Про суть!
В длинной и бурной истории, помнится, historian30h ставил мне вопрос ребром: был ли СССР социалистическим или капиталистическим. Даже пост этому посвятил, где требовал говорить про суть. Потом пришел ко мне в комменты, задал тот же вопрос, я ему ответил, что считаю СССР капиталистическим, и он может попробовать меня убедить в обратном. После чего сей знатный брежневист слился и больше про суть не вспоминал.
Конечно, СССР был капиталистическим, тут даже сомнений нет.
Во-первых, граждане леваки и брежневисты, вас не смущает, что вся советская, социалистическая, как вы утверждаете, экономика, прекрасно описывается понятийным аппартом, разработанным Карлом Марксом для капиталистического строя? В советской экономике были деньги, была прибыль, были инвестиции, более известные под говорящим эвфемизмом "капиталовложения", была амортизация, в общем, все составляющие оборота капитала, описанные некогда в "Капитале". Ну как, не смущает, что "Капитал", живописавший ужасы эксплуатации человека человеком, так здорово подходил к советской экономике, якобы некапиталистической?
Во-вторых, в СССР отрицалось лишь одно - прибавочный продукт. Отрицалось по чисто политическим мотивам, потому что стоило признать существование прибавочного продукта в СССР, как крыть было уже нечем: весь механизм эксплуатации трудящихся был налицо. Потому в открытой статистике нереально найти, например, сопоставление выработки рабочего и его зарплаты. Да и вообще, статсправочники были составлены так, чтобы эти цифры нельзя было вывести даже расчетным методом. Но в закрытых документах, например в тексте Третьего пятилетнего плана, который был издан тиражом в 160 экземпляров и имел гриф "Не подлежит оглашению", прямо говорилось, что в 1937 году средняя выработка рабочего в промышленности составляла 11,2 тысячи рублей, а средняя зарплата - 2,8 тысяч рублей. Нетрудно подсчитать, что прибавочный продукт советского промышленного рабочего составлял 75% всей выработки рабочего. Во времена Брежнева и Горбачева было то же самое, но трудящимся об этом не говорили ни полслова. А то еще рабочие, начитавшись "Капитала" и узнав, что они сами производят прибавочный продукт в умопомрачительных масштабах, могли бы начать строить баррикады.
В-третьи, граждане леваки и брежневисты, а почему это в СССР всегда существовали рубли, финансы, кредиты, банки, цены, промфинпланы и т.п. явления, но не было сделано ни одной достойной упоминания попытки отказа от денег совсем или существенного ограничения их оборота? Более того, когда красные кхмеры в Кампучии отказались от денег (во многом под влиянием полного распада товарно-денежной экономики и военных нужд), то это поносилось как левацкий загиб, а правительство Хенг Самрина, утвержденное вьетнамцами при советской военной помощи, в числе первых мер восстановило денежный оборот. Если в СССР был не капитализм, то откуда такое пристрастие к деньгам?
Ну что скажете? Или будете утверждать, что мне померещилось, и что никаких таких денег в СССР не было, а товары брались в магазинах даром? Давайте, вам же не привыкать отрицать очевидное и называть черное белым, как уже сделано с дефицитом, вдруг обратившимся в справделивость.
