Крис Бонингтон. Безостановочная гонка вокруг света, 1968 г. 4/5
Яхтсмены-одиночки в борьбе за первенство. Золотой Глобус
Безостановочная гонка вокруг света, 1968 г.
Назад. Часть 3.
О Дональде Кроухёрсте ничего не слыхали с 19 января; тогда он в последний раз сообщил свои координаты - сто миль к юго-западу от острова Гоф в Южной Атлантике, т. е. он находился западнее мыса Доброй Надежды. Можно было предположить, что теперь он должен оказаться где-то в Южном океане между Новой Зеландией и мысом Горн. На самом же деле он все еще плавал в Южной Атлантике и даже не покидал ее.
Мы никогда не узнаем, какие мысли бродили в голове Кроухёрста в то время, как он прохлаждался в Атлантике в течение всего декабря 1968 и в начале 1969 года. Единственным свидетелем этого остаются судовые журналы и отрывочные записи, найденные на борту «Тейнмот Электрон» и позднее обработанные и проанализированные Роном Холлом и Николасом Томалином в их блестящей, чуть ли не детективной книге «Странное путешествие Дональда Кроухёрста». Кажется маловероятным, чтобы он планировал фальсификацию с самого начала плавания либо с того момента, когда пришел к выводу, что его судно не сможет выдержать волнение в Южном океане. У Тэтли и Нокс-Джонстона тоже были моменты, когда они считали, что продолжать плавание невозможно, и даже собирались сдаться, но затем откладывали исполнение такого намерения до очередного «свидания» с землей. Однако и тот и другой заявляли об этом открыто, им никогда не приходило в голову совершить обман в какой-либо форме.
В случае с Кроухёрстом идея обмана, по-видимому, созревала постепенно: зародившись, она затем полностью овладела им. Все началось в первых числах декабря хвастливым заявлением о переходе в 243 мили за день. Это почти наверняка могло бы быть рекордом, ведь до сих пор лучшим среднесуточным переходом 220 миль считалось достижение Джефри Уильямса во время одиночной гонки через Атлантику, организованной «Обсервером». Разумеется, в газетах появились кричащие заголовки, чего Кроухёрст, вероятно, и добивался. Этот результат был принят безоговорочно почти всеми, хотя Фрэнсис Чичестер заподозрил неладное, позвонил в «Санди таймс» и посоветовал быть осторожнее с Кроухёрстом - мол, тот может «оказаться шутником». Весьма возможно, что тогда Кроухёрст все еще подумывал о прекращении плавания в Кейптауне; что касается сенсационного сообщения, которое по расчетам, найденным в каюте, оказалось фальшивым, то оно принесло бы ему хоть какую-то славу, чтобы ему было легче смотреть в глаза своим покровителям по возвращении в Англию.
Но по мере того, как он плыл на юг по Атлантике, неотвратимо близился момент претворения замысла в жизнь. Кроухёрст завел новый судовой журнал, несмотря на то что предыдущий еще не был заполнен. Из этого можно заключить, что уже тогда он намеревался вести фальшивый судовой журнал своего мнимого кругосветного путешествия, а второй журнал был необходим для истинных расчетов, которые, конечно же, ему приходилось вести изо дня в день. Он даже начал наносить на карту фальшивые местоположения - значительно восточнее своего действительного маршрута вдоль побережья Южной Америки. Тогда он все еще мог прокладывать и действительный и фальшивый курсы и в конечном счете свести их в одной точке у Кейптауна. При этом он рассчитывал на то, что едва ли кто-нибудь займется скрупулезным изучением расчетов с целью отыскать несоответствия.
Дональд Кроухёрст. Фото Getty Images
По мере того как текли дни, должен был наступить такой момент (если бы он продолжил свое подложное плавание в Южном океане), когда он не мог уже появиться неожиданно в каком-либо порту Южной Африки или Южной Америки без того, чтобы не разоблачить себя. По-видимому, он посвятил немало часов взвешиванию всех за и против, чтобы осуществить фальсификацию. Для начала ему пришлось прекратить появляться в эфире, так как с некоторых пор любая радиограмма неминуемо выдала бы его пусть приблизительное, но все же истинное положение. Но самой большой проблемой было ведение записей в подложном судовом журнале со всеми навигационными расчетами, которые выдержали бы проверку со стороны экспертов по его возвращении в Англию.
Как известно, и в прошлом делались заявления о различных достижениях, оспариваемые и по сей день. Например, существуют сомнения по поводу покорения Северного полюса Куком или Робертом Пири в 1908 и 1909 годах. Заявление Кука было в общем отвергнуто, а Пири - все же принято, несмотря на то что в его отчете есть несколько противоречий. Так, кажутся «взятыми с потолка» дистанции суточных переходов во время заключительного броска к полюсу. Если Пири «придумал» их, то подделать все остальное не так уж трудно, поскольку речь шла всего о нескольких днях, в конце концов, никто не мог со всей определенностью утверждать, была ли или нет некая безликая льдина в Ледовитом океане Северным полюсом. Возникали также споры и по поводу нескольких альпинистских восхождений, обычно они были связаны с преодолением восходителями последнего участка от верхнего лагеря до вершины, часто в сильную непогоду или в густом тумане. Самый известный случай - покорение Серро Торре Цезарем Маестри и Тони Эггером. Они отсутствовали в базовом лагере неделю; возвращаясь во время жестокого шторма, Эггер оступился, сорвался и погиб, Маестри же продолжал с трудом брести вниз и был найден в полубессознательном состоянии. Он заявил, что они достигли вершины, хотя это было поставлено под сомнение. Нельзя неопровержимо доказать, говорил ли он правду, но если и придумал свой рассказ, снова приходится оговориться, что это довольно просто сделать, потому что ему нужно было всего-навсего «вообразить» несколько суток восхождения, а в деталях - сослаться на провалы памяти и свое состояние в борьбе за выживание.
