Семейное устройство. Новая профессия-5
Наталья Зобова
О патронате
Наталья Михайловна Зобова - социальный педагог, сотрудник службы по устройству ребенка в семью ДД №19. Первый в России патронатный воспитатель. Вырастила двоих патронатных детей.
Я немножко о себе расскажу, а потом о своей работе. Я не профессиональный психолог, у меня техническое образование, долгое время я работала совершенно в другой области, в области вычислительной техники, программирования. И привело меня в детский дом №19 (он как раз тогда создавался) желание просто помочь детям. И получилось так, что уже 12 лет я занимаюсь патронатным воспитанием.
Первые 6 лет я была просто мамой патронатной. Так что всю ситуацию знаю изнутри, знаю, что это значит - воспитывать детишек, которые потеряли семью, которыми пренебрегала кровная мать...
Потом, когда мои дети подросли (у нас в семье еще двое своих детей), я стала работать в службе устройства детей в семью. И здесь тоже уже 6 лет отработала. Так что опыт у меня богатейший.
Наверное, поэтому мне показалось странным немного унылое настроение выступавших, какое-то желание... опустить руки, что ли. И даже то, что Людмила говорила про этику, мне видится по-другому.
На самом деле, если семья берет ребенка, начинает жить с этим ребенком, она не будет сильно теоретизировать. Насколько этично, например, "приспособить" ребенка к себе, сделать его "удобным" для семьи? Причем, не только научить его нормам гигиены, семейным правилам, но и передать ему какие-то свои черты, свои привычки, в том числе, и не самые лучшие... Думаю, это естественная пристройка. Иначе семья просто не выживет.
Мне кажется, многие вопросы снимаются, если подходить к устройству детей как к системе. Такая система существует в ДД №19. Есть определенная последовательность работы с семьей и с ребенком - от прихода ребенка в детский дом и до выхода его из семьи в самостоятельную жизнь.
Эта работа делится на два больших этапа. Первый - это подготовка и обследование семьи. Второй - это сопровождение семьи. И выпадение одного из этапов приводит к неудачам.
Мы работали с очень многими детьми и очень многими семьями. Более 300 детей были устроены в семьи. В настоящее время детский дом сопровождает 132 семьи (в некоторых - по два ребенка). У нас есть определенная методика, и есть принципы, на которых построена работа. И самый главный из них - именно последовательность. Последовательность гарантирует результат, позволяет и специалистам, и семьям чувствовать себя увереннее.
Кроме того, патронатные воспитатели подписывают договор, то есть взаимоотношения выстраиваются в жестких правовых рамках. Часть обязанностей по воспитанию ребенка берет на себя организация - служба, детский дом. И патронатный воспитатель ощущает за спиной хороший тыл, у него есть опора. Хотя, конечно, прочность этого тыла сильно зависит от того, какие специалисты работают, от их профессионализма.
Татьяна Губина: Иначе говоря, есть сам принцип, система, а есть специалисты, которые этот принцип реализуют. Ты - социальный педагог службы по устройству в семью. Вот приходит семья. Что для тебя важно как для специалиста?
Н.З.: Прежде всего, нужно создать атмосферу доверия. Потому что очень часто семья приходит к нам после разговора с чиновниками, после неудачной попытки пройти в какое-то детское учреждение, чтобы найти ребенка. И когда начинаешь беседовать с людьми, проявляешь к ним внимание, рассказываешь о системе патронатного воспитания, у них постепенно появляется уверенность в том, что они могут справиться.
Татьяна Губина: То есть можно выделить два фактора хорошей работы. Первый - внимательное, доброжелательное отношение к людям. Второй - способность дать четкое представление о системе, о последовательности. И это, в свою очередь, создает у людей ощущение некой стабильности.
Н.З.: Важно и то, что уже при первой встрече мы говорим о трудностях, с которыми столкнутся родители, взявшие ребенка к себе в семью.
Людмила Петрановская: Наташ, можно еще вопрос о личном? К моменту, когда ты пришла в службу, ты уже давно была патронатной мамой, много чего знала, общалась с другими патронатными воспитателями. По твоему ощущению, при таком багаже, сколько времени прошло с первого дня работы до момента, когда ты почувствовала себя профи?
