Герои битвы за Москву: того ли Спаланса перезахоронили? (I)
Пять братьев Спалансов, уроженцев современной Латвии, служили в Красной Армии в годы Великой Отечественной войны. Четверо из них погибли. Самым знаменитым был Альберт Спаланс, который воевал против фашистов ещё в Испании. В 1958 году его останки были перезахоронены в Риге на Братском кладбище. Но... не ошибка ли это?!
22 июля 2023 года Старец Амвросий напомнил, что 65 лет назад, в 1958 году, на Братском кладбище были перезахоронены останки 22 борцов за Советскую власть: подпольщиков, партизан и красноармейцев. Среди них значился старший лейтенант Альберт Янович Спаланс. Вот только на надгробном знаке, почему-то, написано, что там покоится старший лейтенант Зигфрид Спаланс (15.X.1911-19.XII.1942). Мы удивились такому различию. При этом нет сомнений, что ошибок при перезахоронениях и увековечении хватает. Так, одновременно был перезахоронен полковой комиссар Эдгар Адамович Бирзитис (4.II.1902-22.XII.1941), которого в прессе упорно именовали Эрнестом. В общем, бывает. Но решили не забывать вопрос и при случае выяснить, почему так. И вот этот случай настал.
Памятный знак на Братском кладбище в Риге с именем Зигфрида Спаланса. Фото: Кибитка старца Амвросия, t.me/ambrose_kibitka.
9 января 2024 года ко мне обратился уже историк и поисковик Фёдор Пущин из Наро-Фоминска. Он занялся публикацией заметок о захоронениях латышских красноармейцев, погибших в тех краях зимой 1941-1942 годов, и ему не давало покоя вот что: 15 июля 1958 года Исполнительный комитет Наро-Фоминского районного Совета депутатов трудящихся Московской области, рассмотрев ходатайство Совета Министров Латвийской ССР от 19 мая 1958 года №251, связанного с реконструкцией и благоустройством Братского кладбища в Риге, вынес решение №1184, по которому удовлетворялась просьба латвийской стороны о разрешении перевести в Ригу останки наиболее выдающихся героев Латышской стрелковой дивизии, павших в боях на подступах к Москве и похороненных на территории района. Имелись в виду, цитирую решение: «останки из братской могилы дер. Ивановка первого комиссара Латышской стрелковой дивизии т. Эдуарда [путаница с его именем и тут - примечание моё] Бирзитиса и участника Испанской гражданской войны лейтенанта Спалана». Однако, что вызвало удивление Пущина, Альберт Спаланс под Москвой был только ранен, а погиб значительно позже и в другом месте.
Решение №1184 Исполнительного комитета Наро-Фоминского районного Совета депутатов трудящихся Московской области от 15 июля 1958 года о переносе останков Бирзитиса и Спаланса в Ригу. Фото: Фёдор Пущин, vk.com/id10651368.
Я посмотрел публикации в СМИ, пересмотрел документы и ахнул... Вот такая история получается.
Разночтения присутствовали изначально
В начале XX века в местечке Ливенгоф (ныне город Ливаны, Līvāni; ударение на первом слоге) заработала стекольная фабрика. Предприятие работало успешно. К 1912 году фабрика выпускала 22000 пудов (32 тонны) продукции в месяц, на ней работали 512 человек. Среди них был рабочий Ян Спалан (Янис Спаланс, Jānis Spalāns) из Двиетской волости (Dvietes pagasts). Или Сполан (Споланс, Spolāns). Орфография тогда была неустоявшаяся. Поэтому Спаланы-Споланы одинаково себя именовали и так, и так. Далее я буду употреблять ту форму фамилии, под которой её обладатель чаще фигурировал в источниках.
В семье Яна Спалана и его жены Елены (1.I.1879-13.VII.1953; Helēne Spalāne / Jeļena Spolāne) росли дочь и пятеро сыновей: Вильгельм (Vilhelms Spolāns, Вильгельм Иванович Сполан или Вильгельм Янович Споланс; мама его именовала уменьшительно: Вилис; 10.XII.1902-17.III.1985), Альберт (Alberts Spalāns; 8.X.1911-24.XII.1942), Янис (Jānis Spalāns; 23.X.1906-14.I.1944), Зигфрид (Zigfrīds Spalāns; 24.XII.1908-19.XII.1941) и Альфред (Alfrēds Spalāns; 1919-1942).
Подрастая, сыновья присоединялись к отцу. Уже с десяти лет Вильгельм Сполан работал на стекольной фабрике, переносил бутылки, получал 20 копеек в день. За ним к работе на фабрике присоединялись другие братья.
