Кашгар и кашгарлыки (2/3)
Н. Л. Зеланд. Кашгария и перевалы Тянь-Шаня. Путевые записки // Записки Западно-Сибирского отдела Императорского Русского географического общества. Книжка IX. 1888.
Другие отрывки: [ Нарынское укрепление], [ Таш-Рабат и дорога в Кашгарию], [ В Кашгарии. Китайский пикет], [ Кашгар и кашгарлыки (1/3)], [Кашгар и кашгарлыки (2/3)], [ Кашгар и кашгарлыки (3/3)].
В числе выдающихся привычек кашгарцев некоторые путешественники прежних времен упоминают о любви к зрелищам и празднествам, к пляске, пению и музыке. Хотя мне лично не встречалось ничего особенно замечательного по этой части, но праздников действительно больше, чем в остальной Средней Азии. Поэтому до известной степени можно допустить, что наклонность к зрелищам и общественным увеселениям здесь выражается ярче, о причинах чего будет сказано впоследствии. Что нас, чужеземцев, на привалах обыкновенно окружала толпа, в этом я ничего не находил особенного, да даже и при этом я заметил, что со стороны китайцев обнаруживалось более любопытства и даже назойливости.
Г. Дизи. Празднование Нового года в Яркенде. 1898-1899
Годовые праздники здесь, как и везде, существуют и справляются при различных торжествах и увеселениях, но их, во всяком случае, меньше, чем в христианских странах. К ним относятся празднования Нового года и Байрам (большой и малый), затем Айом (которого нет в других среднеазиатских странах). Он празднуется в 15-й день месяца Барата в знак того, что «в этот день на небе поверяют списки людей и вычеркивают умерших». При этом ночь проводят в играх, плясках, угощениях и проч. По частым поводам, по случаю обрезания ребенка, свадеб и проч., кашгарцы справляют увеселения, как это введено и у других среднеазиатцев, но, кроме того, здесь существуют празднества по случаю снятия траура и по случаю признания за женщиною названия Джуван [сущность его в том, что на женщину, впервые родившую ребенка, надевают рубашку с большим вырезом посредине и косы расплетают надвое].
Мавзолей Хазрат-Афака (Аппак-ходжи) близ Кашгара. 1870-е
Общественные увеселения обыкновенно происходят в садах, в особенности в садах, окружающих могилу Хазрет-Апака-ходжи, местного святого.
Д. Хэнбери. У мавзолея Хазрат-Афака. Конец XIX в.
Д. Хэнбери. Мавзолей Хазрат-Афака. Конец XIX в.
Иногда сборища бывают по складчине (барават), иногда же угощает хозяин сада (машраб). Препровождение времени при этом заключается в разговорах, слушании музыкантов, в пляске, иногда в чтении вслух книги Абу-Муслим, содержащей рассказы о подвигах этого полководца времен второго калифа династии Абассидов. Увеселение продолжается с утра до 5-6 часов вечера и сопровождается едою и питьем (вина и водки не бывает).
У входа в мавзолей Хазрат-Афака. Экспедиция К. Г. Маннергейма, 1906
Д. Хэнбери. Груда рогов горных баранов у мавзолея Хазрат-Афака. Конец XIX в.
Пляска состоит в том, что одна или две женщины, под звуки лютни, пения и прихлопывания в такт в ладоши, медленными шажками движутся по комнате, извиваясь телом и руками и сами хлопая в ладоши; по временам, под ускоренный такт, кружатся [Описание это сообщено мне Н. Ф. Петровским. Самому мне не пришлось видеть пляски]. В Яркенде вместе с женщинами пляшут и мужчины, в Кашгаре же нет. По поводу пения и музыки перейдем к разбору способностей кашгарцев. Почти все прежние путешественники обратили внимание на склонность их к этим занятиям. И действительно, у них, кажется, более к этому способности, чем у других азиатцев. у них много музыкальных инструментов, и песни их мелодичнее, чем в Западном Туркестане. Но спешу прибавить, что это, по-видимому, относится лишь к тем, которые более или менее обучались этому делу, да и то здесь мерить приходится не европейским масштабом, обыкновенная же простонародная песня мне показалась крайне непривлекательною. Это какой-то блеющий речитатив, который ни в каком отношении не может быть сравниваем с песней русского или западноевропейского простолюдина, даже не говоря об итальянцах. Вообще, пение здесь слышится гораздо реже, чем в наших деревнях, а музыки не слыхал ни разу. Поэтому я думаю, что музыкальность кашгарцев все-таки весьма относительная, т. е. ее можно признать по сравнении, напр., с китайцами, бухарцами и т. п., но никак не с европейцами. Число музыкальных инструментов в Кашгарии довольно значительно: 1) Дютар есть лютня в виде полугруши с двумя витыми струнами. 2) Ситар - лютня с тремя медными струнами. 3) Чаштар, или танбур, есть шестиструнный инструмент со смычком, но средние две струны приподняты. 4) Двенадцатиструнная скрипка [ее тоже называют ситар]. 5) Рабоб (у индусов сарчи) - шестиструнная лютня, б) Канун, или калин, - род гуслей, который, может быть, есть прародитель нашего фортепиано, на нем стальные струны на подставках, при нем ключ для настраивания, играют деревянными ударными палочками. 7) Зурнай - гобой, которого отечество Персия. 8) Нагара - малые глиняные литавры с двумя ударными палочками. 9) Сафаай - погремушка, состоящая из палочки, на которой надеты железные кольца. 10) Сагат - небольшой цимвал. Кроме того, употребляются барабаны. Трудно сказать, насколько в нынешней форме этих инструментов участвовала изобретательность самой Кашгарии, но, по всей вероятности, некоторые из них происхождения иноземного.
