Красный символизм и дедушка в телогрейке (окончание)
Начало здесь: http://sch-haifisch.livejournal.com/15493.html
Продолжение здесь: http://sch-haifisch.livejournal.com/15793.html
4. Восприятие в эпоху позднего Брежнева
Образ ветерана на картине сам по себе не плох ничем - если воспринимать его как реалистический портрет. Портрет с лёгкостью вызывает в сознании смотрящего как светлые, так и тёмные ассоциативные цепочки, черты как героические, так и ватнические. Однако это всё же не портрет, а агитационное полотно. И вот здесь возникают вопросы.
Во-первых, сам жанр настраивает на восприятие изображённого человека определённым образом - то есть в данном случае именно как героя, но никоим образом не как ватника. Для 1977 года это представляло угрозу разве что в том смысле, на который обратила внимание marexhe в комментариях к предыдущей части - советская пропаганда вообще склонялась к поддержке воевавшего поколения против послевоенного в их мировоззренческом конфликте. Но картина наверняка написана просто ко Дню победы, в знак уважения к ветераном, а потому это можно считать просто побочным эффектом.
Во-вторых, безоговорочное ассоциирование ветерана с послевоенными плакатами… скажем так, немного неоднозначно. Да, герой моей реконструкции и после войны был очень социально активен. Но вообще-то была вполне распространена и обратная позиция - «мы своё дело сделали, теперь делайте и вы своё». Или, согласно одной из советских военных песен, «На всю оставшуюся жизнь//Нам хватит подвигов и славы». Тем более если говорить о семидесятых годах - ветеран, конечно, защитил СССР от гибели и дал тому возможность помочь Вьетнаму, но какое ещё обобщённый ветеран имеет отношение ко вьетнамской победе, непонятно. Впрочем, ладно, это можно рассматривать как придирку с моей стороны.
В-третьих и в-главных, композиция (на переднем плане - детально изображённый дедушка-ветеран в роли центральной фигуры, на заднем - советские плакаты разных времён, изображённые не столь детально и выпукло) заставляет воспринимать все эти плакаты как нечто то ли вторичное, то ли подчинённое по отношению к человеку. И вот это действительно важно, поскольку порождает целый ряд сомнительных или откровенно вредных трактовок; а вот позитивных трактовок я что-то не вижу вовсе. Очевидно, при такой композиции правильным решением было бы изобразить за спиной ветерана исключительно плакаты военного времени. А иначе получается довольно скверно.
Например, можно трактовать изображённое как «Всё сделал этот человек». Хотя ясно, что непосредственное отношение к герою картины имеет разве что плакат с трактором на поле (это «смычка города и деревни», надо полагать), да и то лишь согласно моей реконструкции. На всё остальное у него в среднем столько же прав, сколько у других советских граждан (своим трудом сделавших возможными полёт в космос или оборону Вьетнама).
От этой трактовки можно прийти и к такой: «Ветеран - главный человек в нашей стране». Что, конечно, будет неправильно - неявно предполагается, что в строительстве социализма и коммунизма не было ничего важнее выигранной войны; что другие поколения хуже воевавшего только потому, что родились в какое-то другое время; что вообще достаточно повоевать на большой войне, чтобы начать разбираться во всех вопросах бытия лучше любого другого человека.
Ещё вариант, близкий к предыдущему: «Коммунистическая идея и светлое будущее лучше всего воплощаются в ветеране». Ну, простите, тогда окажется, что коммунизм - это водка, хлеб и огурец, это телогрейка, это старость и бедность. В пределе - что весь коммунизм воплощается и растворяется в стакане с водкой.
Наконец, может возникнуть и такая трактовка, уже откровенно вредная и противоположная задуманному: «А, фигня все эти ваши революции, космосы и вьетнамы, это какая-то туманная абстракция, теряющаяся вдали, а главное, чтобы дедушке жилось хорошо, потому что он отвоевал для нас возможность жить». В реальности именно такая трактовка в обывательской среде и возобладала. Правда, с ликвидацией революций, космосов и вьетнамов дедушке ВНЕЗАПНО не стало хорошо - можно даже сказать, что его ликвидировали вместе со всем остальным.