Однако Кроухёрст пускался на более крупную авантюру. Ему предстояло бороздить пустынные воды Атлантики в течение нескольких месяцев, тщательно избегая оживленных морских путей, заполняя фальшивый судовой журнал мнимыми записями о мнимом плавании в Южном океане. По возвращении домой ему пришлось бы отстаивать свою ложь и давать подробные объяснения. Судя по записям на клочках бумаги, которые он оставил в каюте, можно понять, как много времени и сил потратил он на обдумывание фальсификации рекорда скорости. Подделка кругосветного плавания представляла собой куда более сложную задачу. Несомненно то, что ему пришлось очень трудно, когда он пытался решить ее. Его сообщения по радио были все время туманными, но к 19 января ему самому стало ясно, что расстояние между его истинным местонахождением (в нескольких сотнях миль восточнее Рио-де-Жанейро) и вымышленной позицией (на подходе к мысу Доброй Надежды) слишком выросло - пришлось отключить радиостанцию. На этот раз он отправил радиограмму своему агенту в Тейнмоте Родни Холлворту с указанием якобы точного местоположения - сто миль к юго-востоку от острова Гоф, одновременно он предупредил о неполадках с генератором, придумав, таким образом, причину прекращения радиосвязи. Это было его последним сообщением, за которым последовали три месяца полнейшей изоляции, лишенных стимула выжимания из судна всего возможного ради достижения настоящей цели.
Он начал путешествие, имея на борту четыре судовых журнала. Первый содержит записи вплоть до середины декабря, но, несмотря на то что там было еще много чистых страниц, он оказался незаконченным. Второй служил рабочим журналом для ежедневной регистрации подробностей его настоящего путешествия. Туда же он заносил свои мысли, именно этот журнал дает представление об истинном психическом состоянии Кроухёрста. Третий журнал он использовал в качестве радиожурнала, куда записывал не только тексты собственных радиограмм, но также подробные прогнозы погоды, принятые с радиостанций Южной Америки и Африки, а также Австралии, вероятно для того, чтобы фальшивый журнал выглядел более убедительно. Когда судно Кроухёрста в конце концов нашли, четвертый журнал отсутствовал. Возможно, это и был судовой журнал фальшивого плавания. С практической точки зрения, вычисления «ложных» астрономических наблюдений солнца, т.e. расчеты, выполняемые в обратном порядке, занимают гораздо больше времени, чем обычные. Но только совершая подобные операции изо дня в день, можно создать видимость настоящего, убедительного судового журнала.
Нервное напряжение, которое предъявляла жизнь в одиночку, в надуманном измерении должно было быть очень большим, но тем не менее Кроухёрст сделал в этот период несколько записей интроспективного характера. Это его наблюдения за жизнью моря птицами и дельфинами, которые составляли ему компанию, но даже в этих записях проскальзывают откровения, по которым можно сулить о психическом состоянии Кроухёрста. 29 января на судно опустилась птица, похожая на сову, которая, несомненно, прилетела с суши. Он сделал краткую запись об этом событии под заголовком «Неудачник».
- Птица не подпускала к себе, как и подобает неудачнику. Она улетела, стоило мне предпринять малейшее усилие сблизиться с ней, и в конце концов уселась на краспицах бизань-мачты, где отчаянно цеплялась за вибрирующие штаги когтями, не при способленными для этого... Бедный, несчастный неудачник! Гигантский альбатрос, распростерший свои могучие крылья, рассекающие воздух, словно турецкие ятаганы, скользил вокруг судна, не совершив ни одного взмаха ими, словно насмехаясь над потугами неудачника выжить.
Затем стихи:
- Хоть немного пожалейте борющегося неудачника,
сердце которого вот-вот разорвется;
Ни следа здравого смысла; это не просто полет.
Пожалейте, пожалейте его. Но большую часть сожалений оставьте
Для того, кто не видит ни проблеска путеводного света в деяниях неудачника.
Да ведь это горькая мольба о понимании и сострадании, мольба, начисто лишенная мелкой бравады, которая так и сквозит в его магнитофонных записях, предназначенных для внешнего мира - мира людей.
