Другие законы
Глава 1
в которой происходит непоправимое
Плохое утро. По моей собственной десятибалльной системе на двойку. Единица это катаклизм, потоп, содом и гоморра, бедствие как минимум библейского размаха. До сих пор не встречалось, однако повезло. А двойка, это когда хочется натянуть одеяло на голову, забыть о правах и в особенности об обязанностях человека и гражданина, полностью изолировав себя от внешнего мира хотя бы таким незатейливым способом.
Дождь долбит в окно, вода стекает по стеклу, лишая пресловутый внешний мир последних остатков привлекательности. И ведь надо вставать, приводить себя в относительный порядок и тащиться через полгорода в наш филиальчик Исторического музея, где я вот уже второй год привожу в порядок архивы допотопных времен.
Осень явно не мое время года, осень в мегаполисе гнусна стократно. Впрочем, я терпеть не могу и зиму по понятным причинам, а также весну с ее грозами и перепадами температур. Только летом я оживаю, да и то если с летом повезет. В этом году не повезло.
Я вовсе не депрессивная личность, как могло бы показаться. Не так уж и давно я любил хорошую компанию, выпить, закусить, повеселиться. Но после того, как я остался без семьи, мне начал нравиться одинокий образ жизни. И веселые компании довольно быстро сошли на нет, а шумные посиделки с гитарой сменились полуночными бдениями в интернете. Я тешу себя мыслью, что это временное явление, но в душе понимаю, что потихонечку скатываюсь в пучину мизантропии. И не могу, а главное не хочу с этим бороться.
Я встал с кровати и побрел в сторону ванной, одновременно пытаясь собрать в памяти обрывки непривычно яркого, насыщенного сна. В нем что-то летало, что-то падало и взрывалось, какие-то люди говорили длинные патетические речи, но общая картина как обычно никак не хотела складываться.
***
Моя работа, в общем-то, синекура. Благодаря инициативе нашего бессменного президента, объявившего сохранение исторического наследия приоритетной задачей, я 8 часов в день сканирую и форматирую указы времен царя Гороха. Синекурой я это считаю потому, что совершенно не уверен в том, что результаты моей работы будут хоть когда-нибудь востребованы. Наши старпёры-историки обожают копаться в пыльных заплесневелых рукописях, и вряд ли знают хотя бы понаслышке, что такое компьютер и поисковые системы. А молодых у нас нет, и скорее всего не предвидится.
Зато у меня масса свободного времени, собственный кабинет, быстрый доступ в Интернет, ненавязчивые коллеги и лояльное руководство. Лояльное в том смысле, что оно понимает тщету наших усилий и не особенно настаивает на каких-то конкретных сроках.
Я всегда интересовался космосом. Еще в детстве, начитавшись Злотникова (и впоследствии, по рекомендации старших товарищей, Стругацких), бредил пыльными тропинками далеких планет и даже мечтал записаться в отряд космонавтов. Со временем юношеский задор поутих, но интерес не пропал. Поэтому я по привычке залез на сайт Роскосмоса.
То, о чем говорили еще с начала года, свершилось. МКС будет спущена с орбиты до конца недели. Причина в недостатке финансирования. Те полтора-два миллиарда долларов в год, требующиеся на ее эксплуатацию, просто неоткуда взять. Россия сохраняет историческое наследие, США погрязли в маленьких победоносных войнах за торжество демократии, вклад прочих ничтожен и не покроет даже доставку туалетной бумаги. И дорогущий проект, краса и гордость человечества, его единственный форпост в ближнем космосе, как его гордо называли журналисты, будет выброшен на помойку как сломанная игрушка. Эксплуатация была предусмотрена еще в течение восьми лет, до 2024 года. Но вот не сложилось. Спустили бы и сегодня, но нельзя. Задержка обусловлена необходимостью эвакуации последнего члена экипажа, космонавта Михаила Абшилава, моего тезки и ровесника. На МКС имеется штатное средство эвакуации - капсула «Союз», и отмашку ему уже дали.
