Дневник священника Туркестанской епархии. 6. Пасха. Поездка к епископу. Три дня среди дунган
В. Иларионов. Дневник священника Туркестанской епархии // Прибавления к Вологодским епархиальным ведомостям. 1905, № 19-23; 1906, № 1-14, 16, 19, 23; 1907, № 2, 6, 9/10, 13, 19, 22; 1908, № 1, 8/9, 12; 1909, № 6; 1912, № 22; 1913, № 3, 15, 16, 20, 21, 23, 24; 1914, № 4, 18; 1915, № 2, 3, 12, 15, 16.
Начало
Предыдущая часть
Следующая часть
Казачий лагерь на урочище Тышкан, близь Джаркента. 1897
24 марта [1896 года]. Светлое Христово Воскресение. Обедня кончилась рано, пред восходом солнца. Вся площадь около церкви заставлена была принесенными для освящения снедями: куличами, яйцами, сыром, мясом. Из каждого дома обязательно приносят к церкви освящать яйца и прочее. Чрез полчаса после обедни пошли по домам с иконами молебствовать. Поется больше один простой пасхальный молебен, редко где поют с водоосвящением (или панихиды). Сравню славу на С. Двине. Там половина молебнов водосвятных, да еще акафисты, панихиды. Ужасно утомительно, прямо замучишься. Вообще, там любят, чтоб пели больше, чтут обрядность, внешность. Иконы здесь берут с охотою, желающих много; иные носят иконы по всей улице. Затем, за иконами ходит половина улицы, это усердные богомольцы, а не то что праздношатающиеся. Многие поют пасхальный канон, даже женщины уже пожилые. Нам легко петь, помогают. Звон на колокольне не умолкает. И природа ликует. Деревья убрались по-праздничному: урюк расцвел, начинают распускаться яблоки и груши. В садах белеет, розовеет, краснеет, цвет падает на улицы, и они инде покрыты цветным налетом.
Во многих домах приглашают на чай и закуску, от чего мы нигде не отказываемся. Да и закуска какая славная: окорока, свинина, сало, птица. Приготовлено так вкусно. Здешние женщины умеют готовить хорошо. Там у нас в деревне не сумеют приготовить порядочно супа, щей, пирога. Сегодняшний день чтут, пьянства нет, не видали ни одной души. Гулянье начнется уже с завтрашнего дня после обедни, или даже позже, по окончании молебствий во всех домах. За вечерней народу было очень много. Отдыхать некогда; после нее, в 4 часа, поехали еще к заводчику 3. за 5 верст - тоже служить молебен. Дают нам деньгами, пшеницей, хлебом, яйцами. От последних двух даяний я было отказывался. Нет, говорят, так заведено, мы желаем дать духовенству от чистого сердца, нам за это Бог даст. Еще обычай. Когда поется молебен в доме священника, то кто-либо из прихожан платит за него причту тайно. Так случилось у меня. Когда стали выходить от меня с иконами, я нашел у дверей бумажный рубль. Стал спрашивать, кто потерял, все отреклись. Мое недоумение разрешила одна старуха, сказав тихонько, что это кто-либо из молящихся подбросил за молебен, есть, говорит, у нас такой обычай.
25 марта. По окончании молебствий по домам, в 2 часа дня отправились в поселки, рассчитывая за неделю отслужить во всех поселках, не исключая и Охотничьего, и к Радонице вернуться домой. Но наше предположение последнее едва ли осуществится - очень уж дорога дальняя, да и распутица, говорят, там за Подгорным, и иные препятствия по всему пути. На первой станции уж и случилась задержка. На Или, на здешнем берегу пришлось ночевать: дует буран, переправа невозможна.
26 марта. Едва попали на тот берег в 2 часа дня, буран задержал. Два раза сам содержатель парома подъезжал к нашему берегу, но пристать никак не мог, ветром несло паром обратно, лишь на третий раз удалось пристать, и то уже потому, что буран начал стихать. Сегодняшний день потеряли, на сутки задержка. Приехали в Чунжу поздно вечером, а между теми сегодня намерены были отслужить там молебны.
27 марта. Отслужили сегодня в Чунже утреню, часы, изобразительные. Затем молебствовали по домам. Чунжинцы остались очень довольны нашим приездом и службою. За 14 лет священник в Пасху у них еще не бывал. А между тем ранее, до переселения сюда, когда они жили в Малой станице, у них был свой священник, своя церковь, была постоянная церковная служба. Теперь нам, говорят, и скучно, словно не христиане, без службы.
В 4 часа приехали в поселок Подгорный, а в 5 часов служили вечерню.
28 марта. Сегодняшний день для нас выпал очень трудный, утомились. С 5 часов утра и до 4 вечера все служили, с небольшими передышками: в молитвенном доме, молебен на площади, во всех домах, четыре крещения совершили. По окончании молебствий на домах отдыхать было некогда, тотчас же отправились далее. Приехали на отдых уже в 11 часов ночи. Да и какой тут отдых, спать не удалось. Дорогой сколько поспишь. Покормили лошадей 3 часа и отправились далее. Нужно спешить. Завтра пятница, нужно во что бы то ни стало приехать в Охотничий завтра же, хотя к вечеру, а пути осталось еще 90 верст.
29 марта. В 4 часа приехали в Охотничий, а в 5 служили пасхальную вечерню. Благодаря доброму приставу здешнему В. поспели к вечерне, а то запоздали бы: он выслал для нас своих лошадей на последнюю станцию, - на наших мы приехали бы двумя часами позже.
По пути не встречали большой воды в реках, хотя она идет, видимо, на прибыль. В обратный путь, кажется, будет больше воды в реках, хуже будет ехать.
30 марта. Сегодняшний день весь прошел у нас в службе. Утреня, обедня и несколько крещений продолжались до 11 часов.
Все очень благодарны нам за приезд. За пятнадцать лет здешней жизни казаки не видали пасхальной службы, священник не бывал. Да и вообще, мои предшественники ездили по разу в год в посты, а то и реже. Не потому ли так щедро и платят нам, по рублю за молебен, редко где дают менее.
31 марта. После литургии, часов в 11 отправились домой. Пристав дал нам свой экипаж закрытый до Подгорного, а сотенный командир тройку своих лошадей на один перегон, а лошади от поселка были отправлены еще вчера до первой станции. Сверх этого пристав отправил двух конных джигитов, - полицейских киргиз сопровождать нас до Подгорного.
Пристав с женою и два офицера провожали нас за семь верст от поселка; там остановились, закусили. Взаимно поблагодарив друг друга - они за служение, а мы их за радушный прием, гостеприимство - распрощались и поехали каждый своей дорогой.
После двух перегонов (50 вер.) на второй станции от Охотничьего переждали до 9 часов вечера, подкормили лошадей, - так как, если б ехать далее, без остановки, то на следующей станции довелось бы ждать рассвета, сидеть на открытой степи и посматривать на другой берег, где постоялый двор: переправа чрез реку в ночное время опасна.
Переехали четыре реки, в них воды не много, как и сказали нам еще в Охотничьем.
1 апреля. Ехали почти всю ночь; к рассвету приехали к постоялому двору, на другом берегу речки, чрез которую еще нужно переправиться. Джигиты наши пригнали уже несколько киргизских лошадей для перевозки чрез реку нашего экипажа, и для нас двух верблюдов. В экипаж впрягли пять лошадей гусем, четыре попарно и одна впереди, сели на них трое киргизов. Поехали, передние лошади всплыли, глубоко, выбрались на песок, более высокое место; встали на ноги, потянули сильнее, в это время задние всплыли, тарантас наш давно уже залило весь, наконец переправились. Осталась очередь за нами, сели на верблюдов, поехали, впереди нас ехал и вел верблюдов верховой киргиз, переехали прекрасно. А переправа на них рискованна, дело в том, что у верблюда есть гадкая привычка ложиться на бок и плыть в таком положении, лишь только, при переправе через воду, последняя дойдет до полбока. В таком случае положение седока отчаянное, нужно бросаться в воду и плыть. Н а том берегу нас уже ждал запряженный экипаж. Нужно было тотчас же ехать; лошади не ждут, дрожат от холодного купанья, нужно их разогреть скорее; да, кроме того, и сверху льет дождь. И как мы остались благодарны приставу за данный экипаж; без него мы промокли бы до нитки, перезябли. В Подгорный приехали в 2 часа, позже, чем рассчитывали. Едва ли попадем в Борохудзир к завтрашней службе; чуть еще задержка в пути часа на два на три, не попасть вовремя. А тут еще в Подгорном не вдруг подали лошадей. В Чунжу приехали в 6 часов вечера. Вечер темный, ямщик уговаривает нас остаться до утра и выехать отсюда до рассвета, но нам нельзя медлить, не поспеем к службе. Наконец уговорили его, поехали. Отъехали верст семь, подул сильный буран. Ветер дует как раз навстречу. Несет тучи гальки, песку, земли; свету белого не видно, слепит глаза и нам, и коням. Ямщик еще попался близорукий, дорогу худо видит. Велим уже ему ехать шагом, чтоб не заблудились. Дорога как раз идет гладкою, бесплодною, галечно-песчаною степью, не видно ни кустика, ни травы, по чему бы можно было определить дорогу. Проехали с час, сбились с дороги, поехали напрямик. Ямщик уже определяет направление дороги по звездам и некоторым иным признакам, ему одному известным. Но езда наша без дороги продолжалась недолго. Подъехали к каким-то песчаным буграм, едем ими. Вдруг телега наша полетела верх колесами, мы полетели на какие-то колючие кусты; лошади тоже упали, ногами кверху, еле их выпрягли. Ехать дальше некуда; остановились ночевать. Поставили телегу в бугры, за ветер, под нею постлали кошму и расположились спать, закрывшись другою кошмою, иначе нельзя, ветер подбирается и снизу, продует. А на тарантасе невозможно спать, насквозь пронижет, несмотря на то, что до бурана была летняя теплая погода.