Э. Чапман. Миршаб с карнаистами. Яркенд. 1873
Остальные проявления художественных способностей отсутствуют, в особенности это относится к архитектуре, по жалкому состоянию которой никак нельзя было бы подумать, что этот народ живет культурной жизнью уже около 2000 лет. Живопись ограничивается узорами на коврах, иногда довольно удачно подобранными, но вообще отсутствие сколько-нибудь изящных украшений на домах и предметах домашней обстановки и отчасти даже неизящество женского костюма не дают повода предполагать у этого народа сколько-нибудь развитого вкуса, хотя бы и не было того антагонизма, в котором ислам находится относительно живописи и скульптуры.
Э. Чапман. Седельник. Яркенд. 1873
Умственное развитие также сравнительно низкое. При рассматривании его следует различать последствия образования от тех скрытых, так сказать, органически укрепленных способностей, которые у народов старой культуры выработались с течением времени и обнаруживаются при малейшем толчке извне. Так, итальянский простолюдин зачастую отличается глубоким невежеством; но в нем дремлют способности, которые лишь ожидают благоприятных условий для своего проявления, а художественные его наклонности часто вырываются на свет даже без таких условий. О кашгарце можно сказать, что он не только по образованию стоит низко, но и стойких умственных способностей в нем накопилось довольно ограниченное число, и они посредственного развития. Более всего развиты способности торговые. Кашгария искони была торговою страною и прежде даже пользовалась некоторою известностью по этой части, а на это, кроме материальных условий, нужны и соответственные способности. Все это, впрочем, относится только к городскому населению.
Взвешивание товаров на безмене. Экспедиция К. Г. Маннергейма, 1906
Кроме того, кашгарцы уже в старину слыли хорошими ремесленниками, что, впрочем, следует понимать не в общем смысле; искусство их всегда ограничивалось некоторыми специальными отраслями промышленности. Ковры, кошмы, хлопчатобумажные ткани, готовая из них одежда, обувь, выделанные шкурки, - вот почти все, чем может похвалиться эта страна.
Шелкопрядное производство. Хотан. Экспедиция К. Г. Маннергейма, 1906
Изготовление ковров. Хотан. Экспедиция К. Г. Маннергейма, 1906
Лучшие ковры хотанские, лучшие кошмы - аксуйские. В прежние века еще упоминали об искусстве жителей по части выделок из яшмы (юй), металлической посуды, оружия, золотых вещей и проч., но в настоящее время ничего этого нет.
