Росс Томас "Если не сможешь быть умничкой", Глава 11.
Начало см. здесь, далее по 1 главе каждый день в ЖЖ Сапожника .
Глава 11
Игнатиус Олтигбе опять опаздывал. Уже на 15 минут. Я расхаживал взад и вперед по своей гостиной, время от времени выглядывая в окошко, выходящее на Четвертую улицу. За компанию со мной был кот Глупыш. Сара ушла спать.
Сайз устроил мне почти часовой допрос с пристрастием, прежде чем выдать наконец пять тысяч наличными. Они были упакованы в коробку из-под обуви и аккуратно перевязаны веревкой, причем так, чтобы сверху получилась петля в виде ручки, очень удобной. Я понял, что тут не обошлось без Мейбл Зингер. Сайзу бы и в голову не пришло беспокоиться о таких мелочах.
Когда он передавал мне деньги, я испугался, что он сейчас заплачет. Он сдержался. Хотя у него в голосе и зазвенели слезы, когда он сказал: «Только ради всего святого, не потеряйте их где-нибудь».
- Еще никогда в жизни я не терял пять тысяч долларов, - успокоил я его и отправился домой.
Как оказалось, на мясной рулет я уже опоздал, и пришлось удовлетвориться гамбургерами, которые Сара презирала. Затем мы слегка поругались непонятно из-за чего, и в районе пол-одиннадцатого она ушла наверх. Мы часто ссоримся вот так, без повода.
В 0.18 я еще раз выглянул в окно. На другой стороне улицы большинство соседей уже погасили огонь и отправились спать. Только уличный фонарь напротив моего дома расточал свой холодный ярко-желтый свет над немногими припаркованными машинами. Цветы под названием «Утренняя краса», заботливо взращиваемые Сарой, решили, что пора вставать, и раскрыли лепестки навстречу свету. Сара очень переживает за свои цветочки. Считает, что они могут стать невротиками.
В 0.21 на Четвертой улице показался автомобиль. Он двигался вниз по направлению к моему дому (движение по Четвертой одностороннее). Двигался медленно, как будто выискивал местечко для парковки. Я подумал, что он смахивает на Датцун 240-Z - японский ответ «Порше».
Припарковаться можно было, проехав чуть дальше по улице за мой дом, на другой стороне, как раз под уличным фонарем. Немного поерзав туда-сюда, Датцун устроился-таки на место стоянки. Открылась левая дверца, кто-то вышел. Из-за темноты я не мог разглядеть, кто именно, но предположительно это был Игнатиус. Датцун - машинка в его вкусе.
Серый Фольксваген проехал мимо моего дома, притормозил, а потом остановился почти параллельно припаркованному Датцуну. Олтигбе вошел в основной круг света. Он был одет в спортивную куртку, рубашку с расстегнутым верхом и широкие штаны. В правой руке он нес дипломат. Шел он не слишком уверенно, словно вглядываясь в номера домов. Я включил лампочку над крыльцом. Игнатиус решительно направился к нему.
Он был уже на полпути, посреди улицы, почти в центре светового круга, когда вдруг остановился и обернулся - как будто кто-то позвал его по имени. Он сделал пару шагов по направлению к стоящему Фольксвагену. Потом бросился в обратную сторону - но было уже поздно. Первая пуля, чмокнув, вошла в него - видимо, в правое плечо, и он выронил свой дипломат. Следующая, должно быть, вспахала живот, поскольку он переломился надвое, зажав живот руками. Был и третий выстрел - он настиг его уже в падении. Попало то ли в голову, то ли в шею, не могу сказать точно - но его будто вколотило в асфальт. Он упал и лежал не двигаясь.
Согнутая фигура выскочила из Фольксвагена, схватила дипломат и снова запрыгнула в машину. Мотор дико взвыл и задребезжал, но автомобиль не двигался с места. Наконец кто-то, сидевший за рулем, догадался отпустить сцепление. Вой поутих, мотор заработал в ночи с поскуливанием, характерным для Фольксвагена - много шума и не так много проку. Все-таки удалялся он достаточно быстро, не оставив мне возможности выбежать и запомнить номер. Я, впрочем, в любом случае не собирался этого делать.