Н.З.: Думаю, года два, не меньше. Потому что нужно было понять саму суть работы. И потом, с каждым ребенком и каждой семьей - все очень индивидуально. У нас были примеры, когда вполне успешные семьи, воспитавшие одного и даже двоих патронатных детей, брали третьего и не справлялись. То есть специалист должен научиться жить жизнью семей, с которыми он работает. По сути, он должен быть таким семейным психологом, он должен помочь всем членам семьи стать частью новой системы, включающей приемного ребенка.
Участница семинара: А были у вас ситуации, когда изменялась форма устройства? Например, патронатный воспитатель оформлял опеку или приемную семью?
Н.З.: Да, такое случается. У нас были семьи, которые уезжали туда, где нет патроната, и они переходили на другую форму устройства. Более 25% детей, взятых в патронатные семьи, впоследствии были усыновлены. Однако и тем семьям, которые усыновили ребенка, тоже необходимо сопровождение и помощь. И мы продолжаем их поддерживать, отслеживаем все этапы развития ребенка, развитие отношений в семье, то, как семья справляется с проблемами.
Участница семинара: Знаете, почему я спросила? Дело в том, что при патронате всякого рода юридические и социальные вопросы решают специальные службы, а воспитатель занимается только воспитанием. И если семья обеспеченная, дальше можно усыновить ребенка. В этом случае опять же нет ни алиментарных обязательств, ни проблем с жилищным устройством. А вот если патронатная мама хочет оформить опеку или приемную семью, ей нужно и знать гораздо больше, и быть готовой к решению большего количества проблем...
Н.З.: Я понимаю, о чем вы говорите. Попробуйте, например, самостоятельно собрать документы на жилье ребенку! Это требует огромного количества времени, которое не всегда есть у работающей женщины (а в наше время обычная семья просто не выживет, если оба родителя не будут работать). Есть, конечно, очень обеспеченные семьи, которые способны самостоятельно оплачивать труд специалистов (тех же юристов, например), но таких семей немного, и они почему-то не очень стремятся взять приемных детей...
А вообще, когда мы проводим тренинг для будущих патронатных воспитателей, отдельное занятие мы посвящаем именно выбору формы устройства ребенка. Мы не настаиваем на том, чтобы семьи выбрали именно патронат. Все зависит от обстоятельств.
Татьяна Губина: Помню, на интернет-форуме одна патронатная воспитательница жаловалась, что очень сложно выстраивать отношения со службой сопровождения. И я спросила, почему же она все-таки остается в системе патронатного воспитания. Это же не крепостное право! Женщина долго думала и потом честно ответила (мне очень понравилось, как она сформулировала): "Я готова воспитывать ребенка, растить его, любить, окружать теплом и заботой, но я не готова противостоять государственной системе". Мы все прекрасно знаем, как сложно сделать так, чтобы все льготы, которые ребенку полагаются, на самом деле были предоставлены. С подобными проблемами сталкиваются очень многие принимающие семьи.
Участница семинара: И не только приемные! Множество трудностей при оформлении льгот возникает и у кровных родителей. Вообще взаимодействие с госструктурами - вопрос, который заслуживает отдельного обстоятельного разговора...
Н.З.: Я бы даже шире взглянула на эту проблему. Вот приемный ребенок идет в школу. И выясняется, что наша школа - очень жесткая, очень структурированная система, которая фактически такого ребенка вытесняет. Вытесняет в коррекционные классы, а если их нет, - в коррекционную школу. Сегодняшняя общеобразовательная школа совершенно не приспособлена к работе с особыми детьми. Жесткое следование программе, отсутствие индивидуального подхода - все это создает дополнительные сложности.
Теперь другой аспект. Вот ребенок идет во двор. Конечно, он не будет играть с пай-мальчиками - они, собственно говоря, во дворы и не ходят, они тусуются по квартирам, заняты в музыкальных и прочих школах. Да часто пай-мальчики и не готовы принять в свой круг приемного ребенка. То есть его друзьями становятся такие же "трудные" дети. И в результате он попадает в поле зрения правоохранительных органов. Это тоже вопрос взаимоотношения с госструктурами.
Нам достаточно часто приходится хлопотать о переводе ребенка в другую школу, о том, чтобы дело не дошло до ПНД. Приходится подниматься всем на защиту семьи, на защиту именно этого ребенка.
