это, естественно, увидела и поняла, что лучше вариант «не навреди». Я в том виде, в котором я есть, не показана к коммуникации с детьми, которые и так имеют очень серьезные проблемы. Кроме того, я - астматик, сами понимаете, я не взяла ингалятор. Я чувствую, меня накрывает, выйти я не знаю как, я встала к стенке, роста, как видите, я большого. Я встала к стенке, я смотрю, у них в группе есть раковина, я думала: «Если я сейчас подойду и холодной водой умоюсь, будет ли это нарушением каких-то правил?» Стою, стараюсь смотреть поверх, на игрушки, чтобы не видеть всего.
Вдруг снизу меня кто-то дергает за штаны. Я смотрю туда, там стоит крошечная девочка-даун, маленькая совсем. Дело в том, что они в росте отстают, поэтому сколько ей лет, я и сейчас не знаю. Может быть ей было три, может быть, ей было четыре, может быть, ей было пять - не знаю, но крошечная. Я вспомнила, что когда нам представляли детей, ее называли Настей. Она стоит, причем дауны обычно улыбаются, а эта не улыбается, она смотрит на меня абсолютно серьезно снизу вверх. Я думаю: «Разговаривает она, не разговаривает? Понимает она что-нибудь, не понимает?» Я изображаю крокодильскую улыбку, знаю, что к детям нужно сесть, нас этому учили. Я думаю, сейчас сяду и завалюсь, только напугаю ребенка. Поэтому сверху вниз на нее смотрю, соответственно, говорю: «Что тебе, Настенька?» Она на меня абсолютно серьёзно смотрит некоторое время, изучающее, а потом говорит: «Худо, тетя, дя?» Меня аж повело! Я молчу. А что тут скажешь? Она видит, я не реагирую. Тогда она берет руку, выплевывает на нее конфетку, я подозреваю, это кто-то из наших дал, сейчас таких вещей нельзя делать - тогда все было можно. И говорит: «Ня, тетя, пососи!».
Теперь давайте посмотрим, что сделал этот ребенок с синдромом Дауна. Среди группы незнакомых ему взрослых людей этот ребенок вычислил человека, которому плохо, то есть она прочитала чувства незнакомого человека, просканировав незнакомых в пространстве, эмоционально просканировав, ведь интеллектуально, как мы знаем, дауны серьезно отстают. Дальше она приняла решение вмешаться в ситуацию, то есть не просто прочитала, но и приняла решение пойти и что-то попытаться сделать с этим - человеку плохо, пойти, что-то сделать.
Дальше она подумала, что же можно сделать, раз человеку плохо, и сделала доступный ее мозгам выбор: конфетка вкусная, ей, Насте, конфетка нравится, ей хорошо, когда она сосет конфетку. Поэтому если отдать человеку свою конфетку, то, скорее всего, ему тоже станет лучше. и его состояние улучшится. Вы много знаете четырехлетних детей без синдрома Дауна, которые на такое способны? Я ни одного, если честно.
Что мы имеем? Настенька серьезно слаба интеллектуально, дети с синдромом Дауна плохо развиты физически. Социализация Настеньки находится в пределах нормы, она вписана в свою группу, где она находится. Ее эмоциональный интеллект остальным и не снился. Вот так. Где мы ищем нормы?
- Это характерно для всех детей с синдромом Дауна?
- Для многих. У них компенсаторное эмоциональное развитие, они считывают эмоции, если их принимают, то очень настроены. Они настроены на эмоциональное состояние других людей. Если это поощрять, то оно развивается очень мощно и могуче. Почему те, кто с ними общается, говорят, что очень позитивно с ними общаться? Они отдают, они настраиваются на другого человека и с ним позитивно взаимодействуют. Они не очень понимают какие-то интеллектуальные посылы, а ответную эмоцию, обратную связь, типа «ты мой хороший!» они понимают прекрасно и как бы готовы работать на это.