Разумеется, что в СССР был капитализм. Социализм, как я уже не раз писал, есть часть капиталистической формации, представляющая собой видоизмененную форму капитализма. В революционную пору возникла проблема, каким образом построить коммунизм. При том, что ни одного явления, которое можно было бы отнести к коммунизму, еще не существовало. В наличии был капитализм, его производительные силы и капиталистическое общество. Это была трудная проблема, над которой размышлял еще Карл Маркс в своей "Критике Готской программы". Ленин же этот вопрос разрешил так: революция захватит капиталистический аппарат производства и оборота и будет использовать его для нужд построения коммунизма. Чтобы этот аппарат ехал прямо, его нужно ежесекундно контролировать и гнать его туда, куда нужно: это и есть диктатура пролетариата. Ленин, конечно, присматривал, где капиталистический аппарат получше, и с вожделением смотрел на Германию: немецкие тресты и концерны виделись ему тем, что было нужно. Именно в таком контексте он и писал о госкапитализме. Немногочисленные употребления этого термина в его работах связаны именно со ссылками на Германию. Ленин хотел, чтобы капиталисты как можно сильнее централизовали производство, концентрировали его, чтобы оно лучше подходило для революционных сил. Но не свезло: революция победила в России и большевикам пришлось изрядно побарахтаться, чтобы организовать распыленные капиталистические фабрики и заводы в более или менее централизованное хозяйство.
Разумеется, тот же самый пролетариат был и оставался после революции основной производительной силой, эксплуатируемой вновь созданным государством. Но предполагалось, что в рамках диктатуры пролетариата, это допустимое и временное явление, за неимением других вариантов, и пролетарий поработает, чтобы воссиял коммунизм. Чтобы прибавочный продукт не распылялся и использовался максимально эффективно, его передавали государству для централизованного и планомерного распределения. В этом самое главное, сущностное отличие модифицированного капитализма в СССР от его классической формы.
Пока задача борьбы с капиталистами и строительства коммунизма ставилась и решалась всерьез, особых вопросов не возникало: поработать так поработать, заводы так заводы, оружие так оружие, воевать так воевать. Трудности и сопротивление, конечно, были огромными, но было понятно, на что идут силы и труды, результаты труда. Кстати, далеко не всегда они шли прямо на развитие нового строя, приходилось часто прибегать к тактическим маневрам и тратить силы на решение вынужденных задач, навязанных обстановкой и капиталистическим окружением.
Переворотчики, устрашившиеся новой мировой войны - второго раунда решительной схватки с капитализмом - задачи строительства коммунизма на словах провозгласили на съезде партии, а на деле - сняли. Но при этом в их руках остался весь тот капиталистический по сути производственный и распределительный аппарат, использовавшийся для строительства коммунизма, значительно усилившийся, исправно производивший огромное количество прибавочного продукта. Дальше дело техники: надо всего лишь разобрать и ликвидировать диктатуру пролетариата, ликвидировать даже формальную возможность рабочего контроля, рабочий класс дезориентировать, обмануть трескучей пропагандой, споить (благо по мере развития ракетной программы производство спирта значительно выросло), а также разобщить дефицитом, очередями и драками за самые необходимые товары. На ликвидацию диктатуры пролетариата потребовалось время, но Хрущев это начал, а Брежнев закончил и доломал все окончательно. Но капитализм, сначала в государственной форме, остался. Потом его разгосударствили, попутно растащив и утилизировав около 40% основных фондов страны, и в итоге получилось то, что мы сейчас имеем.
Из всего этого вытекает немаловажный вопрос: а что делать дальше? Мы даже не рассматриваем лозунги брежневистов: "Вернуть все взад!" и "К борьбе за торжество дефицита - будь готов!". Как дальше идти к коммунизму? Путь, предложенный Лениным, и состоявший в захвате и использовании капиталистического производственного и распределительного аппарата, оказался ненадежным, и, в общем, неэффективным. В его время альтернативы не было, но сейчас видно, что все попытки следовать этому пути, провалились. Везде попытки построения коммунизма с опорой на капиталистическую производственную базу оказались неудачными. Нигде в коммунизм и даже в его преддверие перейти не удалось (нигде не были отменены или ограничены деньги, и нигде не было введено распределение по потребности). Госкапитализм с диктатурой пролетариата весьма легко трансформируется обратно в капитализм без примесей и модификаций. Для этого достаточно только отказаться от самой цели построения коммунизма, то есть от идеи. Это и делало социалистические страны уязвимыми к психологической войне со стороны капстран, в которых сообразили, что надо в первую очередь бить по идеям.
