Голевая передача
Едва выпал первый снег, как Наташка Богачева потеряла покой. С раннего утра до поздней ночи она мечтала только о коньках.
А тут еще хоккейную коробку придумали поставить прямо во дворе! Не сегодня-завтра станут каток заливать, а коньков нет! Нет даже в этом, как его, в проекте.
А у кого-то из наших есть!
Наташка опросила весь наш пятый «Б», на большой перемене сделала вылазку к «Ашкам», заглянула в изостудию и актовый зал, где шла репетиция школьного хора, даже подпела немного: «Как на тоненький ледок выпал беленький снежок», и совсем поникла.
- Везет же людям, - мрачно бормотала Наташка, когда вся наша «Великолепная четверка» возвращалась домой. - У всех коньки есть, только мы одни, как лысые!
- Говори за себя! - возразила Лариска. - У меня есть коньки!
- Правда? - Наташка едва портфель не выронила. - Настоящие коньки?
- Еще какие! - задрала нос Лариска. - Беговые! От брата достались!
- Умереть - не встать! - простонала Наташка, вцепляясь Лариске в рукав. - Дашь посмотреть? Беленькие, да?
- Черные, - отрезала Лариска.
- Ну, это не страшно! - вмешалась Ира. - Главное ведь, кататься можно.
- Конечно, - поддержала Наташка, - хоть и черные…
- Дура ты, Богачева! - беззлобно сказала Лариска.
- Вот что ты сразу обзываешься! - заступилась за подругу Ира.
- Кто обзывается? - скривилась Лариска. - Больно надо обзываться! Если хочешь знать, цвет тут - дело десятое, хоть серо-буро-малиновые в крапинку, лишь бы были лезвия хорошо заточены. Раньше вон, железки на валенки болтами прикручивали и ничего, катались!
- А я белые хочу! - не сдавалась Наташка.
- Тебе их на хлеб мазать, что ли? - усмехнулась Лариска.
Мы остановились и принялись упоенно спорить о том, важен цвет ботинок для качества коньков или нет - самая обычная ситуация для нашей компании.
- Вот мы невезучие с Иркой, - ворчала Наташка, едва только мы двинулись дальше. - Вот у всех коньки есть, только нам не повезло! И у тебя нет? - обратилась она ко мне.
- Мне еще прошлой зимой в Москве купили, - ответила я.
- Так они годны тебе, если год лежали? - испугалась Ира. - Ноги же выросли!
- Их с запасом брали! Раньше, чтобы не болтались, два шерстяных носка поддевала, а теперь - всего один.
- А где доставали? - деловито уточнила Ира.
- В Москве, в «Детском мире»!
- Фигурные? - прошептала Наташка.
- Да, - кивнула я, - с такими «пласмасками» зелеными, чтобы не тупились.
- Какие еще «пласмаски»? Ты о чем? - переспросила Лариска.
- Ну, такие длинненькие цветные штуки, - попыталась объяснить я, - их фигуристы после выступления на коньки надевают.
Тут Наташку аж пот прошиб:
- Врунья! - заорала она. - Еще бы я поверила про коньки, но «пласмаски» ты только сейчас и сочинила, сразу же ясно!
- Ну и пожалуйста, - дернула я плечом. - Хочешь, прямо сейчас покажу! Айда ко мне!
- И не стыдно врать! - не могла успокоиться Наташка. - Сейчас до подъезда дойдем, и у тебя, небось, ключ сразу потеряется.
Но ключ не потерялся. Пока девочки сопели в нашей тесной типовой прихожей, я разулась и полезла в шкаф за коньками.
- Вот, смотрите!
Девочки крутили коньки и так и эдак, снимали и снова надевали на лезвия зеленые пластиковые чехлы, трогали каблучки, язычки и шнурки.
- Вещь! Настоящие! Как по телеку! Сразу видно - фирма! - перебивали они друг друга.
- Видишь теперь, я говорила правду, - сказала я Наташке.
Девочки закивали и пошли по домам: Наташка - на четвертый этаж в квартиру № 30, Ирина - на второй в квартиру 25, а Лариса - в 23 на первом этаже, мы с ней жили дверь в дверь.
Вечером Наташа снова пришла ко мне.
- Аида, - жарко зашептала она мне с самого порога, - у меня к тебе секретное дело!
Мы на цыпочках прошмыгнули в мою комнату.
- Выкладывай!
Наташка вздохнула и тихо-тихо спросила:
- Дашь мне коньки немного покататься, когда каток зальют? Ну, пожалуйста!
- Я у мамы спрошу.
- Ну, не жмись! - Наташка погладила меня по руке. - Да и зачем спрашивать? Сама дай, они же твои? А я тебе тоже что-нибудь могу дать! На обмен, а?
- Все равно спросить надо. Родители не разрешают мне меняться вещами.
- А может, просто коньки не твои? - надулась Наташка.
- Мои, конечно.
- Тогда я примерю, - и, не дожидаясь моего согласия, она скинула свои тапочки и стала расшнуровывать ботинки коньков.
Минут пять она сопела над коньками, но они ей не подошли.
- Что они такие узкие! - Наташка с трудом сдерживала слезы. - Какой это размер?
- 19 с половиной!
- А у меня 21!
- Ты же меня старше на целый год! - пыталась я ее утешить. - Ты не грусти, может, и вам с Ирой повезет…
- Ага, щас, разбежались! Нам телефон купили на двоих! А он, знаешь, какой был дорогой! Он импортный вообще-то! Мама сказала, что свой план по подаркам в этом году я уже перевыполнила!
