Философское: против идеализма
В продолжение философской дискуссии, состоявшейся в комментах под предыдущим постом.
Почитав некоторые работы Э. Ильенкова, к которому меня постоянно отправлял мой оппонент, я нашел, что Ильенков продвигал вполне себе идеалистическую философию, только облекая ее в марксистские цитаты. Этот его идеализм состоял в том, что он систематически отрывал отдельные проявления мышления: образы, представления, абстракции, от физиологии мышления, то есть от материальной основы этого самого мышления, и представлял их как особую сущность, существующую вне и отдельно от каждого конкретного человека.
Итак, немного цитат из статьи Ильенкова "Идеальное" из Философской энциклопедии: "[4] Идеальное непосредственно существует только как форма (способ, образ) деятельности общественного человека, т.е. вполне предметного, материального существа, направленной на внешний мир. Поэтому, если говорить о материальной системе, функцией и способом существования которой выступает идеальное, то этой системой является только общественный человек в единстве с тем предметным миром, посредством которого он осуществляет свою специфически человеческую жизнедеятельность. [1] Идеальное ни в коем случае не сводимо на состояние той материи, которая находится под черепной крышкой индивида, т.е. мозга".
Дальше он ссылается на Маркса: "Анализируя проблему отношения производства к потреблению, т.е. политико-экономическую, а отнюдь не психологическую проблему, Маркс сформулировал ее так: «И если ясно, что производство предоставляет потреблению предмет в его внешней форме, то точно так же ясно, что потребление полагает предмет производства идеально, как внутренний образ, как потребность, как побуждение и как цель»".
Дальше развитие этого рассуждения: "В виде активной, деятельной способности человека как агента общественного производства, предмет как продукт производства, существует идеально, т.е. как внутренний образ, как потребность, как побуждение и цель человеческой деятельности. [2] Идеальное есть поэтому не что иное, как форма вещи, но вне этой вещи, а именно в человеке, в виде формы его активной деятельности. [3] Это общественно-определенная форма активности человеческого существа".
И еще интереснее: "Но это материальное бытие идеального не есть само идеальное а только форма его выражения в органическом теле индивида. И само по себе - это общественно-определенная форма жизнедеятельности человека, соответствующая форме ее предмета и продукта. [1] Ясно, что пытаться объяснять идеальное из анатомо-физиологических свойств тела мозга - это такая же нелепая затея, как и попытка объяснять денежную форму продукта труда из физико-химических особенностей золота. Материализм в данном случае заключается вовсе не в том, чтобы отождествить идеальное с теми материальными процессами, которые происходят в голове. [3] Материализм здесь выражается именно в том, чтобы понять, что идеальное как общественно-определенная форма деятельности человека, создающей предмет определенной формы, [5] рождается и существует не «в голове», а с помощью головы в реальной предметной деятельности человека как действительного агента общественного производства. Поэтому и научные определения идеального получаются на пути материалистического анализа «анатомии и физиологии» общественного производства материальной и духовной жизни общества, и ни в коем случае не анатомии и физиологии мозга как органа тела индивида".
Для лучшего понимания ходя рассуждений Ильенкова, выделю в цитатах его ключевые тезисы.
Тезис первый: идеальное не сводимо к физилогическим процессам, протекающим в головном мозге человека (думать так - это абсурд, утверждает Ильенков).
Тезис второй: идеальное есть форма вещи, вне этой вещи.
Тезис третий: идеальное есть форма деятельности человека.
Тезис четвертый: человек здесь понимается не как отдельно взятый, конкретный человек, а как абстрактная категория - "общественный человек", то есть общество, совокупность людей.
Тезис пятый: идеальное рождается с помощью головы человека, теперь взятого как конкретного человека.
Если рассматривать эти рассуждения Ильенкова в таком систематизированном виде, то очевидно, что у него присутствует два противоречия: идеальное есть форма вещи (форма деятельности человека), человек есть "общественный человек", то есть абстрактная категория (конкретный человек в предметной деятельности). И можно подметить еще одно противоречие: идеальное не есть материальная форма вещи (не есть результат физиологического, то есть материального, процесса мышления человека). В итоге, попытка осмыслить эти рассуждения Ильенкова наталкивается на эти противоречия и осмысления понятия идеального не получается.
Зчаем нужно было вносить столь противоречивое и неясное определение идеального в философский словарь, который, по идее, должен был давать наиболее ясные, логичные и последовательные определения, предназначенные быть основой мышления любого подготовленного советского философа? Я думаю, что здесь шла речь о протаскивании идеализма под вывеской материализма. Ильенков ведь не мог прямо заявить, что он идеалист и предложить идеалистическую трактовку, это для него кончилось бы плохо. Потому он сочинил запутанное и противоречивое определение, из которого, при попытке в нем логически разобраться, следует вот что:
1. Идеальное не есть материальное.