Что мы из этого можем сказать про нормы? Фактически ничего. Все время надо помнить, что развитие не однолинейно. Что-то мы фиксируем - мы здесь зависаем. А остальное все тоже существует. Собственно, что-то определяет наш карьерный рост, еще что-то. Физически развитый человек очень хорошо себя чувствует физически, социальный человек чувствует себя принятым и на месте - это ощущение человека на своем месте. Эмоциональный интеллект дает это ощущение, что мало того, что я в мире на месте, еще и мир ко мне хорошо относится. Вот это счастье.
Личный контекст для собственного ребенка
Еще пару слов скажу про интеллектуальное развитие. Есть два критерия маркировки развития общего интеллекта дошкольника. Понимаете, кроме общего интеллекта есть развитие пространственного мышления, памяти, еще несколько когнитивных штук, но есть общий интеллект. У дошкольника две вещи маркируют развитие общего интеллекта -сложность ролевой игры, которую может организовать и провести ребёнок. Чем сложнее ролевая игра, которую может организовать и провести ребёнок, тем выше развитие его общего интеллекта. Это про дошкольников.
Второй критерий - сложность вопросов, которые задает ребенок. Чем сложнее вопросы, которые задает ребенок, тем выше его общий интеллект. Был такой мудрец Авиценна, когда он уже был старенький, у него спросили: «Скажите, вы такой мудрый, наверное, вы и в детстве выделялись как-то среди сверстников, наверное, больше всех знали, больше всех умели?» Он сказал: «Нет, когда я учился в школе (медресе, наверное, поскольку он мусульманин) были ученики, которые знали больше меня и умели больше меня, но я был лучшим из задающих вопросы».
Никаких других критериев нет вообще. Скорость, с которой ребенок складывает пазлы, количество стихов, которые знает ребенок, его умение читать, писать, брать интегралы - ничего, только две вещи - сложность ролевой игры, которую он может организовать и провести, и сложность вопросов, которые он задает. Больше не играет ничего.
- Ролевые игры с куклами, с человечками?
- С чем угодно. Чем больше работает фантазия ребенка - то есть ребенок может скакать на лошади, которая, как настоящая, и ребенок, который может скакать на палке, потом поставить ее в угол и сказать: «На тебе сена», - интеллект более развит у второго. Ребёнок, который может играть в доктора только с набором «Юный доктор» или ребёнок, который скажет: «Это у нас будет градусник, это у нас будет набор хирургических инструментов, это у нас будет бокс, в котором мы делаем лекарство, а из этого мы сейчас сделаем кровати», - у этого ребенка более развит интеллект.
- А если участники ролевой игры у ребенка вымышленные?
- В чем тогда заключается ролевая игра?
Сам процесс в чем заключается? Ребенок ходит вот так и говорит: «Однажды Маша сказала, а Миша ей ответил, и тогда пришла Света и сделала следующее». В чем ролевая игра? Ролевая игра - это житие мира.
- Если изображать разными голосами выдуманных персонажей?
- Это хорошая ролевая игра, но развитая ролевая игра, на чем прекращает свое существование - это создание миров, то есть мир магазина, мир больницы, мир звездных войн, мир школы, мир детского садика, мир волшебного леса. То есть мир, и в нем что-то происходит -ребенок разговаривает разными голосами, там у него есть вымышленные персонажи. Я знала ребенка, у которого была прекрасная страна, многолетняя существующая страна, в которой герои были - коробочки из-под йогурта. И эта жизнь была полна страстей, полна событий, приключений.
- Выходит так, что игрушки ребенку вообще вредят и не нужны? Ему лучше со спичечным коробком играть, чем с набором доктора?
- Да, особенно если игрушки пластмассовые. Пластмасса - мертвый материал. Мне очень не нравится, что все детские площадки заменили пластмассовыми штуками. Да, чем меньше ребенок использует готовых игрушек, и чем больше работает его фантазия в процессе создания этих миров, тем лучше для развития его общего интеллекта, это правда.