И вот мы плавно переходим к современности.
5. Восприятие в современную эпоху
Тут первым же делом возникает вопрос, а должен ли коммунист поддерживать линию предельно враждебных делу коммунизма властей на, скажем максимально мягко, популяризацию Дня победы в современный период (или, говоря не столь мягко, на создание культа победобесия в стране). Я-то лично уверен, что было бы гораздо лучше, если бы Кремль в своё время ликвидировал все советские праздники и проводил в их отношении откровенно белогвардейскую линию. Но здесь я этот вопрос обсуждать не собираюсь. Допустим, что мы считаем нужным и сейчас популяризировать Победу, отсекая от неё грязные кремлёвские лапы. Чем в таком случае плоха картина и отношение к ней (и к проблеме Победы в целом) красконов и тусовки Коммари?
Начну с того, о чём я уже говорил выше. Для людей, ещё заставших воевавшее поколение либо поколение тех, чьё детство пришлось на войну, разделить образ ветерана на светлую и тёмную сторону, как это сделал я, труда не составит - мы их всех ещё очень многих застали живыми и хорошо представляем себе недостатки этих людей (в том числе и такие, что вели социалистическую систему прямиком к крушению). Но даже и на 30-50-летних людей современная пропаганда эффективно влияет, заставляя забыть о «ватном аспекте» ветерана и оставляя в мозгу один лишь героический образ (дедушка с картины является идеалом для той же компании Коммари, например). А для двадцатилетних и более молодых ветеран - это уже в большой мере абстракция. Они в лучшем случае успели пообщаться лишь с представителями военного поколения, тридцатых годов рождения, и провести вышеупомянутое разделение им было бы уже весьма затруднительно даже без кампании победобесия в стране. И благодаря пропаганде, подвергшиеся ей новые поколения видят на картинке лишь идеализированного героя-ветерана. Но забывая старые ошибки, мы вновь можем их повторить - тем более, что сейчас в стране свирепствует ещё и кампания, направленная на архаизацию мышления, и лично я ничуть не удивлюсь, если современная молодёжь через несколько десятилетий будет воплощать в себе многое из тёмной стороны воевавшего поколения. Особенно если на каждом углу на неё будут смотреть такие вот добрые положительные дедушки.
Смежную проблему хорошо отражает недавно принятый антиисторический закон, сильно ограничивающий свободу слова в части обсуждения войны. На практике на войне были и ошибки верховного командования, и предательство генералов, и подлость офицеров, и трусость рядового состава, и сто с лишним тысяч человек в одной только РОА, и вообще масса всякой дряни - это такая же неизбежность, как навозохранилища в животноводстве, например. Сами ветераны припечатывать друг друга всеми способами тоже не стесняются, начиная прямо с мемуаров военачальников (даже цензурированных) и заканчивая воспоминаниями рядовых. Теперь же нам весь этот дурнопахнущий пласт, от мародёрства Жукова до ненависти к воевавшим женщинам (со стороны как воевавших мужчин, так и невоевавших женщин), предлагается понадёжнее забыть. А чтобы не только грозить Уголовным кодексом, нам подсовывают в утешение иконописного ветерана (которого художник когда-то изобразил совсем с другой целью) - и вот уже красный якобы пипл хавает вовсю, истерически реагируя на любой негатив о войне и воспринимая его как оскорбление доброго положительного дедушки с картинки.
