Князь Цицианов - по стопам барона Мюнхгаузена
У барона Мюнхгаузена была масса учеников и последователей в других странах. В России начала XIX века вдохновенными рассказами небылиц особенно прославился князь Дмитрий Евсеевич Цицианов, грузин по происхождению.
Однажды рассказывал он, что за ним бежала бешеная собака и слегка укусила его в икру. На другой день камердинер прибегает и говорит:
- Ваше сиятельство, извольте выйти в уборную и посмотрите, что там творится.
«Захожу я и что же вижу? - продолжал Цицианов: - Вообразите, мои фраки сбесились и скачут».
В другой раз он преспокойно уверял своих собеседников, что в Грузии очень выгодно иметь суконную фабрику, так как нет надобности красить пряжу: овцы родятся разноцветными, и при заходе солнца стада этих цветных овец представляют собой прелестную картину.
Уверял он также, что в деревне его одна крестьянка разрешилась от долгого бремени семилетним мальчиком, и первое слово его, в час рождения, было: «Дай мне водки!»
По словам Цицианова, однажды поднес он князю Потемкину сукно, вытканное из шерсти одной рыбы, пойманной им в Каспийском море.
Случилось, что в одном обществе какой-то помещик рассказывал об огромном доходе, который он получал от пчеловодства.
- Очень вам верю, - возразил Цицианов, - но смею вас уверить, что такого пчеловодства, как у нас в Грузии, нет нигде в мире.
- Почему так, Ваше Сиятельство?
- А вот почему, - отвечал Цицианов, - да и быть не может иначе: у нас цветы, заключающие в себе медовые соки, растут, как здесь крапива, да к тому же пчелы у нас величиною почти с воробья. Замечательно, что когда они летают по воздуху, то не жужжат, а поют, как птицы.
- Какие же тогда у вас ульи, Ваше Сиятельство? - спросил удивленный пчеловод.
- Ульи? - беспечно отвечал Цицианов, - да такие же, как везде.
- Но как же могут столь огромные пчелы влетать в обыкновенные ульи?
Тут Цицианов прикусил было язык, однако быстро нашелся:
- Здесь об нашем крае, - сказал он, - не имеют никакого понятия... Вы думаете, что везде так, как в России? Нет, батюшка! У нас в Грузии отговорок нет: хоть тресни, да полезай!
Любил Цицианов рассказывать, как преподнес он Потемкину (другой вариант - самой Екатерине II) шубу. Она умещалась в курьерской сумке и была столь легка, что "светлейший" даже не заметил, как ее накинули ему на плечи, а нечаянный порыв ветра унес подарок...
В другой раз Дмитрий Евсеевич якобы вез от Потемкина царице из Молдавии в Петербург горячий калач, да так спешил, что высунувшийся из кареты кончик шпаги стучал по верстовым столбам, как по частоколу...
Возможно, первые зрители "Ревизора" вспоминали эту историю, слушая рассказ Хлестакова о доставке ему горячего супа в кастрюльке прямо из Парижа.
Одного из своих собеседников Цицианов уверял, что сумел во время проливного дождя добраться до дома сухим, ловко пробираясь между каплями. Эта байка ожила в анекдоте про советского политического "долгожителя" члена Политбюро ЦК КПСС А.И. Микояна, про которого говорили, что он отправляется во время ливня на улицу без зонта и калош, так как способен всегда выходить сухим из воды.
Однажды рассказывал он, что за ним бежала бешеная собака и слегка укусила его в икру. На другой день камердинер прибегает и говорит:
- Ваше сиятельство, извольте выйти в уборную и посмотрите, что там творится.
«Захожу я и что же вижу? - продолжал Цицианов: - Вообразите, мои фраки сбесились и скачут».
В другой раз он преспокойно уверял своих собеседников, что в Грузии очень выгодно иметь суконную фабрику, так как нет надобности красить пряжу: овцы родятся разноцветными, и при заходе солнца стада этих цветных овец представляют собой прелестную картину.
Уверял он также, что в деревне его одна крестьянка разрешилась от долгого бремени семилетним мальчиком, и первое слово его, в час рождения, было: «Дай мне водки!»
По словам Цицианова, однажды поднес он князю Потемкину сукно, вытканное из шерсти одной рыбы, пойманной им в Каспийском море.
Случилось, что в одном обществе какой-то помещик рассказывал об огромном доходе, который он получал от пчеловодства.
- Очень вам верю, - возразил Цицианов, - но смею вас уверить, что такого пчеловодства, как у нас в Грузии, нет нигде в мире.
- Почему так, Ваше Сиятельство?
- А вот почему, - отвечал Цицианов, - да и быть не может иначе: у нас цветы, заключающие в себе медовые соки, растут, как здесь крапива, да к тому же пчелы у нас величиною почти с воробья. Замечательно, что когда они летают по воздуху, то не жужжат, а поют, как птицы.
- Какие же тогда у вас ульи, Ваше Сиятельство? - спросил удивленный пчеловод.
- Ульи? - беспечно отвечал Цицианов, - да такие же, как везде.
- Но как же могут столь огромные пчелы влетать в обыкновенные ульи?
Тут Цицианов прикусил было язык, однако быстро нашелся:
- Здесь об нашем крае, - сказал он, - не имеют никакого понятия... Вы думаете, что везде так, как в России? Нет, батюшка! У нас в Грузии отговорок нет: хоть тресни, да полезай!
Любил Цицианов рассказывать, как преподнес он Потемкину (другой вариант - самой Екатерине II) шубу. Она умещалась в курьерской сумке и была столь легка, что "светлейший" даже не заметил, как ее накинули ему на плечи, а нечаянный порыв ветра унес подарок...
В другой раз Дмитрий Евсеевич якобы вез от Потемкина царице из Молдавии в Петербург горячий калач, да так спешил, что высунувшийся из кареты кончик шпаги стучал по верстовым столбам, как по частоколу...
Возможно, первые зрители "Ревизора" вспоминали эту историю, слушая рассказ Хлестакова о доставке ему горячего супа в кастрюльке прямо из Парижа.
Одного из своих собеседников Цицианов уверял, что сумел во время проливного дождя добраться до дома сухим, ловко пробираясь между каплями. Эта байка ожила в анекдоте про советского политического "долгожителя" члена Политбюро ЦК КПСС А.И. Микояна, про которого говорили, что он отправляется во время ливня на улицу без зонта и калош, так как способен всегда выходить сухим из воды.