ОПАЛЕННЫЙ АДОМ (20)

[sergey_v_fomin]

А. Блок. 1917 г.

«Последние дни старого режима» (начало)

Блок был широко информированным сотрудником Комиссии. С самого начала в ней работе он не ограничивался прямыми своими обязанностями
Положение Блока было отличным от своих коллег. «…В противоположность некоторым другим, - отмечала Л.Я. Гуревич, - Блок постоянно появлялся в помещении Комиссии и принимал в ее делах самое активное участие» (Л. Гуревич «Из воспоминания о Блоке». С. 846).
«Весь документальный материал, собранный ЧСК, - отмечают исследователи, - прошел через руки А.А. Блока. Он не только читал по нескольку раз каждую стенограмму, но и сам вел протоколы ряда допросов, независимо от присутствовавших стенографисток.
Сохранились написанные А.А. Блоком от руки: “Содержание допроса князя Андроникова Михаила Михайловича”, допрос М.А. Беляева, содержание допроса В.Л. Бурцева, содержание допросов А.Т. Васильева и А.Н. Веревкина, допросы В.Н. Воейкова, В.М. Волконского, А.А. Вырубовой, А.В. Герасимова, допрос Н.Д. Голицына, А.И. Гучкова, “Показания Дубенского Дмитрия Николаевича и выдержки из его дневника”, допроса Н.И. Иванова, П.Н. Игнатьева, а также рукописи еще 23 допросов, документов, выдержек из дневников и записок подследственных (См. ИРЛИ. Ф. 654. Оп. 5. Д. 1-23).
Именно Блок выносил содержание всех допросов на поля машинописного текста. Потом эти “фонарики” были сведены в “содержание” и петитом набраны пред текстом каждой стенограммы. Таким образом, он оставил после себя […] такой своеобразный памятник, как сводку содержания всех стенограмм, выполненную в оригинальной, образной манере. […]
…К исходу деятельности ЧСК в октябре 1917 г. А.А. Блок владел собранным материалом больше, чем кто-либо другой из членов Комиссии и редакторов» (Б.Д. Гальперина «Работа А. А. Блока “Последние дни Императорской власти”». С. 360, 367).
Еще 1 августа 1917 г. Блоку для отчета ЧСК Учредительному собранию по плану, составленному Е.В. Тарле, было поручено написать раздел документа «Последние дни старого режима».
Работа А.А. Блока над книгой происходила на фоне последних дней Временного правительства, прихода власти в России большевиков, прекращения работы ЧСК, припрятывания некоторых важных документов в Пушкинский дом…
Тема будущей книги появляется в дневниковых записях Блока, начиная с августа:
(1.8.1917): «Заседание в Комиссии (редакционной) с Д.Д. Гриммом. […] Я, по-видимому, беру, кроме “Протопопова”, “Последние дни старого режима”» (А. Блок «Дневник». С. 241-242).
(3.8.1917): «Весь день составляю по газетам канву из известного политического матерьяла, для того чтобы расшивать потом по ней узоры матерьялов, добытых Комиссией (сегодня и вчера вечером - с декабря до половины января 1917)» (Там же. С. 242).
(5.8.1917): «День для меня большой. Заседание во дворце, из частей которого для меня стали немного выясняться контуры моей будущей работы. Вместе с тем, я чувствую величайшую ответственность, даже боюсь несколько. Тему я определил с 1 ноября. […] Разговор с Тарле о моей теме» (Там же. С. 243-244).
Таким образом, прежде чем приступить к написанию очерка, Блок по газетам составил хронику важнейших событий в Петрограде с 1 сентября 1916 г. по 26 февраля 1917 г. Канвой послужили сообщения (часто лживые) газет и клеветническая речь П. Н. Милюкова в Думе 1 ноября. В соответствии с этой основой происходила дальнейшая подгонка документов.
(18.8.1917): «Доклад председателю. Споры с секретарями. Разговоры с Д. Д. Гримом. Разговор с Тарле. Разговор с Миклашевским. […] Программа моей главы» (Там же. С. 248).
(19.8.1917): «Я передал Тарле программу своей главы и список намеченных допросов» (Там же).



Заседание Чрезвычайной следственной комиссии в Зимнем Дворце. В первом ряду (слева направо): Л.Я. Гуревич, секретарь редакции, Е.В. Тарле, С.Ф. Ольденбург, А.А. Блок, М.П. Миклашевский.