Телефон был общим подарком для двух подруг за отличные оценки в первой четверти. И не просто так его купили, а из-за рассказа Носова. Ира Винтер буквально бредила этим рассказом, всем нам его пересказывала двести раз и клялась, что уж они бы с Наташкой такую роскошную вещь не испортила бы ни за что.
- Честное пионерское, мы бы берегли!
За ней и Наташа стала мечтать о телефоне. Еще бы не мечтать! В нашей новостройке ни единого телефона не было.
А потом в наш городской магазин игрушек привезли розовые коробки с полупрозрачными крышками. Через слюдяное «окошко» можно было разглядеть два телефонных аппарата и проводок. Ирка ходила в магазин каждый божий день, как на службу, пока заветную игрушку не купили какому-то счастливому ребенку. Тут она даже есть перестала и книжку Носова забросила на самую верхнюю полку.
Четверть кончилась, и к нам, в дом №13 по улице Кирова, принесли коробку с полупрозрачной крышкой. Оказалось, что телефон ждал своего часа на работе у Иркиной мамы.
Трудно передать, что творилось с девочками. С четвертого Наташкиного этажа проводок опустили к Ирине на второй, и в нашем панельном доме появился первый уникальный телефон, связывающий две квартиры.
Слово свое девочки держали - телефон берегли и не разбирали. Вещь нужная, но очень дорогая. Так что о коньках, и правда, оставалось только мечтать.
А во дворе тем временем кипела работа. Вечер за вечером всем двором мы строили каток. Самые младшие привозили на санках снег, подростки помогали выравнивать площадку, укладывать снежную подушку, взрослые возводили борта будущего катка.
Все вокруг в те дни только о катке и говорили: спорили, где взять краску для разметки, где достать шланг, как лучше заливать. Вскоре самый мелкий карапуз во дворе вызубрил прогноз на неделю, знал, что шланг лежит в тридцать шестой квартире у Никитиных, и заливать мы будем горячей водой в ночь на десятое декабря, чтобы ровнее легло и лучше схватилось.
Когда работа была завершена, оказалось, что у нас во дворе аж целых две хоккейные команды и свой собственный тренер. Я ходила королевой - тренером был мой папа!
На стихийном митинге решено было составить расписание катаний, чтобы фигуристы и хоккеисты не мешали друг другу. До шести был хоккей, а после шести - свободное катание.
Видеть надо было первую игру! Во всех окнах нашего дома стояли зрители. Даже крепко пьющие мужики столпились у коробки, отчаянно болея за мальчишек.
Едва лишь прозвучал финальный свисток судьи, как из всех подъездов к катку хлынули счастливые обладатели коньков. Галдящая ребятня высыпала на лед, чертя узоры коньками, доставшимися от старших братьев, следом чинно входили девочки, все сплошь в коротких осенних курточках и белых башмачках. Какие же они были красивые, грациозные, неожиданно высокие! Ни дать ни взять - фигуристки! Я и сама летала по катку, ощущая себя Еленой Водорезовой.
Так прошла первая неделя, но интерес к нашему катку не ослабевал, напротив, со всей округи к нам спешили новые спортсмены. Пришлось вывешивать расписание катаний и назначать дежурных.
Наташку в те дни словно подменили, она целыми днями молчала, задерживалась на продленке, ни с того ни с сего взялась оформить стенд про пионеров-героев. Когда на переменах кто-нибудь из ребят взахлеб рассказывал про ледовые успехи, Наташка незаметно уходила из класса. За Наташей уходила и Ира.
А мы с Лариской каждый вечер «играли в шашки».
- Але, белые! - орала она, терзая кнопку нашего звонка. - Черные начинают и выигрывают! Айда во двор!
- Мат в четыре хода! - отзывалась я. - Еще посмотрим!
Ожидая окончания хоккейной тренировки, мы носились наперегонки вдоль всего нашего дома по укатанной снежной дороге. Место тут было тихое, на весь наш двор - два автомобиля, катайся - не хочу!
- Спорим, - орала Лариска, - твои фигурные - фуфло против моих беговых!
И мы летели-летели по дороге, помирая от хохота.
Мы даже не сразу заметили худенькую стройную фигурку возле нашего подъезда.
- Воображуля номер пять! Вышла с сумочкой гулять!? Айда заценим! - Лариска уже летела к подъезду.
На ослепительно белых башмачках покачивалась стройная девочка в голубенькой курточке. Золотистые локоны выбивались из-под вязаной шапочки.
- Это же Наташа!
Наташа Богачева собственной персоной обернулась и смерила нас взглядом.
- Вот что мне папа достал! - она гордо выставила ножку носком вверх. - Красота!
Не успели мы даже ахнуть в ответ, как из подъезда кубарем вылетела низенькая плотненькая Ира в темно-зеленом долгополом пальто.
- Наташа, - запричитала она, - ну, ты же покатаешься и дашь мне! Правда же? Ну, на минуточку, а? Только попробовать! Ну, правда же, Наташа?!
- Еще чего! - бросила через плечо Наташа, удаляясь к бортику катка. - Они же новые! Еще поцарапаешь!
- Ну, ты же обещала! - хныкала Ира, - Мы же подруги! Правда же? Правда?
- Кривда! - хмыкнула Лариска и потянула меня за рукав.
Окончание следует