2 апреля. На вольном воздухе проспались скоро, чуть начало брезжиться, поехали с негостеприимной квартиры скорее до постоялого двора на Тас-Карасу. А до него мы немного не доехали вчера, каких-нибудь верст семь, - час езды. Да и от дороги близко были, всего с полверсты; будь фонарь, - вчера, пожалуй, выбрались бы на нее. На постоялом дворе поспели к готовому чаю, пробыли всего с час и скорей отправились до Или, все еще не теряя надежды попасть в Борохудзир часам к 11-12, дабы отслужить хотя панихиды на могилах, где собирается все село в этот день поминать родителей. Но Бог не судил. Еще на половине дороги были, как подул буран, а когда приехали на Или, - разыгрался вовсю. Лишь к 12 часам стих ветер, когда мы и переправились, и то с большим трудом. Приехали в Борохудзир уже в 3 часа. С кладбища уже все разошлись. Сказывают, что долго ждали нас сперва в церкви, а потом и на кладбище. Часами тремя пораньше приехать бы, и борохудзирцы были бы удовлетворены.
4 апреля. Сегодня посеяли у меня две десятины пшеницы в виде опыта. Кто говорит, что не стоит сеять, а кто говорит, убытку нет, если продать вовремя, выждать цену.
Посев пшеницы кончают; начинают сеять овес. Последний сеют здесь до июня месяца; по-моему, если посеять его в июне, и то выспеет, так как он вырастает в 2½ месяца.
Сегодня получил четыре новых иконы для подгорненского молитвенного дома, писанные вологодским живописцем.
17 апреля. Сегодня Преполовение Пятидесятницы; служили. После обедни ходили на речку; было малое освящение воды. Народу было много, не менее, чем и 1 августа. Также наведено было много лошадей. С воды позвали нас на дома служить молебны с водоосвящением, были в трех домах. Что-то вроде особого обычая здесь - служение в такие дни водосвятных молебнов на домах. Помню, 1 августа тоже служили.
23 апреля. Сегодня после обедни служили молебен на площади, над скотом. А потом молебствовали на полях, где отслужили до десяти молебнов. С иконами ходило множество народу. Ходьба по полям, да еще с крестным ходом, здесь очень неудобна: множество арыков, чрез которые доводится шагать или, вернее, чрез иные перепрыгивать, в иных местах обходить грязь и воду, где идет полив хлеба. Всюду колючие кустарники, которые цепляются за платье. Обошли расстояние верст пятнадцать, кончив молебствия на закате солнца. Между молебнами, во время переходов, поют крестьяне-любители; они знают много песнопений наизусть. Поэтому нам легко.
1 мая. Казакам привилась городская привычка встречать первое мая, - от офицеров, что ли. Кажется, исключая стариков дряхлых, все население, мужское и женское, встречали этот день, на полях, не без пьянства, конечно. В селе ни души, опустело. На родине я что-то не слыхал о гуляньях в этот день; там крестьяне, кажется, и не знают даже. Празднование этого дня здесь и бессмысленно. Скорее, нужно праздновать начало весны первое апреля, около которого расцветают и распускаются деревья здесь.
Сегодня собрались в Борохудзир казаки всей станицы, изо всех поселков, известного возраста, и отправились в лагери, за 1 версту, где они будут жить до 1 июня. Это у них так называемый лагерный сбор. Лагерные сборы у них бывают ежегодно, в мае; собираются казаки в возрасте 19-36 лет. В это время у них ежедневно происходит ученье: джигитовка (верховая езда), стрельба, маршировка и др. Обучает инструктор под руководством заведывающего станицей офицера. Таковые заведывающие-офицеры живут постоянно в каждой станице, меняясь чрез три года. Из станицы офицер отправляется в полк, вместо него назначается другой.
15 мая. Сегодня происходит в Москве коронование Государя Императора. И мы здесь торжествуем. После литургии и молебна собралось все население Борохудзира поголовно, мужское и женское. Устроен был обед, на который отпущено из станичных сумм сто рублей. Играла музыка, 4 скрипки и 2 флейты, песенники из казаков пели песни военные и казачьи. С 3 часов была джигитовка, верховая езда казаков. Ездят кругом один за другим в карьер, стараясь схватить набросанные на землю подарки: платки, рубашки, куски ситца, свертки со сластями. Много интересных, ловких фокусов проделывают на джигитовке; лошади у них к тому приучены. Ездят стоя - на крупе лошади во весь карьер, соскакивают с нее, снова садятся на полном ходу; ездят по двое-трое на одной лошади, на двух лошадях рядом, а на руках у них сидит один (раненый). Редкая джигитовка обходится без несчастного случая. Случилось и тут несчастие; один казак упал и сломал себе ногу. Тотчас же отвезли его в джаркентский лазарет. Говорят, что срастется, не будет никаких последствий.
18 мая. Сегодня отправились в поселок Подгорный молебствовать на полях. Как раз кстати, отвезли им полученные из Вологды четыре иконы. Иконостас у них уже поставлен, работали свои мастера, простой столярной работы. Книги богослужебные выписаны необходимые для обоих поселков вместе.
20 мая. Вчера приехали в Подгорное и окрестили трех младенцев, да в Чунже двух. Какая у них здесь роскошь против Борохудзира в летнее, жаркое время года: везде зелень во дворах, на улице; горы зеленеют; воздух легкий, горный, прохлада.
Новые иконы наколотили на рамки и вставили в иконостас; пред часами их освятили. Иконы понравились всем поселянам, и качеством и ценою остались довольны, благодарили за хлопоты. После часов подняли иконы, из молитвенного дома, присоединили еще из домов принесенные и отправились с крестным ходом. Прежде всего отслужили молебен в селе, на площади, окропили пригнанный туда скот и отправились на поля. Поля у них раскинулись широко и далеко; так как многие, кроме своей земли, сеют еще на киргизских. Есть поля в восьми верстах от поселка, на которых служили последний молебен. Здесь ходить по полям удобнее, чем в Борохудзире, колючих трав и кустарников меньше; есть между полосами широкие межи, по которым проложены дорожки. А пшеница какая роскошная: высокая, сильная, крупноколосная, чистая. Местность гористая, открытая, - ширь-гладь. Молебствовали до 5 часов вечера, прошли не менее 20 верст. А солнце дает себя чувствовать, во время молебствий с одним парнем случился легкий солнечный удар. Побледнел, зашатался, едва не упал. Стали обливать голову холодной арычной водой, накрыли платной и увезли домой. Скоро он оправился, говорили вечером. Служили молебны и чунжинцы, которые сеют здесь пшеницу на киргизских землях. За все время хождения было много за иконами народу.
22 мая. Сегодня в полдень вернулись домой. И передний и обратный путь прошел без приключений, - это редкость своего рода. Получили из консистории указ, которым извещают, что просьба наша с прихожанами о разрешении исправить разрушенную землетрясением церковь и служить в ней уважена не может быть, согласно заключению Строительного отделения. Предлагают строить новую на церковные суммы с пособием от казны.
23 мая. Сегодня был инспектор, ревизовал наше приходское училище. Этот инспектор новый, приехал в Верный весною, в марте. Ранее он был учителем, инспектором Курганского училища. Инспектор без форменной одежды, в довольно поношенном пиджачке, скорее, смахивает на лицо из мира торгового, а не учебного. Вынимает из кармана простенький кисет с табаком и закуривает трубочку, - это еще в квартире учителя. На ревизии, в училище заметно, что человек опытный, - из нескольких ответов может узнать познания ученика, судя по вопросам, ясным, толковым. Ревизию производил без криков спокойно, хладнокровно; замечаний учащим не сделал ни одного при ревизии. Странно только, что ему поручено заведывать образованием народным целой области, а по религии он лютеранин, по национальности обрусевший иностранец, если судить по фамилии его - Якоб. По образованию со второго курса Петербургского университета.
Как человек он оказался прекрасный. После ревизии за обедом у учителя были вместе; потом зашел ко мне, просидел долго. Он прямодушный, простой, разговорчивый, развитой человек.
5 июня. Сегодня засеял клевером одну десятину. Едва семян нашел, в Джаркенте не оказалось; говорят, что их все увезли в Верный по весне. Я рассчитывал, что всегда бывают. Да и дешевые раньше были - два рубля пуд, а теперь пришлось заплатить четыре. Спасибо еще благочинному, он нашел в Кульдже у знакомого. Он же и советовал, еще сразу по приезде, насеять больше клеверу.