«Кого ж мне напоминает та согнутая фигура?» - мучительно пытался я сообразить. Какая она была - высокой или низкой? Или даже средней? Возможен любой вариант. Кто бы то ни был, он был весь в черном - черные штаны, черный свитер, какая-то черная шапочка или что-то вроде того. И было что-то такое поверх лица, не могу сказать что, кроме того, что оно было черное. Или темно-синее.
Там мог быть и мужчина, и женщина, и довольно крупный гном. Я не мог сказать. Кто бы то ни был, он - классный стрелок. Или очень везучий.
Я не бросился сломя голову на улицу. Я переждал немного. При звуке первого выстрела я притаился за рамой у окна, выходящего на улицу, высунув голову ровно настолько, чтобы не терять из виду происходящее. Только убедившись, что Фольксваген не вернется, я встал в полный рост.
Выстрелы отчетливо бабахнули посреди тихой ночи. Во многих домах вдоль улицы уже горел свет. Я приподнял правую руку и посмотрел на нее: она дрожала.
- Что там происходит?
Я обернулся. Сара стояла на лестничной площадке с сонным Мартином Рутерфордом Хиллом на руках.
- Подстрелили кого-то, - ответил я.
- Мужчину, которого ты дожидался?
- Похоже на то. Положи-ка малыша обратно в кровать и позвони 9-1-1.
- И что им сказать?
- То, что я тебе только что сказал.
Сара кивнула и начала подниматься по ступенькам. Вдруг она остановилась и повернулась ко мне:
- Ты туда не пойдешь?
- Я думаю, все уже кончено.
- Не волнуйся; я все сделаю.
Я еще раз выглянул в окно. В соседних домах появилось еще больше огней. Подойдя к парадной двери, я осторожно приоткрыл ее. Бросилось в глаза какое-то движение вдоль улицы. Соседи делали то же самое - боязливо приотворяли двери.
Кот Глупыш прошмыгнул у моих ног и метнулся наружу. «Вперед, бери след!» - крикнул я ему. Кот растворился во мраке.
Я прошел через дверь, затем семь шагов до тротуара, вокруг машины - и на улицу, где лежал Игнатиус Олтигбе. Мертвый. Я знал, что он мертв, ибо только смерть может заставить человека неподвижно лежать в такой неестественной позе. Свет от уличного фонаря бил ему прямо в лицо. Еще один кружок света, даже более яркий, неожиданно упал на него. Его глаза были открыты, взгляд был остекленевший и чуть-чуть хмурый.
Я обернулся. Новый луч света исходил из фонарика моего чернокожего соседа через улицу.
- Господь всемогущий! - сказал он. - Парню продырявили задницу? Насмерть?
- Не только задницу, - ответил я. - Вы позвонили в полицию?
- Не я - моя старуха.
- Моя тоже.
Сосед посветил фонариком вокруг. Кремовая рубашка Олтигбе вся была залита кровью. Его волосы темной бронзы тоже, казалось, насквозь пропитались ею.
- Вы знали его? - спросил сосед.
- Думаю, да.
- Он встал прямо напротив вашего дома.
- И прямо напротив вашего тоже.
- Хм. Звук был, как из дробовика.
- Да?
- Говорю, стреляли, как из обреза.
- А вы знаете, как звучит выстрел из обреза?
Казалось, сосед немного поразмыслил над ответом.
- Ну да, - сказал он. - Я знаю, как звучит выстрел из обреза.
Появились еще несколько соседей. Миссис Хэтчер из соседнего дома вышла в фланелевом банном халате зеленого цвета и в шлепанцах, держа в руке кофейную чашку. Перед тем как взглянуть на тело, она сделала огромный глоток. Я почувствовал запах джина. «Господи! - воскликнула она. - Он мертвый?»
- Он мертв, - ответил сосед с фонариком. - Из обреза достали. Вон, почти пополам разорвало.
Он посветил фонариком туда-сюда по телу Олтигбе, чтобы дать нам все получше рассмотреть.