2. Идеальное существует вне материальной вещи и конкретного человека.
3. Идеальное не зависит от воли и мышления конкретного человека (для обоснования этого тезиса и потребовалась ссылка на абстрактную категорию "общественного человека", которая в контексте марксизма означает принадлежность этого понятия к сфере общественного производства, от воли и желания каждого конкретного человека не зависимого). Как видим, вполне себе идеалистическая трактовка с постулированием самостоятельного существования "идеи". Ильенков, конечно, не дошел до полного идеализма, остановившись на позициях дуализма, то есть равноправного существования материального и идеального, но и этого уже достаточно, чтобы не признать Ильенкова сторонником последовательного материализма.
Дальше, со ссылкой на Маркса, Ильенков отождествляет потребности с этим самым оторванным от материи идеальным, мол это нечто, витающее где-то в стороне, отдельно от предметов и конкретных людей. И тем самым наносится удар в самый центр, в самый корень всего философского обоснования советского социализма. Если понимать потребности материалистически, или точнее физиологически, то отсюда следует, что их можно удовлетворить. Голод насыщается пищей, чувство холода устраняется одеждой и обогреваемым жильем, сенсорные чувства насыщаются материальным взаимодействием (зрением, слухом, осязанием) со вполне материальными объектами. То есть, человека можно обставить определенным набором материальных предметов, чтобы насытить его потребности. Более того, изменяя состав этих предметов, можно изменить и состояние человека, например, стимулировать его мышление. Тогда все существование социализма и стремление к коммунизму имеет свою целесообразность, и от появления новых материальных объектов наше состояние улучшается. Но если понимать потребности идеалистически, оторванно от материи, как этому учит Ильенков, то получается, что как ни старайся, а потребности не будут удовлетворены, социализм и коммунизм не имеют смысла, и нужно лишь притерпеться к тому, что есть. Методов ведь удовлетворения потребностей в таком понимании, вроде какого-то "подключения к Мировому Духу", не предложено. Можно впасть в мистику, построить себе воздушный замок из иллюзий, или просто отбросить всю эту философию в сторону, на радость капиталистам, и попробовать найти себя в стяжательстве, как это принято у "цивилизованных людей". Это определение Ильенкова есть философская капитуляция перед капитализмом, в сущности своей.
Разумеется, Ильенков не прав, настаивая на нематериальной природе идеального. Это не столь трудно показать. Во-первых, все человеческое мышление строго материально и основано на физиологических процессах, протекающих в головном мозгу. Любая мысль есть совокупность клеток мозга, химических реакций и белковых соединений в них (как говорит одна из наиболее распространенных гипотез природы памяти). Установлено, что мышление человека и, соответственно, физиологические процессы мозга зависят как от общей физиологии организма, так и от сенсорного восприятия, то есть взаимодействия одного материального объекта (человека) с другими материальными объектами. Более того, опытами многих нейрофизиологов, например опытами Уайлдера Пенфилда, доказано, что ощущения могут вызываны и в обход сенсорного восприятия, электростимуляцией определенных областей головного мозга, то есть ощущения имеют однозначно материальную природу.
Почему Маркс, при его-то материалистическом мировоззрении, использовал категорию "идеальное"? Потому что он не мог объяснить, каким это образом материальное "пересаживается в человеческую голову и преобразовывается в ней". Исследования головного мозга, раскрывшие физиологические основы мышления, были проведены спустя много десятилетий после смерти Маркса, в основном, в период между 1930-ми и 1980-ми годами, да и сейчас знания о работе головного мозга постоянно пополняются новыми исследованиями.
Во-вторых, часто приводимые примеры про отличия архитектора от пчелы и про форму кувшина, которая якобы не заключена ни в глине, ни в анатомии гончара (этот пример приводит Ильенков в своей статье), служат обоснованию идеалистической трактовки, и вовсе не являются признаком материалистического мышления. Архитектор строит проект здания в своей голове не с бухты-барахты, и не подключаясь к "Мировому Духу" в поисках "идеального дома", а в процессе непосредственного отражения материальной действительности. Как правило, архитектор вырабатывает свой проект, основываясь на увиденных им ранее уже построенных домах. Если разматывать цепочку преемственности в архитектуре, которая вполне себе существует и отрицать ее абсурдно, то мы придем к тому, что прообразы для первых сооружений первобытный архитектор увидел в природе: пещеры, формы выветривания, завалы леса и т.п. наблюдения, подтолкнувшие его к мысли, что можно сложить природные материалы определенным образом, чтобы получить необходимое помещение. Подражание природе всегда занимало важное место в развитии архитектуры. Это доказывает, что никакого "идеального дома" никогда не существовало, а необходимый образ черпался из природных феноменов. Далее, каждый архитектор поверяет свой проект расчетами на прочность, испытанием строительных материалов, то есть изучением свойств материи, и архитектура развивалась вслед за развитием этого изучения. Ну а того архитектора, который пренебрегает прочностью зданий, еще Хаммурапи повелел казнить, если плохая постройка рухнула и кого-то убила. Если бы "идеальный дом" и вправду существовал бы, то все архитекторы строили бы похожие дома, как походят друг на друга пчелиные соты, и архитектура не имела бы истории развития.