20 июня. Сегодня был в Джаркенте, познакомился с вновь приехавшим недавно городским священником М., посидел у него долгонько. Он из Оренбургской епархии; кончил гимназию, учился в Казанском университете до 2-го курса, юрист - кончить почему-то не удалось, вышел, поступил в сельские учителя, потом во диаконы, чрез год рукоположили во священника. Священником служит семь лет. Тоже тащились издалека, не много ближе нашего, так как он служил на севере Оренбургской губернии, в Троицком уезде.
1 июля. Перешли на новую квартиру; на старой жить стало неудобно, тесно с хозяевами, завели птицу: гусей, индеек, уток, - поместить их негде, да и мешаются с хозяйскими, особенно во время кормежки. Лошадь и коров поместить негде, корм - тоже. Новая квартира по цене подходящая, 5 рублей в месяц, платить согласилось общество. Квартира в шесть комнат, пожалуй, и не по нам, велика, но из большой можно сделать малую, комнаты две можно оставить нежилыми на зиму. Ранее квартировал в ней командир казачьего полка, для него, собственно, и дом выстроен. При квартире отдельная кухня, амбары, кладовые, погреб, баня, навесы - все удобства. До нас дом стоял пустой два года, для него нет постояльцев в Борохудзире.
20 июля. Со вчерашнего дня опять в Охотничьем по случаю храмового их праздника. Переезжали водой. Вода не глубока. Земля солонцеватая, раскисает ужасно, так завязнешь, что не скоро и выедешь. Мы сами завязли, где и не ожидали вовсе. Еле вытащили одни передние колеса при посредстве стяга, задние остались на суше. Здешние солонцеватые, размокшие земли куда хуже вологодских болот. После обедни и до вечера ходили по домам со св. крестом и водою. Завтра хотят молебствовать на полях. Проживем здесь до 23.
21 июля. Сегодня после обедни пошли с крестным ходом. Сперва отслужили молебен на площади, а затем отправились в поля. Какой богатейший хлеб. Начинают ранние сева жать. Поля занимают две тысячи десятин. Местность ровная, по предгорью, незасеянные места покрыты серебристым ковылем. Поля начинаются от самого хвойного леса.
22 июля. После обедни был совершен брак здешнего казака. Обысковой книги с собою не взяли, поэтому обыск написали на белом листе, в следующий приезд подпишутся в обысковой книге. За брак вознаградили нас двадцатью рублями. Очень благодарили, что не заставили их ехать в Борохудзир.
После обеда ездили в горы прогуляться с интендантским смотрителем В. Он любитель природы, занимается собиранием бабочек, трав, камней и др. Много трав совершенно много невиданных. Глядя на него, и я набрал коллекцию трав. Груздей ныне нет.
23 июля. Утром отправились домой чрез известное в крае урочище Кар-Кары, где бывает ярмарка продолжающаяся с 15 мая по 15 августа, богатая по своим торговым оборотам. Туземцы продают свои произведения: скот, шерсть, кожи, для закупки которых наезжают представители двух-трех торговых фирм из внутренней России, скотопромышленники, также из Ташкента. Устроено много деревянных лавок, в которых торгуют мануфактурным товаром здешние купцы из городов. На этом урочище и вблизи его нет поселений ни русских, ни туземных. Место - огромное, ровное, горное плато, летнее кочевье окрестных киргиз, десяти волостей. В зимнее время, полгода, здесь никто не живет, кроме нескольких сторожей. Место это замечательно еще тем, что вблизи его, с снеговых вершин, берет начало р. Или. По климату Кар-Кары чисто Архангельская губерния, в июле месяце в ночное время, без шубы не обойдешься, днем постоянно дует ветерок довольно прохладный. Ни комаров, ни мух нет.
27 июля. Вчера вернулись домой из дальней поездки. Занялся сегодня записью в метрики совершенных крещений, погребений, прихода и расхода в охотничью приходо-расходную книгу, которую доводится писать два раза в год. Все письмоводство по церкви веду сам; псаломщик пишет плохо, нанять в его счет - обижать не стоит: ему и 8 рублей дороги, а у меня времени свободного довольно. Сегодня убрали сено с десятины, засеянной в июне клевером; собрали 40 копен, пудов двести. Как скоро! В полтора месяца наросло столько травы, там, где была голая степь. Сено состоит наполовину из молодого камыша, дикой люцерны и иных трав; - клевера в нем небольшая часть, так как он еще мелкий, низкий.
7 августа. Во внутренней России большинство держатся того мнения, что на юге, и в особенности в Туркестане, свирепствует лихорадка; мнение это, по-моему, несправедливо. Живу здесь более года, и замечаю, что больных лихорадкой нисколько не более, чем на севере горячечных. Смолотили у меня пшеницу, оказалось ее мало и плохая, урожай всего сам-семь. Говорят здешние, что мы ее залили, т. е. часто поливали в мае месяце, когда и без того было много дождей. И правда, что в некоторых местах было столько травы, и она так густа и высока, что пшеницы не видно. По словам казаков, и у них пшеница уродилась в этот год неважная: и зерно тонкое, и мало ее, все это от дождей.
Получено разрешение строить молитвенный дом в Чунже по плану школы-церкви, приложенному к «Церков. ведомостям». Выслана сборная книга. Послал об этом в Чунжу извещение и предложение избрать членов комитета и сборщиков.
30 августа. Еду в Верный для личных переговоров с епископом относительно исправления разрушенной церкви в Борохудзире или устройства новой. Есть много и иных строительных и церковных дел, о которых лучше всего спросить епископа лично. Еду один. Компаньонов никого не мог найти; и мимо, словно назло, два дня не проезжали на почтовых такие, кому нужны бы попутчики. А уж, кажется, сколько здесь проезжающих.
2 сентября. Вчера ночью приехал в Верный. Сегодня был в консистории и у епископа. Он разрешил совершать литургию в подгорненском молитвенном доме на антиминсе Борохудзирской церкви как на походном.
Был у секретаря консистории на квартире, поговорили о делах служебных, о родном севере. Он урожденец Костромской губернии, северяк и сосед; имеет в своей губернии имение, здесь служит уже 20 лет.
Секретарь преосвященного, у которого я был, малоросс, совершенно молодой человек, живет здесь всего три года. Вспоминали о преосвященном Вологодском Израиле, которого он хорошо знает, так как он был его личным секретарем недолгое время.
Был в строительном отделении областного правления.
Условились с инженерами строить новую церковь по прежнему проэкту, дабы некоторый материал пошел на новую: фундамент, лес, железо. Заказал областному архитектору составить проэкт и смету на новую церковь, на двести человек. Архитектор говорит, что такая церковь будет стоить приблизительно 10 тыс. руб. по смете; в действительности дешевле.
Оказался в Верном знакомый по Джаркенту соборный священник Ф., переведенный сюда весною. В Джаркенте он служил год; приехал в край одновременно со мною, неделею пораньше. Он состоит секретарем в Епархальном училищном совете. Надавал мне книг и пособий для школы в Чунже; для охотничьей обещал выслать почтою. Говорит, что племянницу пристава в Охотничьем назначат там учительницей и дадут жалованье 120 руб. в год. О. Ф. из Оренбургской епархии, кончил духовную семинарию, иносословный, - отец его отставной фельдфебель.
Был в соборе и архиерейской церкви. Последняя лучше собора, певчие поют на хорах. Собор же временный, из сырцового кирпича, малопоместительный, очень убогий и снаружи и извнутри. При соборе четыре священника - двое из 4-го класса духовной семинарии и двое окончившие семинарию.
7 сентября. Опять и в обратный путь не нашел компаньонов ехать на почтовых. Одному ехать дорого. Что за несчастие. Поехал с дунганами, тоже один без товарища, ехать скука: они ничего не понимают по-русски, а я - по-китайски. Выехали третьего дня, их трое, на трех телегах; двое везут кладь, третий меня и еще какого-то ташкентского сарта старика. Все-таки они народ симпатичный, вежливый, не нахальны. Видимо стараются услужить, как и чем могут. Всю дорогу что-то поют, по напеву вроде наших хороводных песен, не знаю уже какого содержания. А все-таки досадили мне сегодняшним ночлегом. Ночевали в русском селении Зайцевском, в 125 верстах от Верного, но в туземной его части, на китайском постоялом дворе. Итти в русскую часть села не посмел, нужно было оставлять на их охрану кладь, да и объясниться с ними на счет этого не сумел. Так и пришлось пробыть тут с 1 часа дня - до утра. Хорошо еще, что книги были, читал. Сегодня выехали тоже не рано, часов в 10 утра. Чего-чего я не насмотрелся за этот ночлег. Много было проезжих китайцев из Кульджи. Тут у них происходили и картежная игра, и курение опиума. Сегодня придется еще ночевать в киргизском постоялом дворе, а потом уже таких ночлегов не будет, выедем на более бойкий, так сказать, русский тракт - между Джаркентом и Пржевальском. Там останется недалеко до дома, а в случае задержки - ночлег будет на русском постоялом дворе.
8 сентября. Вчера проехали верст 80, ночевали в таранчинском селении, на китайском постоялом дворе. Ночлег был очень покойный, отвели что-то вроде отдельного номера, небольшая мазанка. Видел двух китаянок, хозяек двора, мать и дочь-подросток в деревянных башмаках, с странной, высокой прической на голове, в платьях с широкими рукавами, как у рясы.
