ТАРКОВСКИЕ: ЖЕРТВОПРИНОШЕНИЕ (часть 157)
Советские войска пересекают советско-румынскую границу.
Испытание войной (продолжение)
Но тот, кто двигал, управляя
Марионетками всех стран, -
Тот знал, что делал, насылая
Гуманистический туман…
Александр БЛОК.
После поражения под Сталинградом румыно-германские отношения претерпели, со стороны Бухареста, фундаментальные изменения. Внешне всё оставалось по-прежнему. Однако маршал Антонеску стал искать, хотя и весьма аккуратно, способы выхода из войны.
Лакмусовой бумажкой перемен было изменение отношения к румынским евреям (Кондукэтор, несомненно, хорошо понимал, где находится «кощеева игла»), причем именно к тем, которые находились за пределами Королевства (это, между прочим, еще одно очко в пользу мыслительных способностей маршала).
Маршал Ион Антонеску прикладывается к Св. Евангелию в кишиневском соборе Рождества Христова во время торжественной службы в дни четвертьвекового юбилея присоединения Бессарабии к Румынии. 26 марта 1943 г. Фото Вилли Прагера.
Именно благодаря хлопотам Антонеску, в паспортах румынских евреев, по тем или иным причинам находившимся на территории Третьего Рейха, немецкие (sic!) чиновники, начиная с 1943 г., не могли уже ставить традиционный штамп «Еврей».
А с декабря 1943-го, когда военно-политические перспективы сомнений уже почти что не вызывали, к этой политике смягчения присоединился также заместитель премьер-министра Михай Антонеску. Он же, будучи, как известно, и министром иностранных дел, пытался зондировать почву для выхода Румынии из войны, чем привлек внимание Гестапо и гнев Гитлера, потребовавшего даже отставки отступника.
Парад в Кишиневе в честь 25-летия вхождения Бессарабии в состав Румынии. 26 марта 1943 г. Фото Вилли Прагера.
Тем временем реальная военная опасность придвигалась к румынским границам всё ближе и ближе.
13 марта 1944 г. советские войска вышли к Южному Бугу - границе Транснистрии.
Всего лишь две недели спустя, заняв часть Бессарабии, красные части были уже на собственно румынской территории - в северной части Запрутской Молдавии.
В те же дни (24 марта) состоялась одна из последних встреч Фюрера и Кондукэтора. На ней Гитлер пообещал своему союзнику вернуть отторгнутую в 1940 г. Северную Трансильванию Румынии.
При этом болезненность этой проблемы была усилена словами Германа Геринга, сказанными им незадолго до этого в беседе с Ионом Антонеску: «…В конце концов, зачем вы ссоритесь с Венгрией из-за Трансильвании, которая по существу больше немецкая, чем румынская или венгерская».
Встреча Гитлера и Антонеску.
Между тем битва за Бессарабию не была закончена. В ходе боев обе стороны были истощены. На линии огня установилось затишье.
12 апреля Москва предложила Румынии перемирие, выдвинув условия, которые, однако, оказались неприемлемыми.
Бюст Иона Антонеску в одном из павильонов, открытой в Кишиневе 31 октября 1942 г. выставки «Освобождение».
Что касается Бухареста, то там решили взять курс на Лондон.
Проанглийские настроения традиционно были сильны во внешнеполитическом ведомстве Румынии.
Одним из горячих адептов такой линии был еще министр иностранных дел в 1927-1928 и 1932-1936 годах, а в 1928-1932 гг. посланник в Лондоне - Николае Титулеску (1882†1941).
По своим воззрениям это был дипломат-космополит, западник и германофоб. Тип румынского Литвинова (кстати, с советским наркоминделом они находились в доверительных отношениях).
Не случайным был, разумеется, и его конфликт с Легионом, описанный дипломатом (со своей, разумеется, точки зрения) в брошюрке «Я и Железная Гвардия» (1937).
Титулеску был одним из тех, кто требовал от Кароля II запретить Легионерское движение.
Корнелиу Кодряну, в свою очередь, критиковал его за активное за несовместимое с его статусом вмешательство во внутреннюю политику страны, обвиняя в том, что тот, мол, служит интересам международного масонства. Капитан с негодованием отверг исходившее от Юлиу Маниу предложение о примирении.
Проводившаяся Титулеску внешняя политика (англо-французские «гарантии», поддержка принципов «коллективной безопасности», сближение с СССР) привела, в конце концов, Румынию к краху, а его - к отставке.