Михаил, которого его русская мама и папа-абхазец вывезли из Абхазии в Россию десятилетним пацаном в августе 1992 года, за считанные часы до начала боевых действий, имел заведомо меньше шансов стать космонавтом, чем ваш покорный слуга со своими мечтами. Однако его невероятное трудолюбие и целеустремленность сделали невозможное возможным. И вот теперь ему выпала сомнительная честь стать последним космонавтом Земли.
***
Я вышел на лестничную клетку, которую мои бравые сослуживцы превратили в курилку. Хотя сам я и не курю, но общение с коллегами на данный момент мое единственное средство от мизантропии.
Еще на подходе я услышал бодрую скороговорку нашего штатного клоуна Леонида.
- Ну, я не знаю, конечно, что она имела в виду, но мне показалось, что она надо мной издевается. Ну я и ответил соответственно. В результате - стена в борще, кафель на кухне надо менять, я дурак дураком, а кто прав и кто виноват, мы так и не выяснили.
И не выяснят. Леня в своем амплуа. Живет со стервой и испытывает при этом какое-то мазохистское наслаждение. И ведь он знает, что она стерва, и она знает, что он тряпка, однако в браке уже скоро двадцать лет. Не знаю, завидовать или наоборот. У меня с моей красавицей и умницей в конечном итоге не сложилось, и винить я могу, в общем-то, только себя. А у него брак крепкий, как танковая броня, а что постоянные скандалы - так это ему, скорее всего, даже нравится.
- Коллеги, а вы знаете, что до конца недели МКС прикажет долго жить? -пытаясь вклиниться в разговор, спросил я.
На меня посмотрели как на пустое место. Леня, прерванный на полуслове, спросил:
- Ты о чем?
- МКС, повторил я. -Международная космическая станция. Будет. Сброшена В. Тихй.Океан. До.Конца.Недели.
На меня посмотрели уже как на блаженного.
- Ну и что? - спросил Леня.
Я в сердцах махнул рукой.
- А ничего.
Понимания я здесь не найду.
Я поднялся в свой кабинет и обновил сайт. И услышал обращение Абшилава. И мне почудился звук, как будто лопнула басовая струна гитары. И внезапно закололо сердце. И мой сегодняшний сон заиграл новыми красками.
в которой происходит непоправимое
Плохое утро. По моей собственной десятибалльной системе на двойку. Единица это катаклизм, потоп, содом и гоморра, бедствие как минимум библейского размаха. До сих пор не встречалось, однако повезло. А двойка, это когда хочется натянуть одеяло на голову, забыть о правах и в особенности об обязанностях человека и гражданина, полностью изолировав себя от внешнего мира хотя бы таким незатейливым способом.
Дождь долбит в окно, вода стекает по стеклу, лишая пресловутый внешний мир последних остатков привлекательности. И ведь надо вставать, приводить себя в относительный порядок и тащиться через полгорода в наш филиальчик Исторического музея, где я вот уже второй год привожу в порядок архивы допотопных времен.
Осень явно не мое время года, осень в мегаполисе гнусна стократно. Впрочем, я терпеть не могу и зиму по понятным причинам, а также весну с ее грозами и перепадами температур. Только летом я оживаю, да и то если с летом повезет. В этом году не повезло.
Я вовсе не депрессивная личность, как могло бы показаться. Не так уж и давно я любил хорошую компанию, выпить, закусить, повеселиться. Но после того, как я остался без семьи, мне начал нравиться одинокий образ жизни. И веселые компании довольно быстро сошли на нет, а шумные посиделки с гитарой сменились полуночными бдениями в интернете. Я тешу себя мыслью, что это временное явление, но в душе понимаю, что потихонечку скатываюсь в пучину мизантропии. И не могу, а главное не хочу с этим бороться.
Я встал с кровати и побрел в сторону ванной, одновременно пытаясь собрать в памяти обрывки непривычно яркого, насыщенного сна. В нем что-то летало, что-то падало и взрывалось, какие-то люди говорили длинные патетические речи, но общая картина как обычно никак не хотела складываться.