Утром, при выезде, извозчик оказал мне, что до Тас-Карасу, где мы остановливаемся при поездках в поселки, осталось еще 20 верст. Ввиду этого я прилег на телеге, не с тем, чтоб уснуть, а так, для удобства. Лежу себе и высчитываю, когда можно будет доехать домой. Вдруг слышу - едем по мосту, поднимаюсь, глазам не верю: знакомая дорога, знакомая река, выехали на Пржевальский тракт. С радости вышел из телеги, чтоб зайти на русский постоялый двор и спросить, как живут в Борохудзире. Точно выпустили на волю после долгого плена. Да и похоже, что я был в плену. Не слышал русской речи целых трое суток, не видел русского человека.
9 сентября. Вчера вечером приехал домой. Всю дорогу ехал и посматривал назад, не нагоняют ли нас дунгане, наши товарищи, которые не могли с нами на одном пароме переправиться чрез Или и остались на том берегу. Там я заметил, что они грозились моему ямщику, да и сам он, видимо, едет - побаивается, оглядывается. Мне они, конечно, ничего не сделали бы, не за что, а драка между ними могла быть, что для меня неприятно. За время моей поездки скопилось три требы - два крещения и одно погребение, которые и совершил сегодня.
11 сентября. Был в Джаркенте, свез благочинному три куста роз из Верного, которые он со мной заказывал. Он получил сегодня официальное извещение, что преосвященный Никон в половине сентября предполагает выехать для обозрения Копальского, Верненского и Джаркентского уездов. Поедет той дорогой, которой ехал я из Верного; на этом пути три церкви, наша четвертая. Значит, к нам может приехать скоро. Благочинный советует мне встретить его в 25 верстах от Борохудзира, на берегу Или. Но я не хочу так сделать, нахожу неудобным, а встречу как водится в России, в церкви. Иначе в церкви его не встретишь, приедет прежде меня. Поедешь с Или вместе, на 25 верстах он далеко обгонит нас, так как его повезут, без сомнения, скорее. Странный совет, взятый, кажется, у гражданских чиновников.
14 сентября. Пели на площади молебен молодым казакам, отправляющимся на службу в полк. В 2 часа дня служили другой молебен в училище пред началом учения. Учеников будет, видимо много, более против прошедшего года; много девочек. Сегодня уже записалось пятнадцать человек, да старых 35; без сомнения, еще приведут новых. Учитель предполагает, что всего соберется к октябрю не менее 60 человек.
20 сентября. После молебна совершили сегодня закладку чунжинского молитвенного дома. После закладки на сходе избрали казаки из среды своей двух сборщиков, которые чрез неделю и отправятся для сбора пока по своей области. Церковному старосте выдал на постройку 100 рублей из полученных мною от благочинного. В октябре начнется рубка, распиловка леса и доставка его обществом в Чунжу. Надо заметить, что казенные деревянные постройки здесь производятся не из круглых бревен, а из брусьев 4×6-вершковых; поэтому пильной работы довольно много будет при постройке молитвенного дома.
Вчера были в Подгорном по пути, совершили там несколько треб: крещений, погребений, молебнов.
Еще до нашей поездки в поселки получена была благочинным телеграмма из Верного о том, что преосвященный Никон отложил поездку в Джаркент до будущего года. А давно уже не бывали епископы в джаркентском краю, лет десять.
27 сентября. Утром совершили брак казака Больше-Алматинской станицы Г., служащего в Джаркенте доверенным в одном магазине, невеста тоже джаркентская. В Джаркенте не вздумали они венчаться во избежание лишних расходов и пересудов; по ходячему мнению, жених невесте не пара по имущественному положению последней, как богачки. Сторонний брак из Джаркента у нас уже не первый.
20 октября. После обедни была панихида по императоре Александре III. Вдруг в конце панихиды на пении стихов «Со духи праведных», когда я кадил, сделался какой-то шум среди молящихся; все заволновались, засуетились почему-то. Я думал: что с кем-нибудь сделалось дурно, так как в церкви было очень жарко. Потом вскоре все успокоились. Кончилась панихида. Псаломщик поспешно вбегает в алтарь и говорит: «Слышали, было землетрясение?» Я говорю: нет, да и быть не может. Посмотрел на лампады внизу, на верхнюю пред «Тайной вечерей», все качаются, - значит, правда; последнюю никто не мог задеть, раскачать. А я не заметил землетрясения, потому что был сам в движении - кадил. Это уже третье землетрясение в год с небольшим после нашего приезда сюда. Частенько. Теперь уже стали привыкать к ним. А в первый год часто приходили на ум землетрясения, побаивались их, особенно вечером, пред сном. Сидишь, читаешь, нет-нет да и подумаешь: а что, как оно случится ночью, во время сна, завалит сонного, погибнешь как муха.
2 ноября. Вернулись из Чунжи, куда ездили по случаю там храмового праздника 1 ноября. - По пути съездили и в Подгорный для совершения нескольких треб. В чунжинскую школу дал книги и пособия, привезенные мною из Верного.
4 ноября. Похоронили своего благочинного старичка. Смерть его произошла скоропостижно, так неожиданно, даже для домашних. 2 ноября он совершил крещение младенца у одного офицера, после коего пили чай, предполагалась закуска. Во время чая с ним вдруг сделалось дурно, он покачнулся, упал на диван ничком и тотчас же умер. После закуски он намеревался ехать в Верный и для обозрения церквей своего благочиния. Все уже было уложено, приготовлено для дороги. Вместо того уехал в дальнюю дорогу. Сирот у него не осталось. Живет с ним дочь замужняя, с мужем разошедшаяся; получает от него средства на содержание. Сын его тоже офицером в Джаркенте. Одним словом, горя, слез от нужды тут не будет. На погребении было множество народу: офицерство, солдаты, чиновники, даже богатые туземцы, знакомые покойного. Похоронили в церкви, рядом с моим предшественником по Борохудзиру о. З. Погребение совершали только двое: я и городской священник. После погребения был обед, на котором собралась вся городская знать - человек до 100. Со всеми ими меня познакомили, и всех их, конечно, я перемешал, за исключением немногих - более высших и которых я встречал ранее. Военным священником и вместе нашим благочинным назначен здешний городской священник М., в июне сего года приехавший из России. Посчастливило человеку: место богатое и положение видное - только едва ли он уживется с военными, с таким разнохарактерным приходом; к тому же еще два священника в одной церкви.
8 ноября. К храмовому празднику учитель подготовил свой хор порядочно. Даже очень хорошо пели некоторые песнопения: припев архистратигу на акафисте, «Хвалите», «Верую» и др. Ранее некоторые обижались, что ходили к ним со крестом на второй день; ныне постарались, всех обошли в первый день, никому не обидно.
10 ноября. На днях получены проэкт и смета на постройку новой церкви на 200 человек. По смете постройка 9½ тысяч руб., а у нас пока имеется 8½. Где-нибудь надо искать еще тысячу. Вероятно, сэкономим немного при постройке, да сборщики часть принесут.
23 ноября. Утром отправились в Подгорный, где 26 ноября храмовой праздник. На Или переправлялись с опасностью. Пожалуй, другие и не поехали бы, но мы со псаломщиком люди привычные к воде: он жил долго на р. Иртыше, а я - на С. Двине. Несет шугу; паром ходит по одному разу в день, мы на него не поспели. Поехали в лодке, которую пригнал с того берегу специально для нас сам паромосодержатель, и то с трудом, так как шугу несет уже вгустую по местам. На С. Двине езжал в лодке и не в такую шугу, там она густая, крепкая, толстая, по ней багор скользит как по железу; но там все хорошее, прочное для переправы: и лодки, и весла, багры. Здесь же лодка-долбленка, поднимает всего 5 человек, вместо весел две лопаты, без уключин, багра нет. Правда, здесь шуга мелкая, топкая, слабая, в ином месте почти снег - каша, но течение очень быстрое. Поехали уже после заката, втроем, переехали хорошо; у того берега неглубоко, отлогий берег, песчаный, но подмокнуть, выкупаться можно, а ванна в такой воде, да еще в дороге, очень опасна. Кое-как высадились, благодаря опытности и смелости хозяина.
26 ноября. Празднуем в Подгорном. Приехали вчера, снегу не было. С вечера, около полночи, пошел снег и шел целых полсуток, до полдня. В молитвенном доме служить в такое время ужасно неудобно: сперва, в начале службы ужасно холодно; руки, ноги мерзнут; единственное спасение железная печка, около нее сколько отогреешься, потом, когда собрался народ, сделалось жарко, отворят двери, сырость, холод в церкви.
После обедни пошли со крестом. В первое время ужасно неудобно было ходить, по снегу. Часов с 2 настала чисто масляница в поселке; все стали кататься в санях на парах, тройках, чисто русская картина. Зима, кажется, должна бы быть приятна для меня, напоминает что-то родное, знакомое с детства. Там, на родине, так приятен первый снег: он закрывает грязь, землю, все нечистоты, сглаживает все шероховатости, устанавливает санную дорогу. Здесь начало, появление зимы, снега действует как-то, наоборот, неприятно. Или уже отвыкли. Или так подействовала прошлогодняя зима? Тотчас по окончании молебствий уехали ночевать в Чунжинский поселок. Здесь совсем другой свет, снегу и не бывало, тепло: еще на половине дороги в Чунжу его потеряли; его не было здесь.