«Его надо казнить! - передавал возмущение Мирчи Элиаде деятельностью министра в 1936 г. в своем дневнике Михаил Себастиан. - Поставить к стенке! Расстрелять из десятка пулеметов! Изрешетить его пулями! Повесить за язык!»
Николае Титулеску с женой Катериной. Канны. 1927 г.
Сразу же после отставки Николае Титулеску выехал за границу, где жил сначала в Швейцарии, а затем во Франции, скончавшись 17 марта 1941 г. в Каннах, успев «продегустировать» реальные плоды своей политики.
Поспешный отъезд из страны был весьма своевременен. Бухарестская его квартира была разгромлена железногвардейцами, а библиотека сожжена.
Другим активным игроком в пользу англичан был лидер Национальной крестьянской партии Юлиу Маниу, о котором мы уже как-то писали.
http://sergey-v-fomin.livejournal.com/157273.html
Шеф внешнеполитического ведомства ушел, но засеянное им поле, дало обильные всходы.
Уже в июле 1942 г., оказавшись проездом в Берлине, Мирча Элиаде, служивший атташе по печати и пропаганде в Португалии, записал в своем дневнике впечатления от общения там с румынскими дипломатами: «Все сотрудники румынского посольства, с которыми я смог переговорить, - англофилы».
Начиная с марта 1941 г., генеральный консул Константин Караджа хлопотал перед бухарестскими властями об улучшения положения румынских евреев, оказавшихся в Германии, увенчавшиеся после Сталинградского разгрома (как мы уже об этом писали) успехом.
Всё это, заметим, происходило не где-нибудь, а в столице Германии!
После возвращения Элиаде к месту своей службы в Лиссабон записи об открытом англофильстве представителей румынского дипломатического корпуса появляются в его дневнике практически непрерывно.
19 ноября 1942 г.: «В спорах с англофилами более всего мне действует на нервы тот факт, что политическая ангажированность заставляет их игнорировать основной итог нынешней войны: вступление России в мiровую историю».
(Для Элиаде, разумеется, был важен не собственно русский, а ярко выраженный «коминтерновский» фактор, совершенно открыто продвигавшийся советским руководством при открытом попустительстве британской стороны. Ученый называл эту неожиданно возникшую спайку «англо-большевиками».)
«Безответственные и англофилы счастливы», - так в записи от 3 февраля 1943 передает Элиаде противоестественную реакцию своих коллег в Португалии на известие о поражении под Сталинградом, сопровождавшемся гибелью тысяч их соотечественников.
Попытки работников Министерства иностранных дел Румынии наладить связи с англичанами и американцами носили в это время едва ли не открытый характер.
«В этой решающей буре нас ведут слепцы», - комментировал такого рода действия Мирча Элиаде в дневниковой записи от 7 июня 1943 г. (Не забудем, что Министерство иностранных дел возглавлял в то время ближайший сотрудник маршала - Михай Антонеску.)
Говоря об «идиотских действиях наших лидеров, которые пытаются вести двойную игру с англосаксами», Элиаде имел в виду, по его словам, отправляемых из Бухареста «кретинов-эмиссаров, которых тут же хватает Гестапо». Все эти надежды на Лондон он называл «трагической иллюзией».
Высадку англо-американцев в Нормандии в 1944 г. Элиаде характеризовал следующим образом: «Вторжение началось, и я не могу найти утешения при виде унижения Европы, свидетелем которого я являюсь» (запись 6.6.1944).
Это, собственно, о том «англо-американском порядке», который еще в 1943 г. ученый прозорливо называл «угрозой для всей Европы».
http://sergey-v-fomin.livejournal.com/164181.html
Мирча Элиаде.
Откровенные разговоры с сослуживцами и споры не прошли для Элиаде даром.
Вскоре после переворота 23 августа 1944 г. (в ноябре) он был уволен из посольства в Лиссабоне.
«Мы, сотрудники службы печати, - комментировал Элиаде 10 апреля 1945 г. свою отставку, - стали первыми жертвами. И из всего персонала службы за штат были выведены только советники, объявленные нацистами. Это было бы смешно, когда бы не было так грустно: Мирчу Элиаде принесли в жертву, а столько педерастов, ущербных, безпозвоночных сегодня уже нашли работу».
Но мы-то понимаем: только таковым и может быть противоестественный отбор, который, как правило, совершает демократия.