Во время Первой Мировой войны фабрика была эвакуирована вглубь Российской империи. Споланы-Спаланы тоже стали беженцами, поселились в Петрограде. Вильгельм Сполан работал токарем на авиационном заводе, потом на железной дороге. Через какое-то время отца призвали в Русскую императорскую армию. К слову, там уже служили родственники. Так, 21-летний ефрейтор Вильгельм Францевич Спалан (двоюродный брат братьев Споланов-Спаланов) из 435-го пехотного Ямбургского полка был ранен 10 октября 1915 года в бою под Кекау - ныне посёлок Кекава, недалеко от Риги.
Карточка о ранении ефрейтора Вильгельма Францова Спалана. Российский Государственный Военно-исторический архив, Картотека бюро учета потерь в Первой Мировой войне (офицеров и солдат), ящик 3204-С / «Памяти героев Великой войны 1914-1918 годов», gwar.mil.ru.
А тут грянула Февральская революция, затем Октябрьская. В 1917 году Сполан определился, что он на стороне большевиков, но оружия ему не доверяли - мал ещё.
Первый Сполан в РККА
В 1918 году отец вернулся с фронта. А когда узнали, что и в Латвии установилась советская власть, то в 1919 году вернулись на родину. Вильгельм Сполан начал работать писарем в Ливанском исполнительном комитете. Когда Латвийская Республика стала одолевать Советскую Латвию, Сполан пошёл записываться в Красную Армию, чтобы защитить своё государство. В местечке Прели (ныне город Прейли) он обратился к одному красному командиру, но тот, смерив глазами подростка, сказал, что тот ещё слишком юн, чтобы его брали в армию. Однако настойчивый Сполан обратился в политотдел. Комиссар тоже поначалу отмахнулся от него. Через три дня непрерывних обращений подростка всё-таки зачислили на службу. Но поначалу не в боевые части, а охранять документы и казну.
Вскоре красных латышских стрелков перебросили на Южный фронт. И вот под Орлом и Кромами Сполан уже был на передовой, где воевал в артиллерийском дивизионе Латышской стрелковой дивизии под командованием Эдуарда Петровича Берзина (1894-1938; русский прапорщик и советский дивинтендант, один из организаторов ГУЛАГа). Потом сражался под Каховкой и Перекопом, был легко ранен.
После Гражданской войны отучился в военно-политической школе, был направлен на службу в пограничные войска. В 1924 году Сполан вступил в комсомол, а в 1925 - в компартию. Демобилизовавшись, устроился работать в Смоленске на фабрику, затем - секретарём парторганизации. После учёбы на курсах руководящих кадров в Москве два года работал на хозяйственных должностях в Симферополе, а затем в Хабаровске в деревообработке и торговле. Всё у него было хорошо, только вот скучал по родным, которые остались в Латвии.
Я не нашёл данных, когда умер Янис-старший Спалан. Вероятно, в начале 1920-х. В те же годы Елена Сполан с сыновьями перебирается в Ригу. Дети работали на стекольной фабрике Язепа Козловского на улице Шампетера, 2. В свободное время занимались футболом. Но не просто так, а в рамках Социалистического рабочего спортивного интернационала. Мало кто сейчас знает, что в 20-30-е годы прошлого века даже Рабочие олимпиады проводились. Не знаю, участвовал ли в них Альберт Спаланс, но в 1929 году в Риге он был капитаном Краснодвинской (Саркандаугавской) футбольной команды SSS, что расшифровывается как Рабочий спорт и страж (Strādnieku Sports un Sargs). А латвийская футбольная рабочая сборная SSS точно играла на II летней рабочей олимпиаде в июле 1931 года в Вене. Правда, SSS тогда быстро проиграла командам SATUS - Schweizerischer Arbeiter-Turn- und Sportverband (Швейцария) и TUL - Suomen Työväen Urheiluliitto (Финляндия), но ведь главное участие!
Краснодвинская (Саркандаугавская) футбольная команда SSS. Что значит Рабочий спорт и страж (Strādnieku Sports un Sargs). Крестом отмечен капитан команды товарищ Альберт Спаланс. Strādnieku Sports un Sargs, 1 октября 1929 года.
На фабрике была сильная подпольная коммунистическая ячейка, в работе которой принимали участие три брата Спаланса. Из-за этого на квартиру Спаланов частенько наведывалась полиция с обысками, арестовывая то одного, то другого брата. Елена Сполан поддерживала сыновей. Но когда полицейский террор стал невыносим, заявила: «Я поеду в Советский Союз. Я поеду отдыхать». Полиция дала добро на выезд: мать коммунистов, пущай едет, на одну будет меньше. И вот в 1932 году она с младшим сыном Альфредом переехала в СССР, отправившись на Дальний Восток к старшему сыну, которого не видела с 1919 года. Но отдыхала в Стране советов она только душой, потому что устроилась на работу в какую-то артель, потом на мясокомбинат.