Участница семинара: Пока не забыла... У меня вопрос о взаимодействии с патронатными воспитателями. По моему ощущению, патронатная форма устройства располагает к инвалидизации семьи. У нас были случаи, когда люди просто не хотели самостоятельно решать свои проблемы. Или говорили: "Ну вот, у меня договор закончился, ребенка я вам возвращаю. Вы же о нем позаботитесь?!". И были случаи, когда нам возвращали детей, потому что менялись семейные обстоятельства. И люди чувствовали, что патронатные отношения - это все-таки не та ответственность, которую несут родители.
С другой стороны, у патронатных воспитателей фактически нет никаких прав, кроме права любить ребенка. И такого ребенка очень легко можно выдернуть на какое-то мероприятие, отправить в лагерь и т.д. Фактически патронатная семья с большим трудом способна планировать свою жизнь - она слишком зависит от людей, принимающих решения за эту семью.
Возникают ли у вас подобные проблемы, и как вы с ними справляетесь?
Н.З.: Да, подобные проблемы возникают постоянно. Один из способов их решения - с самого начала постараться выяснить мотивы, по которым семья хочет взять ребенка. Обычно таких мотивов несколько. И среди них есть отрицательные. К примеру, желание поправить семейную ситуацию: вот появится ребенок, и кризис в семье разрешится. Такие вещи надо выяснять на самом раннем этапе.
Татьяна Губина: Мне кажется, инвалидизация происходит, когда семье навязывают слишком много помощи: дескать, ты тут без нас не справишься.
Н.З.: Иногда бывают ситуации, когда справиться самому - без помощи со стороны - это даже более легкий путь. Зачем кого-то еще привлекать?
Участница семинара: Я имела в виду другое. Инвалидизация происходит, когда родителю не позволяют самостоятельно решать даже простые вопросы, связанные, например, с выбором стоматологической клиники для ребенка. Ему изначально говорят: "Ты должен идти вот туда!". Это лишает инициативы и желания что-то делать дальше.
Н.З.: У нас врач детского дома (или медицинский консилиум) решает только глобальные проблемы. Это касается, например, помещения ребенка на плановую операцию или на какое-то специальное обследование. Все остальное - так же, как и со своими детьми. Есть поликлиника по месту жительства. Патронатная мама вызывает педиатра и все проблемы решает с ним.
Людмила Петрановская: Предотвращение инвалидизации - это вопрос этики. Если семья считает, что не нужно отправлять ребенка в летний лагерь, даже супер-пупер лагерь на Черном море, служба обязана согласиться с решением семьи. Это ненормально, когда специалист имеет право сказать: "Нет, знаете что, у нас тут 32 места, поэтому извольте завтра привезти ребенка с чемоданом".
Татьяна Губина: В этом смысле детский дом №19 - весьма этичное место. Там подобные заявления просто невозможны.
Н.З.: В конечном итоге все зависит от профессионализма работников службы и от того, как все организовано. У нас опытные патронатные воспитатели приходят на тренинги к будущим патронатным воспитателям и рассказывают о своем опыте. В том числе, и о том, что такое раздельная ответственность, как она реализуется на практике.
И работать в службу тоже приходят люди с опытом патронатного воспитания. Это правильно, потому что они могут увидеть все глазами патронатных родителей, согласовать интересы службы с интересами семьи.
Людмила Петрановская: Так все-таки, на твой взгляд, патронатный воспитатель - это профессия или нет?
Н.З.: Честно говоря, я не знаю. Наверное, все зависит от того, кем ты себя больше ощущаешь - мамой или профессионалом. Профессионалом будет чувствовать себя тот, кто хочет именно помогать детям, брать их на время, выполнять какие-то функции в отношении этих детей, а потом брать других. Такие люди отличаются особой гибкостью, они больше знают, владеют большим количеством педагогических приемов.
Другое дело, что сегодняшняя ситуация в стране не способствует профессионализации. В федеральном законе нет понятия "сопровождение патронатной семьи", патронат в нем лишь упоминается. Как все это может способствовать развитию патронатной системы?
Май 2008 г.
Все материалы конференции "Семейное устройство. Новая профессия?":
Татьяна Губина. "Почему семейное устройство детей-сирот можно считать новой профессией?"
Ирина Новикова. "О работе с семьей в кризисе"
Людмила Петрановская. "Этика семейного устройства: вопросы без ответов"
Обсуждение доклада Людмилы Петрановской "Этика семейного устройства: вопросы без ответов"
Наталья Зобова. "О патронате"
Анастасия Добровольская. "О практическом опыте и становлении специалиста"
Анна Штракс. "Волонтерская работа: возможности и ограничения"
Ольга Будаева. "С точки зрения юриста"
О патронате
Наталья Михайловна Зобова - социальный педагог, сотрудник службы по устройству ребенка в семью ДД №19. Первый в России патронатный воспитатель. Вырастила двоих патронатных детей.