«Оскорбление святого» отсылает нас ещё к распространённейшей сейчас проблеме, благодаря которой появился и этот пост - ритуально-символическому мышлению граждан. Помимо главного негативного обстоятельства, на которое я уже указал в предыдущем абзаце (такой способ мышления запрещает осмысление военного опыта и, хуже того, порождает неприязнь к людям, которые всё же пытаются осмысливать), он вызывает и столь же негативные второстепенные эффекты. Например, возрождение посконно-кондового советского литературного языка. На обсуждение любого фильма или книги о войне (по крайней мере тех, что стали классикой) непременно набегает толпа людей со словами типа «низкий вам поклон» (режиссёру, актёрам, раздатчикам на торрентах), «великое произведение», «великая победа», «незабываемый подвиг», «спасли мир от фашистской чумы», «праздник со слезами на глазах», «они погибли, чтобы мы могли жить», «как жаль, что их так мало осталось» и так далее. В письменном виде это всё ещё и обильно уснащается многоточиями, дабы придать скорби и глубокомыслия. Это приводит к невозможности обсуждения и осмысления конкретного содержания; и, что ещё хуже, эти тысячи однотипных кланяющихся ещё и даруют ореол святости не только ребятам вроде Быкова или Астафьева, но и, в особо тяжёлых случаях, даже какому-нибудь Михалкову. Нуачо, Великий Фильм о Великой Войне же.
Резюмируя, ритуал и символ отрицают действительность, чем сейчас вовсю пользуется всякая околовластная сволочь. Но добрый положительный дедушка с картинки как бы возражает нам, исполняя чистой воды ритуал - хряпнуть водки за погибших.
Недооценённый аспект проблемы - это возраст ветерана. Почему он был стариком в 1977 году, совершенно понятно. Почему ветеран является стариком сейчас, когда почти все ветераны умерли - непостижимо и может объясняться только инерцией мышления. Уж не говоря о том, что человек в состоянии двигать общество вперёд только до тех пор, пока может сохранять молодым разум и по меньшей мере отчасти тело, а также о том, что своё дело ветераны сделали молодыми, надо полагать, что и сами ветераны предпочли бы остаться в истории в молодом облике. В 2014 году образ старика-победителя уже на грани того, чтобы считаться неуважением к ветеранам; ещё через десять лет он эту грань окончательно перейдёт. Так что добрый положительный дедушка с картинки соответствовал реалиям 1977 года и лучше бы ему там и оставаться, а сейчас его, если следовать моей реконструкции, должен сменить добрый положительный 33-летний старшина.
Ну и, конечно, самое главное - сияющая ярче солнца, абсолютно очевидная истина, неочевидная лишь российским гражданам вообще и российским левым в частности. Я даже подозреваю, что они забились куда-то на дно Кольской сверхглубокой скважины, чтобы её не видеть. Эта истина заключается в том, что ВАЖНО, БЛИН, НЕ ПРОШЛОЕ, А БУДУЩЕЕ. Разумеется, нам нужно знание нашей (и не нашей) истории вообще. Нам нужно доскональное знание советского (и не только) опыта строительства социализма. Нам нужно знание истории Второй мировой войны как в рамках общего исторического знания, так и в рамках изучения военного искусства, которое нам ещё ой как понадобится. Я могу даже сказать, что знание истории войны не помешает и в знак уважения к ветеранам, побудем уж символистами, так и быть. Но в нынешних условиях для левого это всё не имеет ни малейшей ценности, если вы не только не собираетесь применять эти знания для конструирования будущего, но даже не знаете, какое будущее вы хотите сконструировать. Более того, как раз сама война для строительства будущего имеет наименьшую ценность изо всей советской истории - гораздо актуальнее революция, строительство двадцатых-тридцатых годов, послевоенное восстановление, хрущёвские и брежневские ошибки, технология разрушения социалистического общества, опыт других соцстран - короче, как ни парадоксально, почти всё, кроме собственно войны.
Вместо этого на вооружение взяты слова из одной позднесоветской песни (ПОЗДНЕсоветской, что характерно) - «Для всех поколений, на все времена//Весна сорок пятого года». Страшные слова на самом деле, призывающие раз и навсегда утонуть в прошлом. Хуже того, мы не просто наблюдаем концентрацию на одном вопросе - мы наблюдаем концентрацию фанатичную и истеричную, с соплями, слезами и слюнями (последние брызжут на тех, кто с точки зрения брызжущего как-то задел СВЯТОЕ). При этом реальные знания о войне остаются на уровне около нуля - одна винтовка на троих, штрафбаты из уголовников, проложившие трупами путь к победе, кровавые заградотряды с людоедами-чекистами. Или, если речь идёт об имперском попс-сталинисте - непобедимая армия из юбервоинов и с юбервождями, которая и до Бискайского залива бы дошла, если бы американцы попытались наступать за Эльбу. А на практике история про «Кто командовал Вторым Белорусским фронтом?» остаётся наилучшей иллюстрацией «помнящих и гордящихся» победобесиков.
