ВЕЛИКАЯ?.. БЕЗКРОВНАЯ?.. РУССКАЯ?.. (18)
Митрополит Петроградский и Ладожский Питирим (Окнов, 1858-1920), назначенный на кафедру 23 ноября 1915 г. За верность Царской Семье и благожелательное отношение к Их Другу до сих пор подвергающийся самой безстыдной клевете.
Захват Первоиерарха
Митрополит Питирим (Окнов) был арестован в Александро-Невской Лавре.
В первый же день революции, рассказывал впоследствии Владыка товарищу обер-прокурора Св. Синода князю Н.Д. Жевахову, «в мои покои ворвалась пьяная толпа солдат и объявила, что должна обыскать мои помещения, чтобы удостовериться, нет ли там оружия. Это у митрополита-то! - сказал Владыка, улыбнувшись. - […]
Обыскав все помещение, перерыв все вещи и, может быть, унеся с собой какие-либо ценности, солдаты ушли, а на смену им вскоре пришли другие, с тем чтобы арестовать меня и увезти, по приказу Керенского, в Думу. Меня грубо схватили, усадили в автомобиль и повезли по Невскому проспекту среди разъяренной толпы, готовой каждую минуту растерзать меня. Что я пережил, Одному Богу известно…
Митрополичьи покои Александро-Невской Лавры.
Толпа была так велика, что автомобиль едва двигался. Толпа бушевала, слышались выстрелы… В тот момент один из преступников вскочил на подножку автомобиля и, схватив меня за рукав рясы, силился вытащить меня из автомобиля.
Между ним и сопровождавшим меня конвоем завязалась борьба, и неизвестно, чем бы она кончилась, если бы преступник не был сражен пулей, попавшей ему в рот, и замертво не свалился на мостовую. Шофер воспользовался минутным замешательством толпы и как стрела помчался вперед, сворачивая то вправо, то влево, пока не доставил меня в Думу».
«Пришел Карташов, - фиксирует З.Н. Гиппиус в дневниковой записи приход к ней 28 февраля будущего министра исповеданий Временного правительства, - …и …в экстазе […]:
- Сам видел, собственными глазами, Питиримку повезли! Питиримку взяли и в Думу солдаты везут!
Это наш достойный митрополит, друг покойного Гриши».
«Вчера, - записал 1 марта в свой дневник Д.В. Философов, - Карташев сам видел, как взяли Питирима в автомобиле, а через полчаса баба какая-то ему подробно рассказала, как “Владыку везли на простых дровнях”. Сегодня на кухне “знакомая женщина” рассказывала Аксюше, что Царицу арестовали вместе с Питиримом в бане (sic!)».
Так рождались самые невероятные слухи, прикрывавшие реальные, но гораздо более страшные вещи…
«Молодой чиновничек, - читаем в воспоминаниях земца В. Булгакова, - […] рассказал, как вчера при нем привели в Думу митрополита Питирима. Он вошел вот в этот самый зал в одежде епископа, в белом клобуке, бледный… “Распутин! Распутин!” - стали кричать ему все присутствовавшие.
- Почему же об аресте Питирима в “Известиях” ничего не писали?
- Боятся, что еще народ верит в сан Питирима».
Владыка был доставлен в Министерский павильон. Судя по составленному задним числом официальному документу, митрополита Питирима встретил в Таврическом Дворце друг Керенского масон В.М. Вершинин, который-де «объяснил митрополиту, что распоряжения об его аресте Временным комитетом дано не было и что Временным комитетом ему будет немедленно предоставлена, если он пожелает, возможность безопасно вернуться в свою обитель. Митрополит сперва пожелал остаться в Таврическом Дворце…»
Галерея, соединяющая Таврический дворец с Министерским павильоном. Современный снимок.
Комендант Таврического дворца Перетц, не без язвительности, писал о том, как Митрополит, «сидя у дверей, в полубезсознательном состоянии, благословлял всех своих знакомых, которых следом за ним под конвоем доставляли в Министерский павильон. Тут сказался в нем ярый реакционер. Рука его не поднималась для благословения граждан Новой России; он благословлял только старых ее тиранов, своих соратников на поприще деспотизма и безправия».
Сохранились воспоминания градоначальника Петрограда о том, как это происходило на деле. «При входе в павильон, - писал генерал А.П. Балк, - у дверей сидел на стуле в коридоре бледный, изнеможенный, в белом клобуке и панагии Петроградский митрополит Питирим. Я неожиданно остановился против него и громко сказал: “Владыко, благословите меня”. Еврейская молодежь, занятая маршировкой, не ожидала этого, изумленно поводила глазами. Один из них продолжал держать револьвер в вытянутой вверх руке. Митрополит благословил меня и генерала Казакова».
«Вскоре к Питириму, - продолжал Перетц, - были допущены какие-то духовные особы, имевшие с ним конфиденциальную беседу».
Судя по уже цитировавшемуся нами официальному документу, ведущую роль при этом играл будущий первый революционный обер-прокурор Св. Синода масон В.Н. Львов. Именно он «препроводил» Владыку «в павильон, где находились арестованные министры и другие лица, но засим, после переговоров с членами Государственной думы (фамилии которых в документе не указаны. - С.Ф.), он согласился вернуться в Александро-Невскую Лавру».