Теперь о кувшине. Это Ильенков может постулировать существование "идеального кувшина", тогда как превеликое разнообразие кувшинов и вообще керамической посуды доказывает, что формы были выработаны опытным путем. Отправной пункт - наблюдение в природе, что выемка в глине долго сохраняет воду, подтолкнувшая первобытного гончара к экспериментам с глиной и вылепке сосудов. Далее, опытом множества поколений гончаров, пробами и ошибками, на основе физических характеристик глины и воды, а также и анатомии человека (кувшин ведь определенно приспосабливался под анатомию, чтобы им было удобно пользоваться, теперь выработка этого удобства есть целая наука - эргономика), был таки создан кувшин. Археологи накопали бесчисленное количество обломков керамических сосудов, разных по форме, которые свидетельствуют о протекании этого процесса выработки наилучшего кувшина трудом и пробами сотен поколений гончаров. Да, в конечном итоге, в силу того, что глина и жидкости в среднем имеют вполне определенные характеристики, кувшины в разных странах, у разных гончаров оказались похожими. Идеалисты думают, что это выражение "идеального кувшина", тогда как это лишь следствие одинаковых свойств материала сосуда и хранимой в ней жидкости. Если бы "идеальный кувшин" давался в готовом виде "Мировым Духом", то все гончары лепили бы с древности и до наших дней, во всех без исключения странах, совершенно однаковые кувшины, похожие друг на друга как пчелиные соты.
В-третьих, еще во времена Маркса был нанесен опрокидывающий удар по идеалистическим представлениям. Веками идеалисты твердили об "идеальных" геометрических фигурах, полагая их далекими от материального воплощения, что якобы доказывало существование этих геометрических фигур отдельно от материи. Однако, минералогия выяснила, что в природе существуют тела, очень близкие к идеальным геометическим фигурам, - кристаллы, форма которых зависит от физико-химических свойств вещества и закономерного расположения атомов. Причины этого были выяснены, в основном, после смерти Маркса. Кристаллография не особо влияла на воззрения идеалистов, поскольку реальные кристаллы все же заметно отличались от математических идеальных кристаллов, что позволяло считать, вкупе с представлениями о творении, кристаллы проявлением "идеального кристалла", существующего отдельно от материи. Хотя именно изучение кристаллов наглядно показывало, что идеальное геометрическое тело может содержаться в материи, и оно там реально есть, и это следствие сугубо материальных процессов, совершенно независимых от человека и какого-либо "Мирового Духа". Далее, в ХХ веке, в связи с развитием точной механики, были созданы измерительные инструменты: параллелипипеды и шары, которые в огромной степени приближались к идеальным геометрическим фигурам. Выяснилось, что разница между "идеальным" и материальным в этом изделии не столь велика и человеческие органы чувств ее распознать не могут. Кристаллы и измерительные инструменты показывают, что "идеальное", даже в примере геометрических фигур, теснейшим образом связано с материальным и основывается на закономерностях атомарного строения вещества.