- Ох, мне дурно, я сейчас упаду! - воскликнула миссис Хетчер, но вместо этого осушила свою чашку с джином.
Меж тем послышались сирены. Первый патрульный автомобиль Столичного Департамента Полиции промахнулся, не в том месте свернув на нашу Четвертую улицу. Вторая машина зашла с другого конца и в итоге, чуть-чуть не доехав, уперлась в здание Первой окружной электроподстанции. Полицейские в форме высыпались из машины и начали пробираться сквозь толпу. Для осмотра тела они воспользовались собственными фонариками.
Самый старший полицейский взял на себя командование. Он был высокий, худой и выглядел весьма толковым - на все свои 25 лет.
- Отлично, парни, только чуть-чуть раздвинемся. Есть тут кто-нибудь, кто видел, как все произошло?
- Я все слышал, - сказал мой сосед, - но почти что ничего не видел.
Высокий молодой коп вздохнул.
- Хорошо. Как вас зовут?
- Генри. Чарльз Генри. Я тут живу напротив.
Он показал на свой дом.
- Хорошо, мистер Генри - и что же вы слышали?
- Я слышал несколько выстрелов. Как будто из дробовика. Или из обреза.
Высокий молодой коп оторвал глаза от блокнота и с интересом посмотрел на мистера Генри.
- А откуда вы знаете, как звучит выстрел из обреза?
Генри посмотрел на него так, словно вдруг захотел проглотить свой язык.
- По т-телевизору, - проговорил он, запинаясь. - Я слыхал его… по т-телевизору.
Молодой полицейский вернулся к блокноту. Он уже не выглядел заинтересованным.
- А, ну да, - сказал он. - И сколько ж выстрелов из обреза вы услышали?
- Два, - сказал Генри и затравленно посмотрел вокруг. - Как раз два.
- Их было три, - сказал кто-то еще. - Я слышал три.
- И я, - сказал еще один сосед.
Я решил, что настал и мой черед.
- Было три выстрела, - сказал я.
- Почему вы так уверены? - спросил меня юноша.
- Потому что все происходило на моих глазах.
Следующая глава
Глава 11
Игнатиус Олтигбе опять опаздывал. Уже на 15 минут. Я расхаживал взад и вперед по своей гостиной, время от времени выглядывая в окошко, выходящее на Четвертую улицу. За компанию со мной был кот Глупыш. Сара ушла спать.
Сайз устроил мне почти часовой допрос с пристрастием, прежде чем выдать наконец пять тысяч наличными. Они были упакованы в коробку из-под обуви и аккуратно перевязаны веревкой, причем так, чтобы сверху получилась петля в виде ручки, очень удобной. Я понял, что тут не обошлось без Мейбл Зингер. Сайзу бы и в голову не пришло беспокоиться о таких мелочах.
Когда он передавал мне деньги, я испугался, что он сейчас заплачет. Он сдержался. Хотя у него в голосе и зазвенели слезы, когда он сказал: «Только ради всего святого, не потеряйте их где-нибудь».
- Еще никогда в жизни я не терял пять тысяч долларов, - успокоил я его и отправился домой.
Как оказалось, на мясной рулет я уже опоздал, и пришлось удовлетвориться гамбургерами, которые Сара презирала. Затем мы слегка поругались непонятно из-за чего, и в районе пол-одиннадцатого она ушла наверх. Мы часто ссоримся вот так, без повода.
В 0.18 я еще раз выглянул в окно. На другой стороне улицы большинство соседей уже погасили огонь и отправились спать. Только уличный фонарь напротив моего дома расточал свой холодный ярко-желтый свет над немногими припаркованными машинами. Цветы под названием «Утренняя краса», заботливо взращиваемые Сарой, решили, что пора вставать, и раскрыли лепестки навстречу свету. Сара очень переживает за свои цветочки. Считает, что они могут стать невротиками.
В 0.21 на Четвертой улице показался автомобиль. Он двигался вниз по направлению к моему дому (движение по Четвертой одностороннее). Двигался медленно, как будто выискивал местечко для парковки. Я подумал, что он смахивает на Датцун 240-Z - японский ответ «Порше».