И последнее. Нам, ныне здравствующим поколениям, гордиться нечем. Люди рождения пятидесятых-шестидесятых годов в массе своей угробили Советский Союз, люди семидесятых-восьмидесятых пальцем о палец не ударили ради восстановления социализма или хотя бы строительства капитализма с получеловеческим лицом, более молодые только увеличивают концентрацию постсоветской инфернальности. Все те немногочисленные представители наших поколений, кто «хотя бы что-то делал», максимум построили уютный культурный цивилизованный мирок вокруг себя и улучшили жизнь нескольких человек (от силы - нескольких десятков). В масштабах общества мы ни черта не смогли и весьма сомнительно, сможем ли ещё хоть когда-нибудь. Единственное достижение статистически значимого процента всех нас - это то, что мы смогли по крайней мере скинуть с себя ватник, воспротивиться возрастному окостеневанию мозга и худо-бедно освоить способы равного, нетравмирующего, отрицающего БДСМ взаимодействия с окружающими людьми - семьёй, друзьями, соседями и так далее. Пропаганда отчаянно требует от нас напялить на себя ватник обратно, последовав примеру большинства населения, которое способно только причинять несчастья себе и своему окружению, а сейчас в миллионы глоток призывающего резать, жечь и убивать во имя Великого Вождя. Так что, кажется, по крайней мере здесь мы в состоянии что-то делать вопреки воле Кремля. Вышвырнутый на свалку ватник - то единственное, чем мы сможем хоть как-то оправдаться перед будущим. И когда граждане, считающие себя коммунистами, вешают у себя картинки, которые должны, по их мысли, оправдать драную телогрейку у них на плечах - то это фейспалм как минимум галактических масштабов.
Вот теперь я полностью высказался по данному поводу.)
Продолжение здесь: http://sch-haifisch.livejournal.com/15793.html
4. Восприятие в эпоху позднего Брежнева
Образ ветерана на картине сам по себе не плох ничем - если воспринимать его как реалистический портрет. Портрет с лёгкостью вызывает в сознании смотрящего как светлые, так и тёмные ассоциативные цепочки, черты как героические, так и ватнические. Однако это всё же не портрет, а агитационное полотно. И вот здесь возникают вопросы.
Во-первых, сам жанр настраивает на восприятие изображённого человека определённым образом - то есть в данном случае именно как героя, но никоим образом не как ватника. Для 1977 года это представляло угрозу разве что в том смысле, на который обратила внимание marexhe в комментариях к предыдущей части - советская пропаганда вообще склонялась к поддержке воевавшего поколения против послевоенного в их мировоззренческом конфликте. Но картина наверняка написана просто ко Дню победы, в знак уважения к ветераном, а потому это можно считать просто побочным эффектом.
Во-вторых, безоговорочное ассоциирование ветерана с послевоенными плакатами… скажем так, немного неоднозначно. Да, герой моей реконструкции и после войны был очень социально активен. Но вообще-то была вполне распространена и обратная позиция - «мы своё дело сделали, теперь делайте и вы своё». Или, согласно одной из советских военных песен, «На всю оставшуюся жизнь//Нам хватит подвигов и славы». Тем более если говорить о семидесятых годах - ветеран, конечно, защитил СССР от гибели и дал тому возможность помочь Вьетнаму, но какое ещё обобщённый ветеран имеет отношение ко вьетнамской победе, непонятно. Впрочем, ладно, это можно рассматривать как придирку с моей стороны.