В-четвертых, отметив, что источник "идеального" все равно коренится в окружающей нас материальной действительности, перейдем к тезису об "общественном человеке", на который Ильенков особо упирает. Однако, если оставаться материалистом, то нельзя говорить о понятии "общественного человека" без учета того, что общество, как ни крути, состоит из отдельных, совершенно конкретных людей. Общество и есть совокупность конкретных людей, связанных между собой различными видами взаимодействия, сугубо материальными при этом. Это же очевидно! Ильенкову потребовалось спорить с этой очевидностью, легко проверямой каждый желающим, только для того, чтобы замаскировать абстракцией свой идеализм и вывод, что "идеальное" существует вне конкретного человека и вне конкретной вещи. Так же, как Ильенков ошибается в отношении вещи, так же он ошибается и в отношении людей. Если Ильенков утверждает, что внепредметное и внечеловеческое "идеальное" существует, то он должен показать, каким образом оно проникает в сознание людей. Он в этом отделывается водянистыми рассуждениями про "общественные условия" чего-то там. Однако, если оставаться материалистами, объяснить, как "идеальное" появляется у множества людей, очень просто. Оно возникает двумя путями. Первый: путем наблюдения конкретного материального объекта множеством людей. Всех нас учили в школе геометрии, объясняли, что такое куб, шар, параллелипипед, и показывали модели этих геометрических фигур. Абстрактное понятие выводилось из конкретного отражения вполне конкретного материального объекта. Помню, в матклассе на полках лежал целый запас таких моделей, с помощью которых наша учительница, очень красивая молодая женщина, нам все растолковывала. Если бы Ильенков и другие идеалисты были бы правы, то надобности в этих моделях не было бы. Тогда бы наша красавица-учительница просто "подключила" был весь класс к "Мировому Духу", и мы бы все получили одинаковое "идеальное" по поводу всякой геометрической фигуры. Судя по классному журналу, этого не произошло. Этот пример показывает, что человек нуждается в создании материальных объектов для отображения идеального, и это видно, например, по системе мер и весов. Понятие "метр" - абстрактное, однако же есть металлический брусок - эталон метра. Понятие "килограмм" тоже абстрактное, и тоже есть металлическая болванка - эталон килограмма. Существует целая организация, которая удостоверяет по этим эталонам другие измерительные приборы, и время от времени гоняет тех, кто корысти ради умышленно отклоняется от идеального килограмма или от какой другой меры. Сейчас это не столь актуальная проблема, но когда не было электронных весов, а были рычажные весы, то шло изнурительное преследование тех, кто отклонял свои гири от "идеального" килограмма путем их высверливания. Если бы Ильенков был прав, и существовал бы вневещный и внечеловеческий идеал тех же мер и весов, то нам не требовалось бы никаких эталонов, измерительный приборов и преследования за недовес. Каждый и так бы знал, что такое метр, и что такое килограмм и мог бы сам определить их непосредственно. Мы этого не можем, и это доказывает, что вневещного и внечеловеческого "идеального" не существует.
Второй путь формирования идеального у людей с точки зрения материализма: опосредованная передача с помощью речи или символов. Человек, наблюдавший какой-то материальный объект, может сказать или написать об этом, а люди, которые его слушают или читают его записки, могут сформировать аналогичное представление. Но тут есть нюанс, что для опосредованного восприятия через речь или символы, нужно, чтобы другие люди понимали эти символы. Это понимание достигается через присвоение определенной последовательности звуковых колебаний (слово) или знаков (письмо) определенному материальному объекту. Например, как это делают при изучении другого языка: произносят слово или пишут символ, а потом показывают на предмет, который ими обозначается. Когда наблюдаемые материальные объекты, их взаимное расположение, отношения, характеристики, а также наиболее распространенные абстрактные понятия обозначены, а другие люди усвоили эти обозначения, возможна опосредованная передача, которая может быть очень быстрой и охватывать многих людей сразу, например, в ходе лекции или после издания печатного труда. Видимо, это явление и загипнотизировало идеалистов, которые не увидели материального характера связи людей в процессе коммуникации, связи опосредованной передачи с предшествующим отражением материальных объектов, и решили, что тут без "Мирового Духа", разом проникающего в множества людей, не обошлось. Это пример донаучного представления, сформированного людьми, не имевшими представления о физической природе звука и света, не умевшими приложить эти физические законы к исследованию коммуникаций между людьми, и не понимавшими, что без этого, сугубо материального взаимодействия между людьми, никакого общества не возникает и возникнуть не может.
Это нетрудно доказать. Если конкретный человек какого-то материального объекта не наблюдает, понятия о нем не имеет, и не владеет системой символов, то и "идеального" у него не возникнет. Например, этот человек никогда не видел дуриана, не знает, что это такое, и не знает малайского языка. Соответственно, попытка малайца словами на своем языке объяснить этому человеку, что такое дуриан, то есть сформировать "идеальное", потерпит неудачу. Малайец должен будет для успеха объяснения или перейти на другой язык, или показать сам фрукт и назвать его, или же нарисовать его, то есть использовать символ или приближенное изображение. Если бы Ильенков и другие идеалисты были бы правы, то в этих ухищрениях не было бы никакой надобности, человек или имел бы "идеальное" понятие о дуриане изначально, или же получал бы его в готовом виде путем "подключения" к "Мировому Духу".
Все эти совершенно очевидные примеры показывают, что идеализм полностью ошибочен, никакого "идеального", оторванного от материальной вещи, от человека с его физиологией работы головного мозга, не существует, и ссылками на "общественного человека" этот ошибочный идеализм не прикрыть.
Материалистическая философия, строго говоря, не нуждается в понятии "идеального". Любой объект, процесс, взаимодействие, влияние, мысль и т.п. - все они сугубо материальны, и вводить лишнюю сущность совершенно нет необходимости. Мысль, понятие, представление - все это тоже, по сути дела, материальные объекты, совокупности клеток, химических реакций, белков, формирующиеся внутри нашего головного мозга, а вовсе не летающие где-то в стороне в виде бестелесного духа.
