1978 год. Карденаль о революции и поэзии...
Не стало Эрнесто Карденаля (1925-2020), революционера, поэта…
Ушел один из честнейших борцов за Свободу. А нам остается только память…
Из интервью Эрнесто Карденаля (1978 год):
"…Я создал общину на одном из островов архипелага Солентинаме (озеро Никарагуа). Там я прожил двенадцать лет, вплоть до октября 1977 года, когда наша община была разгромлена солдатами национальной гвардии.
- Как это случилось?
- Члены общины наладили связь с окрестным населенном, с крестьянами-бедняками, и это радикализировало нас самих. Мы поняли, что наш прямой долг - борьба на стороне угнетенных.
Мы стали изучать марксизм, привлекли к этому крестьян с других островов, особенно молодежь, и все больше сближались с партизанами, с Фронтом национального освобождения имени Сандино. Все это помогло нам глубже понять, что изначальные христианские истины в своей основе революционны, что в них речь идет о том, что мир разделен на эксплуататоров и эксплуатируемых, что угнетенные возьмут верх над своими угнетателями и тогда воцарится на земле справедливое общество.
В 1977 году Фронт имени Сандино начал наступление по всей стране, в том числе и в районе, где находилась наша община. Против нас усиливались репрессии, меня вызывали на допрос в военный трибунал в Манагуа, над общиной нависла угроза разгрома. Ярость властей усилилась особенно в связи с тем, что нас посещали многочисленные делегации, в основном представителей левых сил, которых солдаты задерживали, допрашивали и даже арестовывали.
И вот мы узнаем, что на нас готовится нападение. Молодых общинников попросили помочь повстанцам, на что те отозвались с большой готовностью. Уже давно они мечтали стать в ряды партизан, и теперь им довелось принять участие в важной акции - нападении на казарму в Сан-Карлосе.
Нам удалось уничтожить отряд национальной гвардии, а наши потери были минимальны. Однако после захвата казармы и городка Сан-Карлос повстанцам пришлось отступить, так как 13 октября 1977 года регулярные части, прибывшие из Манагуа, в сопровождении авиации и вертолетного десанта начали наступление.
Руководство Фронта имени Сандино настояло на том, чтобы я оставил общину. Она была полностью разрушена. С тех пор я нахожусь в изгнании. Как вдохновитель нападения на казарму в Сан-Карлосе, я заочно приговорен к 18 годам тюремного заключения. А молодежь из нашей общины участвует в боях в составе Фронта имени Сандино.
- Сколько человек было в общине?
- Основное ядро - двенадцать человек, но к нам примкнули крестьяне с других островов архипелага. Они составили самую многочисленную группу, принимавшую участие в этих событиях. Множество крестьян, остававшихся на островах было схвачено солдатами и подвергнуто пыткам.
- Многие ли священники принимают участие в движении за освобождение Никарагуа?
- Да, например, мой брат, тоже священнослужитель. Он входит в группу, известную в Никарагуа под названием «Группа 12», которая также поддерживает сандинистов. Среди партизан есть два священника, взявших в руки оружие.
- Что привело вас в революцию; религиозные убеждения или внешние факторы?
- И то и другое. И религиозные убеждения, и опыт кубинской революции. Впервые я побывал на Кубе в 1970 году и там понял, что единственный путь для наших народов - это социализм.
В те же годы в Латинской Америке возникло религиозное движение, вдохновленное марксизмом и получившее название "теология освобождения". Я и мои соратники по общине в Солентинаме пришли к убеждению, что между Евангелием и марксизмом нет антагонизма. С тех пор мы примыкаем к довольно многочисленной в Латинской Америке группе христиан-марксистов. Это повлияло и на мою поэзию.
- Не усматриваете ли вы разногласий между активными методами ведения борьбы и христианскими воззрениями?
- Нет. Религия всегда считала справедливыми войны за свободу народа или отдельной личности, принцип «необходимой обороны». Не может быть справедливой война, какую ведут капиталисты, но война за освобождение народа - справедлива.
- Читая "Осень патриарха" Гарсиа Маркеса, узнавали ли вы в диктаторе Сомосу?