Затем наступил настоящий кризис. Правый поплавок «Тейнмот Электрон» получил серьезное повреждение и начал принимать воду. Аварийные фанерные пластыри, в которых Кроухёрст так нуждался для ремонта, остались на берегу. Казалось, выхода не было - придется заходить в порт для ремонта. Это выросло в гигантскую проблему. Даже если бы он пожелал воспользоваться этим обстоятельством как почетным извинением для выхода из гонки, обман был бы неминуемо раскрыт, т.к. теперь Кроухёрст находился слишком далеко от того места, о котором радировал раньше. Можно предположить, что несколько дней он словно чего-то ждал, лавируя у побережья Аргентины, прежде чем окончательно решиться зайти в порт.
Кроухёрст избрал малопосещаемую судами якорную стоянку Рио-Саладо неподалеку от устья реки Ла-Платы. Он пришел туда утром 8 марта, исправил повреждения и снялся двое суток спустя. Хотя прибытие «Тейнмот Электрон» и отметили в журнале Береговой охраны, об этом никуда не сообщалось. Однако Кроухёрст не мог быть вполне уверен в этом, что, по-видимому, превратилось еще в один источник беспокойства.
Когда он покинул Рио-Саладо, то в своем воображаемом путешествии находился где-то между Новой Зеландией и мысом Горн. Приближалось время, когда его истинное плавание могло соединяться с воображаемым. Постоянно помня об этом, он направился на юг, к Фолклендским островам, в «Ревущие сороковые». Должно быть, это ирония судьбы, но 24 марта по пути на юг он разминулся, по-видимому, всего в нескольких милях с Тэтли, идущим на север. 29 марта он находился в зоне видимости Фолклендских островов, но было еще слишком рано радировать свое фальшивое местоположение в Тихом океане на подходе к Горну, поэтому он отвернул на север и в течение десяти суток лавировал почти на одном месте, прежде чем отправил свою первую радиограмму за последние три месяца:
Дэвон Ньюс Эксетер - Направляюсь Диего Рамирес. Лаг капут 17697 28-го. Какие новости в океане?
Ссылка на порванный лаглинь покрывала все противоречия между действительно пройденным и объявленным расстоянием, и все же он еще опасался дать свое точное местоположение, несмотря на то что вполне определенно упомянул, что приближается к небольшой группе островов Диего Рамирес, расположенных южнее мыса Горн. Его радиограмма была принята через пять суток после того, как Нокс-Джонстона заметили у Азорских островов. Само собой разумеется, все внимание прессы сосредоточилось на последнем. Это спасло Кроухёрста от тщательного изучения специалистами его маршрута, что могло бы выявить некоторые несоответствия между скоростью, с какой он пересек Южный океан, и временем возобновлена радиосвязи. И снова Фрэнсис Чичестер оказался в числе немногих, кто не удержался от скептических замечаний.
Ниджел Тэтли не ограничивал себя армейскими пайками. Фото "Vela"
Между тем Тэтли приближался к тропику Козерога, находясь довольно далеко от побережья Южной Америки, когда узнал, что Кроухёрст снова вышел на связь и идет к мысу Горн. Было ясно, что Кроухёрст едва ли сумеет оказаться в Англии раньше Тэтли, но ведь он стартовал позже более чем на месяц и, судя по его сообщению, резко сократил расстояние между ними. Если Кроухёрст сохранит эту скорость, то сделает самый быстрый переход вокруг земного шара. Тэтли стоически отнесся к новости о продвижении Нокс-Джонстона. В своей книге «В одиночку на тримаране» он пишет:
- Прибытие Робина Нокс-Джонстона, несомненно, расшевелит улей общественности, а сообщение о его местоположении там, где и ожидалось, было для меня радостным известием. Что касается Кроухёрста, то его вызов, так сказать, с тыла был для меня чем-то иным. Пусть так, но я смотрел на его вероятную победу без зависти, однако все еще стремился к победе, точнее - я очень не хотел, чтобы кто-нибудь побил меня... особенно на судне аналогичного типа.
Несомненно, что Тэтли стал выжимать из «Виктресс» даже невозможное и поставил максимальное количество парусов. По его словам - теперь он начал гонку всерьез. Однако судно не выдержало. Ночью 20 апреля, у экватора, почти в той точке, где он должен был пересечь линию прежнего курса на юг, случилась беда. В носовой части оторвало шпангоут, и в корпусе образовалась зияющая дыра. Первой реакцией Тэтли было направиться в ближайший порт, так как он счел гонку законченной, но снова победила его непреклонная решимость. Он залатал пробоину понадежней и снова нещадно погнал свою яхту. Он уже видел себя в Плимуте.
В то время как Тэтли боролся с повреждением корпуса, а затем снова направился к дому, Кроухёрст в Южной Атлантике все еще «выверял» время - ему пришлось прибегнуть к самым тщательным расчетам, чтобы не упустить момент, когда его фальшивое путешествие сомкнется с истинным, когда оба судовых журнала сольются в один и фантазия станет реальностью. Он безуспешно пытался связаться по радиотелефону с Клэр. Очевидно, это было для него очень важно, а не просто результатом изоляции; вероятно, сказывалось и нервное перенапряжение, в котором он пребывал. Период полного отрыва от внешнего мира наверно дал ему возможность «отдохнуть» от собственной фантазии, однако теперь, когда контакты возобновились, он стал размышлять о практической стороне осуществления своего обмана.