Почитав некоторые работы Э. Ильенкова, к которому меня постоянно отправлял мой оппонент, я нашел, что Ильенков продвигал вполне себе идеалистическую философию, только облекая ее в марксистские цитаты. Этот его идеализм состоял в том, что он систематически отрывал отдельные проявления мышления: образы, представления, абстракции, от физиологии мышления, то есть от материальной основы этого самого мышления, и представлял их как особую сущность, существующую вне и отдельно от каждого конкретного человека.
Итак, немного цитат из статьи Ильенкова "Идеальное" из Философской энциклопедии: "[4] Идеальное непосредственно существует только как форма (способ, образ) деятельности общественного человека, т.е. вполне предметного, материального существа, направленной на внешний мир. Поэтому, если говорить о материальной системе, функцией и способом существования которой выступает идеальное, то этой системой является только общественный человек в единстве с тем предметным миром, посредством которого он осуществляет свою специфически человеческую жизнедеятельность. [1] Идеальное ни в коем случае не сводимо на состояние той материи, которая находится под черепной крышкой индивида, т.е. мозга".
Дальше он ссылается на Маркса: "Анализируя проблему отношения производства к потреблению, т.е. политико-экономическую, а отнюдь не психологическую проблему, Маркс сформулировал ее так: «И если ясно, что производство предоставляет потреблению предмет в его внешней форме, то точно так же ясно, что потребление полагает предмет производства идеально, как внутренний образ, как потребность, как побуждение и как цель»".
Дальше развитие этого рассуждения: "В виде активной, деятельной способности человека как агента общественного производства, предмет как продукт производства, существует идеально, т.е. как внутренний образ, как потребность, как побуждение и цель человеческой деятельности. [2] Идеальное есть поэтому не что иное, как форма вещи, но вне этой вещи, а именно в человеке, в виде формы его активной деятельности. [3] Это общественно-определенная форма активности человеческого существа".
И еще интереснее: "Но это материальное бытие идеального не есть само идеальное а только форма его выражения в органическом теле индивида. И само по себе - это общественно-определенная форма жизнедеятельности человека, соответствующая форме ее предмета и продукта. [1] Ясно, что пытаться объяснять идеальное из анатомо-физиологических свойств тела мозга - это такая же нелепая затея, как и попытка объяснять денежную форму продукта труда из физико-химических особенностей золота. Материализм в данном случае заключается вовсе не в том, чтобы отождествить идеальное с теми материальными процессами, которые происходят в голове. [3] Материализм здесь выражается именно в том, чтобы понять, что идеальное как общественно-определенная форма деятельности человека, создающей предмет определенной формы, [5] рождается и существует не «в голове», а с помощью головы в реальной предметной деятельности человека как действительного агента общественного производства. Поэтому и научные определения идеального получаются на пути материалистического анализа «анатомии и физиологии» общественного производства материальной и духовной жизни общества, и ни в коем случае не анатомии и физиологии мозга как органа тела индивида".
Для лучшего понимания ходя рассуждений Ильенкова, выделю в цитатах его ключевые тезисы.
Тезис первый: идеальное не сводимо к физилогическим процессам, протекающим в головном мозге человека (думать так - это абсурд, утверждает Ильенков).
Тезис второй: идеальное есть форма вещи, вне этой вещи.
Тезис третий: идеальное есть форма деятельности человека.
Тезис четвертый: человек здесь понимается не как отдельно взятый, конкретный человек, а как абстрактная категория - "общественный человек", то есть общество, совокупность людей.
Тезис пятый: идеальное рождается с помощью головы человека, теперь взятого как конкретного человека.
Если рассматривать эти рассуждения Ильенкова в таком систематизированном виде, то очевидно, что у него присутствует два противоречия: идеальное есть форма вещи (форма деятельности человека), человек есть "общественный человек", то есть абстрактная категория (конкретный человек в предметной деятельности). И можно подметить еще одно противоречие: идеальное не есть материальная форма вещи (не есть результат физиологического, то есть материального, процесса мышления человека). В итоге, попытка осмыслить эти рассуждения Ильенкова наталкивается на эти противоречия и осмысления понятия идеального не получается.
Зчаем нужно было вносить столь противоречивое и неясное определение идеального в философский словарь, который, по идее, должен был давать наиболее ясные, логичные и последовательные определения, предназначенные быть основой мышления любого подготовленного советского философа? Я думаю, что здесь шла речь о протаскивании идеализма под вывеской материализма. Ильенков ведь не мог прямо заявить, что он идеалист и предложить идеалистическую трактовку, это для него кончилось бы плохо. Потому он сочинил запутанное и противоречивое определение, из которого, при попытке в нем логически разобраться, следует вот что:
1. Идеальное не есть материальное.