В-третьих и в-главных, композиция (на переднем плане - детально изображённый дедушка-ветеран в роли центральной фигуры, на заднем - советские плакаты разных времён, изображённые не столь детально и выпукло) заставляет воспринимать все эти плакаты как нечто то ли вторичное, то ли подчинённое по отношению к человеку. И вот это действительно важно, поскольку порождает целый ряд сомнительных или откровенно вредных трактовок; а вот позитивных трактовок я что-то не вижу вовсе. Очевидно, при такой композиции правильным решением было бы изобразить за спиной ветерана исключительно плакаты военного времени. А иначе получается довольно скверно.
Например, можно трактовать изображённое как «Всё сделал этот человек». Хотя ясно, что непосредственное отношение к герою картины имеет разве что плакат с трактором на поле (это «смычка города и деревни», надо полагать), да и то лишь согласно моей реконструкции. На всё остальное у него в среднем столько же прав, сколько у других советских граждан (своим трудом сделавших возможными полёт в космос или оборону Вьетнама).
От этой трактовки можно прийти и к такой: «Ветеран - главный человек в нашей стране». Что, конечно, будет неправильно - неявно предполагается, что в строительстве социализма и коммунизма не было ничего важнее выигранной войны; что другие поколения хуже воевавшего только потому, что родились в какое-то другое время; что вообще достаточно повоевать на большой войне, чтобы начать разбираться во всех вопросах бытия лучше любого другого человека.
Ещё вариант, близкий к предыдущему: «Коммунистическая идея и светлое будущее лучше всего воплощаются в ветеране». Ну, простите, тогда окажется, что коммунизм - это водка, хлеб и огурец, это телогрейка, это старость и бедность. В пределе - что весь коммунизм воплощается и растворяется в стакане с водкой.
Наконец, может возникнуть и такая трактовка, уже откровенно вредная и противоположная задуманному: «А, фигня все эти ваши революции, космосы и вьетнамы, это какая-то туманная абстракция, теряющаяся вдали, а главное, чтобы дедушке жилось хорошо, потому что он отвоевал для нас возможность жить». В реальности именно такая трактовка в обывательской среде и возобладала. Правда, с ликвидацией революций, космосов и вьетнамов дедушке ВНЕЗАПНО не стало хорошо - можно даже сказать, что его ликвидировали вместе со всем остальным.
И вот мы плавно переходим к современности.
5. Восприятие в современную эпоху
Тут первым же делом возникает вопрос, а должен ли коммунист поддерживать линию предельно враждебных делу коммунизма властей на, скажем максимально мягко, популяризацию Дня победы в современный период (или, говоря не столь мягко, на создание культа победобесия в стране). Я-то лично уверен, что было бы гораздо лучше, если бы Кремль в своё время ликвидировал все советские праздники и проводил в их отношении откровенно белогвардейскую линию. Но здесь я этот вопрос обсуждать не собираюсь. Допустим, что мы считаем нужным и сейчас популяризировать Победу, отсекая от неё грязные кремлёвские лапы. Чем в таком случае плоха картина и отношение к ней (и к проблеме Победы в целом) красконов и тусовки Коммари?
Начну с того, о чём я уже говорил выше. Для людей, ещё заставших воевавшее поколение либо поколение тех, чьё детство пришлось на войну, разделить образ ветерана на светлую и тёмную сторону, как это сделал я, труда не составит - мы их всех ещё очень многих застали живыми и хорошо представляем себе недостатки этих людей (в том числе и такие, что вели социалистическую систему прямиком к крушению). Но даже и на 30-50-летних людей современная пропаганда эффективно влияет, заставляя забыть о «ватном аспекте» ветерана и оставляя в мозгу один лишь героический образ (дедушка с картины является идеалом для той же компании Коммари, например). А для двадцатилетних и более молодых ветеран - это уже в большой мере абстракция. Они в лучшем случае успели пообщаться лишь с представителями военного поколения, тридцатых годов рождения, и провести вышеупомянутое разделение им было бы уже весьма затруднительно даже без кампании победобесия в стране. И благодаря пропаганде, подвергшиеся ей новые поколения видят на картинке лишь идеализированного героя-ветерана. Но забывая старые ошибки, мы вновь можем их повторить - тем более, что сейчас в стране свирепствует ещё и кампания, направленная на архаизацию мышления, и лично я ничуть не удивлюсь, если современная молодёжь через несколько десятилетий будет воплощать в себе многое из тёмной стороны воевавшего поколения. Особенно если на каждом углу на неё будут смотреть такие вот добрые положительные дедушки.