Елена Сполан. Фото: Padomju Jaunatne, 15 февраля 1947 года.
Первый Спаланс на войне с фашистами
А вот трое средних сыновей остались в Латвии. В письмах матери, они обещали, что навестят её, но только когда на родине будет установлена советская власть. Впрочем, к 1940 году в Риге оставался только средний из них. В 1937 году Зигфрид навестил Москву на праздник в честь Дня авиации (18 августа). По возвращении был посажен на три месяца, после чего выслан из Риги и поселился в родных краях.
Члены Ливанского кружка Даугавской областной организации Латвийского коммунистического союза молодёжи. В первом ряду второй слева - Зигфрид Спаланс. Фото: Ļeņina Karogs (Preiļi), 16 августа 1988 года.
Ещё ранее, в 1936 году, Альберт Спаланс отправляется в Испанию, где началась Гражданская война. Тогда около 200 латвийцев разных национальностей и латышей из СССР сражались на стороне Испанской республики против фалангистов, фашистов и нацистов: Поль Арман, Георг Брозиньш и многие другие. Пройдя с декабря 1936 года обучение, Спаланс вместе с некоторыми другими латышами (например, с земляком Янисом Ванагсом, 13.III.1912-30.VII.1938) получил боевое крещение в батальоне имени Георгия Димитрова, которым командовал болгарин Иван Паунов-Гребенаров, 12 февраля 1937 года на реке Харама к востоку от Мадрида. На пятый день боёв Спаланс был ранен, и после госпиталя снова отправился на фронт. В перерывах между боями читал лекции по политике и истории своим товарищам.
Альберт Спаланc, Янис Ванагс и Михаил Тихомиров в Испании. Фото: Ļeņina Karogs (Preiļi), 14 марта 1987 года.
Михаил Тихомиров, Янис Ванагс и Альберт Спаланc в Испании в 1937 году. Фото: https://digitalabiblioteka.lv.
Альберт Спаланc, Янис Ванагс и Михаил Тихомиров в Испании в 1938 году. Фото: https://digitalabiblioteka.lv.
Альберт Спаланc и Янис Ванагс в Испании. Фото: Nacionālā muzeju krājuma kopkatalogs, https://www.nmkk.lv.
Два с лишним года Спаланс воевал, а весной 1939 года, после поражения республиканцев, перешёл границу с Францией, где оказался интернирован почти на два года. В 1941 году Альберт Спаланс оказался в Москве, где встретился с младшим братом Альфредом, с которым не виделся девять лет. Альфред был студентом первого курса Московского гидромелиоративного института.
Альберт Спаланc в лагере интернированных во Франции в 1939 году. Фото: Nacionālā muzeju krājuma kopkatalogs, https://www.nmkk.lv.
После этого Спаланс вместе с другими «испанцами» отправился в Ригу, как раз накануне Великой Отечественной войны. С самого её начала Альберт действовал в рядах 2-го батальона Рабочей гвардии (которым командовал такой же бригадиста Криш Годкалнс), был политруком одной из рот, принял участие в боях в Риге у железнодорожного моста. Затем рабочегвардейцы отступили в Сигулду, откуда Спаланс был направлен в Валку на должность комиссара истребительного батальона, которым командовал Степанов. В районе латвийско-эстонского пограничья батальон боролся против «лесных братьев», которые занимались диверсиями против отступавших красноармейцев и террором против поддерживающих советскую власть. Происходившее сильно напоминало Спалансу Испанию, где братоубийственно бились «красные» с «синими» («голубыми»).
Между прочим, в Риге осталась жена Альберта Спаланса. Она жила на улице Кегума, 15-3. В архиве Красного креста сохранился её запрос от 27 апреля 1942 года о поиске мужа - вдруг он где-то в плену. Сотрудники начали розыски, обращались к германской администрации. Интересно, что та дала такой ответ: «Альберт Спаланс не значится в Рижском адресном бюро. По адресу ул. Кегума, 15 проживали Зигфрид и Янис Спаланы, с латвийским гражданством. Оба состояли в коммунистической организации и в июне 1941 года с большевиками ушли в Россию». Но я забежал немного вперёд.
Запрос жены Альберта Спаланса в Красный Крест о его розыске. Фото: Arolsen Archives, https://collections.arolsen-archives.org.
