День славянской письменности и К
Дорогие друзья, так исторически сложилось, что важнейшим праздником для меня является День славянской письменности и культуры (ну, многие помнят). Хочу в честь этой даты предложить вашему вниманию несколько сборников английских переводов русской поэзии.
V.Markov and M.Sparks, Modern Russian Poetry
Macgibbon and Kee, 1966
pdf (20Mb): ifolder, rghost, mediafire
djvu (6.5Mb): ifolder, rghost, mediafire
C.M.Bowra, A Book of Russian Verse
Macmillan, 1943
pdf (4.2Mb): ifolder, rghost, mediafire
djvu (1.3Mb): ifolder, rghost, mediafire
Sir C.Kisch, K.C.I.E., C.B., The Waggon of Life
The Cresset Press, 1947
pdf (2.1Mb): ifolder, rghost, mediafire
djvu (0.8Mb): ifolder, rghost, mediafire
Расскажу о них вкратце .
Владимир Марков -- славист из второй волны эмиграции, про Меррила Спаркса мне ничего толком узнать не удалось. В 60-е годы они составили и перевели (Марков составил, а Спаркс перевёл?) на английский антологию русской поэзии ХХ века. Книга двуязычная, с параллельным русским и английским текстом, "радужная". Подборка стихов кажется мне очень хорошей, книга имеет ценность просто как представительная русская антология.
В английских переводах Марков и Спаркс следовали некоторым общим принципам, например, переводили гейневской рифмовкой через строчку и отдавали приоритет точной передаче смысла перед музыкальностью. Мне кажется, некоторые стихи удались им лучше, чем другие. Приведу на мой вкус несколько удач из главных русских поэтов ХХ века.
Вот Анненский: OF ALL THE THINGS WHICH TEMPT ME
Of all the things which tempt me, I'll remember
No, not your body -- rippling like a spring,
And not your crimson smile with its wet shimmer
But that cold serpent of your suffering.
So in a ballroom -- banal, many-colored,
Sometimes when spirit-stirring waltzes play,
I conjure in my dream Parsifal's music,
The Shadow, Death on the King's mask that day.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Leave me. Boredom makes up my bed already.
What's paradise which everyone dreams fair?
What if these dirty depths are painful striving
To gain the Beauty which shines somewhere there?
Блок: I'm nailed fast to the tavern counter;
I've been drunk long. And I persist.
My happiness -- is on a troika
Sped off into the silver mist...
It rushes with the troika, sinking
In snows of time, as years diffuse...
My soul is swept up by the silver
Darkness beneath the horses' shoes.
Sparks fly up in the lonely darkness;
From them it's light all night, all night...
The sleigh-bells hum beneath the dougas*
That happiness is gone outright.
And now only the golden harness
Is seen all night, is heard all night.
And you, my soul... my soul so lonely,
You're drunk, drunk, drunk... You're drunk all right.
* dougas - collar yokes for horses
Георгий Иванов: I would like to smile, to jest,
To go home, to have some rest.
Just what everybody has
(Is that much?) I want for me.
Still to pray to God for this
Is nonsense and blasphemy.
Предисловие, написанное Марковым, очень любопытно. Он излагает интересную концепцию серебряного века как эпохи вторичного романтизма -- первая его волна затронула Россию очень слабо. Не могу удержаться, чтобы не выписать два последних абзаца: The worst critics of this book will be Russians. To them I could say: I also miss in this book a few poems I love, but this is not an anthology for Russians who know and adore their poetry. This book may irritate some of them by its inclusions as well as by its exclusions. But we had to take that risk.
Many other things could be said (for instance, about the difficulties in translating such Russian words as toska, or glukhoi; or about the excessive usage by Russian poets of the word nezhnyi), but this would make this preface even longer and prevent us from including a few more interesting poems.
Большое спасибо юзеру elagina, без помощи которой я не узнал бы об этой книге.
Сэр Сэсил Морис Боура, вице-канцлер Оксфордского университета, специалист по античности и шутник заслуживает, несомненно, более подробного рассмотрения, чем то, которое возможно в рамках этого постинга. Отмечу, что в Россию он заезжал во время первой мировой войны проездом из Китая, где был на похоронах Юань Шикая.
Переводы собранные Боурой и сделанные им заново кажутся мне ... безусловно гениальными. Я не понимаю, как это возможно и не берусь объяснить. Некоторые я уже публиковал в своём журнале -- вот Блок, вот ещё Блок, а вот Лермонтов.
Кажется, этого стихотворения Блока я не выписывал: Dead roses and dying
I carry alone ;
In frost, with snow flying,
I've far to be gone.
The same pathway treading,
Sword shouldered, he goes ;
He follows, and, spreading,
His cloak of mist flows.
He goes, and remembers
That snow I must tread,
That there the last embers
Of sunset are dead,
That I have unceasing
Toil all through the night,
That comes no releasing
To me from my plight.