Смежную проблему хорошо отражает недавно принятый антиисторический закон, сильно ограничивающий свободу слова в части обсуждения войны. На практике на войне были и ошибки верховного командования, и предательство генералов, и подлость офицеров, и трусость рядового состава, и сто с лишним тысяч человек в одной только РОА, и вообще масса всякой дряни - это такая же неизбежность, как навозохранилища в животноводстве, например. Сами ветераны припечатывать друг друга всеми способами тоже не стесняются, начиная прямо с мемуаров военачальников (даже цензурированных) и заканчивая воспоминаниями рядовых. Теперь же нам весь этот дурнопахнущий пласт, от мародёрства Жукова до ненависти к воевавшим женщинам (со стороны как воевавших мужчин, так и невоевавших женщин), предлагается понадёжнее забыть. А чтобы не только грозить Уголовным кодексом, нам подсовывают в утешение иконописного ветерана (которого художник когда-то изобразил совсем с другой целью) - и вот уже красный якобы пипл хавает вовсю, истерически реагируя на любой негатив о войне и воспринимая его как оскорбление доброго положительного дедушки с картинки.
«Оскорбление святого» отсылает нас ещё к распространённейшей сейчас проблеме, благодаря которой появился и этот пост - ритуально-символическому мышлению граждан. Помимо главного негативного обстоятельства, на которое я уже указал в предыдущем абзаце (такой способ мышления запрещает осмысление военного опыта и, хуже того, порождает неприязнь к людям, которые всё же пытаются осмысливать), он вызывает и столь же негативные второстепенные эффекты. Например, возрождение посконно-кондового советского литературного языка. На обсуждение любого фильма или книги о войне (по крайней мере тех, что стали классикой) непременно набегает толпа людей со словами типа «низкий вам поклон» (режиссёру, актёрам, раздатчикам на торрентах), «великое произведение», «великая победа», «незабываемый подвиг», «спасли мир от фашистской чумы», «праздник со слезами на глазах», «они погибли, чтобы мы могли жить», «как жаль, что их так мало осталось» и так далее. В письменном виде это всё ещё и обильно уснащается многоточиями, дабы придать скорби и глубокомыслия. Это приводит к невозможности обсуждения и осмысления конкретного содержания; и, что ещё хуже, эти тысячи однотипных кланяющихся ещё и даруют ореол святости не только ребятам вроде Быкова или Астафьева, но и, в особо тяжёлых случаях, даже какому-нибудь Михалкову. Нуачо, Великий Фильм о Великой Войне же.
Резюмируя, ритуал и символ отрицают действительность, чем сейчас вовсю пользуется всякая околовластная сволочь. Но добрый положительный дедушка с картинки как бы возражает нам, исполняя чистой воды ритуал - хряпнуть водки за погибших.
Недооценённый аспект проблемы - это возраст ветерана. Почему он был стариком в 1977 году, совершенно понятно. Почему ветеран является стариком сейчас, когда почти все ветераны умерли - непостижимо и может объясняться только инерцией мышления. Уж не говоря о том, что человек в состоянии двигать общество вперёд только до тех пор, пока может сохранять молодым разум и по меньшей мере отчасти тело, а также о том, что своё дело ветераны сделали молодыми, надо полагать, что и сами ветераны предпочли бы остаться в истории в молодом облике. В 2014 году образ старика-победителя уже на грани того, чтобы считаться неуважением к ветеранам; ещё через десять лет он эту грань окончательно перейдёт. Так что добрый положительный дедушка с картинки соответствовал реалиям 1977 года и лучше бы ему там и оставаться, а сейчас его, если следовать моей реконструкции, должен сменить добрый положительный 33-летний старшина.