3 июля 1941 года батальон Степанова численностью в 400 бойцов был направлен в Гауйену, затем поступил приказ направляться в Гулбене, и батальон отправился туда. Впереди ехал старый синий автобус, далее плелись повозки с амуницией, завершал колонну трактор, который часто помогал вытаскивать застрявшие повозки. Под Леясциемсом задержали четырёх немецких парашютистов, захватили ценные трофеи. А не доходя до Гулбене, узнали, что город уже в руках немцев. Батальон двинулся на Алуксне, но и там уже хозяйничали немцы и айзсарги. Стало понятно, что нужно двигаться быстрее на восток, чтобы пробиться к своим. Для этого надо было бросить тихоходный трактор, но тракторист и слышать об этом не хотел. Так он и проехал почти весь путь с рабочегвардейцами до Пскова, где всё-таки сломался.
Зиемерская битва: малоизвестная победа рабочегвардейцев
А путь был трудный. Как раз недалеко от Алуксне в волости Зиемеру у хутора Приндули (Prinduļi) 7 июля у рабочегвардейцев случился большой бой с «лесными братьями». Местные жители, увидев отступавших рабочегвардейцев, сообщили о них повстанцам в Алуксне. Они там сформировали Алуксненский отдельный батальон (Alūksnes atsevišķais bataljons), в котором были бывшие военнослужащие латвийской армии, айзсарги, полицейские и просто добровольцы, включая недавних школьников. Предвкушая лёгкую победу, они ринулись за «красными» на двух грузовиках и... попали в засаду. Испанский опыт Спаланса, похоже, очень пригодился. Он там часто ходил за линию фронта, действовать по-партизански умел, чему явно учил своих подчинённых. Засаду организовали бойцы 3-й роты (командир Петерис Дубултс, Pēteris Dubults, 1914-1943; политрук Ауниньш, Auniņš). Сидевших в первом грузовике «лесных братьев» покрошили из пулемёта всех. Остальным пришлось после перестрелки бежать по полям и укрываться в канавах.
У убитых противников рабочегвардейцы забрали не только оружие (винтовки, три автомата, пулемёт): один грузовик достался исправным, на него погрузили своих двух раненых, отправив их в Псков. Пятеро рабочегвардейцев погибли. В современной Латвии этот бой именуется Зиемерской битвой (Ziemeru kauja). Рабочегвардейцы говорили, что из 35 напавших на них они убили 23 повстанца (в послевоенной советской прессе зачем-то говорили уже о 40 убитых, но на то она и пресса), захватили в плен одного ефрейтора, а ещё один боец и оба шофёра сдались сами. Национальные партизаны утверждают, что с их стороны погибли 25 человек. А всего в неудачную охоту на отступавших «красных» выехало 45 повстанцев во главе с погибшим лейтенантом Бруно Лиепиньшем (Bruno Liepiņš, 1918-1941).
Забавно, что выжившие участники боя со стороны повстанцев в газете Tālavietis в августе 1941 года вспоминали, как они прикидывались убитыми. Не всем это удавалось. Так, подойдя к одной канаве и увидев там несколько тел, прочёсывавшие поле боя рабочегварейцы на латышском громко говорили, что надо бы сделать контрольные выстрелы, чтобы убедиться в смерти врагов. У двоих прикинувшихся покойниками сдали нервы, они попытались рвануться прочь, и вот их подстрелили. Остальных же лежавших просто попинали ногами, обыскали и ушли. Таким образом как минимум двум, судя по присланному в редакцию вышеупомянутого издания письму, актёрский трюк точно удался.
Вот интересная нестыковка. Тут даже сами проигравшие заявили свои потери больше, чем их насчитали победители, хотя обычно бывает наоборот. Возможно, потому что после отхода «красных» их противники дважды прочесали местность и во второй раз нашли ещё тела, которые сразу не заметили. Судьба пленных, кстати, неизвестна. Может, и расстреляли, за исключением шоферов, и тогда уже цифры стыкуются.
С немцами же было сложнее, тем более, что у тех были бронемашины. В результате столкновений с ними из 21 повозки остались только семь, были серьёзные потери в людях. Однако выжившие рабочегвардейцы всё-таки пробились к бывшей советско-латвийской границе.
Там остатки батальона разделились на небольшие отряды, чтобы пробиваться к железной дороге Остров-Псков. У реки Великой отряды разделились на мелкие группы. В своей группе Спаланс он вообще остался, в конце концов, один. Через двое суток одиноких блужданий по незнакомой местности в деревне Оклад (их несколько на Псковщине, не могу понять, в какой именно) он, наконец, встретил советских всадников. Его направили в Новгород, где он сообщил о действиях батальона, а оттуда в Гороховецкие лагеря, где формировалась 201-я Латвийская стрелковая дивизия. Спаланс стал в ней командиром роты, а с начала ноября 1941 года - командиром 1-го стрелкового батальона 191-го стрелкового полка.
Продолжение расследования тут.