Припарковаться можно было, проехав чуть дальше по улице за мой дом, на другой стороне, как раз под уличным фонарем. Немного поерзав туда-сюда, Датцун устроился-таки на место стоянки. Открылась левая дверца, кто-то вышел. Из-за темноты я не мог разглядеть, кто именно, но предположительно это был Игнатиус. Датцун - машинка в его вкусе.
Серый Фольксваген проехал мимо моего дома, притормозил, а потом остановился почти параллельно припаркованному Датцуну. Олтигбе вошел в основной круг света. Он был одет в спортивную куртку, рубашку с расстегнутым верхом и широкие штаны. В правой руке он нес дипломат. Шел он не слишком уверенно, словно вглядываясь в номера домов. Я включил лампочку над крыльцом. Игнатиус решительно направился к нему.
Он был уже на полпути, посреди улицы, почти в центре светового круга, когда вдруг остановился и обернулся - как будто кто-то позвал его по имени. Он сделал пару шагов по направлению к стоящему Фольксвагену. Потом бросился в обратную сторону - но было уже поздно. Первая пуля, чмокнув, вошла в него - видимо, в правое плечо, и он выронил свой дипломат. Следующая, должно быть, вспахала живот, поскольку он переломился надвое, зажав живот руками. Был и третий выстрел - он настиг его уже в падении. Попало то ли в голову, то ли в шею, не могу сказать точно - но его будто вколотило в асфальт. Он упал и лежал не двигаясь.
Согнутая фигура выскочила из Фольксвагена, схватила дипломат и снова запрыгнула в машину. Мотор дико взвыл и задребезжал, но автомобиль не двигался с места. Наконец кто-то, сидевший за рулем, догадался отпустить сцепление. Вой поутих, мотор заработал в ночи с поскуливанием, характерным для Фольксвагена - много шума и не так много проку. Все-таки удалялся он достаточно быстро, не оставив мне возможности выбежать и запомнить номер. Я, впрочем, в любом случае не собирался этого делать.
«Кого ж мне напоминает та согнутая фигура?» - мучительно пытался я сообразить. Какая она была - высокой или низкой? Или даже средней? Возможен любой вариант. Кто бы то ни был, он был весь в черном - черные штаны, черный свитер, какая-то черная шапочка или что-то вроде того. И было что-то такое поверх лица, не могу сказать что, кроме того, что оно было черное. Или темно-синее.
Там мог быть и мужчина, и женщина, и довольно крупный гном. Я не мог сказать. Кто бы то ни был, он - классный стрелок. Или очень везучий.
Я не бросился сломя голову на улицу. Я переждал немного. При звуке первого выстрела я притаился за рамой у окна, выходящего на улицу, высунув голову ровно настолько, чтобы не терять из виду происходящее. Только убедившись, что Фольксваген не вернется, я встал в полный рост.
Выстрелы отчетливо бабахнули посреди тихой ночи. Во многих домах вдоль улицы уже горел свет. Я приподнял правую руку и посмотрел на нее: она дрожала.
- Что там происходит?
Я обернулся. Сара стояла на лестничной площадке с сонным Мартином Рутерфордом Хиллом на руках.
- Подстрелили кого-то, - ответил я.
- Мужчину, которого ты дожидался?
- Похоже на то. Положи-ка малыша обратно в кровать и позвони 9-1-1.
- И что им сказать?
- То, что я тебе только что сказал.
Сара кивнула и начала подниматься по ступенькам. Вдруг она остановилась и повернулась ко мне:
- Ты туда не пойдешь?
- Я думаю, все уже кончено.
- Не волнуйся; я все сделаю.
Я еще раз выглянул в окно. В соседних домах появилось еще больше огней. Подойдя к парадной двери, я осторожно приоткрыл ее. Бросилось в глаза какое-то движение вдоль улицы. Соседи делали то же самое - боязливо приотворяли двери.
Кот Глупыш прошмыгнул у моих ног и метнулся наружу. «Вперед, бери след!» - крикнул я ему. Кот растворился во мраке.