Робина Нокс-Джонстона не мучили такие проблемы. Он был почти дома на своем измызганном старомодном кече. Когда он вошел в Канал[ 21] и, над ним низко пролетали самолеты, снимая первые кадры о его прибытии; подошли два судна, чтобы приветствовать его, - на одном находились его мать и отец; это судно, к вящему неудовольствию спонсоров из «Санди миррор», было зафрахтовано «Дейли экспресс; репортеры и фото-графы из «Санди миррор» находились на другом судне. На подходе к Фалмуту эскорт увеличился, корабль военно-морского резерва стал сопровождать «Сухаили» в качестве официального эскорта, тут было множество яхт и прочих небольших судов, экипажи которых хотели воздать должное достижению Робина Нокс-Джонстона. 22 апреля в 3 часа 30 минут «Сухаили» преодолел финишный створ. Прозвучал выстрел пушки, означавший завершение гонки. Робин Нокс-Джонстон стал первым человеком, который без остановки обошел вокруг света под парусом в одиночку. Он преодолел около тридцати тысяч миль за 313 суток. Это не было очень уж быстрым временем, но во многих отношениях скорость тут не имела значения. Нокс-Джонстон завершил гонку, потому что знал, как нужно ухаживать за судном и управлять им.
Первыми, кто поднялся на борт его судна, были таможенники. Последовал традиционный, освященный временем вопрос «Откуда?» «Из Фалмута». - ответил Нокс-Джонстон.
Фалмут - Фалмут. Робин Нокс-Джонтстон оказался первым, потому что знал, как надо ухаживать за своим судном и как выжимать из него все возможное. Фото с Getty Images, практически совпадает с опубликованным в книге.
Это могло бы стать хорошим концом моего рассказа, однако гонка еще не завершилась и соревнование. рожденное «Санди таймс», все еще было открытым. Кроухёрст, который к этому времени совместил свое фальшивое местоположение с истинным, прислал лихую поздравительную радиограмму:
Бюро новостей Би-би-си. Как моряк рад успеху Нокс-Джонстона по-дружески напоминаю что он еще не победитель гонки. Напоминаю о необходимости точно различать Золотой Глобус и гонку. Победил Южную Атлантику. Кроухёрст.
Однако истинный судовой журнал Кроухёрста показывает, что он продолжал идти на юг еще четверо суток, а затем, когда все же повернул на север, то продвигался судорожными рывками, словно желая, чтобы Тэтли пришел домой раньше его, чтобы самому появиться следом и получить свою долю славы, но так, чтобы никто не занялся тщательным изучением его судового журнала, что неминуемо произошло бы, окажись он победителем. За несколько суток он прошел значительное расстояние, и в его судовом журнале даже зарегистрирован суточный «пробег» в 243 мили - по совпадению та же цифра, когда он объявил о своем фальшивом рекорде.
Робин Нокс-Джонстон, первая кружка пива за 312 дней. Фото Golden Globe Race
Тем временем Тэтли продолжал жестоко эксплуатировать свое поврежденное судно и к 20 мая достиг Азорских островов. Теперь до дома оставалась тысяча миль. В тот день разыгрался девятибалльный шторм; с наступлением темноты Тэтли убрал все паруса лег в дрейф. Была полночь, кoгда его разбудили странные царапающие звуки, доносившиеся с бака. Он инстинктивно понял, что, должно быть, оторвалась носовая часть левого поплавка, но когда включил освещение, то ужаснулся при виде воды, которая заливала каюту. Тэтли выбрался на палубу и увидел зияющую пустоту там, где когда-то был левый поплавок, который в момент расставания с главным корпусом каким-то образом проделал в последнем огромную пробоину. «Виктресс» быстро уходила под воду. У Тэтли нашлось ещё время, чтобы послать по радио сигнал бедствия, схватить в охапку судовые журналы и несколько навигационных инструментов и отдать найтовы[ 22] спасательного плотика на палубе, прежде чем та ушла у него из-под ног. В какое-то ужасное мгновение автоматический плавучий якорь плотика зацепился за что-то, затягивая его под вздыбленную корму судна. Тэтли удалось вовремя перерезать линь.
- Прости меня, "Вики", приходится покидать тебя. Затем началась агония. Порой я видел мельком корпус судна, рисовавшийся силуэтом над зубцами волн, затем стал виден только ходовой огонь, который бесстрашно мотался по воздуху среди хаоса волн Потом вода подобралась к аккумуляторам - огонь внезапно ярко вспыхнул, замигал и погас.
Тэтли провел остаток ночи под укрытием похожего на кокон тента резиновой лодчонки, которую подбрасывало на волнах, словно щепку. Утром появился самолет американской спасательной службы, и позднее итальянский танкер, наводимый самолетом, подобрал его. Он закончил свое кругосветное плавание подошел настолько близко к осуществлению поставленной цели, что уподобился бегуну-марафонцу, который, почти завершив свой бег, падает у ворот стадиона, когда до финиша остается всего один круг.
[21]Т.е. Английский канал - так в Англии принято называть Ла-Манш.- Прим. перев. Обратно
[22]Найтовы - крепёжные стропы или тросы. - Прим. ред. Обратно
Вперёд. Часть 5.