2. Идеальное существует вне материальной вещи и конкретного человека.
3. Идеальное не зависит от воли и мышления конкретного человека (для обоснования этого тезиса и потребовалась ссылка на абстрактную категорию "общественного человека", которая в контексте марксизма означает принадлежность этого понятия к сфере общественного производства, от воли и желания каждого конкретного человека не зависимого). Как видим, вполне себе идеалистическая трактовка с постулированием самостоятельного существования "идеи". Ильенков, конечно, не дошел до полного идеализма, остановившись на позициях дуализма, то есть равноправного существования материального и идеального, но и этого уже достаточно, чтобы не признать Ильенкова сторонником последовательного материализма.
Дальше, со ссылкой на Маркса, Ильенков отождествляет потребности с этим самым оторванным от материи идеальным, мол это нечто, витающее где-то в стороне, отдельно от предметов и конкретных людей. И тем самым наносится удар в самый центр, в самый корень всего философского обоснования советского социализма. Если понимать потребности материалистически, или точнее физиологически, то отсюда следует, что их можно удовлетворить. Голод насыщается пищей, чувство холода устраняется одеждой и обогреваемым жильем, сенсорные чувства насыщаются материальным взаимодействием (зрением, слухом, осязанием) со вполне материальными объектами. То есть, человека можно обставить определенным набором материальных предметов, чтобы насытить его потребности. Более того, изменяя состав этих предметов, можно изменить и состояние человека, например, стимулировать его мышление. Тогда все существование социализма и стремление к коммунизму имеет свою целесообразность, и от появления новых материальных объектов наше состояние улучшается. Но если понимать потребности идеалистически, оторванно от материи, как этому учит Ильенков, то получается, что как ни старайся, а потребности не будут удовлетворены, социализм и коммунизм не имеют смысла, и нужно лишь притерпеться к тому, что есть. Методов ведь удовлетворения потребностей в таком понимании, вроде какого-то "подключения к Мировому Духу", не предложено. Можно впасть в мистику, построить себе воздушный замок из иллюзий, или просто отбросить всю эту философию в сторону, на радость капиталистам, и попробовать найти себя в стяжательстве, как это принято у "цивилизованных людей". Это определение Ильенкова есть философская капитуляция перед капитализмом, в сущности своей.
Разумеется, Ильенков не прав, настаивая на нематериальной природе идеального. Это не столь трудно показать. Во-первых, все человеческое мышление строго материально и основано на физиологических процессах, протекающих в головном мозгу. Любая мысль есть совокупность клеток мозга, химических реакций и белковых соединений в них (как говорит одна из наиболее распространенных гипотез природы памяти). Установлено, что мышление человека и, соответственно, физиологические процессы мозга зависят как от общей физиологии организма, так и от сенсорного восприятия, то есть взаимодействия одного материального объекта (человека) с другими материальными объектами. Более того, опытами многих нейрофизиологов, например опытами Уайлдера Пенфилда, доказано, что ощущения могут вызываны и в обход сенсорного восприятия, электростимуляцией определенных областей головного мозга, то есть ощущения имеют однозначно материальную природу.
Почему Маркс, при его-то материалистическом мировоззрении, использовал категорию "идеальное"? Потому что он не мог объяснить, каким это образом материальное "пересаживается в человеческую голову и преобразовывается в ней". Исследования головного мозга, раскрывшие физиологические основы мышления, были проведены спустя много десятилетий после смерти Маркса, в основном, в период между 1930-ми и 1980-ми годами, да и сейчас знания о работе головного мозга постоянно пополняются новыми исследованиями.
Во-вторых, часто приводимые примеры про отличия архитектора от пчелы и про форму кувшина, которая якобы не заключена ни в глине, ни в анатомии гончара (этот пример приводит Ильенков в своей статье), служат обоснованию идеалистической трактовки, и вовсе не являются признаком материалистического мышления. Архитектор строит проект здания в своей голове не с бухты-барахты, и не подключаясь к "Мировому Духу" в поисках "идеального дома", а в процессе непосредственного отражения материальной действительности. Как правило, архитектор вырабатывает свой проект, основываясь на увиденных им ранее уже построенных домах. Если разматывать цепочку преемственности в архитектуре, которая вполне себе существует и отрицать ее абсурдно, то мы придем к тому, что прообразы для первых сооружений первобытный архитектор увидел в природе: пещеры, формы выветривания, завалы леса и т.п. наблюдения, подтолкнувшие его к мысли, что можно сложить природные материалы определенным образом, чтобы получить необходимое помещение. Подражание природе всегда занимало важное место в развитии архитектуры. Это доказывает, что никакого "идеального дома" никогда не существовало, а необходимый образ черпался из природных феноменов. Далее, каждый архитектор поверяет свой проект расчетами на прочность, испытанием строительных материалов, то есть изучением свойств материи, и архитектура развивалась вслед за развитием этого изучения. Ну а того архитектора, который пренебрегает прочностью зданий, еще Хаммурапи повелел казнить, если плохая постройка рухнула и кого-то убила. Если бы "идеальный дом" и вправду существовал бы, то все архитекторы строили бы похожие дома, как походят друг на друга пчелиные соты, и архитектура не имела бы истории развития.