And where, long delaying,
For sleep shall I go ?
Only roses are spraying
The soft melting snow,
Tears only are straying
On dark scarlet snow.
My anguish is nameless,
No help can I know.
But rose-blossoms, aimless,
He treads in the snow.
Анненский Боуре неожиданно не удался, он понял его как французского символиста. До эмигрантской поэзии антология не дотягивается, так что Георгий Иванов остался ему неизвестен, зато антология включает интересные переводы из XIX века.
В предисловии Боура говорит, что из всех живых европейских языков русский подходит для поэзии больше всего. Уступает он только греческому, древнегреческому, конечно. Вот такая у русских есть вещь.
О сэре Сэсиле Кише, K.C.I.C., C.B. (на обложке книге эти его регалии так и перечислены) я ничего определённого сказать не могу. Сборнику предпослано предисловие Боуры, в котором он отмечает, что Киш уделял время переводам русской поэзии будучи очень занятым человеком. Киш написал также биографию Блока и исследование о денежном обращении в Португалии.
Подборка Киша охватывает только XIX век. Переводы его слабее, чем у Боуры, но удачи, несомненно, есть, вот, например, Тургенев: On the Road
Grey is the morn, with a morning mist blended;
Sad are the cornfields 'neath snow's mantle-fold.
Years you remember perforce-years long ended,
Faces remember, forgotten of old.
Much you remember-the passionate greetings,
Eager, yet shy as the glances you caught,
Earliest meetings, the very last meetings,
Voices beloved, words with tenderness fraught.
Partings remember, the smile's wistful yearning!
Much you remember of journeys-of home;
Murmurs you hear from the wheels ever turning,
Pensive you gaze at the sky's ample dome.
Книга Киша тоже "радужная", с параллельным русским и английским текстом. Экземпляр, между прочим, нумерованый.
PS Дежавюшки и пдфы сформатированы немного по-разному. Они были сделаны так, чтобы удобно было читать развороты, по две страницы на экран. Стандартный плагин Лизардтех предполагает в такой ситуации, что у дежавю-файла нет первой отдельно стоящей страницы, а версии акробат-ридера, за исключением самой последней, как раз предполагают, что у пдф-файла есть. Файлы отформатированы в расчёте на просмотр в этих программах. Чтобы напечатать пдф по две страницы на лист в правильном порядке, надо начинать со второй страницы.
Отмечу, что в WinDjVu 1.0.3 и Acrobat Reader X можно выбрать, как надо показывать первую страницу.
V.Markov and M.Sparks, Modern Russian Poetry
Macgibbon and Kee, 1966
pdf (20Mb): ifolder, rghost, mediafire
djvu (6.5Mb): ifolder, rghost, mediafire
C.M.Bowra, A Book of Russian Verse
Macmillan, 1943
pdf (4.2Mb): ifolder, rghost, mediafire
djvu (1.3Mb): ifolder, rghost, mediafire
Sir C.Kisch, K.C.I.E., C.B., The Waggon of Life
The Cresset Press, 1947
pdf (2.1Mb): ifolder, rghost, mediafire
djvu (0.8Mb): ifolder, rghost, mediafire
Расскажу о них вкратце .
Владимир Марков -- славист из второй волны эмиграции, про Меррила Спаркса мне ничего толком узнать не удалось. В 60-е годы они составили и перевели (Марков составил, а Спаркс перевёл?) на английский антологию русской поэзии ХХ века. Книга двуязычная, с параллельным русским и английским текстом, "радужная". Подборка стихов кажется мне очень хорошей, книга имеет ценность просто как представительная русская антология.
В английских переводах Марков и Спаркс следовали некоторым общим принципам, например, переводили гейневской рифмовкой через строчку и отдавали приоритет точной передаче смысла перед музыкальностью. Мне кажется, некоторые стихи удались им лучше, чем другие. Приведу на мой вкус несколько удач из главных русских поэтов ХХ века.
Вот Анненский: OF ALL THE THINGS WHICH TEMPT ME
Of all the things which tempt me, I'll remember
No, not your body -- rippling like a spring,
And not your crimson smile with its wet shimmer
But that cold serpent of your suffering.
So in a ballroom -- banal, many-colored,
Sometimes when spirit-stirring waltzes play,
I conjure in my dream Parsifal's music,
The Shadow, Death on the King's mask that day.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Leave me. Boredom makes up my bed already.
What's paradise which everyone dreams fair?
What if these dirty depths are painful striving
To gain the Beauty which shines somewhere there?
Блок: I'm nailed fast to the tavern counter;
I've been drunk long. And I persist.
My happiness -- is on a troika
Sped off into the silver mist...
It rushes with the troika, sinking
In snows of time, as years diffuse...
My soul is swept up by the silver
Darkness beneath the horses' shoes.