Следовательно, нужен другой путь. И он есть в разработках Института Коммунизма. Это построение коммунистической, полностью автоматизированной материальной базы, прямым и безусловным образом.
Конечно, СССР был капиталистическим, тут даже сомнений нет.
Во-первых, граждане леваки и брежневисты, вас не смущает, что вся советская, социалистическая, как вы утверждаете, экономика, прекрасно описывается понятийным аппартом, разработанным Карлом Марксом для капиталистического строя? В советской экономике были деньги, была прибыль, были инвестиции, более известные под говорящим эвфемизмом "капиталовложения", была амортизация, в общем, все составляющие оборота капитала, описанные некогда в "Капитале". Ну как, не смущает, что "Капитал", живописавший ужасы эксплуатации человека человеком, так здорово подходил к советской экономике, якобы некапиталистической?
Во-вторых, в СССР отрицалось лишь одно - прибавочный продукт. Отрицалось по чисто политическим мотивам, потому что стоило признать существование прибавочного продукта в СССР, как крыть было уже нечем: весь механизм эксплуатации трудящихся был налицо. Потому в открытой статистике нереально найти, например, сопоставление выработки рабочего и его зарплаты. Да и вообще, статсправочники были составлены так, чтобы эти цифры нельзя было вывести даже расчетным методом. Но в закрытых документах, например в тексте Третьего пятилетнего плана, который был издан тиражом в 160 экземпляров и имел гриф "Не подлежит оглашению", прямо говорилось, что в 1937 году средняя выработка рабочего в промышленности составляла 11,2 тысячи рублей, а средняя зарплата - 2,8 тысяч рублей. Нетрудно подсчитать, что прибавочный продукт советского промышленного рабочего составлял 75% всей выработки рабочего. Во времена Брежнева и Горбачева было то же самое, но трудящимся об этом не говорили ни полслова. А то еще рабочие, начитавшись "Капитала" и узнав, что они сами производят прибавочный продукт в умопомрачительных масштабах, могли бы начать строить баррикады.
В-третьи, граждане леваки и брежневисты, а почему это в СССР всегда существовали рубли, финансы, кредиты, банки, цены, промфинпланы и т.п. явления, но не было сделано ни одной достойной упоминания попытки отказа от денег совсем или существенного ограничения их оборота? Более того, когда красные кхмеры в Кампучии отказались от денег (во многом под влиянием полного распада товарно-денежной экономики и военных нужд), то это поносилось как левацкий загиб, а правительство Хенг Самрина, утвержденное вьетнамцами при советской военной помощи, в числе первых мер восстановило денежный оборот. Если в СССР был не капитализм, то откуда такое пристрастие к деньгам?
Ну что скажете? Или будете утверждать, что мне померещилось, и что никаких таких денег в СССР не было, а товары брались в магазинах даром? Давайте, вам же не привыкать отрицать очевидное и называть черное белым, как уже сделано с дефицитом, вдруг обратившимся в справделивость.
Разумеется, что в СССР был капитализм. Социализм, как я уже не раз писал, есть часть капиталистической формации, представляющая собой видоизмененную форму капитализма. В революционную пору возникла проблема, каким образом построить коммунизм. При том, что ни одного явления, которое можно было бы отнести к коммунизму, еще не существовало. В наличии был капитализм, его производительные силы и капиталистическое общество. Это была трудная проблема, над которой размышлял еще Карл Маркс в своей "Критике Готской программы". Ленин же этот вопрос разрешил так: революция захватит капиталистический аппарат производства и оборота и будет использовать его для нужд построения коммунизма. Чтобы этот аппарат ехал прямо, его нужно ежесекундно контролировать и гнать его туда, куда нужно: это и есть диктатура пролетариата. Ленин, конечно, присматривал, где капиталистический аппарат получше, и с вожделением смотрел на Германию: немецкие тресты и концерны виделись ему тем, что было нужно. Именно в таком контексте он и писал о госкапитализме. Немногочисленные употребления этого термина в его работах связаны именно со ссылками на Германию. Ленин хотел, чтобы капиталисты как можно сильнее централизовали производство, концентрировали его, чтобы оно лучше подходило для революционных сил. Но не свезло: революция победила в России и большевикам пришлось изрядно побарахтаться, чтобы организовать распыленные капиталистические фабрики и заводы в более или менее централизованное хозяйство.