Теперь о кувшине. Это Ильенков может постулировать существование "идеального кувшина", тогда как превеликое разнообразие кувшинов и вообще керамической посуды доказывает, что формы были выработаны опытным путем. Отправной пункт - наблюдение в природе, что выемка в глине долго сохраняет воду, подтолкнувшая первобытного гончара к экспериментам с глиной и вылепке сосудов. Далее, опытом множества поколений гончаров, пробами и ошибками, на основе физических характеристик глины и воды, а также и анатомии человека (кувшин ведь определенно приспосабливался под анатомию, чтобы им было удобно пользоваться, теперь выработка этого удобства есть целая наука - эргономика), был таки создан кувшин. Археологи накопали бесчисленное количество обломков керамических сосудов, разных по форме, которые свидетельствуют о протекании этого процесса выработки наилучшего кувшина трудом и пробами сотен поколений гончаров. Да, в конечном итоге, в силу того, что глина и жидкости в среднем имеют вполне определенные характеристики, кувшины в разных странах, у разных гончаров оказались похожими. Идеалисты думают, что это выражение "идеального кувшина", тогда как это лишь следствие одинаковых свойств материала сосуда и хранимой в ней жидкости. Если бы "идеальный кувшин" давался в готовом виде "Мировым Духом", то все гончары лепили бы с древности и до наших дней, во всех без исключения странах, совершенно однаковые кувшины, похожие друг на друга как пчелиные соты.
В-третьих, еще во времена Маркса был нанесен опрокидывающий удар по идеалистическим представлениям. Веками идеалисты твердили об "идеальных" геометрических фигурах, полагая их далекими от материального воплощения, что якобы доказывало существование этих геометрических фигур отдельно от материи. Однако, минералогия выяснила, что в природе существуют тела, очень близкие к идеальным геометическим фигурам, - кристаллы, форма которых зависит от физико-химических свойств вещества и закономерного расположения атомов. Причины этого были выяснены, в основном, после смерти Маркса. Кристаллография не особо влияла на воззрения идеалистов, поскольку реальные кристаллы все же заметно отличались от математических идеальных кристаллов, что позволяло считать, вкупе с представлениями о творении, кристаллы проявлением "идеального кристалла", существующего отдельно от материи. Хотя именно изучение кристаллов наглядно показывало, что идеальное геометрическое тело может содержаться в материи, и оно там реально есть, и это следствие сугубо материальных процессов, совершенно независимых от человека и какого-либо "Мирового Духа". Далее, в ХХ веке, в связи с развитием точной механики, были созданы измерительные инструменты: параллелипипеды и шары, которые в огромной степени приближались к идеальным геометрическим фигурам. Выяснилось, что разница между "идеальным" и материальным в этом изделии не столь велика и человеческие органы чувств ее распознать не могут. Кристаллы и измерительные инструменты показывают, что "идеальное", даже в примере геометрических фигур, теснейшим образом связано с материальным и основывается на закономерностях атомарного строения вещества.