Очистка хлопка. Деревня Каракичин близ Маралбаши. Экспедиция К. Г. Маннергейма, 1906
Многое, напротив, что нами называется азбукою ремесленного и промышленного производства, им не только неизвестно, но и растолковать и приучить их к этому трудно. В этом отношении китайцы их опередили. Китаец незнаком со многими отраслями европейской промышленности, но у него на все подобное выработалась такая жилка понятливости, что он скоро угадывает в чем дело и может с успехом конкурировать с европейцем. Что касается высших проявлений ума, способности к наукам, к философским и религиозным учениям, к изобретениям, к социальному прогрессу и т. д., то кашгарцы не только в настоящее время не имеют понятия о чем-либо подобном, но и в прежние времена, когда некоторые отдельные города процветали в сравнении с настоящим, мысль этого народа не выходила из посредственности и Кашгария ничем выдающимся себя не заявила среди своих азиатских сестер. Аравия дала гениальных вероучителей, полководцев, ученых, поэтов и зодчих; Персия - вероучителей, поэтов, завоевателей; Западный Туркестан - полководцев, ученых, зодчих; гениальные люди еврейского народа всем известны; даже Китай заявил себя многим по части изобретений и наук, хотя у него носит все своеобразный, тяжелый характер; Индия дала первоклассных мыслителей и реформаторов; даже у монгольских кочевников дикая стихийная энергия неоднократно воплощалась в могучих завоевателях, заставлявших трепетать мир. Кашгария же, кроме прилежания в изучении буддийской и мусульманской догматики и некоторых слабых проявлений в науке, не дала ничего, даже в период наибольшего процветания. Но и это относится к делам минувшим; в настоящее время этот народ отличается замечательным невежеством и отсутствием интереса к чему-либо идеальному, за исключением разве музыки.
Э. Чапман. Дервиши - профессиональные нищие. Яркенд. 1873
При мечетях содержатся школы, но в них кроме грамоты и задалбливания Корана ничего не преподают, и сами муллы остаются невеждами. Но и эти проблески учения крайне скудны. О размере грамотности можно судить по тому, что в школах города Аксу, имеющего 40000-50000 жителей, обучается всего 150 детей. Книгопечатание для Кашгара как бы составляет неизвестное открытие, нигде не заметил я книжных лавок, а в домах не видал намека на книги.
Э. Чапман. Торговец табаком. Яркенд. 1873
Многие из «сливок общества», наприм. разные зажиточные купцы, муллы, аксакалы и т. п., безграмотны и незнакомы с самыми обыкновенными для европейского простолюдина предметами. Так, наприм., аксакал гор. Аксу, человек несомненного природного ума и житейского опыта, не знал горчицы, мяты, скипидара и т. п. обыкновеннейших средств, употребляющихся в домашнем лечении и технике. Все, что происходит за пределами его отечества, для кашгарца представляет диковинку. Как ни бессодержательна богословская наука ислама, но здесь никто об ней не помышляет, и решительно не заметно того знакомства со священными книгами, которое существовало в Кашгарии во времена буддизма.
Дервиши - нищенствующие музыканты в Кашгаре. 1870-е
Кроме фанатической преданности букве и традиции, здешние муллы ничем не отличаются. Есть и дервиши, по временам производящие свои безумные пляски в мечетях. Лечение болезней исключительно состоит из нашептываний и чтений молитв из Корана [именно, средним счетом необходимо 9]. В одной деревне, где мы расположились на ночлег, я был разбужен барабанным боем. Оказалось, что в соседней избе приступали к изгнанию дьявола из больного мальчика. Это в то время, когда все знали, что как раз приехал врач. Оказалось, что у больного был упорный вид лихорадки, от которой я им дал лекарства на другое утро. Вообще, в деревнях ко мне обращались довольно редко, и я заметил при этом, что растолковать им способ употребления лекарств труднее, чем киргизам, и вообще киргиз внимательнее, кругозор его шире, чем у кашгарского мужика. Чем изолированнее местность, чем более бесцветны и первобытны условия жизни, тем и уровень развития ниже; примером может послужить население Лоб-Нора, которое, по-видимому, занимает низшую ступень между людьми этой страны.
H. Кобболд. Кашгарский базар. 1898. [На заднем плане мечеть Ид Ках]
Экономическое и социальное положение, суд и управление. Бедность в Кашгарии сделалась явлением хроническим. В культурных оазисах есть очень плодородные участки и, кроме того, население научилось утилизировать назем. Но число и величина благодатных участков не соответствует числу населения, огромное большинство местностей представляет песчаную или солонцеватую почву, которая даже при орошении не окупает потраченных трудов, другие местности болотисты и там с трудом можно прокормить скот тростником, а о хлебе и думать нечего. Другие источники природного богатства недоступны. Поэтому лишние рты отправляются на заработки в города, а оттуда многие уходят за границу, т. е. в наши пределы, в Туркестан и Семиречье, где труд лучше оплачивается. В Кашгаре поденная плата 10-11 копеек, в Аксу 15-16; дешевизна же съестных припасов вовсе не такова, чтобы этим сколько-нибудь наверстывалось плохое вознаграждение рабочего. Фунт баранины в Кашгаре стоит 6-7 коп., столько же стоит порция тукачей, необходимая взрослому рабочему в сутки, когда он, как это большею частию бывает, сидит на них одних.