ПРОДОЛЖЕНИЕ
Начало
Предыдущая часть
Следующая часть
Казачий лагерь на урочище Тышкан, близь Джаркента. 1897
24 марта [1896 года]. Светлое Христово Воскресение. Обедня кончилась рано, пред восходом солнца. Вся площадь около церкви заставлена была принесенными для освящения снедями: куличами, яйцами, сыром, мясом. Из каждого дома обязательно приносят к церкви освящать яйца и прочее. Чрез полчаса после обедни пошли по домам с иконами молебствовать. Поется больше один простой пасхальный молебен, редко где поют с водоосвящением (или панихиды). Сравню славу на С. Двине. Там половина молебнов водосвятных, да еще акафисты, панихиды. Ужасно утомительно, прямо замучишься. Вообще, там любят, чтоб пели больше, чтут обрядность, внешность. Иконы здесь берут с охотою, желающих много; иные носят иконы по всей улице. Затем, за иконами ходит половина улицы, это усердные богомольцы, а не то что праздношатающиеся. Многие поют пасхальный канон, даже женщины уже пожилые. Нам легко петь, помогают. Звон на колокольне не умолкает. И природа ликует. Деревья убрались по-праздничному: урюк расцвел, начинают распускаться яблоки и груши. В садах белеет, розовеет, краснеет, цвет падает на улицы, и они инде покрыты цветным налетом.
Во многих домах приглашают на чай и закуску, от чего мы нигде не отказываемся. Да и закуска какая славная: окорока, свинина, сало, птица. Приготовлено так вкусно. Здешние женщины умеют готовить хорошо. Там у нас в деревне не сумеют приготовить порядочно супа, щей, пирога. Сегодняшний день чтут, пьянства нет, не видали ни одной души. Гулянье начнется уже с завтрашнего дня после обедни, или даже позже, по окончании молебствий во всех домах. За вечерней народу было очень много. Отдыхать некогда; после нее, в 4 часа, поехали еще к заводчику 3. за 5 верст - тоже служить молебен. Дают нам деньгами, пшеницей, хлебом, яйцами. От последних двух даяний я было отказывался. Нет, говорят, так заведено, мы желаем дать духовенству от чистого сердца, нам за это Бог даст. Еще обычай. Когда поется молебен в доме священника, то кто-либо из прихожан платит за него причту тайно. Так случилось у меня. Когда стали выходить от меня с иконами, я нашел у дверей бумажный рубль. Стал спрашивать, кто потерял, все отреклись. Мое недоумение разрешила одна старуха, сказав тихонько, что это кто-либо из молящихся подбросил за молебен, есть, говорит, у нас такой обычай.
25 марта. По окончании молебствий по домам, в 2 часа дня отправились в поселки, рассчитывая за неделю отслужить во всех поселках, не исключая и Охотничьего, и к Радонице вернуться домой. Но наше предположение последнее едва ли осуществится - очень уж дорога дальняя, да и распутица, говорят, там за Подгорным, и иные препятствия по всему пути. На первой станции уж и случилась задержка. На Или, на здешнем берегу пришлось ночевать: дует буран, переправа невозможна.
26 марта. Едва попали на тот берег в 2 часа дня, буран задержал. Два раза сам содержатель парома подъезжал к нашему берегу, но пристать никак не мог, ветром несло паром обратно, лишь на третий раз удалось пристать, и то уже потому, что буран начал стихать. Сегодняшний день потеряли, на сутки задержка. Приехали в Чунжу поздно вечером, а между теми сегодня намерены были отслужить там молебны.
27 марта. Отслужили сегодня в Чунже утреню, часы, изобразительные. Затем молебствовали по домам. Чунжинцы остались очень довольны нашим приездом и службою. За 14 лет священник в Пасху у них еще не бывал. А между тем ранее, до переселения сюда, когда они жили в Малой станице, у них был свой священник, своя церковь, была постоянная церковная служба. Теперь нам, говорят, и скучно, словно не христиане, без службы.
В 4 часа приехали в поселок Подгорный, а в 5 часов служили вечерню.
28 марта. Сегодняшний день для нас выпал очень трудный, утомились. С 5 часов утра и до 4 вечера все служили, с небольшими передышками: в молитвенном доме, молебен на площади, во всех домах, четыре крещения совершили. По окончании молебствий на домах отдыхать было некогда, тотчас же отправились далее. Приехали на отдых уже в 11 часов ночи. Да и какой тут отдых, спать не удалось. Дорогой сколько поспишь. Покормили лошадей 3 часа и отправились далее. Нужно спешить. Завтра пятница, нужно во что бы то ни стало приехать в Охотничий завтра же, хотя к вечеру, а пути осталось еще 90 верст.
29 марта. В 4 часа приехали в Охотничий, а в 5 служили пасхальную вечерню. Благодаря доброму приставу здешнему В. поспели к вечерне, а то запоздали бы: он выслал для нас своих лошадей на последнюю станцию, - на наших мы приехали бы двумя часами позже.
По пути не встречали большой воды в реках, хотя она идет, видимо, на прибыль. В обратный путь, кажется, будет больше воды в реках, хуже будет ехать.
30 марта. Сегодняшний день весь прошел у нас в службе. Утреня, обедня и несколько крещений продолжались до 11 часов.
Все очень благодарны нам за приезд. За пятнадцать лет здешней жизни казаки не видали пасхальной службы, священник не бывал. Да и вообще, мои предшественники ездили по разу в год в посты, а то и реже. Не потому ли так щедро и платят нам, по рублю за молебен, редко где дают менее.
31 марта. После литургии, часов в 11 отправились домой. Пристав дал нам свой экипаж закрытый до Подгорного, а сотенный командир тройку своих лошадей на один перегон, а лошади от поселка были отправлены еще вчера до первой станции. Сверх этого пристав отправил двух конных джигитов, - полицейских киргиз сопровождать нас до Подгорного.
Пристав с женою и два офицера провожали нас за семь верст от поселка; там остановились, закусили. Взаимно поблагодарив друг друга - они за служение, а мы их за радушный прием, гостеприимство - распрощались и поехали каждый своей дорогой.
После двух перегонов (50 вер.) на второй станции от Охотничьего переждали до 9 часов вечера, подкормили лошадей, - так как, если б ехать далее, без остановки, то на следующей станции довелось бы ждать рассвета, сидеть на открытой степи и посматривать на другой берег, где постоялый двор: переправа чрез реку в ночное время опасна.
Переехали четыре реки, в них воды не много, как и сказали нам еще в Охотничьем.
1 апреля. Ехали почти всю ночь; к рассвету приехали к постоялому двору, на другом берегу речки, чрез которую еще нужно переправиться. Джигиты наши пригнали уже несколько киргизских лошадей для перевозки чрез реку нашего экипажа, и для нас двух верблюдов. В экипаж впрягли пять лошадей гусем, четыре попарно и одна впереди, сели на них трое киргизов. Поехали, передние лошади всплыли, глубоко, выбрались на песок, более высокое место; встали на ноги, потянули сильнее, в это время задние всплыли, тарантас наш давно уже залило весь, наконец переправились. Осталась очередь за нами, сели на верблюдов, поехали, впереди нас ехал и вел верблюдов верховой киргиз, переехали прекрасно. А переправа на них рискованна, дело в том, что у верблюда есть гадкая привычка ложиться на бок и плыть в таком положении, лишь только, при переправе через воду, последняя дойдет до полбока. В таком случае положение седока отчаянное, нужно бросаться в воду и плыть. Н а том берегу нас уже ждал запряженный экипаж. Нужно было тотчас же ехать; лошади не ждут, дрожат от холодного купанья, нужно их разогреть скорее; да, кроме того, и сверху льет дождь. И как мы остались благодарны приставу за данный экипаж; без него мы промокли бы до нитки, перезябли. В Подгорный приехали в 2 часа, позже, чем рассчитывали. Едва ли попадем в Борохудзир к завтрашней службе; чуть еще задержка в пути часа на два на три, не попасть вовремя. А тут еще в Подгорном не вдруг подали лошадей. В Чунжу приехали в 6 часов вечера. Вечер темный, ямщик уговаривает нас остаться до утра и выехать отсюда до рассвета, но нам нельзя медлить, не поспеем к службе. Наконец уговорили его, поехали. Отъехали верст семь, подул сильный буран. Ветер дует как раз навстречу. Несет тучи гальки, песку, земли; свету белого не видно, слепит глаза и нам, и коням. Ямщик еще попался близорукий, дорогу худо видит. Велим уже ему ехать шагом, чтоб не заблудились. Дорога как раз идет гладкою, бесплодною, галечно-песчаною степью, не видно ни кустика, ни травы, по чему бы можно было определить дорогу. Проехали с час, сбились с дороги, поехали напрямик. Ямщик уже определяет направление дороги по звездам и некоторым иным признакам, ему одному известным. Но езда наша без дороги продолжалась недолго. Подъехали к каким-то песчаным буграм, едем ими. Вдруг телега наша полетела верх колесами, мы полетели на какие-то колючие кусты; лошади тоже упали, ногами кверху, еле их выпрягли. Ехать дальше некуда; остановились ночевать. Поставили телегу в бугры, за ветер, под нею постлали кошму и расположились спать, закрывшись другою кошмою, иначе нельзя, ветер подбирается и снизу, продует. А на тарантасе невозможно спать, насквозь пронижет, несмотря на то, что до бурана была летняя теплая погода.
