ВОИТЕЛЬНИЦА (9 глава, начало)
Виктория Ванюшкина на крыше дома в Красной Поляне. Лето 2007 г.
«Дед погиб в 42-м под Ленинградом…» (начало)
Я вам такую правду расскажу, что хуже всякой лжи.
Русская народная поговорка
Честность и профессионализм В, Ванюшкиной, которые она пронесла через всю жизнь, помогли ей избежать ошибок, диктуемых обычно групповыми интересами. По словам К.А. Крылова, ее «стремление к точности уберегло её от многих умственных болезней, которыми страдали и страдают российские “правые интеллектуалы”».
Последним ее завершенным переводом стала книга Леона Дегреля «Гитлер на тысячу лет». Появившиеся первоначально отдельными главами в ее ЖЖ, эти мемуары бельгийского ультраправого политика, командира 28-й добровольческой дивизии СС «Валлония» сразу же вызвали ряд замечаний внимательных читателей. Указывали на опечатки и описки. Виктория объясняла: «Дело в том, что переводилась книга по частному заказу, ему было просто интересно прочесть, поэтому он попросил лучше побыстрее, пусть даже с ошибками. Это уже потом возникла идея издания и предполагалось, что с текстом ещё поработает редактор».
Не были поставлены, однако, другие вопросы, которые несомненно, выдвигал сам текст мемуаров. Учитывая ее чуткость, Виктория не могла их не заметить. Однако, не будучи спрошена, она не высказалась о них сама, по своей инициативе, но при этом не причесала и сам текст, что свидетельствует о том, что своим принципам перевода она не изменила до конца. Не знаем, сделал ли это редактор книги, изданной в 2011 г. под измененным названием «Воспоминания и размышления». (Прямо как мемуары маршала Г.К. Жукова!)
О чем, однако, идет речь?
«В конце октября 1941 г., - вспоминал Дегрель, - танковые подразделения Райха увязли в ужасной грязи. Ни один танк не мог продвинуться вперёд. Ни одну пушку невозможно было сдвинуть с места. Всякое снабжение армии завязло на дорогах: не только питание для солдат, но и боеприпасы для артиллерии и бензин для танков. Мороз доделал остальное. В ноябре и в начале декабря 1941 г. он рос катастрофическим образом, от минус 15, до минус 20, до минус 35, достигнув, наконец, минус 50!»
Но, оказывается, «сорока-пятидесятиградусные морозы» были и в …Донецке, на Украине, где зимой 1941-1942 г. оказался Дегрель. Он описывает увиденное, как «безкрайнюю, всепожирающую белую пустыню», поминая «снежные бури, сметающие всё на своем пути».
«Я со своими бельгийскими товарищами сражался в снегах Донецка. Со всех сторон слышалось дикое завывание северного ветра, доносившего до нас голоса врагов. Наши окопы были выложены ледяными блоками. […] Страдания были невыразимыми. Неописуемыми. […] Раненые, упавшие в снег, замерзали мгновенно. Поражённые конечности за две минуты приобретали мёртвенно-бледную пергаментную окраску. Никто не рисковал выйти наружу, чтобы помочиться. В иные дни струя мочи замерзала на воздухе твёрдой жёлтой дугой».
Прямо-таки, «курская дуга». Как тут не повторить вслед за Гоголем: редкая птица долетит до середины Днепра. Более того: никакая не долетит. Никогда. У Дегреля, во всяком случае.
Но далее: «…Снег, иной раз, был нашей единственной пищей […] Тысячи солдат отморозили себе половые органы и анус. Носы, уши раздувались как огромные абрикосы, из которых сочился липкий, кровавый гной. Это был кромешный ужас. […] В грязной форме плотно, как зёрна в кукурузном початке, теснились блестящие как жемчужины яйца, отложенные кишевшими серыми вшами. Однажды, на грани отчаяния, несмотря на холод, я разделся догола - я убил на себе более семисот (тщательно подсчитал на “50-градусном” морозе. - С.Ф.) этих тварей. Наша одежда превратилась в лохмотья. Почерневшее исподнее ветшало с каждым днём. В конце концов, оно пошло на срочные перевязки для раненых (лохмотья грязного исподнего? - С.Ф.). Солдаты сходили с ума, и обезумев, с криками убегали в безкрайние снега, не разбирая дороги».
Что: у страха глаза велики? - Но тогда зачем говорить о «мужественных», «несгибаемых» воинах СС, выстоявших «в стальных грозах»?
И вот, оказывается, в чем истинная причина их поражения: вши, истрепавшиеся одежда и исподнее. Оттого европейцы, привыкшие к душу и мылу, убегали в снега, где, естественно, и замерзали.