Г. Дизи. Группа нищих. Китайский Туркестан. 1898-1899
На улицах часто встречаются дети и взрослые в рубищах и истощенного вида. Дома сами по себе убогие и жалкие, но в Кашгаре и этой роскоши многие не имеют, а живут за городом прямо в земляных норах. Особенно плохо оплачивается женский труд, что служит одною из главных причин вышеописанной продажи и унижения женщин.
Э. Чапман. Уличные торговки. Яркенд. 1873
Кроме естественных условий, бедности немало способствует система управления. Уже казенный налог, установленный китайским правительством, значительный - около 10 руб. с избы, в виде натуральной повинности, но это далеко не все. Кроме этого, земледелец принужден отдавать значительную часть своего дохода (около Аксу до 40%) в пользу чиновников, а солдаты зачастую прямо грабят на базарах. Немудрено после этого, что из полей, принадлежащих жителям Аксу, около ⅓ остается необработанной. Конечно, это земля худшего сорта, но и ее бы возможно было обрабатывать без этой системы высасывания и грабежа. Поэтому многие землевладельцы обращаются в поденщиков, с которых поборов не берут.
Восточнотуркестанский земледелец. Экспедиция К. Г. Маннергейма, 1906
Эмиграция мужского населения замечается более всего в городах; в деревнях, по собранным мною в нескольких местах справкам, хотя тоже некоторые уходят, но все-таки численность полов более или менее остается в равновесии.
Бек в своем доме, в официальном костюме. Яркенд. Экспедиция К. Г. Маннергейма, 1906
В Кашгарии существует аристократия, но, в сущности, перед китайской властью все равны. Большинство должностных беков, правда, принадлежат к местным патрициям, но точно так же по воле губернатора может быть назначен и простой человек. Беки эти, без исключения, покорные рабы китайцев и высасывают народ в свою пользу.
Г. Дизи. Яркендский амбань. 1898-1899
Об управлении достаточно сказать, что оно китайское, и притом худшего сорта, по случаю отдаленности края и того деспотизма, который без того легко водворяется в завоеванных странах, а здесь поддерживается еще боязнью снова потерять этот край, который китайцы считают издавна своим достоянием, по который неоднократно ускользал из их рук. Притом чиновничество и офицерство здесь даже между китайцами представляют сброд, это - люди совершенно грубые и проголодавшиеся, а между солдатами значительная часть из бывших ссыльных преступников. Для держания народа в страхе широко применяются средства китайской дисциплины. О поборах и высасывании при взимании налогов уже была речь, следует еще добавить, что для людей имущих придуманы чиновниками еще особого рода поборы: они выписывают оптом плохой чай из Китая и сбывают его купцам по высоким ценам в убыток и, кроме того, иногда делают принудительные займы. Об административных порядках и о войсках еще будут ниже приведены некоторые подробности.
Г. Дизи. Китайские солдаты возвращаются с парада. Восточный Туркестан. 1898-1899
Суд оставлен китайцами прежний, т. е. по шариату, но судьи назначаются уже не по выбору, а начальством, вследствие чего, мало-помалу, лучшие казии из мусульман уволены или сами сложили с себя звание.
Преступники (сарты и китайцы). Экспедиция К. Г. Маннергейма, 1906
Если теперь присоединить то безусловное равнодушие и предоставление народа самому себе и общественным нуждам и бедствиям, вообще мертвящее влияние того жалкого человеческого образчика, которое представляет китайский чиновник, лавочник и солдат, - то будет понятно, как сложились недовольство и ненависть, с которыми нынешние кашгарцы относятся к своим китайским господам.
Кашгар, китайское кладбище. Три кургана над телами китайцев и сартов, павших в последней войне. Экспедиция К. Г. Маннергейма, 1906
Не всегда влияние китайского режима было таково, бывали периоды, когда народ бывал доволен появлением китайцев и даже посылал к ним посольство с приглашением возвратиться, но при системе, подобной китайской, такое влияние всегда может быть лишь временным, т. е. оно зависит от того, какие личности в данное время управляют. Поэтому и в прежние времена периоды относительного довольства сменялись восстаниями, притом в старину условия жизни были несколько иные. Например, когда постоянно можно было опасаться грабительских нашествий со стороны соседних кочевников, то даже власть китайцев, которая предохраняла от этого, должна была казаться благоприятною. Притом в прошлое время торговля и промышленность Кашгарии стояли выше, бедности такой не было и высасывание со стороны китайцев менее было ощутительно.