2 апреля. На вольном воздухе проспались скоро, чуть начало брезжиться, поехали с негостеприимной квартиры скорее до постоялого двора на Тас-Карасу. А до него мы немного не доехали вчера, каких-нибудь верст семь, - час езды. Да и от дороги близко были, всего с полверсты; будь фонарь, - вчера, пожалуй, выбрались бы на нее. На постоялом дворе поспели к готовому чаю, пробыли всего с час и скорей отправились до Или, все еще не теряя надежды попасть в Борохудзир часам к 11-12, дабы отслужить хотя панихиды на могилах, где собирается все село в этот день поминать родителей. Но Бог не судил. Еще на половине дороги были, как подул буран, а когда приехали на Или, - разыгрался вовсю. Лишь к 12 часам стих ветер, когда мы и переправились, и то с большим трудом. Приехали в Борохудзир уже в 3 часа. С кладбища уже все разошлись. Сказывают, что долго ждали нас сперва в церкви, а потом и на кладбище. Часами тремя пораньше приехать бы, и борохудзирцы были бы удовлетворены.
4 апреля. Сегодня посеяли у меня две десятины пшеницы в виде опыта. Кто говорит, что не стоит сеять, а кто говорит, убытку нет, если продать вовремя, выждать цену.
Посев пшеницы кончают; начинают сеять овес. Последний сеют здесь до июня месяца; по-моему, если посеять его в июне, и то выспеет, так как он вырастает в 2½ месяца.
Сегодня получил четыре новых иконы для подгорненского молитвенного дома, писанные вологодским живописцем.
17 апреля. Сегодня Преполовение Пятидесятницы; служили. После обедни ходили на речку; было малое освящение воды. Народу было много, не менее, чем и 1 августа. Также наведено было много лошадей. С воды позвали нас на дома служить молебны с водоосвящением, были в трех домах. Что-то вроде особого обычая здесь - служение в такие дни водосвятных молебнов на домах. Помню, 1 августа тоже служили.
23 апреля. Сегодня после обедни служили молебен на площади, над скотом. А потом молебствовали на полях, где отслужили до десяти молебнов. С иконами ходило множество народу. Ходьба по полям, да еще с крестным ходом, здесь очень неудобна: множество арыков, чрез которые доводится шагать или, вернее, чрез иные перепрыгивать, в иных местах обходить грязь и воду, где идет полив хлеба. Всюду колючие кустарники, которые цепляются за платье. Обошли расстояние верст пятнадцать, кончив молебствия на закате солнца. Между молебнами, во время переходов, поют крестьяне-любители; они знают много песнопений наизусть. Поэтому нам легко.
1 мая. Казакам привилась городская привычка встречать первое мая, - от офицеров, что ли. Кажется, исключая стариков дряхлых, все население, мужское и женское, встречали этот день, на полях, не без пьянства, конечно. В селе ни души, опустело. На родине я что-то не слыхал о гуляньях в этот день; там крестьяне, кажется, и не знают даже. Празднование этого дня здесь и бессмысленно. Скорее, нужно праздновать начало весны первое апреля, около которого расцветают и распускаются деревья здесь.
Сегодня собрались в Борохудзир казаки всей станицы, изо всех поселков, известного возраста, и отправились в лагери, за 1 версту, где они будут жить до 1 июня. Это у них так называемый лагерный сбор. Лагерные сборы у них бывают ежегодно, в мае; собираются казаки в возрасте 19-36 лет. В это время у них ежедневно происходит ученье: джигитовка (верховая езда), стрельба, маршировка и др. Обучает инструктор под руководством заведывающего станицей офицера. Таковые заведывающие-офицеры живут постоянно в каждой станице, меняясь чрез три года. Из станицы офицер отправляется в полк, вместо него назначается другой.
15 мая. Сегодня происходит в Москве коронование Государя Императора. И мы здесь торжествуем. После литургии и молебна собралось все население Борохудзира поголовно, мужское и женское. Устроен был обед, на который отпущено из станичных сумм сто рублей. Играла музыка, 4 скрипки и 2 флейты, песенники из казаков пели песни военные и казачьи. С 3 часов была джигитовка, верховая езда казаков. Ездят кругом один за другим в карьер, стараясь схватить набросанные на землю подарки: платки, рубашки, куски ситца, свертки со сластями. Много интересных, ловких фокусов проделывают на джигитовке; лошади у них к тому приучены. Ездят стоя - на крупе лошади во весь карьер, соскакивают с нее, снова садятся на полном ходу; ездят по двое-трое на одной лошади, на двух лошадях рядом, а на руках у них сидит один (раненый). Редкая джигитовка обходится без несчастного случая. Случилось и тут несчастие; один казак упал и сломал себе ногу. Тотчас же отвезли его в джаркентский лазарет. Говорят, что срастется, не будет никаких последствий.
18 мая. Сегодня отправились в поселок Подгорный молебствовать на полях. Как раз кстати, отвезли им полученные из Вологды четыре иконы. Иконостас у них уже поставлен, работали свои мастера, простой столярной работы. Книги богослужебные выписаны необходимые для обоих поселков вместе.
20 мая. Вчера приехали в Подгорное и окрестили трех младенцев, да в Чунже двух. Какая у них здесь роскошь против Борохудзира в летнее, жаркое время года: везде зелень во дворах, на улице; горы зеленеют; воздух легкий, горный, прохлада.
Новые иконы наколотили на рамки и вставили в иконостас; пред часами их освятили. Иконы понравились всем поселянам, и качеством и ценою остались довольны, благодарили за хлопоты. После часов подняли иконы, из молитвенного дома, присоединили еще из домов принесенные и отправились с крестным ходом. Прежде всего отслужили молебен в селе, на площади, окропили пригнанный туда скот и отправились на поля. Поля у них раскинулись широко и далеко; так как многие, кроме своей земли, сеют еще на киргизских. Есть поля в восьми верстах от поселка, на которых служили последний молебен. Здесь ходить по полям удобнее, чем в Борохудзире, колючих трав и кустарников меньше; есть между полосами широкие межи, по которым проложены дорожки. А пшеница какая роскошная: высокая, сильная, крупноколосная, чистая. Местность гористая, открытая, - ширь-гладь. Молебствовали до 5 часов вечера, прошли не менее 20 верст. А солнце дает себя чувствовать, во время молебствий с одним парнем случился легкий солнечный удар. Побледнел, зашатался, едва не упал. Стали обливать голову холодной арычной водой, накрыли платной и увезли домой. Скоро он оправился, говорили вечером. Служили молебны и чунжинцы, которые сеют здесь пшеницу на киргизских землях. За все время хождения было много за иконами народу.
22 мая. Сегодня в полдень вернулись домой. И передний и обратный путь прошел без приключений, - это редкость своего рода. Получили из консистории указ, которым извещают, что просьба наша с прихожанами о разрешении исправить разрушенную землетрясением церковь и служить в ней уважена не может быть, согласно заключению Строительного отделения. Предлагают строить новую на церковные суммы с пособием от казны.
23 мая. Сегодня был инспектор, ревизовал наше приходское училище. Этот инспектор новый, приехал в Верный весною, в марте. Ранее он был учителем, инспектором Курганского училища. Инспектор без форменной одежды, в довольно поношенном пиджачке, скорее, смахивает на лицо из мира торгового, а не учебного. Вынимает из кармана простенький кисет с табаком и закуривает трубочку, - это еще в квартире учителя. На ревизии, в училище заметно, что человек опытный, - из нескольких ответов может узнать познания ученика, судя по вопросам, ясным, толковым. Ревизию производил без криков спокойно, хладнокровно; замечаний учащим не сделал ни одного при ревизии. Странно только, что ему поручено заведывать образованием народным целой области, а по религии он лютеранин, по национальности обрусевший иностранец, если судить по фамилии его - Якоб. По образованию со второго курса Петербургского университета.
Как человек он оказался прекрасный. После ревизии за обедом у учителя были вместе; потом зашел ко мне, просидел долго. Он прямодушный, простой, разговорчивый, развитой человек.
5 июня. Сегодня засеял клевером одну десятину. Едва семян нашел, в Джаркенте не оказалось; говорят, что их все увезли в Верный по весне. Я рассчитывал, что всегда бывают. Да и дешевые раньше были - два рубля пуд, а теперь пришлось заплатить четыре. Спасибо еще благочинному, он нашел в Кульдже у знакомого. Он же и советовал, еще сразу по приезде, насеять больше клеверу.
20 июня. Сегодня был в Джаркенте, познакомился с вновь приехавшим недавно городским священником М., посидел у него долгонько. Он из Оренбургской епархии; кончил гимназию, учился в Казанском университете до 2-го курса, юрист - кончить почему-то не удалось, вышел, поступил в сельские учителя, потом во диаконы, чрез год рукоположили во священника. Священником служит семь лет. Тоже тащились издалека, не много ближе нашего, так как он служил на севере Оренбургской губернии, в Троицком уезде.