И это не единственная такого рода неловкость. Вот, по тому же Дегрелю, одна из причин поражения под Сталинградом: «10 ноября 1942 г., т.е. за девять дней до советского наступления, Гитлер приказал перебросить машины 22-й немецкой танковой дивизии, находящиеся в резерве, для укрепления этого наиболее слабого участка фронта, обороняемого третьей румынской армией. Эти резервные танки больше месяца стояли укрытыми в целях маскировки под стогами сена. И никто даже не подозревал, что за это время крысы - да, да, крысы! - перегрызли и сожрали сотни метров проводов и кабелей электропроводки! Когда пришло время снять маскировку и выступить в поход тридцать девять из ста четырёх танков даже не завелись, а ещё тридцать семь других пришлось бросить по дороге. […] Стая оголодавших крыс стала одной из причин крупнейшего поражения на Восточном фронте! Если бы не они, сто четыре машины двадцать второй танковой дивизии смогли бы выстроить оборонительную линию до начала советской атаки. Проклятые зубы грызунов уничтожили нервную систему танков. Сопротивление советскому натиску было оказано лишь спустя тридцать часов после прорыва. Сопротивление всего из двадцати танков, которым удалось ускользнуть от аппетита этих прожорливых морд! За это время погибло более семидесяти пяти тысяч румынских солдат!»
Итак, к русским вшам на теле европейцев прибавим прожорливых русских крыс, выращенных на страх врагам в питомниках товарища Берии.
Ну, а что же сами русские?
«Русские, выросшие в снегах, были не только физически крепче нас и привычны к суровым морозам, но на протяжении веков научились выживать в этом ужасном климате. Они мастерски сооружали укрытия от холода, защищающие их куда надёжнее, чем жалкие и неуклюжие импровизированные убежища, построенные нами. Некоторые их зимние лагеря напоминали полуподземные поселения монгольских племён. Низкорослые энергичные лошадки ютились среди этих крепких, коренастых вооружённых мужиков, с прищуренными от постоянного вида сверкающего снега глазами, со скулами, пожелтевшими от жира, которым они обильно смазывали себя, чтобы защититься от мороза. На ноги, обмотанные несколькими слоями теплых портянок, они надевали валенки. Их многослойная форма была со всех сторон непроницаема для северного ветра. Они жили так веками. И эта суровая зима не стала для них особым сюрпризом. Надёжно защищённые от враждебной природы они даже смогли перейти в наступление на севере и на юге».
О русском лете в мемуарах Дегреля остались свидетельства столь короткие, сколь и гомерические: «Мы мчались по прекрасным равнинам Дона, по полям, засеянным кукурузой и подсолнечниками трехметровой (лучше бы пятиметровой! - С.Ф.) высоты, простиравшимся до края золотистого неба. С автоматом на шее, мы пересекали зелёные реки километровой ширины, разлитые у подножья холмов, возвышающихся над древними татарскими захоронениями […] Мы достигли границ Азии! Кто мог нас остановить?»
Но, как оказалось, было всё же кому: «Здесь царили русские, которые вовремя подготовили себе потайные убежища в густых зарослях или наверху в ветвях огромных деревьев. Повсюду они расставили нам сотни незаметных ловушек…»
Безконечная русская зима и кишащие в ветвях деревьев аборигены закончилась, когда пересекли границу в обратном направлении. Но там пошли уже иные проблемы. «…Огромный русский каток покатился в сторону западных стран». Началось «мученичество Европы».
«…Линия фронта трещала повсеместно, повсюду зияя провалами. Десятки тысяч танков, миллионы монголов и киргизов затопили Польшу, Румынию, Венгрию, Австрию, затем Силезию и Восточную Пруссию».
Монголы. Киргизы. Орды «зверолюдей», «недочеловеков». Правда тогда непонятно, как быть с помянутым бароном Р.Ф. Унгерном фон Штернбергом, истинным тевтоном-рыцарем, планировавшим вести сначала на Россию, а потом и на саму Европу орды неиспорченных, с его точки зрения, азиатов для восстановления попранной этими самыми европейцами своих Монархий?
Помните как у Алексея Широпаева:
Буряты, монголы, казаки -
На запад, на запад, на запад,
Туда, где сверкает столица,
Легенда, как туча, стремится.
На офисы, факсы и пластик -
Мистерия шашек и свастик.
Смотрите: на банковских стенах
Пульсирует конская пена.
В ребристые ваши тоннели
Бураны степные влетели,
И рушит компьютеров недра
Империя бронзы и ветра.
Сорвав занавески и шторы,
Влетят в сновидения ваши
Казаки, буряты, монголы,
Влекомы прибоем Ла-Манша.
Как язву, незримые сотни
На вас насылает сегодня
Тевтонец в косматой папахе,
Махатма заката и плахи.
Холодный, немой, как могила,
Он, встав на оплавленных плитах,
В разряженный воздух зенита
Поднимет штандарт Михаила.
Штандарт золотой Михаила.
Ни на этот, ни на другие вопросы нет никаких вменяемых ответов.
Продолжение следует.