7 сентября Блока избрали членом Литературно-театральной комиссии при государственных театрах. Но работу над стенограммами он все еще продолжает, хотя и не с прежним уже интересом. В архиве сохранился документ ЧСК от 2 ноября, в котором А.А. Блока просили завершить порученную ему работу к 1 (Б.Д. Гальперина «Работа А.А. Блока “Последние дни Императорской власти”». С. 363. Со ссылкой на: ИРЛИ. Ф. 654. Оп. 5. Д. 27. Л. 14).
Официальная служба А.А. Блока в ЧСК завершилась 10 ноября, но он продолжал и далее работать над порученной ему частью отчета Комиссии Учредительному собранию, разогнанного большевиками в ночь с 6/19 на 7/20 января 1918 г.
После некоторого перерыва, вероятно, брошенная уже, было, работа возобновляется в совершенно новых условиях. Таким образом, решающую роль в судьбе очерка Блока формально сыграл большевицкий переворот.
Большая часть рукописи была написана в феврале-марте 1918 г. Полностью завершена была работа 3 апреля.
(16.3.1918): «Ночью - синхронистические таблицы» (А. Блок «Записные книжки, 1901-1920». С. 395).
(18.3.1918): «Вечером - некоторые занятия (“Последние дни самодержавия”)» (Там же. С. 396).
(21.3.1918): «У П. Тагера (С.Ф. Ольденбург и я и М.П. Неведомский). […] Об окончании статьи. Письмо от Н.К. Муравьева. План моих работ. О деле - три минуты, остальное - разговоры, споры» (Там же).
(29.3.1918): «“Последние дни старого режима” окончены вчерне» (Там же. С. 397).
(2.4.1918): «“Последние дни старого режима”. Кое-что сделано» (Там же. С. 398).
(3.4.1918): «Из Академии наук - две стенограммы (передать мои книги С.Ф. Ольденбургу и четыре стенограммы для хранения в Академии наук) и статья “Последние дни старого режима”, которую кончил сегодня» (Там же).
Особенно тщательно работал Блок над первой фразой, как литератор прекрасно понимая ее решающее значение. Этот профессиональный подход во много раз усиливал эмоциональное воздействие на читателя, не имевшего привычки самостоятельно анализировать ход, причины и последствия исторических событий.
Шесть раз правил ее поэт пока она приняла настоящий свой вид (Б.Д. Гальперина «Работа А. А. Блока “Последние дни Императорской власти”». С. 365. Со ссылкой на: ИРЛИ. Ф. 654. Оп. 5. Д. 212. Л. 18 об.):
«На исходе 1916 года все члены государственного тела России были поражены болезнью, которая уже не могла ни пройти сама, ни быть излеченной обыкновенными средствами, но требовала сложной и опасной операции» (А. Блок «Собр. соч. в 6 томах». Т. 5. С. 282).
Все опять-таки, как всегда, без каких-либо доказательств.
Между тем контакты А.А. Блока с сотрудниками официально уже не существовавшей ЧСК не прекращались. Да и сам очерк, написанный им, он не считал вполне своим. Все сказанное подтверждается опять-таки разновременными записями Блока:
(8.4.1918): «В Академии наук. В первой части моей статьи, говорит С.Ф. Ольденбург, надо коснуться нескольких слов, нарушающих общий летописный тон» (А. Блок «Записные книжки, 1901-1920». С. 398-399).
(12.4.1918): «Р.В. Иванов[-Разумник] уезжает в Москву в воскресенье. Выйдет I книжка “Нашего пути” (?)».
(15.4.1918): «К Р.В. Иванову на Лиговку. Разговор о статье» (Там же. С. 400).
(16.4.1918): «Звонил, уезжая, Р.В. Иванов. Он был сегодня у Ольденбурга, который не имеет ничего против печатания части моей статьи в “Нашем пути”, но отослал Р.В. к Муравьеву» (Там же).
(18.4.1918): «…“Последние дни старого режима”» (Там же. С. 401).
(19.4.1918): «В Академии наук утром. Знакомство с Модзалевским и др. Много разговоров» (Там же).
(23.12.1918): «Телефон от Щеголева. Сегодня или завтра придут за “Последними днями старого режима”» (Там же. С. 441).
(26.3.1919): «Письмо Муравьеву» (Там же. С. 454).
Статья в «Нашем пути» напечатана так и не была. Из приведенных записей следует, что Пушкинский дом был хранилищем документов ЧСК, что академик С.Ф. Ольденбург (после Октябрьского переворота, по крайней мере) все еще оставался одним из главных деятелей как бы не существовавшей Комиссии, облеченным полномочиями принимать решения наряду с Н.К. Муравьевым (которому, вероятно, это было почему-то затруднительно).
«Ал[ександр] Ал[лександрович], - вспоминала М.А. Бекетова, - закончил статью “Последние дни старого режима”, предназначавшуюся для отчета Учред. Собранию, в апреле 1918 г., но после октябрьского переворота и разгона Учред. Собрания она потеряла свое первоначальное значение и осталась у него на руках, как исторический материал. Сдав работу и документы, он передал статью Щеголеву…» (М.А. Бекетова «Воспоминания об Александре Блоке». С. 172).
Журнальная публикация сохраняла название, принятое ЧСК для VII раздела отчета Учредительному собранию: «Последние дни старого режима». Она появилась в журнале «Былое» (А. Блок «Последние дни старого режима» // «Былое». 1920. № 15. С. 3-50).
(8.10.1920): «Около 5-ти Щеголев принесет “Былое” (№ 14 и 15) и гонорар. Ему книги и расписка» (А. Блок «Записные книжки, 1901-1920». С. 504).
В 1922 г. эту работу перепечатал берлинский «Архив русской революции» (Т. IV. С. 5-54). Однако еще за год перед этим в петроградском издательстве «Алконост» увидело свет первое отдельное издание очерка А.А. Блока. При этом название было изменено. Оно было озаглавлено «Последние дни императорской власти». На обложке значилось: «По неизданным документам составил Александр Блок».