1 июля. Перешли на новую квартиру; на старой жить стало неудобно, тесно с хозяевами, завели птицу: гусей, индеек, уток, - поместить их негде, да и мешаются с хозяйскими, особенно во время кормежки. Лошадь и коров поместить негде, корм - тоже. Новая квартира по цене подходящая, 5 рублей в месяц, платить согласилось общество. Квартира в шесть комнат, пожалуй, и не по нам, велика, но из большой можно сделать малую, комнаты две можно оставить нежилыми на зиму. Ранее квартировал в ней командир казачьего полка, для него, собственно, и дом выстроен. При квартире отдельная кухня, амбары, кладовые, погреб, баня, навесы - все удобства. До нас дом стоял пустой два года, для него нет постояльцев в Борохудзире.
20 июля. Со вчерашнего дня опять в Охотничьем по случаю храмового их праздника. Переезжали водой. Вода не глубока. Земля солонцеватая, раскисает ужасно, так завязнешь, что не скоро и выедешь. Мы сами завязли, где и не ожидали вовсе. Еле вытащили одни передние колеса при посредстве стяга, задние остались на суше. Здешние солонцеватые, размокшие земли куда хуже вологодских болот. После обедни и до вечера ходили по домам со св. крестом и водою. Завтра хотят молебствовать на полях. Проживем здесь до 23.
21 июля. Сегодня после обедни пошли с крестным ходом. Сперва отслужили молебен на площади, а затем отправились в поля. Какой богатейший хлеб. Начинают ранние сева жать. Поля занимают две тысячи десятин. Местность ровная, по предгорью, незасеянные места покрыты серебристым ковылем. Поля начинаются от самого хвойного леса.
22 июля. После обедни был совершен брак здешнего казака. Обысковой книги с собою не взяли, поэтому обыск написали на белом листе, в следующий приезд подпишутся в обысковой книге. За брак вознаградили нас двадцатью рублями. Очень благодарили, что не заставили их ехать в Борохудзир.
После обеда ездили в горы прогуляться с интендантским смотрителем В. Он любитель природы, занимается собиранием бабочек, трав, камней и др. Много трав совершенно много невиданных. Глядя на него, и я набрал коллекцию трав. Груздей ныне нет.
23 июля. Утром отправились домой чрез известное в крае урочище Кар-Кары, где бывает ярмарка продолжающаяся с 15 мая по 15 августа, богатая по своим торговым оборотам. Туземцы продают свои произведения: скот, шерсть, кожи, для закупки которых наезжают представители двух-трех торговых фирм из внутренней России, скотопромышленники, также из Ташкента. Устроено много деревянных лавок, в которых торгуют мануфактурным товаром здешние купцы из городов. На этом урочище и вблизи его нет поселений ни русских, ни туземных. Место - огромное, ровное, горное плато, летнее кочевье окрестных киргиз, десяти волостей. В зимнее время, полгода, здесь никто не живет, кроме нескольких сторожей. Место это замечательно еще тем, что вблизи его, с снеговых вершин, берет начало р. Или. По климату Кар-Кары чисто Архангельская губерния, в июле месяце в ночное время, без шубы не обойдешься, днем постоянно дует ветерок довольно прохладный. Ни комаров, ни мух нет.
27 июля. Вчера вернулись домой из дальней поездки. Занялся сегодня записью в метрики совершенных крещений, погребений, прихода и расхода в охотничью приходо-расходную книгу, которую доводится писать два раза в год. Все письмоводство по церкви веду сам; псаломщик пишет плохо, нанять в его счет - обижать не стоит: ему и 8 рублей дороги, а у меня времени свободного довольно. Сегодня убрали сено с десятины, засеянной в июне клевером; собрали 40 копен, пудов двести. Как скоро! В полтора месяца наросло столько травы, там, где была голая степь. Сено состоит наполовину из молодого камыша, дикой люцерны и иных трав; - клевера в нем небольшая часть, так как он еще мелкий, низкий.
7 августа. Во внутренней России большинство держатся того мнения, что на юге, и в особенности в Туркестане, свирепствует лихорадка; мнение это, по-моему, несправедливо. Живу здесь более года, и замечаю, что больных лихорадкой нисколько не более, чем на севере горячечных. Смолотили у меня пшеницу, оказалось ее мало и плохая, урожай всего сам-семь. Говорят здешние, что мы ее залили, т. е. часто поливали в мае месяце, когда и без того было много дождей. И правда, что в некоторых местах было столько травы, и она так густа и высока, что пшеницы не видно. По словам казаков, и у них пшеница уродилась в этот год неважная: и зерно тонкое, и мало ее, все это от дождей.
Получено разрешение строить молитвенный дом в Чунже по плану школы-церкви, приложенному к «Церков. ведомостям». Выслана сборная книга. Послал об этом в Чунжу извещение и предложение избрать членов комитета и сборщиков.
30 августа. Еду в Верный для личных переговоров с епископом относительно исправления разрушенной церкви в Борохудзире или устройства новой. Есть много и иных строительных и церковных дел, о которых лучше всего спросить епископа лично. Еду один. Компаньонов никого не мог найти; и мимо, словно назло, два дня не проезжали на почтовых такие, кому нужны бы попутчики. А уж, кажется, сколько здесь проезжающих.
2 сентября. Вчера ночью приехал в Верный. Сегодня был в консистории и у епископа. Он разрешил совершать литургию в подгорненском молитвенном доме на антиминсе Борохудзирской церкви как на походном.
Был у секретаря консистории на квартире, поговорили о делах служебных, о родном севере. Он урожденец Костромской губернии, северяк и сосед; имеет в своей губернии имение, здесь служит уже 20 лет.
Секретарь преосвященного, у которого я был, малоросс, совершенно молодой человек, живет здесь всего три года. Вспоминали о преосвященном Вологодском Израиле, которого он хорошо знает, так как он был его личным секретарем недолгое время.
Был в строительном отделении областного правления.
Условились с инженерами строить новую церковь по прежнему проэкту, дабы некоторый материал пошел на новую: фундамент, лес, железо. Заказал областному архитектору составить проэкт и смету на новую церковь, на двести человек. Архитектор говорит, что такая церковь будет стоить приблизительно 10 тыс. руб. по смете; в действительности дешевле.
Оказался в Верном знакомый по Джаркенту соборный священник Ф., переведенный сюда весною. В Джаркенте он служил год; приехал в край одновременно со мною, неделею пораньше. Он состоит секретарем в Епархальном училищном совете. Надавал мне книг и пособий для школы в Чунже; для охотничьей обещал выслать почтою. Говорит, что племянницу пристава в Охотничьем назначат там учительницей и дадут жалованье 120 руб. в год. О. Ф. из Оренбургской епархии, кончил духовную семинарию, иносословный, - отец его отставной фельдфебель.
Был в соборе и архиерейской церкви. Последняя лучше собора, певчие поют на хорах. Собор же временный, из сырцового кирпича, малопоместительный, очень убогий и снаружи и извнутри. При соборе четыре священника - двое из 4-го класса духовной семинарии и двое окончившие семинарию.
7 сентября. Опять и в обратный путь не нашел компаньонов ехать на почтовых. Одному ехать дорого. Что за несчастие. Поехал с дунганами, тоже один без товарища, ехать скука: они ничего не понимают по-русски, а я - по-китайски. Выехали третьего дня, их трое, на трех телегах; двое везут кладь, третий меня и еще какого-то ташкентского сарта старика. Все-таки они народ симпатичный, вежливый, не нахальны. Видимо стараются услужить, как и чем могут. Всю дорогу что-то поют, по напеву вроде наших хороводных песен, не знаю уже какого содержания. А все-таки досадили мне сегодняшним ночлегом. Ночевали в русском селении Зайцевском, в 125 верстах от Верного, но в туземной его части, на китайском постоялом дворе. Итти в русскую часть села не посмел, нужно было оставлять на их охрану кладь, да и объясниться с ними на счет этого не сумел. Так и пришлось пробыть тут с 1 часа дня - до утра. Хорошо еще, что книги были, читал. Сегодня выехали тоже не рано, часов в 10 утра. Чего-чего я не насмотрелся за этот ночлег. Много было проезжих китайцев из Кульджи. Тут у них происходили и картежная игра, и курение опиума. Сегодня придется еще ночевать в киргизском постоялом дворе, а потом уже таких ночлегов не будет, выедем на более бойкий, так сказать, русский тракт - между Джаркентом и Пржевальском. Там останется недалеко до дома, а в случае задержки - ночлег будет на русском постоялом дворе.
8 сентября. Вчера проехали верст 80, ночевали в таранчинском селении, на китайском постоялом дворе. Ночлег был очень покойный, отвели что-то вроде отдельного номера, небольшая мазанка. Видел двух китаянок, хозяек двора, мать и дочь-подросток в деревянных башмаках, с странной, высокой прической на голове, в платьях с широкими рукавами, как у рясы.