У школьника неизвестно, что маркирует развитие общего интеллекта, но очень часто используют успеваемость. Недавно у вас в Москве провели очень большое и серьёзное исследование, оно называлось «Московский мониторинг». Это то ли готовились к созданию реестра одаренных детей, то ли что-то такое, но исследование было качественное. У нас очень часто как? У нас на 9 детях поставят… Почему я странно отношусь к российским исследованиям и к советским странно относилась? Я же биолог - я знала, сколько мышей нужно, чтобы сделать один вывод. Когда я пришла в психологию, я осталась в совершеннейшем недоумении по поводу экспериментальной базы психологии. Психология претендует на то, что она как бы наука, но при этом на девяти студентах что-то там делают, потом делают на девять страниц выводов - очень странная вещь. Почему я люблю американцев, потому что их исследования в этом отношении мне понятны - там 900 испытуемых и три строчки выводов.
Так вот, «Московский мониторинг» - одна из редких качественных вещей. Его результаты до сих пор не опубликованы, психологическое сообщество в некотором недоумении по этому поводу. Естественно, как вы понимаете, из-под ковра кое-что просачивается. То, что просочилось: 2/3 детей с высоким интеллектом - то, что меряется какими-то тестами - не участвуют ни в каких конкурсах и олимпиадах. А треть детей с высоким интеллектом не усваивают программу по основным предметам, имеют по ним плохие оценки.
Ага, приехали! Маркировки развития интеллекта школьников у нас нет совсем. Никак - ни наука, ничего. Норму мы вычислить не можем. Если про дошкольников у нас есть две такие штуки, они железно связаны: если ребенок задает интересные вопросы, трудные и хорошо организует сам ролевую игру - это ребенок с высоким интеллектом. Проверяй тестами, не проверяй - будет высокий интеллект.
- Если он становится школьником, разве эти способности куда-то уходят? Как они продолжаются?
- В том-то и дело, что ребенок, который создавал эти миры, то есть он мог их создавать на глазах изумленной публики, и они были блестящие; он задавал такие вопросы, которые ставили в тупик кандидата физических наук; он строил такие гипотезы, что просто ах! И вот он пришел в первый класс. Ему говорят: «Две клеточки сюда, две клеточки сюда». Он говорит: «Подождите, скажите, почему тетрадь в клеточку?» Э-э-э… Мария Петровна говорит: «Молчать! Две клеточки сюда, две клеточки сюда». Он говорит: «Давайте мы поиграем так, как будто мы все - экипаж космического корабля, и мы летим?» - «Молчать! Жи, Ши пиши с буквой И».
- А если ребенок совсем не задает вопросы?
- Это очень плохо.
- Но хорошо играет в ролевые игры.
- Единственный вариант, который здесь родителям нужен - это самому задавать вопросы и самому на них отвечать. Дети - имитаторы, чтобы у него сформировались, по крайней мере, эти связки, в каких случаях задают эти вопросы.
Что еще для нас важно? Всем известна такая вещь, как кривая нормального распределения. Когда мы говорим о норме и не норме в развитии ребенка, нам важно различать нарушение развития и темповую задержку развития. Собственно, это медицина и психология делать умеют, но родителям опять же нужно понимать, о чем идет речь.
Что такое темповая задержка? Это значит, что ребенок развивается, но запаздывает, то есть он в четыре года делает то, что другие дети делают в три, и в пять делает то, что другие дети делают в четыре года. Но его развитие идет - это темповая задержка.
Что такое нарушение? Нарушение, когда все идет не так - он не делает в пять то, что дети делают в три года. Он в пять лет делает что-то совсем другое, не то, что в три, а что-то совсем другое.
Что про темповую задержку нам важно понимать? 9 из 10 детей с темповой задержкой потом нагонят. Это тоже надо понимать. Если у ребенка темповая задержка развития, когда-то через какое-то время он догонит тех, кто ушел вперед. Кривая нормального распределения у нас всем известна.
Если у нас есть темповая задержка, природа - вещь симметричная, то у нас есть итемповое ускорение. Здесь те дети, которые в четыре года делают то, что другие делают в шесть. В пять лет они делают то, что другие делают в восемь. Иногда это называется ранняя общая детская одаренность. Что нам нужно знать? То, что 9 из 10 вернутся в норму. Один, бедняжка, так и останется. Что значит, если мы имеем дело с задержкой? Это значит, что нужно спокойно развивать этого ребенка, он потом придет в норму. Что нужно знать про ускорение? Не нужно развивать этого ребенка, иначе мы сформируем у него невроз и суицидальные вещи в подростковом возрасте, когда произойдет компенсация этого раннего ускорения, это тоже надо понимать.