Безостановочная гонка вокруг света, 1968 г.
Назад. Часть 3.
О Дональде Кроухёрсте ничего не слыхали с 19 января; тогда он в последний раз сообщил свои координаты - сто миль к юго-западу от острова Гоф в Южной Атлантике, т. е. он находился западнее мыса Доброй Надежды. Можно было предположить, что теперь он должен оказаться где-то в Южном океане между Новой Зеландией и мысом Горн. На самом же деле он все еще плавал в Южной Атлантике и даже не покидал ее.
Мы никогда не узнаем, какие мысли бродили в голове Кроухёрста в то время, как он прохлаждался в Атлантике в течение всего декабря 1968 и в начале 1969 года. Единственным свидетелем этого остаются судовые журналы и отрывочные записи, найденные на борту «Тейнмот Электрон» и позднее обработанные и проанализированные Роном Холлом и Николасом Томалином в их блестящей, чуть ли не детективной книге «Странное путешествие Дональда Кроухёрста». Кажется маловероятным, чтобы он планировал фальсификацию с самого начала плавания либо с того момента, когда пришел к выводу, что его судно не сможет выдержать волнение в Южном океане. У Тэтли и Нокс-Джонстона тоже были моменты, когда они считали, что продолжать плавание невозможно, и даже собирались сдаться, но затем откладывали исполнение такого намерения до очередного «свидания» с землей. Однако и тот и другой заявляли об этом открыто, им никогда не приходило в голову совершить обман в какой-либо форме.
В случае с Кроухёрстом идея обмана, по-видимому, созревала постепенно: зародившись, она затем полностью овладела им. Все началось в первых числах декабря хвастливым заявлением о переходе в 243 мили за день. Это почти наверняка могло бы быть рекордом, ведь до сих пор лучшим среднесуточным переходом 220 миль считалось достижение Джефри Уильямса во время одиночной гонки через Атлантику, организованной «Обсервером». Разумеется, в газетах появились кричащие заголовки, чего Кроухёрст, вероятно, и добивался. Этот результат был принят безоговорочно почти всеми, хотя Фрэнсис Чичестер заподозрил неладное, позвонил в «Санди таймс» и посоветовал быть осторожнее с Кроухёрстом - мол, тот может «оказаться шутником». Весьма возможно, что тогда Кроухёрст все еще подумывал о прекращении плавания в Кейптауне; что касается сенсационного сообщения, которое по расчетам, найденным в каюте, оказалось фальшивым, то оно принесло бы ему хоть какую-то славу, чтобы ему было легче смотреть в глаза своим покровителям по возвращении в Англию.
Но по мере того, как он плыл на юг по Атлантике, неотвратимо близился момент претворения замысла в жизнь. Кроухёрст завел новый судовой журнал, несмотря на то что предыдущий еще не был заполнен. Из этого можно заключить, что уже тогда он намеревался вести фальшивый судовой журнал своего мнимого кругосветного путешествия, а второй журнал был необходим для истинных расчетов, которые, конечно же, ему приходилось вести изо дня в день. Он даже начал наносить на карту фальшивые местоположения - значительно восточнее своего действительного маршрута вдоль побережья Южной Америки. Тогда он все еще мог прокладывать и действительный и фальшивый курсы и в конечном счете свести их в одной точке у Кейптауна. При этом он рассчитывал на то, что едва ли кто-нибудь займется скрупулезным изучением расчетов с целью отыскать несоответствия.
Дональд Кроухёрст. Фото Getty Images
По мере того как текли дни, должен был наступить такой момент (если бы он продолжил свое подложное плавание в Южном океане), когда он не мог уже появиться неожиданно в каком-либо порту Южной Африки или Южной Америки без того, чтобы не разоблачить себя. По-видимому, он посвятил немало часов взвешиванию всех за и против, чтобы осуществить фальсификацию. Для начала ему пришлось прекратить появляться в эфире, так как с некоторых пор любая радиограмма неминуемо выдала бы его пусть приблизительное, но все же истинное положение. Но самой большой проблемой было ведение записей в подложном судовом журнале со всеми навигационными расчетами, которые выдержали бы проверку со стороны экспертов по его возвращении в Англию.
Как известно, и в прошлом делались заявления о различных достижениях, оспариваемые и по сей день. Например, существуют сомнения по поводу покорения Северного полюса Куком или Робертом Пири в 1908 и 1909 годах. Заявление Кука было в общем отвергнуто, а Пири - все же принято, несмотря на то что в его отчете есть несколько противоречий. Так, кажутся «взятыми с потолка» дистанции суточных переходов во время заключительного броска к полюсу. Если Пири «придумал» их, то подделать все остальное не так уж трудно, поскольку речь шла всего о нескольких днях, в конце концов, никто не мог со всей определенностью утверждать, была ли или нет некая безликая льдина в Ледовитом океане Северным полюсом. Возникали также споры и по поводу нескольких альпинистских восхождений, обычно они были связаны с преодолением восходителями последнего участка от верхнего лагеря до вершины, часто в сильную непогоду или в густом тумане. Самый известный случай - покорение Серро Торре Цезарем Маестри и Тони Эггером. Они отсутствовали в базовом лагере неделю; возвращаясь во время жестокого шторма, Эггер оступился, сорвался и погиб, Маестри же продолжал с трудом брести вниз и был найден в полубессознательном состоянии. Он заявил, что они достигли вершины, хотя это было поставлено под сомнение. Нельзя неопровержимо доказать, говорил ли он правду, но если и придумал свой рассказ, снова приходится оговориться, что это довольно просто сделать, потому что ему нужно было всего-навсего «вообразить» несколько суток восхождения, а в деталях - сослаться на провалы памяти и свое состояние в борьбе за выживание.