Утром, при выезде, извозчик оказал мне, что до Тас-Карасу, где мы остановливаемся при поездках в поселки, осталось еще 20 верст. Ввиду этого я прилег на телеге, не с тем, чтоб уснуть, а так, для удобства. Лежу себе и высчитываю, когда можно будет доехать домой. Вдруг слышу - едем по мосту, поднимаюсь, глазам не верю: знакомая дорога, знакомая река, выехали на Пржевальский тракт. С радости вышел из телеги, чтоб зайти на русский постоялый двор и спросить, как живут в Борохудзире. Точно выпустили на волю после долгого плена. Да и похоже, что я был в плену. Не слышал русской речи целых трое суток, не видел русского человека.
9 сентября. Вчера вечером приехал домой. Всю дорогу ехал и посматривал назад, не нагоняют ли нас дунгане, наши товарищи, которые не могли с нами на одном пароме переправиться чрез Или и остались на том берегу. Там я заметил, что они грозились моему ямщику, да и сам он, видимо, едет - побаивается, оглядывается. Мне они, конечно, ничего не сделали бы, не за что, а драка между ними могла быть, что для меня неприятно. За время моей поездки скопилось три требы - два крещения и одно погребение, которые и совершил сегодня.
11 сентября. Был в Джаркенте, свез благочинному три куста роз из Верного, которые он со мной заказывал. Он получил сегодня официальное извещение, что преосвященный Никон в половине сентября предполагает выехать для обозрения Копальского, Верненского и Джаркентского уездов. Поедет той дорогой, которой ехал я из Верного; на этом пути три церкви, наша четвертая. Значит, к нам может приехать скоро. Благочинный советует мне встретить его в 25 верстах от Борохудзира, на берегу Или. Но я не хочу так сделать, нахожу неудобным, а встречу как водится в России, в церкви. Иначе в церкви его не встретишь, приедет прежде меня. Поедешь с Или вместе, на 25 верстах он далеко обгонит нас, так как его повезут, без сомнения, скорее. Странный совет, взятый, кажется, у гражданских чиновников.
14 сентября. Пели на площади молебен молодым казакам, отправляющимся на службу в полк. В 2 часа дня служили другой молебен в училище пред началом учения. Учеников будет, видимо много, более против прошедшего года; много девочек. Сегодня уже записалось пятнадцать человек, да старых 35; без сомнения, еще приведут новых. Учитель предполагает, что всего соберется к октябрю не менее 60 человек.
20 сентября. После молебна совершили сегодня закладку чунжинского молитвенного дома. После закладки на сходе избрали казаки из среды своей двух сборщиков, которые чрез неделю и отправятся для сбора пока по своей области. Церковному старосте выдал на постройку 100 рублей из полученных мною от благочинного. В октябре начнется рубка, распиловка леса и доставка его обществом в Чунжу. Надо заметить, что казенные деревянные постройки здесь производятся не из круглых бревен, а из брусьев 4×6-вершковых; поэтому пильной работы довольно много будет при постройке молитвенного дома.
Вчера были в Подгорном по пути, совершили там несколько треб: крещений, погребений, молебнов.
Еще до нашей поездки в поселки получена была благочинным телеграмма из Верного о том, что преосвященный Никон отложил поездку в Джаркент до будущего года. А давно уже не бывали епископы в джаркентском краю, лет десять.
27 сентября. Утром совершили брак казака Больше-Алматинской станицы Г., служащего в Джаркенте доверенным в одном магазине, невеста тоже джаркентская. В Джаркенте не вздумали они венчаться во избежание лишних расходов и пересудов; по ходячему мнению, жених невесте не пара по имущественному положению последней, как богачки. Сторонний брак из Джаркента у нас уже не первый.
20 октября. После обедни была панихида по императоре Александре III. Вдруг в конце панихиды на пении стихов «Со духи праведных», когда я кадил, сделался какой-то шум среди молящихся; все заволновались, засуетились почему-то. Я думал: что с кем-нибудь сделалось дурно, так как в церкви было очень жарко. Потом вскоре все успокоились. Кончилась панихида. Псаломщик поспешно вбегает в алтарь и говорит: «Слышали, было землетрясение?» Я говорю: нет, да и быть не может. Посмотрел на лампады внизу, на верхнюю пред «Тайной вечерей», все качаются, - значит, правда; последнюю никто не мог задеть, раскачать. А я не заметил землетрясения, потому что был сам в движении - кадил. Это уже третье землетрясение в год с небольшим после нашего приезда сюда. Частенько. Теперь уже стали привыкать к ним. А в первый год часто приходили на ум землетрясения, побаивались их, особенно вечером, пред сном. Сидишь, читаешь, нет-нет да и подумаешь: а что, как оно случится ночью, во время сна, завалит сонного, погибнешь как муха.
2 ноября. Вернулись из Чунжи, куда ездили по случаю там храмового праздника 1 ноября. - По пути съездили и в Подгорный для совершения нескольких треб. В чунжинскую школу дал книги и пособия, привезенные мною из Верного.
4 ноября. Похоронили своего благочинного старичка. Смерть его произошла скоропостижно, так неожиданно, даже для домашних. 2 ноября он совершил крещение младенца у одного офицера, после коего пили чай, предполагалась закуска. Во время чая с ним вдруг сделалось дурно, он покачнулся, упал на диван ничком и тотчас же умер. После закуски он намеревался ехать в Верный и для обозрения церквей своего благочиния. Все уже было уложено, приготовлено для дороги. Вместо того уехал в дальнюю дорогу. Сирот у него не осталось. Живет с ним дочь замужняя, с мужем разошедшаяся; получает от него средства на содержание. Сын его тоже офицером в Джаркенте. Одним словом, горя, слез от нужды тут не будет. На погребении было множество народу: офицерство, солдаты, чиновники, даже богатые туземцы, знакомые покойного. Похоронили в церкви, рядом с моим предшественником по Борохудзиру о. З. Погребение совершали только двое: я и городской священник. После погребения был обед, на котором собралась вся городская знать - человек до 100. Со всеми ими меня познакомили, и всех их, конечно, я перемешал, за исключением немногих - более высших и которых я встречал ранее. Военным священником и вместе нашим благочинным назначен здешний городской священник М., в июне сего года приехавший из России. Посчастливило человеку: место богатое и положение видное - только едва ли он уживется с военными, с таким разнохарактерным приходом; к тому же еще два священника в одной церкви.
8 ноября. К храмовому празднику учитель подготовил свой хор порядочно. Даже очень хорошо пели некоторые песнопения: припев архистратигу на акафисте, «Хвалите», «Верую» и др. Ранее некоторые обижались, что ходили к ним со крестом на второй день; ныне постарались, всех обошли в первый день, никому не обидно.
10 ноября. На днях получены проэкт и смета на постройку новой церкви на 200 человек. По смете постройка 9½ тысяч руб., а у нас пока имеется 8½. Где-нибудь надо искать еще тысячу. Вероятно, сэкономим немного при постройке, да сборщики часть принесут.
23 ноября. Утром отправились в Подгорный, где 26 ноября храмовой праздник. На Или переправлялись с опасностью. Пожалуй, другие и не поехали бы, но мы со псаломщиком люди привычные к воде: он жил долго на р. Иртыше, а я - на С. Двине. Несет шугу; паром ходит по одному разу в день, мы на него не поспели. Поехали в лодке, которую пригнал с того берегу специально для нас сам паромосодержатель, и то с трудом, так как шугу несет уже вгустую по местам. На С. Двине езжал в лодке и не в такую шугу, там она густая, крепкая, толстая, по ней багор скользит как по железу; но там все хорошее, прочное для переправы: и лодки, и весла, багры. Здесь же лодка-долбленка, поднимает всего 5 человек, вместо весел две лопаты, без уключин, багра нет. Правда, здесь шуга мелкая, топкая, слабая, в ином месте почти снег - каша, но течение очень быстрое. Поехали уже после заката, втроем, переехали хорошо; у того берега неглубоко, отлогий берег, песчаный, но подмокнуть, выкупаться можно, а ванна в такой воде, да еще в дороге, очень опасна. Кое-как высадились, благодаря опытности и смелости хозяина.
26 ноября. Празднуем в Подгорном. Приехали вчера, снегу не было. С вечера, около полночи, пошел снег и шел целых полсуток, до полдня. В молитвенном доме служить в такое время ужасно неудобно: сперва, в начале службы ужасно холодно; руки, ноги мерзнут; единственное спасение железная печка, около нее сколько отогреешься, потом, когда собрался народ, сделалось жарко, отворят двери, сырость, холод в церкви.
После обедни пошли со крестом. В первое время ужасно неудобно было ходить, по снегу. Часов с 2 настала чисто масляница в поселке; все стали кататься в санях на парах, тройках, чисто русская картина. Зима, кажется, должна бы быть приятна для меня, напоминает что-то родное, знакомое с детства. Там, на родине, так приятен первый снег: он закрывает грязь, землю, все нечистоты, сглаживает все шероховатости, устанавливает санную дорогу. Здесь начало, появление зимы, снега действует как-то, наоборот, неприятно. Или уже отвыкли. Или так подействовала прошлогодняя зима? Тотчас по окончании молебствий уехали ночевать в Чунжинский поселок. Здесь совсем другой свет, снегу и не бывало, тепло: еще на половине дороги в Чунжу его потеряли; его не было здесь.
ПРОДОЛЖЕНИЕ