Когда мы думаем о норме и не норме в применении к собственному ребенку или к какому-то конкретному ребенку, с которым мы имеем дело, что нам надо иметь в виду? Нам нужно принять некое решение, для начала. Исследовав этот вопрос, мы видим, что никакой объективной нормы - не нормы не найти, но, тем не менее, мы о норме всё время говорим. И более того, мы все понимаем, что в реальности под нормой есть что-то. Как ни крути, мы всё-таки можем сказать: это совсем не норма, а это ближе к норме, а это просто совсем-совсем норма.
Когда мы задумываемся в применении к конкретному ребенку об этом, мы должны составить свой собственный контекст. Сейчас я объясню, что я имею в виду. Только я бы хотела подчеркнуть, что этот контекст должен быть ваш личный, то есть это вы должны решить, что вы подразумеваете под нормой, а не педиатр в поликлинике и не заезжий психолог, а конкретно вы - что вы понимаете под нормой? Возможно, вы под нормой понимаете возможность полноценной социальной адаптации, то есть адаптировался, нашел свое место - значит, норма. Социально адаптированный человек с синдромом Дауна - норма. Почему? Потому что он социально адаптирован. Возможно, вы так считаете про норму: сумел социально адаптироваться - норма; не сумел - не норма.
Возможно, вы считаете, что выжил - уже норма. В конце концов, у нас толерантный мир, у нас что-то еще… Жив, и ладно.
Возможно, вы считаете, что норма - это способность человека быть счастливым. Если удастся как-то сделать так, что он периодически (вы же понимаете, что постоянно счастливы только клинические идиоты) испытывает вот это, что мы называем счастьем, значит, норма, значит, всё хорошо. Как только мы этот контекст для себя формулируем, мы сразу понимаем, что делать. Помните, один из вариантов - полноценная социальная адаптация, то есть нашел человек, удалось ему социально адаптироваться, значит, норма.
Хорошо, мы имеем ребенка с нарушением развития, с темповой задержкой развития, с какими-то заболеваниями - раз мы себе ответили, что норма - это полноценная социальная адаптация (мы же не можем убрать у него хромосому при синдроме Дауна, но мы можем его адаптировать). И вот мы идем - чух, чух, чух, мы знаем, что мы можем сделать для того, чтобы была норма.
Или мы для себя отметили, что для нас норма - это вхождение вот сюда, где для обычных детей норма. А ребенок пошел вот сюда или вот сюда (там, где не норма). Мы видим, и все нам утверждают, что он сюда никогда не дойдет, а для нас норма - это здесь (середина). Тогда что нам делать? Сесть и плакать, жалеть себя, жалеть ребенка, то есть мы не понимаем, что нам делать.
Был такой роман Олдоса Хаксли «О дивный новый мир». Это антиутопия, и там они с помощью каких-то методик, вероятно, каких-то генетических модификаций, по потребности общества формировали разные типы людей - от альфа (они по греческому алфавиту) до плюс-минус эпсилон полукретинов. И сформировав их - альфа, бета, гамма, и нижние были эпсилон-полукретины, они заведомо знали, куда они их денут, и социально адаптировали всех. У них там все были социально адаптированы. Соответственно, плюс-минус эпсилон полукретин работал лифтером, поднимал и опускал, поднимал и опускал, и когда он доезжал до верха, там он видел солнце, и это его необыкновенно радовало. Надо сказать, что у Хаксли всё-таки антиутопия, он вроде как считал, что так не надо, но, с другой стороны, там был замечательный строй, в этом смысле.
Какие у родителей есть возможности усилить или сформировать нарушения развития? Раннее детское развитие - это не предел, можно работать дальше.
- Как счастливым-то сделать?
- Я сейчас скажу, как сделать несчастным. И это можно перевернуть…
Продолжение Часть 3 - http://shakti-osher.livejournal.com/96060.html Часть 4 http://shakti-osher.livejournal.com/96463.html