Случилось, собственно, то, что когда-то описал Корнелиу Кодряну:
«Когда массу призывают выбрать элиту, она не только оказывается не в состоянии сделать это, но, более того, за редким исключением она избирает худших из себе подобных. Демократия не просто устраняет национальную элиту, но заменяет ее наихудшими представителями нации. Демократия избирает людей, абсолютно лишенных совести и морали, тех, кто больше заплатит, т.е., тех, кто больше коррумпирован: фокусников, шарлатанов, демагогов, способных выставить себя с наилучшей стороны во время избирательной кампании. Нескольким хорошим людям удастся проскользнуть среди них и даже немногим честным политикам. Но им предстоит стать рабами первых».
Министерство же иностранных дел Румынии всегда было ведомством особым, традиционно ориентированным на Францию и Англию и, соответственно, на государственно-политическую систему этих стран.
Об устойчивости этого тренда в официальном румынском истеблишменте свидетельствует тот факт, что даже при, казалось бы, совершенно другом Короле (Михае I) и ином правительстве (во главе с Ионом Антонеску), то есть, будучи даже военно-политическими союзниками Германии, там всё равно упорно продолжали держать равнение на Лондон.
Эти англофильские (главным образом у представителей Королевской Династии) и франкофильские (в основном у истеблишмента) симпатии были постоянны и неистребимы.
Посетивший Бухарест в октябре 1944 г. заместитель народного комиссара НКВД генерал Иван Александрович Серов, являвшийся также уполномоченным НКВД по 1-му Белорусскому фронту, так описывал свои впечатления:
«Походил по городу, войны как и не было. Всё в порядке, веселье.
Прошел с нашим сотрудником мимо Королевского дворца.
Охрана Королевского дворца. 1946 г.
Там Король Михай играл в теннис с девочкой. Я спрашиваю: “Кто это?” Мне сотрудник ответил: “Как только Михай выгнал Антонеску, сразу появились около него две англичанки и он теперь с ними проводит время”.
Маленькие королевские забавы.
Интеллидженс сервис уже успела».
Королева-мать Елена, Король Михай и заместитель председателя Союзной контрольной комиссии в Румынии генерал Иван Захарович Сусайков (1903-1962).
Судя по дневниковым записям, Мирча Элиаде хотел когда-нибудь рассказать о роли Министерства иностранных дел и Короля Михая в перевороте, что, по словам автора, должно было одновременно «пролить свет на странное франкмасонство новой элиты».
По каким-то причинам ученый так и не осуществил этот свой замысел, а жаль: человеком он был весьма информированным.
С любимой собакой.
Что касается Мирчи Элиаде, то, разумеется, он не был примитивным англофобом.
Известна, например, его высокая оценка деятельности т.н. Оксфордской группы, с деятельностью которой он познакомился в июле 1936 г., когда посетил Конгресс этого движения, созданного совместными усилиями протестантов, католиков и православных еще в начале 1920-х годов.
«Я видел, - описывал Элиаде свои впечатления, - самое великолепное из всего, что есть в Европе».
По мнению этих людей, Европу разлагали, с одной стороны, гнусности демократии, а с другой - проказа большевизма. Противостоять этому могло лишь одно Христианство.
Это, кстати говоря, полностью соответствовало взглядам Легиона Михаила Архангела. Потому ученый и предлагал создать в Румынию секцию Оксфордской группы.
В годы войны, по мнению Элиаде, возникла реальная опасность объединение этих двух начал (большевизма и демократии). Европе, по его словам, угрожало водворение «нового англо-большевицкого порядка».
Внедрявшуюся англосаксами демократическую модель Мирча Элиаде называл «дегенеративным пережитком либерально-демократического духа», подробно разбирая ее в своей написанной в Лиссабоне книге о Салазаре.
Обложка первого издания книги Мирчи Элиаде «Салазар и революция в Португалии», напечатанной в Бухаресте в 1942 г.
По мнению ученого, система эта означала «безоговорочное крушение, создание хилых гибридных структур, чьи стандартные и всё выхолащивающиеся формы означают смерть Европы».
Еще раньше, в написанных им еще в середине 1930-х годов статьях, Мирча Элиаде подчеркивал экспортный характер этой модели и вредоносность применения ее на практике во всех подряд, без разору, странах:
«Будучи продуктом иностранного производства, демократический режим интересуется исключительно абстракциями вроде прав человека, прав этнических меньшинств, свободой совести».
Но при этом именно демократия, по словам Элиаде, «всегда оказывала свое диктаторское воздействие на великих людей».
Нужно ли говорить, как он был прав?
Продолжение следует.