- Патриарх - обобщенный образ, но в нем узнается и Сомоса. Ведь в Никарагуа правили трое из клана Сомосы. Первый из них находился у власти двадцать лет, и он-то как раз был более «живописен». Может быть, он более всего и нашел отражение в образе патриарха.
- Кто оказал наибольшее влияние на ваше творчество?
- Самое большое воздействие оказала на меня американская поэзия. Я специально выучил английский язык, чтобы переводить ее, и стал наряду с известным нашим поэтом Хосе Коронелем Уртечо одним из переводчиков американской поэзии. Уртечо - крупнейший ее знаток, он много помогал нам, молодым переводчикам. Мне же довелось переложить на родной язык многих американских поэтов, начиная с Уолта Уитмена.
Эта поэзия привлекала нас своей обращенностью к внешнему миру, своей «материальностью», если можно так сказать, в противовес «идеалистической» поэзии. Такая поэзия, мне кажется, доминирует в Европе, поэзия концепций, не философских, а скорее мысленных абстракций. Меня, например, многому научил Эзра Паунд. И хотя его политические взгляды весьма сомнительны и даже реакционны, тем не менее его поэзия силой своих художественных образов разоблачала пороки капитализма. Его главное произведение - "Песни" - посвящено разоблачению хищнической природы капитализма.
- Критика одно время связывала ваше имя с поэзией Сесара Вальехо и Пабло Неруды...
- Да, я испытал влияние этих поэтов, но искал иных форм выражения, найти которые мне помогло знакомство с американской поэзией.
Однако в первую очередь я поэт политический. Для создания произведений мне нужно читать газеты, журналы, очерки, экономические, социальные и политические статьи, самые разнообразные материалы.
Ныне я целиком посвятил себя политической деятельности, стремясь помочь своему народу в борьбе за освобождение. С октября 1977 года Фронт имени Сандино уполномочил меня посетить другие страны, народы которых я призываю к солидарности с нашей борьбой. Я ставил себе целью также сбор средств в фонд борьбы. Поэтому времени на поэзию остается мало. Когда борьба закончится, я вернусь к поэзии, но сейчас важнее другое.
- И хотя в последнее время вы не пишете стихов, желание писать есть?
- Да, конечно, ведь это мое главное призвание, меня тянет к поэтическому самовыражению. Сейчас я много пишу о революционной борьбе, о преследовании патриотов в нашей стране. Мне все время нужно быть в курсе событий. А иная поэма требует ежедневной работы и сбора материалов, хотя, конечно, некоторые стихотворения создаются «в один присест».
Меня мало занимают собственные переживания, меня вдохновляют на творчество переживания других. Мне кажется, отсюда мое стремление к свободной метрике, к пространной поэме, где можно «развернуться». Например, в поэме «Национальная песнь», посвященной Фронту имени Сандино, я описываю природу моей страны, рассказываю о событиях из истории борьбы против диктатуры. Естественно, что поэма получилась достаточно пространной.
- Какие имена, достойные упоминания, появились в последнее время в никарагуанской поэзии?
- Поэзия моей страны занимает сейчас не последнее место в латиноамериканской литературе. Я составил антологию никарагуанских поэтов, опубликованную "Домом Америк". Зачинателем новой никарагуанской поэзии стал Хосе Коронель Уртечо. К маститым поэтам следует отнести и Пабло Антонио Куадру.
Из молодых упомяну Фернандо Сильву- он не только поэт, но и хороший прозаик. Однако в первую очередь хотелось бы назвать имя талантливого Леонеля Ругамы, нашего национального героя. Он погиб в 1970 году, в возрасте двадцати лет, сражаясь в рядах Фронта имени Сандино, погиб вместе с двумя бойцами в бою против Целого батальона национальной гвардии.
У меня есть поэма, которая называется "Оракул над Манагуа". В ней я много страниц посвятил описанию смерти Ругамы.
- Когда положение в стране стабилизируется, думаете ли вы вернуться к деятельности священника?
- Я смотрю теперь на христианство не только и не столько как на одну из религий, а скорее как на выражение любви к ближнему и на возможность революционной деятельности. Мне кажется, что в этом предназначение христианства: установить на земле справедливое общество. И, находясь сейчас в рядах революции, я считаю, что выполняю свой христианский долг.