Владимiр Николаевич Львов (1872-1940) - член Государственной думы III и IV созывов, обер-прокурор Св. Синода во Временном правительстве (3 марта - 24 июля 1917 г.). Открытка 1917 г. Художник Михаил Рундальцов.
Одним из тех, кто проводил эту «беседу», был депутат IV Государственной думы (фракция центра) священник Симеон Крылов. Сей священнослужитель из Самарской губернии входил в состав думской Комиссии по делам Православной Церкви; был известен своими выступлениями о «темных силах».
После переворота он наряду с некоторыми другими депутатами ведал приемом и размещением арестованных. Именно о. Симеон добился того, чтобы митрополита Питирима поместили в переднюю комнату Министерского павильона, а потом в ходе «беседы» с Владыкой «сумел добиться от него заявления об отставке» (А.Б. Николаев).
Симеон Алексеевич Крылов (1874 - после 1931) - сельский священник из Самарской губернии, депутат IV Думы. В 1931 г. был арестован и «за антисоветскую агитацию» приговорен тройкой ОГПУ к 10 годам заключения. Дальнейшая судьба его неизвестна.
На имя председателя Государственной думы М.В. Родзянко Владыка передал следующее заявление: «Настоящее мое высокое в церковной иерархии положение меня всегда тяготило, а потому охотно желаю уйти на покой и поселиться или в монастыре, или в частном помещении, вблизи храма Божия, и пользоваться врачебной помощью. Непременное желание мое также, чтобы мне иметь при себе людей по моему выбору, которые покоили бы мою старость. Митрополит Питирим. 1917 г. Февр. 28».
Итак, результатом этой «беседы» стало отречение Питирима от митрополичьего сана, «после чего он был отпущен на покой в Александро-Невскую Лавру». (Правда, на деле, попал он после этого в больницу.)
В действительности, даже по сообщениям газет, все выглядело иначе: «Св. Синод определил назначить уволенному на покой митрополиту Питириму местожительством незначительный мужской монастырь на горе Бештау близ Пятигорска» («Новое время». 7.3.1917).
Этот торг властей с арестованным Владыкой - одна из нераскрытых страниц истории Русской Православной Церкви. Как, кстати говоря, и допросы насельников и рабочих Александро-Невской Лавры, производившиеся с конца мая по июнь судебным следователем по важнейшим делам Петроградского окружного суда Александровым в бытность обер-прокурором Синода В.Н. Львова, по настоянию последнего.
Главным предметом интереса следователя, судя по опубликованным частично материалам, были взаимоотношения Г.Е. Распутина с митрополитом Питиримом и появления Григория Ефимовича в обители.
Для сравнения приведем историю с другим арестантом временщиков - протопресвитером военного и морского духовенства Российской Империи Георгием Шавельским, тем самым, о котором Император в Своем письме из Ставки от 6 апреля 1916 г. сообщал Государыне (6.4.1916): «Не чувствую себя в настроении исповедоваться у Шав[ельского], потому что боюсь, чтоб оно не принесло вместо мира и спокойствия душе обратного!» Характерно также в связи с этим отношение о. Георгия к Царю сразу же после февральского переворота 1917 г. (См.: Каронинский Н. Как предупреждали Царя // Петроградский листок. 1917. № 66. 18/31 марта. С. 2).
Георгий Иванович Шавельский (1871-1951) - происходил из выкрестов, протопресвитер военного и морского духовенства (с 22 апреля 1911). С 24 октября 1915 г. присутствующий в Св. Стноде. Масон.
К доставленному 9 марта под конвоем в Министерский павильон о. Георгию сразу же «были допущены некоторые священники, члены Государственной думы; с ними он имел продолжительную беседу, результатом которой было освобождение на другой день из-под ареста».
Инициатором его ареста (с 13 часов 9 марта до 22 часов 10 марта 1917 г.) был Н.В. Чайковский - представлявший в Исполкоме Совета трудовиков. Сразу же после освобождения о Георгий получил от Керенского приказ немедленно отравляться в Ставку. На II Всероссийском съезде военного и морского духовенства 9 июля 1917 г. большинством голосов был избран протопресвитером военного и морского духовенства.
Весьма характерная фотография протопресвитера Георгия Шавельского, раскрывающая «непрговоренные» смыслы. Ставка. 1915 г.
«Я должен покаяться, - писал Дворцовый комендант ген. В.Н. Воейков, - в своей непростительной ошибке, за которую мне пришлось услышать немало упреков: когда скончался предшественник Шавельского - протопресвитер Е.П. Аквилонов, по уму, благородству и порядочности представлявший из себя личность выдающуюся, я принял на себя грех рекомендовать на такую высокую должность Г.И. Шавельского.
К сожалению, последний не оправдал возлагавшихся на него со стороны “несознательных” элементов паствы надежд, но зато в тот день был успешно поддержан “сознательными” элементами из числа духовных лиц, заседавших в Государственной думе, благодаря ходатайству которых и был очень скоро освобожден».
По воспоминаниям о. Всеволода Шпиллера, в Болгарии (т.е. уже в эмиграции) о. Георгий Шавельский усердно посещал заседания масонской ложи…
Продолжение следует.