Однако Кроухёрст пускался на более крупную авантюру. Ему предстояло бороздить пустынные воды Атлантики в течение нескольких месяцев, тщательно избегая оживленных морских путей, заполняя фальшивый судовой журнал мнимыми записями о мнимом плавании в Южном океане. По возвращении домой ему пришлось бы отстаивать свою ложь и давать подробные объяснения. Судя по записям на клочках бумаги, которые он оставил в каюте, можно понять, как много времени и сил потратил он на обдумывание фальсификации рекорда скорости. Подделка кругосветного плавания представляла собой куда более сложную задачу. Несомненно то, что ему пришлось очень трудно, когда он пытался решить ее. Его сообщения по радио были все время туманными, но к 19 января ему самому стало ясно, что расстояние между его истинным местонахождением (в нескольких сотнях миль восточнее Рио-де-Жанейро) и вымышленной позицией (на подходе к мысу Доброй Надежды) слишком выросло - пришлось отключить радиостанцию. На этот раз он отправил радиограмму своему агенту в Тейнмоте Родни Холлворту с указанием якобы точного местоположения - сто миль к юго-востоку от острова Гоф, одновременно он предупредил о неполадках с генератором, придумав, таким образом, причину прекращения радиосвязи. Это было его последним сообщением, за которым последовали три месяца полнейшей изоляции, лишенных стимула выжимания из судна всего возможного ради достижения настоящей цели.
Он начал путешествие, имея на борту четыре судовых журнала. Первый содержит записи вплоть до середины декабря, но, несмотря на то что там было еще много чистых страниц, он оказался незаконченным. Второй служил рабочим журналом для ежедневной регистрации подробностей его настоящего путешествия. Туда же он заносил свои мысли, именно этот журнал дает представление об истинном психическом состоянии Кроухёрста. Третий журнал он использовал в качестве радиожурнала, куда записывал не только тексты собственных радиограмм, но также подробные прогнозы погоды, принятые с радиостанций Южной Америки и Африки, а также Австралии, вероятно для того, чтобы фальшивый журнал выглядел более убедительно. Когда судно Кроухёрста в конце концов нашли, четвертый журнал отсутствовал. Возможно, это и был судовой журнал фальшивого плавания. С практической точки зрения, вычисления «ложных» астрономических наблюдений солнца, т.e. расчеты, выполняемые в обратном порядке, занимают гораздо больше времени, чем обычные. Но только совершая подобные операции изо дня в день, можно создать видимость настоящего, убедительного судового журнала.
Нервное напряжение, которое предъявляла жизнь в одиночку, в надуманном измерении должно было быть очень большим, но тем не менее Кроухёрст сделал в этот период несколько записей интроспективного характера. Это его наблюдения за жизнью моря птицами и дельфинами, которые составляли ему компанию, но даже в этих записях проскальзывают откровения, по которым можно сулить о психическом состоянии Кроухёрста. 29 января на судно опустилась птица, похожая на сову, которая, несомненно, прилетела с суши. Он сделал краткую запись об этом событии под заголовком «Неудачник».
- Птица не подпускала к себе, как и подобает неудачнику. Она улетела, стоило мне предпринять малейшее усилие сблизиться с ней, и в конце концов уселась на краспицах бизань-мачты, где отчаянно цеплялась за вибрирующие штаги когтями, не при способленными для этого... Бедный, несчастный неудачник! Гигантский альбатрос, распростерший свои могучие крылья, рассекающие воздух, словно турецкие ятаганы, скользил вокруг судна, не совершив ни одного взмаха ими, словно насмехаясь над потугами неудачника выжить.
Затем стихи:
- Хоть немного пожалейте борющегося неудачника,
сердце которого вот-вот разорвется;
Ни следа здравого смысла; это не просто полет.
Пожалейте, пожалейте его. Но большую часть сожалений оставьте
Для того, кто не видит ни проблеска путеводного света в деяниях неудачника.
Да ведь это горькая мольба о понимании и сострадании, мольба, начисто лишенная мелкой бравады, которая так и сквозит в его магнитофонных записях, предназначенных для внешнего мира - мира людей.