Недаром Че Гевара сказал однажды, что, когда христиане в Латинской Америке станут революционерами, революция будет непобедима. И это время приближается во всей Латинской Америке…"
Ушел один из честнейших борцов за Свободу. А нам остается только память…
Из интервью Эрнесто Карденаля (1978 год):
"…Я создал общину на одном из островов архипелага Солентинаме (озеро Никарагуа). Там я прожил двенадцать лет, вплоть до октября 1977 года, когда наша община была разгромлена солдатами национальной гвардии.
- Как это случилось?
- Члены общины наладили связь с окрестным населенном, с крестьянами-бедняками, и это радикализировало нас самих. Мы поняли, что наш прямой долг - борьба на стороне угнетенных.
Мы стали изучать марксизм, привлекли к этому крестьян с других островов, особенно молодежь, и все больше сближались с партизанами, с Фронтом национального освобождения имени Сандино. Все это помогло нам глубже понять, что изначальные христианские истины в своей основе революционны, что в них речь идет о том, что мир разделен на эксплуататоров и эксплуатируемых, что угнетенные возьмут верх над своими угнетателями и тогда воцарится на земле справедливое общество.
В 1977 году Фронт имени Сандино начал наступление по всей стране, в том числе и в районе, где находилась наша община. Против нас усиливались репрессии, меня вызывали на допрос в военный трибунал в Манагуа, над общиной нависла угроза разгрома. Ярость властей усилилась особенно в связи с тем, что нас посещали многочисленные делегации, в основном представителей левых сил, которых солдаты задерживали, допрашивали и даже арестовывали.
И вот мы узнаем, что на нас готовится нападение. Молодых общинников попросили помочь повстанцам, на что те отозвались с большой готовностью. Уже давно они мечтали стать в ряды партизан, и теперь им довелось принять участие в важной акции - нападении на казарму в Сан-Карлосе.
Нам удалось уничтожить отряд национальной гвардии, а наши потери были минимальны. Однако после захвата казармы и городка Сан-Карлос повстанцам пришлось отступить, так как 13 октября 1977 года регулярные части, прибывшие из Манагуа, в сопровождении авиации и вертолетного десанта начали наступление.
Руководство Фронта имени Сандино настояло на том, чтобы я оставил общину. Она была полностью разрушена. С тех пор я нахожусь в изгнании. Как вдохновитель нападения на казарму в Сан-Карлосе, я заочно приговорен к 18 годам тюремного заключения. А молодежь из нашей общины участвует в боях в составе Фронта имени Сандино.
- Сколько человек было в общине?
- Основное ядро - двенадцать человек, но к нам примкнули крестьяне с других островов архипелага. Они составили самую многочисленную группу, принимавшую участие в этих событиях. Множество крестьян, остававшихся на островах было схвачено солдатами и подвергнуто пыткам.
- Многие ли священники принимают участие в движении за освобождение Никарагуа?
- Да, например, мой брат, тоже священнослужитель. Он входит в группу, известную в Никарагуа под названием «Группа 12», которая также поддерживает сандинистов. Среди партизан есть два священника, взявших в руки оружие.
- Что привело вас в революцию; религиозные убеждения или внешние факторы?
- И то и другое. И религиозные убеждения, и опыт кубинской революции. Впервые я побывал на Кубе в 1970 году и там понял, что единственный путь для наших народов - это социализм.
В те же годы в Латинской Америке возникло религиозное движение, вдохновленное марксизмом и получившее название "теология освобождения". Я и мои соратники по общине в Солентинаме пришли к убеждению, что между Евангелием и марксизмом нет антагонизма. С тех пор мы примыкаем к довольно многочисленной в Латинской Америке группе христиан-марксистов. Это повлияло и на мою поэзию.
- Не усматриваете ли вы разногласий между активными методами ведения борьбы и христианскими воззрениями?
- Нет. Религия всегда считала справедливыми войны за свободу народа или отдельной личности, принцип «необходимой обороны». Не может быть справедливой война, какую ведут капиталисты, но война за освобождение народа - справедлива.
- Читая "Осень патриарха" Гарсиа Маркеса, узнавали ли вы в диктаторе Сомосу?
- Патриарх - обобщенный образ, но в нем узнается и Сомоса. Ведь в Никарагуа правили трое из клана Сомосы. Первый из них находился у власти двадцать лет, и он-то как раз был более «живописен». Может быть, он более всего и нашел отражение в образе патриарха.