Э. Чапман. Группа яркендцев из низших классов. 1873
Наконец, что тоже немаловажно, - кашгарцу не было известно другого, более правильного режима, в настоящее же время он о нем прослышал. Народ своим темным инстинктом в настоящем прилепился к одному идеалу, который ему представился без активного старания с чьей бы то ни было стороны: он видит, насколько лучше живется его соплеменникам, туркестанским и семиреченским сартам, он сам, в лице своих эмигрантов, испытывает это улучшение, что же мудреного, что в настоящее время в Кашгарии действительно существует тяготение к России. Положим, что многие из массы еще настолько тупы, что не представляют себе ничего определенного под именем «урусов», но влиятельные лица и муллы, зажиточные купцы и т. п. хорошо знают, чего желают, и при всяком удобном случае направляют народ в эту сторону. Они не справляются, желает ли сама Россия взвалить себе еще эту новую обузу, а действуют с точки зрения своих собственных желаний.
Русская торговая фактория в Кашгаре. 1861
Из Пекинского договора 1860 г.: «В виде опыта открывается торговля в Кашгаре, на тех же самых основаниях, как в Или и Тарбагатае. В Кашгаре китайское правительство отводит в достаточном количестве землю для постройки фактории, со всеми нужными при ней зданиями для жилища и склада товаров, церкви и т. п., а также место для кладбища и, по примеру Или и Тарбагатая, - место для пастбища. <…> Китайское правительство не отвечает за разграбление русских купцов, торгующих в Кашгаре, в том случае, когда грабеж будет произведен людьми, вторгнувшимися из-за линии китайских караулов».
Небезразлично в этом отношении и влияние так назыв. «андижанских» сартов, т. е. русских подданных из Ферганы, которые живут в небольшом числе по городам и местечкам. Но при этом следует упомянуть, что в Кашгарии есть еще особый сорт «андижанцев», которых китайцы считают своими подданными, они же считают себя русскими. Дело в том, что давно уже в Кашгарии имели оседлость коканцы, которые тем не менее продолжали считаться подданными коканского хана, и Якуб-бек признавал их таковыми; когда же Кашгария в последний раз была забрана китайцами, то последние не стали признавать этого порядка вещей и обложили их податью. Правда, что и до сих пор в известном смысле деликатничают с этими андижанцами и берут с них половину того, что с других, но тем не менее сами андижанцы считают и это узурпациею, а себя - русскими подданными, на том основании, что первоначальное их отечество присоединено к России. Эти андижанцы представляют поэтому беспокойный и опасный для китайцев элемент, при первом удобном случае они бы накинулись на них, и их одних, пожалуй, было бы достаточно для изгнания сынов Небесной империи до получения ими подкрепления из Китая. Есть основание допустить, что они могут выставить до 10.000 вооруженных людей, и они неоднократно проговаривались, что у них есть запрятанное оружие.
Э. Чапман. Андижанец с ребенком от яркендки. 1873
Значение России в умах кашгарского народа выражается одним интересным и знаменательным явлением, именно курсом русских денег. В то время, когда мы сами не знаем, как остановить наш рубль в его стремлении приблизиться к полтиннику, в Кашгаре дают за русскую бумажку [Русские серебряные деньги берут почти везде. Кашгарская серебряная монета, или тенга, очень грубой чеканки, стоимостью всего в 10 коп. сер. и чуть ли не наполовину фальшивая, поэтому много возни при размене. Кроме того, есть мелкая медная монета.] 6-7% лажа. Наивность китайской администрации в этом деле выказалась поразительным образом: неоднократно кашгарский губернатор изрекал силлабусы, чтобы «не смели считать русских денег дороже их действительной стоимости», но, к огорчению и изумлению почтенного сановника, манифесты его оставались гласом вопиющего в пустыне, бывало даже так, что как раз после этого бумажный курс еще поднимался. Китайские деньги, или ямбы, представляют очень крупные, крайне грубой отделки, серебряные четыреугольники. Серебро их очень чистое, но тоже нередко попадаются фальшивые.
ПРОДОЛЖЕНИЕ
Другие отрывки: [ Нарынское укрепление], [ Таш-Рабат и дорога в Кашгарию], [ В Кашгарии. Китайский пикет], [ Кашгар и кашгарлыки (1/3)], [Кашгар и кашгарлыки (2/3)], [ Кашгар и кашгарлыки (3/3)].