Sparks fly up in the lonely darkness;
From them it's light all night, all night...
The sleigh-bells hum beneath the dougas*
That happiness is gone outright.
And now only the golden harness
Is seen all night, is heard all night.
And you, my soul... my soul so lonely,
You're drunk, drunk, drunk... You're drunk all right.
* dougas - collar yokes for horses
Георгий Иванов: I would like to smile, to jest,
To go home, to have some rest.
Just what everybody has
(Is that much?) I want for me.
Still to pray to God for this
Is nonsense and blasphemy.
Предисловие, написанное Марковым, очень любопытно. Он излагает интересную концепцию серебряного века как эпохи вторичного романтизма -- первая его волна затронула Россию очень слабо. Не могу удержаться, чтобы не выписать два последних абзаца: The worst critics of this book will be Russians. To them I could say: I also miss in this book a few poems I love, but this is not an anthology for Russians who know and adore their poetry. This book may irritate some of them by its inclusions as well as by its exclusions. But we had to take that risk.
Many other things could be said (for instance, about the difficulties in translating such Russian words as toska, or glukhoi; or about the excessive usage by Russian poets of the word nezhnyi), but this would make this preface even longer and prevent us from including a few more interesting poems.
Большое спасибо юзеру elagina, без помощи которой я не узнал бы об этой книге.
Сэр Сэсил Морис Боура, вице-канцлер Оксфордского университета, специалист по античности и шутник заслуживает, несомненно, более подробного рассмотрения, чем то, которое возможно в рамках этого постинга. Отмечу, что в Россию он заезжал во время первой мировой войны проездом из Китая, где был на похоронах Юань Шикая.
Переводы собранные Боурой и сделанные им заново кажутся мне ... безусловно гениальными. Я не понимаю, как это возможно и не берусь объяснить. Некоторые я уже публиковал в своём журнале -- вот Блок, вот ещё Блок, а вот Лермонтов.
Кажется, этого стихотворения Блока я не выписывал: Dead roses and dying
I carry alone ;
In frost, with snow flying,
I've far to be gone.
The same pathway treading,
Sword shouldered, he goes ;
He follows, and, spreading,
His cloak of mist flows.
He goes, and remembers
That snow I must tread,
That there the last embers
Of sunset are dead,
That I have unceasing
Toil all through the night,
That comes no releasing
To me from my plight.
And where, long delaying,
For sleep shall I go ?
Only roses are spraying
The soft melting snow,
Tears only are straying
On dark scarlet snow.
My anguish is nameless,
No help can I know.
But rose-blossoms, aimless,
He treads in the snow.
Анненский Боуре неожиданно не удался, он понял его как французского символиста. До эмигрантской поэзии антология не дотягивается, так что Георгий Иванов остался ему неизвестен, зато антология включает интересные переводы из XIX века.
В предисловии Боура говорит, что из всех живых европейских языков русский подходит для поэзии больше всего. Уступает он только греческому, древнегреческому, конечно. Вот такая у русских есть вещь.
О сэре Сэсиле Кише, K.C.I.C., C.B. (на обложке книге эти его регалии так и перечислены) я ничего определённого сказать не могу. Сборнику предпослано предисловие Боуры, в котором он отмечает, что Киш уделял время переводам русской поэзии будучи очень занятым человеком. Киш написал также биографию Блока и исследование о денежном обращении в Португалии.
Подборка Киша охватывает только XIX век. Переводы его слабее, чем у Боуры, но удачи, несомненно, есть, вот, например, Тургенев: On the Road
Grey is the morn, with a morning mist blended;
Sad are the cornfields 'neath snow's mantle-fold.
Years you remember perforce-years long ended,
Faces remember, forgotten of old.
Much you remember-the passionate greetings,
Eager, yet shy as the glances you caught,
Earliest meetings, the very last meetings,
Voices beloved, words with tenderness fraught.
Partings remember, the smile's wistful yearning!
Much you remember of journeys-of home;
Murmurs you hear from the wheels ever turning,
Pensive you gaze at the sky's ample dome.
Книга Киша тоже "радужная", с параллельным русским и английским текстом. Экземпляр, между прочим, нумерованый.
PS Дежавюшки и пдфы сформатированы немного по-разному. Они были сделаны так, чтобы удобно было читать развороты, по две страницы на экран. Стандартный плагин Лизардтех предполагает в такой ситуации, что у дежавю-файла нет первой отдельно стоящей страницы, а версии акробат-ридера, за исключением самой последней, как раз предполагают, что у пдф-файла есть. Файлы отформатированы в расчёте на просмотр в этих программах. Чтобы напечатать пдф по две страницы на лист в правильном порядке, надо начинать со второй страницы.
Отмечу, что в WinDjVu 1.0.3 и Acrobat Reader X можно выбрать, как надо показывать первую страницу.