- Кто оказал наибольшее влияние на ваше творчество?
- Самое большое воздействие оказала на меня американская поэзия. Я специально выучил английский язык, чтобы переводить ее, и стал наряду с известным нашим поэтом Хосе Коронелем Уртечо одним из переводчиков американской поэзии. Уртечо - крупнейший ее знаток, он много помогал нам, молодым переводчикам. Мне же довелось переложить на родной язык многих американских поэтов, начиная с Уолта Уитмена.
Эта поэзия привлекала нас своей обращенностью к внешнему миру, своей «материальностью», если можно так сказать, в противовес «идеалистической» поэзии. Такая поэзия, мне кажется, доминирует в Европе, поэзия концепций, не философских, а скорее мысленных абстракций. Меня, например, многому научил Эзра Паунд. И хотя его политические взгляды весьма сомнительны и даже реакционны, тем не менее его поэзия силой своих художественных образов разоблачала пороки капитализма. Его главное произведение - "Песни" - посвящено разоблачению хищнической природы капитализма.
- Критика одно время связывала ваше имя с поэзией Сесара Вальехо и Пабло Неруды...
- Да, я испытал влияние этих поэтов, но искал иных форм выражения, найти которые мне помогло знакомство с американской поэзией.
Однако в первую очередь я поэт политический. Для создания произведений мне нужно читать газеты, журналы, очерки, экономические, социальные и политические статьи, самые разнообразные материалы.
Ныне я целиком посвятил себя политической деятельности, стремясь помочь своему народу в борьбе за освобождение. С октября 1977 года Фронт имени Сандино уполномочил меня посетить другие страны, народы которых я призываю к солидарности с нашей борьбой. Я ставил себе целью также сбор средств в фонд борьбы. Поэтому времени на поэзию остается мало. Когда борьба закончится, я вернусь к поэзии, но сейчас важнее другое.
- И хотя в последнее время вы не пишете стихов, желание писать есть?
- Да, конечно, ведь это мое главное призвание, меня тянет к поэтическому самовыражению. Сейчас я много пишу о революционной борьбе, о преследовании патриотов в нашей стране. Мне все время нужно быть в курсе событий. А иная поэма требует ежедневной работы и сбора материалов, хотя, конечно, некоторые стихотворения создаются «в один присест».
Меня мало занимают собственные переживания, меня вдохновляют на творчество переживания других. Мне кажется, отсюда мое стремление к свободной метрике, к пространной поэме, где можно «развернуться». Например, в поэме «Национальная песнь», посвященной Фронту имени Сандино, я описываю природу моей страны, рассказываю о событиях из истории борьбы против диктатуры. Естественно, что поэма получилась достаточно пространной.
- Какие имена, достойные упоминания, появились в последнее время в никарагуанской поэзии?
- Поэзия моей страны занимает сейчас не последнее место в латиноамериканской литературе. Я составил антологию никарагуанских поэтов, опубликованную "Домом Америк". Зачинателем новой никарагуанской поэзии стал Хосе Коронель Уртечо. К маститым поэтам следует отнести и Пабло Антонио Куадру.
Из молодых упомяну Фернандо Сильву- он не только поэт, но и хороший прозаик. Однако в первую очередь хотелось бы назвать имя талантливого Леонеля Ругамы, нашего национального героя. Он погиб в 1970 году, в возрасте двадцати лет, сражаясь в рядах Фронта имени Сандино, погиб вместе с двумя бойцами в бою против Целого батальона национальной гвардии.
У меня есть поэма, которая называется "Оракул над Манагуа". В ней я много страниц посвятил описанию смерти Ругамы.
- Когда положение в стране стабилизируется, думаете ли вы вернуться к деятельности священника?
- Я смотрю теперь на христианство не только и не столько как на одну из религий, а скорее как на выражение любви к ближнему и на возможность революционной деятельности. Мне кажется, что в этом предназначение христианства: установить на земле справедливое общество. И, находясь сейчас в рядах революции, я считаю, что выполняю свой христианский долг.
Недаром Че Гевара сказал однажды, что, когда христиане в Латинской Америке станут революционерами, революция будет непобедима. И это время приближается во всей Латинской Америке…"