Ну и, конечно, самое главное - сияющая ярче солнца, абсолютно очевидная истина, неочевидная лишь российским гражданам вообще и российским левым в частности. Я даже подозреваю, что они забились куда-то на дно Кольской сверхглубокой скважины, чтобы её не видеть. Эта истина заключается в том, что ВАЖНО, БЛИН, НЕ ПРОШЛОЕ, А БУДУЩЕЕ. Разумеется, нам нужно знание нашей (и не нашей) истории вообще. Нам нужно доскональное знание советского (и не только) опыта строительства социализма. Нам нужно знание истории Второй мировой войны как в рамках общего исторического знания, так и в рамках изучения военного искусства, которое нам ещё ой как понадобится. Я могу даже сказать, что знание истории войны не помешает и в знак уважения к ветеранам, побудем уж символистами, так и быть. Но в нынешних условиях для левого это всё не имеет ни малейшей ценности, если вы не только не собираетесь применять эти знания для конструирования будущего, но даже не знаете, какое будущее вы хотите сконструировать. Более того, как раз сама война для строительства будущего имеет наименьшую ценность изо всей советской истории - гораздо актуальнее революция, строительство двадцатых-тридцатых годов, послевоенное восстановление, хрущёвские и брежневские ошибки, технология разрушения социалистического общества, опыт других соцстран - короче, как ни парадоксально, почти всё, кроме собственно войны.
Вместо этого на вооружение взяты слова из одной позднесоветской песни (ПОЗДНЕсоветской, что характерно) - «Для всех поколений, на все времена//Весна сорок пятого года». Страшные слова на самом деле, призывающие раз и навсегда утонуть в прошлом. Хуже того, мы не просто наблюдаем концентрацию на одном вопросе - мы наблюдаем концентрацию фанатичную и истеричную, с соплями, слезами и слюнями (последние брызжут на тех, кто с точки зрения брызжущего как-то задел СВЯТОЕ). При этом реальные знания о войне остаются на уровне около нуля - одна винтовка на троих, штрафбаты из уголовников, проложившие трупами путь к победе, кровавые заградотряды с людоедами-чекистами. Или, если речь идёт об имперском попс-сталинисте - непобедимая армия из юбервоинов и с юбервождями, которая и до Бискайского залива бы дошла, если бы американцы попытались наступать за Эльбу. А на практике история про «Кто командовал Вторым Белорусским фронтом?» остаётся наилучшей иллюстрацией «помнящих и гордящихся» победобесиков.
И последнее. Нам, ныне здравствующим поколениям, гордиться нечем. Люди рождения пятидесятых-шестидесятых годов в массе своей угробили Советский Союз, люди семидесятых-восьмидесятых пальцем о палец не ударили ради восстановления социализма или хотя бы строительства капитализма с получеловеческим лицом, более молодые только увеличивают концентрацию постсоветской инфернальности. Все те немногочисленные представители наших поколений, кто «хотя бы что-то делал», максимум построили уютный культурный цивилизованный мирок вокруг себя и улучшили жизнь нескольких человек (от силы - нескольких десятков). В масштабах общества мы ни черта не смогли и весьма сомнительно, сможем ли ещё хоть когда-нибудь. Единственное достижение статистически значимого процента всех нас - это то, что мы смогли по крайней мере скинуть с себя ватник, воспротивиться возрастному окостеневанию мозга и худо-бедно освоить способы равного, нетравмирующего, отрицающего БДСМ взаимодействия с окружающими людьми - семьёй, друзьями, соседями и так далее. Пропаганда отчаянно требует от нас напялить на себя ватник обратно, последовав примеру большинства населения, которое способно только причинять несчастья себе и своему окружению, а сейчас в миллионы глоток призывающего резать, жечь и убивать во имя Великого Вождя. Так что, кажется, по крайней мере здесь мы в состоянии что-то делать вопреки воле Кремля. Вышвырнутый на свалку ватник - то единственное, чем мы сможем хоть как-то оправдаться перед будущим. И когда граждане, считающие себя коммунистами, вешают у себя картинки, которые должны, по их мысли, оправдать драную телогрейку у них на плечах - то это фейспалм как минимум галактических масштабов.
Вот теперь я полностью высказался по данному поводу.)