В числе выдающихся привычек кашгарцев некоторые путешественники прежних времен упоминают о любви к зрелищам и празднествам, к пляске, пению и музыке. Хотя мне лично не встречалось ничего особенно замечательного по этой части, но праздников действительно больше, чем в остальной Средней Азии. Поэтому до известной степени можно допустить, что наклонность к зрелищам и общественным увеселениям здесь выражается ярче, о причинах чего будет сказано впоследствии. Что нас, чужеземцев, на привалах обыкновенно окружала толпа, в этом я ничего не находил особенного, да даже и при этом я заметил, что со стороны китайцев обнаруживалось более любопытства и даже назойливости.
Г. Дизи. Празднование Нового года в Яркенде. 1898-1899
Годовые праздники здесь, как и везде, существуют и справляются при различных торжествах и увеселениях, но их, во всяком случае, меньше, чем в христианских странах. К ним относятся празднования Нового года и Байрам (большой и малый), затем Айом (которого нет в других среднеазиатских странах). Он празднуется в 15-й день месяца Барата в знак того, что «в этот день на небе поверяют списки людей и вычеркивают умерших». При этом ночь проводят в играх, плясках, угощениях и проч. По частым поводам, по случаю обрезания ребенка, свадеб и проч., кашгарцы справляют увеселения, как это введено и у других среднеазиатцев, но, кроме того, здесь существуют празднества по случаю снятия траура и по случаю признания за женщиною названия Джуван [сущность его в том, что на женщину, впервые родившую ребенка, надевают рубашку с большим вырезом посредине и косы расплетают надвое].
Мавзолей Хазрат-Афака (Аппак-ходжи) близ Кашгара. 1870-е
Общественные увеселения обыкновенно происходят в садах, в особенности в садах, окружающих могилу Хазрет-Апака-ходжи, местного святого.
Д. Хэнбери. У мавзолея Хазрат-Афака. Конец XIX в.
Д. Хэнбери. Мавзолей Хазрат-Афака. Конец XIX в.
Иногда сборища бывают по складчине (барават), иногда же угощает хозяин сада (машраб). Препровождение времени при этом заключается в разговорах, слушании музыкантов, в пляске, иногда в чтении вслух книги Абу-Муслим, содержащей рассказы о подвигах этого полководца времен второго калифа династии Абассидов. Увеселение продолжается с утра до 5-6 часов вечера и сопровождается едою и питьем (вина и водки не бывает).
У входа в мавзолей Хазрат-Афака. Экспедиция К. Г. Маннергейма, 1906
Д. Хэнбери. Груда рогов горных баранов у мавзолея Хазрат-Афака. Конец XIX в.
Пляска состоит в том, что одна или две женщины, под звуки лютни, пения и прихлопывания в такт в ладоши, медленными шажками движутся по комнате, извиваясь телом и руками и сами хлопая в ладоши; по временам, под ускоренный такт, кружатся [Описание это сообщено мне Н. Ф. Петровским. Самому мне не пришлось видеть пляски]. В Яркенде вместе с женщинами пляшут и мужчины, в Кашгаре же нет. По поводу пения и музыки перейдем к разбору способностей кашгарцев. Почти все прежние путешественники обратили внимание на склонность их к этим занятиям. И действительно, у них, кажется, более к этому способности, чем у других азиатцев. у них много музыкальных инструментов, и песни их мелодичнее, чем в Западном Туркестане. Но спешу прибавить, что это, по-видимому, относится лишь к тем, которые более или менее обучались этому делу, да и то здесь мерить приходится не европейским масштабом, обыкновенная же простонародная песня мне показалась крайне непривлекательною. Это какой-то блеющий речитатив, который ни в каком отношении не может быть сравниваем с песней русского или западноевропейского простолюдина, даже не говоря об итальянцах. Вообще, пение здесь слышится гораздо реже, чем в наших деревнях, а музыки не слыхал ни разу. Поэтому я думаю, что музыкальность кашгарцев все-таки весьма относительная, т. е. ее можно признать по сравнении, напр., с китайцами, бухарцами и т. п., но никак не с европейцами. Число музыкальных инструментов в Кашгарии довольно значительно: 1) Дютар есть лютня в виде полугруши с двумя витыми струнами. 2) Ситар - лютня с тремя медными струнами. 3) Чаштар, или танбур, есть шестиструнный инструмент со смычком, но средние две струны приподняты. 4) Двенадцатиструнная скрипка [ее тоже называют ситар]. 5) Рабоб (у индусов сарчи) - шестиструнная лютня, б) Канун, или калин, - род гуслей, который, может быть, есть прародитель нашего фортепиано, на нем стальные струны на подставках, при нем ключ для настраивания, играют деревянными ударными палочками. 7) Зурнай - гобой, которого отечество Персия. 8) Нагара - малые глиняные литавры с двумя ударными палочками. 9) Сафаай - погремушка, состоящая из палочки, на которой надеты железные кольца. 10) Сагат - небольшой цимвал. Кроме того, употребляются барабаны. Трудно сказать, насколько в нынешней форме этих инструментов участвовала изобретательность самой Кашгарии, но, по всей вероятности, некоторые из них происхождения иноземного.