Я немножко о себе расскажу, а потом о своей работе. Я не профессиональный психолог, у меня техническое образование, долгое время я работала совершенно в другой области, в области вычислительной техники, программирования. И привело меня в детский дом №19 (он как раз тогда создавался) желание просто помочь детям. И получилось так, что уже 12 лет я занимаюсь патронатным воспитанием.
Первые 6 лет я была просто мамой патронатной. Так что всю ситуацию знаю изнутри, знаю, что это значит - воспитывать детишек, которые потеряли семью, которыми пренебрегала кровная мать...
Потом, когда мои дети подросли (у нас в семье еще двое своих детей), я стала работать в службе устройства детей в семью. И здесь тоже уже 6 лет отработала. Так что опыт у меня богатейший.
Наверное, поэтому мне показалось странным немного унылое настроение выступавших, какое-то желание... опустить руки, что ли. И даже то, что Людмила говорила про этику, мне видится по-другому.
На самом деле, если семья берет ребенка, начинает жить с этим ребенком, она не будет сильно теоретизировать. Насколько этично, например, "приспособить" ребенка к себе, сделать его "удобным" для семьи? Причем, не только научить его нормам гигиены, семейным правилам, но и передать ему какие-то свои черты, свои привычки, в том числе, и не самые лучшие... Думаю, это естественная пристройка. Иначе семья просто не выживет.
Мне кажется, многие вопросы снимаются, если подходить к устройству детей как к системе. Такая система существует в ДД №19. Есть определенная последовательность работы с семьей и с ребенком - от прихода ребенка в детский дом и до выхода его из семьи в самостоятельную жизнь.
Эта работа делится на два больших этапа. Первый - это подготовка и обследование семьи. Второй - это сопровождение семьи. И выпадение одного из этапов приводит к неудачам.
Мы работали с очень многими детьми и очень многими семьями. Более 300 детей были устроены в семьи. В настоящее время детский дом сопровождает 132 семьи (в некоторых - по два ребенка). У нас есть определенная методика, и есть принципы, на которых построена работа. И самый главный из них - именно последовательность. Последовательность гарантирует результат, позволяет и специалистам, и семьям чувствовать себя увереннее.
Кроме того, патронатные воспитатели подписывают договор, то есть взаимоотношения выстраиваются в жестких правовых рамках. Часть обязанностей по воспитанию ребенка берет на себя организация - служба, детский дом. И патронатный воспитатель ощущает за спиной хороший тыл, у него есть опора. Хотя, конечно, прочность этого тыла сильно зависит от того, какие специалисты работают, от их профессионализма.
Татьяна Губина: Иначе говоря, есть сам принцип, система, а есть специалисты, которые этот принцип реализуют. Ты - социальный педагог службы по устройству в семью. Вот приходит семья. Что для тебя важно как для специалиста?
Н.З.: Прежде всего, нужно создать атмосферу доверия. Потому что очень часто семья приходит к нам после разговора с чиновниками, после неудачной попытки пройти в какое-то детское учреждение, чтобы найти ребенка. И когда начинаешь беседовать с людьми, проявляешь к ним внимание, рассказываешь о системе патронатного воспитания, у них постепенно появляется уверенность в том, что они могут справиться.
Татьяна Губина: То есть можно выделить два фактора хорошей работы. Первый - внимательное, доброжелательное отношение к людям. Второй - способность дать четкое представление о системе, о последовательности. И это, в свою очередь, создает у людей ощущение некой стабильности.
Н.З.: Важно и то, что уже при первой встрече мы говорим о трудностях, с которыми столкнутся родители, взявшие ребенка к себе в семью.
Людмила Петрановская: Наташ, можно еще вопрос о личном? К моменту, когда ты пришла в службу, ты уже давно была патронатной мамой, много чего знала, общалась с другими патронатными воспитателями. По твоему ощущению, при таком багаже, сколько времени прошло с первого дня работы до момента, когда ты почувствовала себя профи?
