Кислород
Вызов поступил ночью из Железки. Есть в нашем городке такой район, в котором главным стратегическим объектом является железнодорожный вокзал, депо и всё, что с этим связанно. Наша команда, это водитель, я в роли медбрата/практиканта/носильщика укладки и врач «скорой» Мэри, горячая кавказская женщина, мудрая как мыслитель Родена и страшная как атомная война.
Заехали во двор «сталинки» и обнаружили всенародное действо под названием «умори ближнего своего». Знаете, как это бывает: Люди из христианнейших побуждений пытаются кого-то спасти, но из-за незнания элементарных вещей делают только хуже.
На лавке посреди двора сидел парень и задыхался. Когда человеку не хватает воздуха, он садится и упирается руками в край кровати (лавки, стула). При этом в акт дыхания включается вспомогательная мускулатура и больному становится чуть легче. Наш пациент сидел, вцепившись в лавку как в спасательный круг. А добрые соседи-железнодорожники пытались его уложить, искренне полагая, что так парню будет легче. Толпа, одержимая любовью к ближнему, вполне способна этого ближнего доконать.
Мы с Мэри уже выходили из машины, когда особо человеколюбивые соседи уложили-таки парня на лавку. И дыхание у больного отключилось окончательно. Мэри попыталась прослушать парню лёгкие - там мёртвая тишина. Становится ясно: Если в течении трёх-пяти минут мы не запустим дыхание, одним железнодорожником в городе станет меньше.
Что с парнем - абсолютно непонятно. Явно не астматический приступ - при астме дыхание не отключается. По крайней мере, не отключается так стремительно. Не инородное тело в глотке и не отёк гортани.
Мэри (скрывая панику) кричит:
- В машину его!
От собравшихся зевак хоть какая-то польза: в мгновение ока подхватили парня и закинули в наш уазик.
Мэри - водителю:
- Гони в «железку»!
«Железка» - это железнодорожная больница, ближайшая к нам. В нашем городке все больницы поочерёдно дежурят по «скорой», сегодня больных принимает Лесная. Но Лесная больница у чёрта на куличках, за те пять минут, что осталось жить парню, мы туда просто не успеем. Остаётся «железка». И мы поскакали!
В такой скачке я не участвовал ни до, ни после. Дороги в городке - яма на яме. Подвеска у санитарного уазика дубовая, к тому же от своего прародителя - тентованого армейского вездехода, «буханка» унаследовала способность подпрыгивать на кочках как козёл на скалах. В разгар родео я умудрялся набирать лекарства в шприцы (эуфиллин, преднизолон, кордиамин, что там у нас ещё в укладке?) а Мери колола их в больного. Где-то на полпути ей пришла в голову чудная мысль - дать больному кислород.
Открываю ящик с кислородным ингалятором. А там… кислородные баллоны есть. И маска есть. Но нет шланга, соединяющего маску с баллонами. И в самих баллонах, судя по манометру - глубокий вакуум.
Всё кончилось хорошо. Мы доскакали до приёмника Железнодорожной больницы, я забарабанил в дверь, вопя во всё горло: «Реаниматолога!» Дверь отпёрли, выглянул сонный дядька, который ни разу не реаниматолог, а просто дежурный врач, безо всякого интереса осмотрел нашего бездыханного пациента и велел везти его в «Лесную». На робкие возражения Мэри, что, де, пациент до «Лесной» может не доехать, врач сказал, как отрезал:
- По дороге раздышется, - и добавил, чтоб мы с Мэри не выступали: - Это ж известный кадр, Мишка Колесов. Он у себя в депо ворует какую-то спиртсодержащую техническую дрянь. И как напьётся - выдаёт фортели с остановкой дыхания. Так что, езжайте спокойно - раздышется.
И ведь не соврал доктор - больной задышал ещё в машине. Сперва поверхностно и сипло, как старик-астматик, а потом полной грудью. А что с ним такое было, и какая техническая жидкость может вызвать кратковременную остановку дыхания, не понял ни я, ни коллеги, слышавшие эту историю.