Я прошел через дверь, затем семь шагов до тротуара, вокруг машины - и на улицу, где лежал Игнатиус Олтигбе. Мертвый. Я знал, что он мертв, ибо только смерть может заставить человека неподвижно лежать в такой неестественной позе. Свет от уличного фонаря бил ему прямо в лицо. Еще один кружок света, даже более яркий, неожиданно упал на него. Его глаза были открыты, взгляд был остекленевший и чуть-чуть хмурый.
Я обернулся. Новый луч света исходил из фонарика моего чернокожего соседа через улицу.
- Господь всемогущий! - сказал он. - Парню продырявили задницу? Насмерть?
- Не только задницу, - ответил я. - Вы позвонили в полицию?
- Не я - моя старуха.
- Моя тоже.
Сосед посветил фонариком вокруг. Кремовая рубашка Олтигбе вся была залита кровью. Его волосы темной бронзы тоже, казалось, насквозь пропитались ею.
- Вы знали его? - спросил сосед.
- Думаю, да.
- Он встал прямо напротив вашего дома.
- И прямо напротив вашего тоже.
- Хм. Звук был, как из дробовика.
- Да?
- Говорю, стреляли, как из обреза.
- А вы знаете, как звучит выстрел из обреза?
Казалось, сосед немного поразмыслил над ответом.
- Ну да, - сказал он. - Я знаю, как звучит выстрел из обреза.
Появились еще несколько соседей. Миссис Хэтчер из соседнего дома вышла в фланелевом банном халате зеленого цвета и в шлепанцах, держа в руке кофейную чашку. Перед тем как взглянуть на тело, она сделала огромный глоток. Я почувствовал запах джина. «Господи! - воскликнула она. - Он мертвый?»
- Он мертв, - ответил сосед с фонариком. - Из обреза достали. Вон, почти пополам разорвало.
Он посветил фонариком туда-сюда по телу Олтигбе, чтобы дать нам все получше рассмотреть.
- Ох, мне дурно, я сейчас упаду! - воскликнула миссис Хетчер, но вместо этого осушила свою чашку с джином.
Меж тем послышались сирены. Первый патрульный автомобиль Столичного Департамента Полиции промахнулся, не в том месте свернув на нашу Четвертую улицу. Вторая машина зашла с другого конца и в итоге, чуть-чуть не доехав, уперлась в здание Первой окружной электроподстанции. Полицейские в форме высыпались из машины и начали пробираться сквозь толпу. Для осмотра тела они воспользовались собственными фонариками.
Самый старший полицейский взял на себя командование. Он был высокий, худой и выглядел весьма толковым - на все свои 25 лет.
- Отлично, парни, только чуть-чуть раздвинемся. Есть тут кто-нибудь, кто видел, как все произошло?
- Я все слышал, - сказал мой сосед, - но почти что ничего не видел.
Высокий молодой коп вздохнул.
- Хорошо. Как вас зовут?
- Генри. Чарльз Генри. Я тут живу напротив.
Он показал на свой дом.
- Хорошо, мистер Генри - и что же вы слышали?
- Я слышал несколько выстрелов. Как будто из дробовика. Или из обреза.
Высокий молодой коп оторвал глаза от блокнота и с интересом посмотрел на мистера Генри.
- А откуда вы знаете, как звучит выстрел из обреза?
Генри посмотрел на него так, словно вдруг захотел проглотить свой язык.
- По т-телевизору, - проговорил он, запинаясь. - Я слыхал его… по т-телевизору.
Молодой полицейский вернулся к блокноту. Он уже не выглядел заинтересованным.
- А, ну да, - сказал он. - И сколько ж выстрелов из обреза вы услышали?
- Два, - сказал Генри и затравленно посмотрел вокруг. - Как раз два.
- Их было три, - сказал кто-то еще. - Я слышал три.
- И я, - сказал еще один сосед.
Я решил, что настал и мой черед.
- Было три выстрела, - сказал я.
- Почему вы так уверены? - спросил меня юноша.
- Потому что все происходило на моих глазах.
Следующая глава