Разумеется, тот же самый пролетариат был и оставался после революции основной производительной силой, эксплуатируемой вновь созданным государством. Но предполагалось, что в рамках диктатуры пролетариата, это допустимое и временное явление, за неимением других вариантов, и пролетарий поработает, чтобы воссиял коммунизм. Чтобы прибавочный продукт не распылялся и использовался максимально эффективно, его передавали государству для централизованного и планомерного распределения. В этом самое главное, сущностное отличие модифицированного капитализма в СССР от его классической формы.
Пока задача борьбы с капиталистами и строительства коммунизма ставилась и решалась всерьез, особых вопросов не возникало: поработать так поработать, заводы так заводы, оружие так оружие, воевать так воевать. Трудности и сопротивление, конечно, были огромными, но было понятно, на что идут силы и труды, результаты труда. Кстати, далеко не всегда они шли прямо на развитие нового строя, приходилось часто прибегать к тактическим маневрам и тратить силы на решение вынужденных задач, навязанных обстановкой и капиталистическим окружением.
Переворотчики, устрашившиеся новой мировой войны - второго раунда решительной схватки с капитализмом - задачи строительства коммунизма на словах провозгласили на съезде партии, а на деле - сняли. Но при этом в их руках остался весь тот капиталистический по сути производственный и распределительный аппарат, использовавшийся для строительства коммунизма, значительно усилившийся, исправно производивший огромное количество прибавочного продукта. Дальше дело техники: надо всего лишь разобрать и ликвидировать диктатуру пролетариата, ликвидировать даже формальную возможность рабочего контроля, рабочий класс дезориентировать, обмануть трескучей пропагандой, споить (благо по мере развития ракетной программы производство спирта значительно выросло), а также разобщить дефицитом, очередями и драками за самые необходимые товары. На ликвидацию диктатуры пролетариата потребовалось время, но Хрущев это начал, а Брежнев закончил и доломал все окончательно. Но капитализм, сначала в государственной форме, остался. Потом его разгосударствили, попутно растащив и утилизировав около 40% основных фондов страны, и в итоге получилось то, что мы сейчас имеем.
Из всего этого вытекает немаловажный вопрос: а что делать дальше? Мы даже не рассматриваем лозунги брежневистов: "Вернуть все взад!" и "К борьбе за торжество дефицита - будь готов!". Как дальше идти к коммунизму? Путь, предложенный Лениным, и состоявший в захвате и использовании капиталистического производственного и распределительного аппарата, оказался ненадежным, и, в общем, неэффективным. В его время альтернативы не было, но сейчас видно, что все попытки следовать этому пути, провалились. Везде попытки построения коммунизма с опорой на капиталистическую производственную базу оказались неудачными. Нигде в коммунизм и даже в его преддверие перейти не удалось (нигде не были отменены или ограничены деньги, и нигде не было введено распределение по потребности). Госкапитализм с диктатурой пролетариата весьма легко трансформируется обратно в капитализм без примесей и модификаций. Для этого достаточно только отказаться от самой цели построения коммунизма, то есть от идеи. Это и делало социалистические страны уязвимыми к психологической войне со стороны капстран, в которых сообразили, что надо в первую очередь бить по идеям.
Следовательно, нужен другой путь. И он есть в разработках Института Коммунизма. Это построение коммунистической, полностью автоматизированной материальной базы, прямым и безусловным образом.