Э. Чапман. Миршаб с карнаистами. Яркенд. 1873
Остальные проявления художественных способностей отсутствуют, в особенности это относится к архитектуре, по жалкому состоянию которой никак нельзя было бы подумать, что этот народ живет культурной жизнью уже около 2000 лет. Живопись ограничивается узорами на коврах, иногда довольно удачно подобранными, но вообще отсутствие сколько-нибудь изящных украшений на домах и предметах домашней обстановки и отчасти даже неизящество женского костюма не дают повода предполагать у этого народа сколько-нибудь развитого вкуса, хотя бы и не было того антагонизма, в котором ислам находится относительно живописи и скульптуры.
Э. Чапман. Седельник. Яркенд. 1873
Умственное развитие также сравнительно низкое. При рассматривании его следует различать последствия образования от тех скрытых, так сказать, органически укрепленных способностей, которые у народов старой культуры выработались с течением времени и обнаруживаются при малейшем толчке извне. Так, итальянский простолюдин зачастую отличается глубоким невежеством; но в нем дремлют способности, которые лишь ожидают благоприятных условий для своего проявления, а художественные его наклонности часто вырываются на свет даже без таких условий. О кашгарце можно сказать, что он не только по образованию стоит низко, но и стойких умственных способностей в нем накопилось довольно ограниченное число, и они посредственного развития. Более всего развиты способности торговые. Кашгария искони была торговою страною и прежде даже пользовалась некоторою известностью по этой части, а на это, кроме материальных условий, нужны и соответственные способности. Все это, впрочем, относится только к городскому населению.
Взвешивание товаров на безмене. Экспедиция К. Г. Маннергейма, 1906
Кроме того, кашгарцы уже в старину слыли хорошими ремесленниками, что, впрочем, следует понимать не в общем смысле; искусство их всегда ограничивалось некоторыми специальными отраслями промышленности. Ковры, кошмы, хлопчатобумажные ткани, готовая из них одежда, обувь, выделанные шкурки, - вот почти все, чем может похвалиться эта страна.
Шелкопрядное производство. Хотан. Экспедиция К. Г. Маннергейма, 1906
Изготовление ковров. Хотан. Экспедиция К. Г. Маннергейма, 1906
Лучшие ковры хотанские, лучшие кошмы - аксуйские. В прежние века еще упоминали об искусстве жителей по части выделок из яшмы (юй), металлической посуды, оружия, золотых вещей и проч., но в настоящее время ничего этого нет.
Очистка хлопка. Деревня Каракичин близ Маралбаши. Экспедиция К. Г. Маннергейма, 1906
Многое, напротив, что нами называется азбукою ремесленного и промышленного производства, им не только неизвестно, но и растолковать и приучить их к этому трудно. В этом отношении китайцы их опередили. Китаец незнаком со многими отраслями европейской промышленности, но у него на все подобное выработалась такая жилка понятливости, что он скоро угадывает в чем дело и может с успехом конкурировать с европейцем. Что касается высших проявлений ума, способности к наукам, к философским и религиозным учениям, к изобретениям, к социальному прогрессу и т. д., то кашгарцы не только в настоящее время не имеют понятия о чем-либо подобном, но и в прежние времена, когда некоторые отдельные города процветали в сравнении с настоящим, мысль этого народа не выходила из посредственности и Кашгария ничем выдающимся себя не заявила среди своих азиатских сестер. Аравия дала гениальных вероучителей, полководцев, ученых, поэтов и зодчих; Персия - вероучителей, поэтов, завоевателей; Западный Туркестан - полководцев, ученых, зодчих; гениальные люди еврейского народа всем известны; даже Китай заявил себя многим по части изобретений и наук, хотя у него носит все своеобразный, тяжелый характер; Индия дала первоклассных мыслителей и реформаторов; даже у монгольских кочевников дикая стихийная энергия неоднократно воплощалась в могучих завоевателях, заставлявших трепетать мир. Кашгария же, кроме прилежания в изучении буддийской и мусульманской догматики и некоторых слабых проявлений в науке, не дала ничего, даже в период наибольшего процветания. Но и это относится к делам минувшим; в настоящее время этот народ отличается замечательным невежеством и отсутствием интереса к чему-либо идеальному, за исключением разве музыки.