***
Моя работа, в общем-то, синекура. Благодаря инициативе нашего бессменного президента, объявившего сохранение исторического наследия приоритетной задачей, я 8 часов в день сканирую и форматирую указы времен царя Гороха. Синекурой я это считаю потому, что совершенно не уверен в том, что результаты моей работы будут хоть когда-нибудь востребованы. Наши старпёры-историки обожают копаться в пыльных заплесневелых рукописях, и вряд ли знают хотя бы понаслышке, что такое компьютер и поисковые системы. А молодых у нас нет, и скорее всего не предвидится.
Зато у меня масса свободного времени, собственный кабинет, быстрый доступ в Интернет, ненавязчивые коллеги и лояльное руководство. Лояльное в том смысле, что оно понимает тщету наших усилий и не особенно настаивает на каких-то конкретных сроках.
Я всегда интересовался космосом. Еще в детстве, начитавшись Злотникова (и впоследствии, по рекомендации старших товарищей, Стругацких), бредил пыльными тропинками далеких планет и даже мечтал записаться в отряд космонавтов. Со временем юношеский задор поутих, но интерес не пропал. Поэтому я по привычке залез на сайт Роскосмоса.
То, о чем говорили еще с начала года, свершилось. МКС будет спущена с орбиты до конца недели. Причина в недостатке финансирования. Те полтора-два миллиарда долларов в год, требующиеся на ее эксплуатацию, просто неоткуда взять. Россия сохраняет историческое наследие, США погрязли в маленьких победоносных войнах за торжество демократии, вклад прочих ничтожен и не покроет даже доставку туалетной бумаги. И дорогущий проект, краса и гордость человечества, его единственный форпост в ближнем космосе, как его гордо называли журналисты, будет выброшен на помойку как сломанная игрушка. Эксплуатация была предусмотрена еще в течение восьми лет, до 2024 года. Но вот не сложилось. Спустили бы и сегодня, но нельзя. Задержка обусловлена необходимостью эвакуации последнего члена экипажа, космонавта Михаила Абшилава, моего тезки и ровесника. На МКС имеется штатное средство эвакуации - капсула «Союз», и отмашку ему уже дали.
Михаил, которого его русская мама и папа-абхазец вывезли из Абхазии в Россию десятилетним пацаном в августе 1992 года, за считанные часы до начала боевых действий, имел заведомо меньше шансов стать космонавтом, чем ваш покорный слуга со своими мечтами. Однако его невероятное трудолюбие и целеустремленность сделали невозможное возможным. И вот теперь ему выпала сомнительная честь стать последним космонавтом Земли.
***
Я вышел на лестничную клетку, которую мои бравые сослуживцы превратили в курилку. Хотя сам я и не курю, но общение с коллегами на данный момент мое единственное средство от мизантропии.
Еще на подходе я услышал бодрую скороговорку нашего штатного клоуна Леонида.
- Ну, я не знаю, конечно, что она имела в виду, но мне показалось, что она надо мной издевается. Ну я и ответил соответственно. В результате - стена в борще, кафель на кухне надо менять, я дурак дураком, а кто прав и кто виноват, мы так и не выяснили.
И не выяснят. Леня в своем амплуа. Живет со стервой и испытывает при этом какое-то мазохистское наслаждение. И ведь он знает, что она стерва, и она знает, что он тряпка, однако в браке уже скоро двадцать лет. Не знаю, завидовать или наоборот. У меня с моей красавицей и умницей в конечном итоге не сложилось, и винить я могу, в общем-то, только себя. А у него брак крепкий, как танковая броня, а что постоянные скандалы - так это ему, скорее всего, даже нравится.
- Коллеги, а вы знаете, что до конца недели МКС прикажет долго жить? -пытаясь вклиниться в разговор, спросил я.
На меня посмотрели как на пустое место. Леня, прерванный на полуслове, спросил:
- Ты о чем?
- МКС, повторил я. -Международная космическая станция. Будет. Сброшена В. Тихй.Океан. До.Конца.Недели.
На меня посмотрели уже как на блаженного.
- Ну и что? - спросил Леня.
Я в сердцах махнул рукой.
- А ничего.
Понимания я здесь не найду.
Я поднялся в свой кабинет и обновил сайт. И услышал обращение Абшилава. И мне почудился звук, как будто лопнула басовая струна гитары. И внезапно закололо сердце. И мой сегодняшний сон заиграл новыми красками.