Затем наступил настоящий кризис. Правый поплавок «Тейнмот Электрон» получил серьезное повреждение и начал принимать воду. Аварийные фанерные пластыри, в которых Кроухёрст так нуждался для ремонта, остались на берегу. Казалось, выхода не было - придется заходить в порт для ремонта. Это выросло в гигантскую проблему. Даже если бы он пожелал воспользоваться этим обстоятельством как почетным извинением для выхода из гонки, обман был бы неминуемо раскрыт, т.к. теперь Кроухёрст находился слишком далеко от того места, о котором радировал раньше. Можно предположить, что несколько дней он словно чего-то ждал, лавируя у побережья Аргентины, прежде чем окончательно решиться зайти в порт.
Кроухёрст избрал малопосещаемую судами якорную стоянку Рио-Саладо неподалеку от устья реки Ла-Платы. Он пришел туда утром 8 марта, исправил повреждения и снялся двое суток спустя. Хотя прибытие «Тейнмот Электрон» и отметили в журнале Береговой охраны, об этом никуда не сообщалось. Однако Кроухёрст не мог быть вполне уверен в этом, что, по-видимому, превратилось еще в один источник беспокойства.
Когда он покинул Рио-Саладо, то в своем воображаемом путешествии находился где-то между Новой Зеландией и мысом Горн. Приближалось время, когда его истинное плавание могло соединяться с воображаемым. Постоянно помня об этом, он направился на юг, к Фолклендским островам, в «Ревущие сороковые». Должно быть, это ирония судьбы, но 24 марта по пути на юг он разминулся, по-видимому, всего в нескольких милях с Тэтли, идущим на север. 29 марта он находился в зоне видимости Фолклендских островов, но было еще слишком рано радировать свое фальшивое местоположение в Тихом океане на подходе к Горну, поэтому он отвернул на север и в течение десяти суток лавировал почти на одном месте, прежде чем отправил свою первую радиограмму за последние три месяца:
Дэвон Ньюс Эксетер - Направляюсь Диего Рамирес. Лаг капут 17697 28-го. Какие новости в океане?
Ссылка на порванный лаглинь покрывала все противоречия между действительно пройденным и объявленным расстоянием, и все же он еще опасался дать свое точное местоположение, несмотря на то что вполне определенно упомянул, что приближается к небольшой группе островов Диего Рамирес, расположенных южнее мыса Горн. Его радиограмма была принята через пять суток после того, как Нокс-Джонстона заметили у Азорских островов. Само собой разумеется, все внимание прессы сосредоточилось на последнем. Это спасло Кроухёрста от тщательного изучения специалистами его маршрута, что могло бы выявить некоторые несоответствия между скоростью, с какой он пересек Южный океан, и временем возобновлена радиосвязи. И снова Фрэнсис Чичестер оказался в числе немногих, кто не удержался от скептических замечаний.
Ниджел Тэтли не ограничивал себя армейскими пайками. Фото "Vela"
Между тем Тэтли приближался к тропику Козерога, находясь довольно далеко от побережья Южной Америки, когда узнал, что Кроухёрст снова вышел на связь и идет к мысу Горн. Было ясно, что Кроухёрст едва ли сумеет оказаться в Англии раньше Тэтли, но ведь он стартовал позже более чем на месяц и, судя по его сообщению, резко сократил расстояние между ними. Если Кроухёрст сохранит эту скорость, то сделает самый быстрый переход вокруг земного шара. Тэтли стоически отнесся к новости о продвижении Нокс-Джонстона. В своей книге «В одиночку на тримаране» он пишет:
- Прибытие Робина Нокс-Джонстона, несомненно, расшевелит улей общественности, а сообщение о его местоположении там, где и ожидалось, было для меня радостным известием. Что касается Кроухёрста, то его вызов, так сказать, с тыла был для меня чем-то иным. Пусть так, но я смотрел на его вероятную победу без зависти, однако все еще стремился к победе, точнее - я очень не хотел, чтобы кто-нибудь побил меня... особенно на судне аналогичного типа.
Несомненно, что Тэтли стал выжимать из «Виктресс» даже невозможное и поставил максимальное количество парусов. По его словам - теперь он начал гонку всерьез. Однако судно не выдержало. Ночью 20 апреля, у экватора, почти в той точке, где он должен был пересечь линию прежнего курса на юг, случилась беда. В носовой части оторвало шпангоут, и в корпусе образовалась зияющая дыра. Первой реакцией Тэтли было направиться в ближайший порт, так как он счел гонку законченной, но снова победила его непреклонная решимость. Он залатал пробоину понадежней и снова нещадно погнал свою яхту. Он уже видел себя в Плимуте.
В то время как Тэтли боролся с повреждением корпуса, а затем снова направился к дому, Кроухёрст в Южной Атлантике все еще «выверял» время - ему пришлось прибегнуть к самым тщательным расчетам, чтобы не упустить момент, когда его фальшивое путешествие сомкнется с истинным, когда оба судовых журнала сольются в один и фантазия станет реальностью. Он безуспешно пытался связаться по радиотелефону с Клэр. Очевидно, это было для него очень важно, а не просто результатом изоляции; вероятно, сказывалось и нервное перенапряжение, в котором он пребывал. Период полного отрыва от внешнего мира наверно дал ему возможность «отдохнуть» от собственной фантазии, однако теперь, когда контакты возобновились, он стал размышлять о практической стороне осуществления своего обмана.