Н.З.: Думаю, года два, не меньше. Потому что нужно было понять саму суть работы. И потом, с каждым ребенком и каждой семьей - все очень индивидуально. У нас были примеры, когда вполне успешные семьи, воспитавшие одного и даже двоих патронатных детей, брали третьего и не справлялись. То есть специалист должен научиться жить жизнью семей, с которыми он работает. По сути, он должен быть таким семейным психологом, он должен помочь всем членам семьи стать частью новой системы, включающей приемного ребенка.
Участница семинара: А были у вас ситуации, когда изменялась форма устройства? Например, патронатный воспитатель оформлял опеку или приемную семью?
Н.З.: Да, такое случается. У нас были семьи, которые уезжали туда, где нет патроната, и они переходили на другую форму устройства. Более 25% детей, взятых в патронатные семьи, впоследствии были усыновлены. Однако и тем семьям, которые усыновили ребенка, тоже необходимо сопровождение и помощь. И мы продолжаем их поддерживать, отслеживаем все этапы развития ребенка, развитие отношений в семье, то, как семья справляется с проблемами.
Участница семинара: Знаете, почему я спросила? Дело в том, что при патронате всякого рода юридические и социальные вопросы решают специальные службы, а воспитатель занимается только воспитанием. И если семья обеспеченная, дальше можно усыновить ребенка. В этом случае опять же нет ни алиментарных обязательств, ни проблем с жилищным устройством. А вот если патронатная мама хочет оформить опеку или приемную семью, ей нужно и знать гораздо больше, и быть готовой к решению большего количества проблем...
Н.З.: Я понимаю, о чем вы говорите. Попробуйте, например, самостоятельно собрать документы на жилье ребенку! Это требует огромного количества времени, которое не всегда есть у работающей женщины (а в наше время обычная семья просто не выживет, если оба родителя не будут работать). Есть, конечно, очень обеспеченные семьи, которые способны самостоятельно оплачивать труд специалистов (тех же юристов, например), но таких семей немного, и они почему-то не очень стремятся взять приемных детей...
А вообще, когда мы проводим тренинг для будущих патронатных воспитателей, отдельное занятие мы посвящаем именно выбору формы устройства ребенка. Мы не настаиваем на том, чтобы семьи выбрали именно патронат. Все зависит от обстоятельств.
Татьяна Губина: Помню, на интернет-форуме одна патронатная воспитательница жаловалась, что очень сложно выстраивать отношения со службой сопровождения. И я спросила, почему же она все-таки остается в системе патронатного воспитания. Это же не крепостное право! Женщина долго думала и потом честно ответила (мне очень понравилось, как она сформулировала): "Я готова воспитывать ребенка, растить его, любить, окружать теплом и заботой, но я не готова противостоять государственной системе". Мы все прекрасно знаем, как сложно сделать так, чтобы все льготы, которые ребенку полагаются, на самом деле были предоставлены. С подобными проблемами сталкиваются очень многие принимающие семьи.
Участница семинара: И не только приемные! Множество трудностей при оформлении льгот возникает и у кровных родителей. Вообще взаимодействие с госструктурами - вопрос, который заслуживает отдельного обстоятельного разговора...
Н.З.: Я бы даже шире взглянула на эту проблему. Вот приемный ребенок идет в школу. И выясняется, что наша школа - очень жесткая, очень структурированная система, которая фактически такого ребенка вытесняет. Вытесняет в коррекционные классы, а если их нет, - в коррекционную школу. Сегодняшняя общеобразовательная школа совершенно не приспособлена к работе с особыми детьми. Жесткое следование программе, отсутствие индивидуального подхода - все это создает дополнительные сложности.
Теперь другой аспект. Вот ребенок идет во двор. Конечно, он не будет играть с пай-мальчиками - они, собственно говоря, во дворы и не ходят, они тусуются по квартирам, заняты в музыкальных и прочих школах. Да часто пай-мальчики и не готовы принять в свой круг приемного ребенка. То есть его друзьями становятся такие же "трудные" дети. И в результате он попадает в поле зрения правоохранительных органов. Это тоже вопрос взаимоотношения с госструктурами.
Нам достаточно часто приходится хлопотать о переводе ребенка в другую школу, о том, чтобы дело не дошло до ПНД. Приходится подниматься всем на защиту семьи, на защиту именно этого ребенка.
Участница семинара: Пока не забыла... У меня вопрос о взаимодействии с патронатными воспитателями. По моему ощущению, патронатная форма устройства располагает к инвалидизации семьи. У нас были случаи, когда люди просто не хотели самостоятельно решать свои проблемы. Или говорили: "Ну вот, у меня договор закончился, ребенка я вам возвращаю. Вы же о нем позаботитесь?!". И были случаи, когда нам возвращали детей, потому что менялись семейные обстоятельства. И люди чувствовали, что патронатные отношения - это все-таки не та ответственность, которую несут родители.