В-четвертых, отметив, что источник "идеального" все равно коренится в окружающей нас материальной действительности, перейдем к тезису об "общественном человеке", на который Ильенков особо упирает. Однако, если оставаться материалистом, то нельзя говорить о понятии "общественного человека" без учета того, что общество, как ни крути, состоит из отдельных, совершенно конкретных людей. Общество и есть совокупность конкретных людей, связанных между собой различными видами взаимодействия, сугубо материальными при этом. Это же очевидно! Ильенкову потребовалось спорить с этой очевидностью, легко проверямой каждый желающим, только для того, чтобы замаскировать абстракцией свой идеализм и вывод, что "идеальное" существует вне конкретного человека и вне конкретной вещи. Так же, как Ильенков ошибается в отношении вещи, так же он ошибается и в отношении людей. Если Ильенков утверждает, что внепредметное и внечеловеческое "идеальное" существует, то он должен показать, каким образом оно проникает в сознание людей. Он в этом отделывается водянистыми рассуждениями про "общественные условия" чего-то там. Однако, если оставаться материалистами, объяснить, как "идеальное" появляется у множества людей, очень просто. Оно возникает двумя путями. Первый: путем наблюдения конкретного материального объекта множеством людей. Всех нас учили в школе геометрии, объясняли, что такое куб, шар, параллелипипед, и показывали модели этих геометрических фигур. Абстрактное понятие выводилось из конкретного отражения вполне конкретного материального объекта. Помню, в матклассе на полках лежал целый запас таких моделей, с помощью которых наша учительница, очень красивая молодая женщина, нам все растолковывала. Если бы Ильенков и другие идеалисты были бы правы, то надобности в этих моделях не было бы. Тогда бы наша красавица-учительница просто "подключила" был весь класс к "Мировому Духу", и мы бы все получили одинаковое "идеальное" по поводу всякой геометрической фигуры. Судя по классному журналу, этого не произошло. Этот пример показывает, что человек нуждается в создании материальных объектов для отображения идеального, и это видно, например, по системе мер и весов. Понятие "метр" - абстрактное, однако же есть металлический брусок - эталон метра. Понятие "килограмм" тоже абстрактное, и тоже есть металлическая болванка - эталон килограмма. Существует целая организация, которая удостоверяет по этим эталонам другие измерительные приборы, и время от времени гоняет тех, кто корысти ради умышленно отклоняется от идеального килограмма или от какой другой меры. Сейчас это не столь актуальная проблема, но когда не было электронных весов, а были рычажные весы, то шло изнурительное преследование тех, кто отклонял свои гири от "идеального" килограмма путем их высверливания. Если бы Ильенков был прав, и существовал бы вневещный и внечеловеческий идеал тех же мер и весов, то нам не требовалось бы никаких эталонов, измерительный приборов и преследования за недовес. Каждый и так бы знал, что такое метр, и что такое килограмм и мог бы сам определить их непосредственно. Мы этого не можем, и это доказывает, что вневещного и внечеловеческого "идеального" не существует.
Второй путь формирования идеального у людей с точки зрения материализма: опосредованная передача с помощью речи или символов. Человек, наблюдавший какой-то материальный объект, может сказать или написать об этом, а люди, которые его слушают или читают его записки, могут сформировать аналогичное представление. Но тут есть нюанс, что для опосредованного восприятия через речь или символы, нужно, чтобы другие люди понимали эти символы. Это понимание достигается через присвоение определенной последовательности звуковых колебаний (слово) или знаков (письмо) определенному материальному объекту. Например, как это делают при изучении другого языка: произносят слово или пишут символ, а потом показывают на предмет, который ими обозначается. Когда наблюдаемые материальные объекты, их взаимное расположение, отношения, характеристики, а также наиболее распространенные абстрактные понятия обозначены, а другие люди усвоили эти обозначения, возможна опосредованная передача, которая может быть очень быстрой и охватывать многих людей сразу, например, в ходе лекции или после издания печатного труда. Видимо, это явление и загипнотизировало идеалистов, которые не увидели материального характера связи людей в процессе коммуникации, связи опосредованной передачи с предшествующим отражением материальных объектов, и решили, что тут без "Мирового Духа", разом проникающего в множества людей, не обошлось. Это пример донаучного представления, сформированного людьми, не имевшими представления о физической природе звука и света, не умевшими приложить эти физические законы к исследованию коммуникаций между людьми, и не понимавшими, что без этого, сугубо материального взаимодействия между людьми, никакого общества не возникает и возникнуть не может.
Это нетрудно доказать. Если конкретный человек какого-то материального объекта не наблюдает, понятия о нем не имеет, и не владеет системой символов, то и "идеального" у него не возникнет. Например, этот человек никогда не видел дуриана, не знает, что это такое, и не знает малайского языка. Соответственно, попытка малайца словами на своем языке объяснить этому человеку, что такое дуриан, то есть сформировать "идеальное", потерпит неудачу. Малайец должен будет для успеха объяснения или перейти на другой язык, или показать сам фрукт и назвать его, или же нарисовать его, то есть использовать символ или приближенное изображение. Если бы Ильенков и другие идеалисты были бы правы, то в этих ухищрениях не было бы никакой надобности, человек или имел бы "идеальное" понятие о дуриане изначально, или же получал бы его в готовом виде путем "подключения" к "Мировому Духу".
Все эти совершенно очевидные примеры показывают, что идеализм полностью ошибочен, никакого "идеального", оторванного от материальной вещи, от человека с его физиологией работы головного мозга, не существует, и ссылками на "общественного человека" этот ошибочный идеализм не прикрыть.
Материалистическая философия, строго говоря, не нуждается в понятии "идеального". Любой объект, процесс, взаимодействие, влияние, мысль и т.п. - все они сугубо материальны, и вводить лишнюю сущность совершенно нет необходимости. Мысль, понятие, представление - все это тоже, по сути дела, материальные объекты, совокупности клеток, химических реакций, белков, формирующиеся внутри нашего головного мозга, а вовсе не летающие где-то в стороне в виде бестелесного духа.