Робина Нокс-Джонстона не мучили такие проблемы. Он был почти дома на своем измызганном старомодном кече. Когда он вошел в Канал[ 21] и, над ним низко пролетали самолеты, снимая первые кадры о его прибытии; подошли два судна, чтобы приветствовать его, - на одном находились его мать и отец; это судно, к вящему неудовольствию спонсоров из «Санди миррор», было зафрахтовано «Дейли экспресс; репортеры и фото-графы из «Санди миррор» находились на другом судне. На подходе к Фалмуту эскорт увеличился, корабль военно-морского резерва стал сопровождать «Сухаили» в качестве официального эскорта, тут было множество яхт и прочих небольших судов, экипажи которых хотели воздать должное достижению Робина Нокс-Джонстона. 22 апреля в 3 часа 30 минут «Сухаили» преодолел финишный створ. Прозвучал выстрел пушки, означавший завершение гонки. Робин Нокс-Джонстон стал первым человеком, который без остановки обошел вокруг света под парусом в одиночку. Он преодолел около тридцати тысяч миль за 313 суток. Это не было очень уж быстрым временем, но во многих отношениях скорость тут не имела значения. Нокс-Джонстон завершил гонку, потому что знал, как нужно ухаживать за судном и управлять им.
Первыми, кто поднялся на борт его судна, были таможенники. Последовал традиционный, освященный временем вопрос «Откуда?» «Из Фалмута». - ответил Нокс-Джонстон.
Фалмут - Фалмут. Робин Нокс-Джонтстон оказался первым, потому что знал, как надо ухаживать за своим судном и как выжимать из него все возможное. Фото с Getty Images, практически совпадает с опубликованным в книге.
Это могло бы стать хорошим концом моего рассказа, однако гонка еще не завершилась и соревнование. рожденное «Санди таймс», все еще было открытым. Кроухёрст, который к этому времени совместил свое фальшивое местоположение с истинным, прислал лихую поздравительную радиограмму:
Бюро новостей Би-би-си. Как моряк рад успеху Нокс-Джонстона по-дружески напоминаю что он еще не победитель гонки. Напоминаю о необходимости точно различать Золотой Глобус и гонку. Победил Южную Атлантику. Кроухёрст.
Однако истинный судовой журнал Кроухёрста показывает, что он продолжал идти на юг еще четверо суток, а затем, когда все же повернул на север, то продвигался судорожными рывками, словно желая, чтобы Тэтли пришел домой раньше его, чтобы самому появиться следом и получить свою долю славы, но так, чтобы никто не занялся тщательным изучением его судового журнала, что неминуемо произошло бы, окажись он победителем. За несколько суток он прошел значительное расстояние, и в его судовом журнале даже зарегистрирован суточный «пробег» в 243 мили - по совпадению та же цифра, когда он объявил о своем фальшивом рекорде.
Робин Нокс-Джонстон, первая кружка пива за 312 дней. Фото Golden Globe Race
Тем временем Тэтли продолжал жестоко эксплуатировать свое поврежденное судно и к 20 мая достиг Азорских островов. Теперь до дома оставалась тысяча миль. В тот день разыгрался девятибалльный шторм; с наступлением темноты Тэтли убрал все паруса лег в дрейф. Была полночь, кoгда его разбудили странные царапающие звуки, доносившиеся с бака. Он инстинктивно понял, что, должно быть, оторвалась носовая часть левого поплавка, но когда включил освещение, то ужаснулся при виде воды, которая заливала каюту. Тэтли выбрался на палубу и увидел зияющую пустоту там, где когда-то был левый поплавок, который в момент расставания с главным корпусом каким-то образом проделал в последнем огромную пробоину. «Виктресс» быстро уходила под воду. У Тэтли нашлось ещё время, чтобы послать по радио сигнал бедствия, схватить в охапку судовые журналы и несколько навигационных инструментов и отдать найтовы[ 22] спасательного плотика на палубе, прежде чем та ушла у него из-под ног. В какое-то ужасное мгновение автоматический плавучий якорь плотика зацепился за что-то, затягивая его под вздыбленную корму судна. Тэтли удалось вовремя перерезать линь.
- Прости меня, "Вики", приходится покидать тебя. Затем началась агония. Порой я видел мельком корпус судна, рисовавшийся силуэтом над зубцами волн, затем стал виден только ходовой огонь, который бесстрашно мотался по воздуху среди хаоса волн Потом вода подобралась к аккумуляторам - огонь внезапно ярко вспыхнул, замигал и погас.
Тэтли провел остаток ночи под укрытием похожего на кокон тента резиновой лодчонки, которую подбрасывало на волнах, словно щепку. Утром появился самолет американской спасательной службы, и позднее итальянский танкер, наводимый самолетом, подобрал его. Он закончил свое кругосветное плавание подошел настолько близко к осуществлению поставленной цели, что уподобился бегуну-марафонцу, который, почти завершив свой бег, падает у ворот стадиона, когда до финиша остается всего один круг.
[21]Т.е. Английский канал - так в Англии принято называть Ла-Манш.- Прим. перев. Обратно
[22]Найтовы - крепёжные стропы или тросы. - Прим. ред. Обратно
Вперёд. Часть 5.