Обложка книги «Последние дни Императорской власти». По неизданным документам сост. Александр Блок. Пг. «Алконост». 1921. - 168 с. Тир. 5000 экз.

В приложении к книге были напечатаны ряд документов. Корректура была подписана Блоком за месяц до смерти. На экземпляре из библиотеки поэта имеется пометка чернилами: «Получ[ил] 17/XI-21» («Библиотека Блока. Описание». Сост. О.В. Миллер, Н.А. Колобова, С.Я. Вовина. Вып. 2. Л. 1985. С. 200). Вплоть до начала выхода в 1924 г. щеголевского семитомника блоковская книжка оставалась единственной публикацией официальных материалов ЧСК.
Одним из первых еще в 1920 г. после выхода в свет в журнале «Былое» очерка «Последние дни старого режима» сумел оценить вклад Блока С.Я. Штрайх. Перемежая ложь с затаенной правдой, он отмечал, тем не менее, чем оказался ценен Блок разрушителям России: «Умело использовать такой глубоко драматический материал, как документы о конвульсиях издыхающего царизма не всякому под силу. А.А. Блок […] выбрал почти одно только типичное для характеристики отжившего строя, отверг все анекдотическое, все пестро глумящее, все бульварно-манящее» («Жизнь искусства». 1920. 5 октября).
С тех пор подобные оценки стали общим местом советской историографии определенного сорта.
Специалист по деятельности Советов доктор исторических наук, ведущий сотрудник РГИА Б.Д. Гальперина, известная, в частности, тем, что, после кончины историка В.И. Старцева, в качестве «научного редактора» его трудов сумела ловко причесать личность и взгляды этого известного исследователя масонской проблемы, относится к ценителям и этого труда А.А. Блока. Цель - без сомнения - продлить жизнь деяниям Блока 1917 года.
Эта тенденция хорошо просматривается вот в этих строчках очерка Гальпериной, посвященного памяти Старцева: «Талантливый исследователь впервые показал, что русские масоны начала века - это не кучка авантюристов, управляемых сионистами из-за рубежа, и пытающихся зомбировать все человечество и русский народ прежде всего, а настоящие патриоты, высокообразованные и интеллигентные люди, лучшие умы России, которые не могли смириться с тем, что политика царя Николая II и его ближайшего окружения ведет страну к катастрофе, разинщине и анархии» (Б.Д. Гальперина «Старцев: от Ленина до Оссендовского» // «Петербургская историческая школа. Альманах. Приложение к журналу для ученых “Клио”». Второй год. Выпуск памяти В.И. Старцева. СПб. «Нестор». 2002. С. 105. См. также ее предисловие «От научного редактора» к сб.: В.И. Старцев «Тайны русских масонов». СПб. 2004. С. 5-6).



Виталий Иванович Старцев (1931-2000) - доктор исторических наук, член-корреспондент Российкой академии образования.
Белла (Берта) Давыдовна Гальперина (род. 1930) - уроженца Житомирской области, окончила отделение археологии Исторического факультета ЛГУ (1953). Работала в 1950-х в археологических экспедициях и экскурсоводом в Петропавловской крепости. Научный сотрудник Ленинградского отделения Центрального Государственного архива Октябрьской революции (1958-1978). С 1970 г. в Центральном Государственном архиве СССР (ныне Российский Государственный исторический архив). Доктор исторических наук (1991).

«…Книга А.А. Блока как-то отошла на второй план, - сожалеет Белла Давидовна. - […] Найденные Блоком выразительные места […] стали классическими, хрестоматийными примерами при описании февральских дней. Она […] заняла свое место как обязательный источник о событиях Февральской революции в России» (Б.Д. Гальперина «Работа А. А. Блока “Последние дни Императорской власти”». С. 355».
Гальперина, разумеется, забывает упомянуть, что таковым было отношение к книге Блока в советских учебниках и в исследованиях советских историков. Переоценка книги Блока неизбежна, но ей все кажется, что роль ее «в историографии революции […] еще не отмечена должным образом» (Там же).
Более того, по Гальпериной, «предложенный А.А. Блоком проект публикации отчетов [ЧСК] небезынтересен и в наши дни» (Там же. С. 367). И уж, разумеется, «интересен» не как пример фальсификации…

Продолжение следует.