С другой стороны, у патронатных воспитателей фактически нет никаких прав, кроме права любить ребенка. И такого ребенка очень легко можно выдернуть на какое-то мероприятие, отправить в лагерь и т.д. Фактически патронатная семья с большим трудом способна планировать свою жизнь - она слишком зависит от людей, принимающих решения за эту семью.
Возникают ли у вас подобные проблемы, и как вы с ними справляетесь?
Н.З.: Да, подобные проблемы возникают постоянно. Один из способов их решения - с самого начала постараться выяснить мотивы, по которым семья хочет взять ребенка. Обычно таких мотивов несколько. И среди них есть отрицательные. К примеру, желание поправить семейную ситуацию: вот появится ребенок, и кризис в семье разрешится. Такие вещи надо выяснять на самом раннем этапе.
Татьяна Губина: Мне кажется, инвалидизация происходит, когда семье навязывают слишком много помощи: дескать, ты тут без нас не справишься.
Н.З.: Иногда бывают ситуации, когда справиться самому - без помощи со стороны - это даже более легкий путь. Зачем кого-то еще привлекать?
Участница семинара: Я имела в виду другое. Инвалидизация происходит, когда родителю не позволяют самостоятельно решать даже простые вопросы, связанные, например, с выбором стоматологической клиники для ребенка. Ему изначально говорят: "Ты должен идти вот туда!". Это лишает инициативы и желания что-то делать дальше.
Н.З.: У нас врач детского дома (или медицинский консилиум) решает только глобальные проблемы. Это касается, например, помещения ребенка на плановую операцию или на какое-то специальное обследование. Все остальное - так же, как и со своими детьми. Есть поликлиника по месту жительства. Патронатная мама вызывает педиатра и все проблемы решает с ним.
Людмила Петрановская: Предотвращение инвалидизации - это вопрос этики. Если семья считает, что не нужно отправлять ребенка в летний лагерь, даже супер-пупер лагерь на Черном море, служба обязана согласиться с решением семьи. Это ненормально, когда специалист имеет право сказать: "Нет, знаете что, у нас тут 32 места, поэтому извольте завтра привезти ребенка с чемоданом".
Татьяна Губина: В этом смысле детский дом №19 - весьма этичное место. Там подобные заявления просто невозможны.
Н.З.: В конечном итоге все зависит от профессионализма работников службы и от того, как все организовано. У нас опытные патронатные воспитатели приходят на тренинги к будущим патронатным воспитателям и рассказывают о своем опыте. В том числе, и о том, что такое раздельная ответственность, как она реализуется на практике.
И работать в службу тоже приходят люди с опытом патронатного воспитания. Это правильно, потому что они могут увидеть все глазами патронатных родителей, согласовать интересы службы с интересами семьи.
Людмила Петрановская: Так все-таки, на твой взгляд, патронатный воспитатель - это профессия или нет?
Н.З.: Честно говоря, я не знаю. Наверное, все зависит от того, кем ты себя больше ощущаешь - мамой или профессионалом. Профессионалом будет чувствовать себя тот, кто хочет именно помогать детям, брать их на время, выполнять какие-то функции в отношении этих детей, а потом брать других. Такие люди отличаются особой гибкостью, они больше знают, владеют большим количеством педагогических приемов.
Другое дело, что сегодняшняя ситуация в стране не способствует профессионализации. В федеральном законе нет понятия "сопровождение патронатной семьи", патронат в нем лишь упоминается. Как все это может способствовать развитию патронатной системы?
Май 2008 г.
Все материалы конференции "Семейное устройство. Новая профессия?":
Татьяна Губина. "Почему семейное устройство детей-сирот можно считать новой профессией?"
Ирина Новикова. "О работе с семьей в кризисе"
Людмила Петрановская. "Этика семейного устройства: вопросы без ответов"
Обсуждение доклада Людмилы Петрановской "Этика семейного устройства: вопросы без ответов"
Наталья Зобова. "О патронате"
Анастасия Добровольская. "О практическом опыте и становлении специалиста"
Анна Штракс. "Волонтерская работа: возможности и ограничения"
Ольга Будаева. "С точки зрения юриста"