Э. Чапман. Дервиши - профессиональные нищие. Яркенд. 1873
При мечетях содержатся школы, но в них кроме грамоты и задалбливания Корана ничего не преподают, и сами муллы остаются невеждами. Но и эти проблески учения крайне скудны. О размере грамотности можно судить по тому, что в школах города Аксу, имеющего 40000-50000 жителей, обучается всего 150 детей. Книгопечатание для Кашгара как бы составляет неизвестное открытие, нигде не заметил я книжных лавок, а в домах не видал намека на книги.
Э. Чапман. Торговец табаком. Яркенд. 1873
Многие из «сливок общества», наприм. разные зажиточные купцы, муллы, аксакалы и т. п., безграмотны и незнакомы с самыми обыкновенными для европейского простолюдина предметами. Так, наприм., аксакал гор. Аксу, человек несомненного природного ума и житейского опыта, не знал горчицы, мяты, скипидара и т. п. обыкновеннейших средств, употребляющихся в домашнем лечении и технике. Все, что происходит за пределами его отечества, для кашгарца представляет диковинку. Как ни бессодержательна богословская наука ислама, но здесь никто об ней не помышляет, и решительно не заметно того знакомства со священными книгами, которое существовало в Кашгарии во времена буддизма.
Дервиши - нищенствующие музыканты в Кашгаре. 1870-е
Кроме фанатической преданности букве и традиции, здешние муллы ничем не отличаются. Есть и дервиши, по временам производящие свои безумные пляски в мечетях. Лечение болезней исключительно состоит из нашептываний и чтений молитв из Корана [именно, средним счетом необходимо 9]. В одной деревне, где мы расположились на ночлег, я был разбужен барабанным боем. Оказалось, что в соседней избе приступали к изгнанию дьявола из больного мальчика. Это в то время, когда все знали, что как раз приехал врач. Оказалось, что у больного был упорный вид лихорадки, от которой я им дал лекарства на другое утро. Вообще, в деревнях ко мне обращались довольно редко, и я заметил при этом, что растолковать им способ употребления лекарств труднее, чем киргизам, и вообще киргиз внимательнее, кругозор его шире, чем у кашгарского мужика. Чем изолированнее местность, чем более бесцветны и первобытны условия жизни, тем и уровень развития ниже; примером может послужить население Лоб-Нора, которое, по-видимому, занимает низшую ступень между людьми этой страны.
H. Кобболд. Кашгарский базар. 1898. [На заднем плане мечеть Ид Ках]
Экономическое и социальное положение, суд и управление. Бедность в Кашгарии сделалась явлением хроническим. В культурных оазисах есть очень плодородные участки и, кроме того, население научилось утилизировать назем. Но число и величина благодатных участков не соответствует числу населения, огромное большинство местностей представляет песчаную или солонцеватую почву, которая даже при орошении не окупает потраченных трудов, другие местности болотисты и там с трудом можно прокормить скот тростником, а о хлебе и думать нечего. Другие источники природного богатства недоступны. Поэтому лишние рты отправляются на заработки в города, а оттуда многие уходят за границу, т. е. в наши пределы, в Туркестан и Семиречье, где труд лучше оплачивается. В Кашгаре поденная плата 10-11 копеек, в Аксу 15-16; дешевизна же съестных припасов вовсе не такова, чтобы этим сколько-нибудь наверстывалось плохое вознаграждение рабочего. Фунт баранины в Кашгаре стоит 6-7 коп., столько же стоит порция тукачей, необходимая взрослому рабочему в сутки, когда он, как это большею частию бывает, сидит на них одних.
Г. Дизи. Группа нищих. Китайский Туркестан. 1898-1899
На улицах часто встречаются дети и взрослые в рубищах и истощенного вида. Дома сами по себе убогие и жалкие, но в Кашгаре и этой роскоши многие не имеют, а живут за городом прямо в земляных норах. Особенно плохо оплачивается женский труд, что служит одною из главных причин вышеописанной продажи и унижения женщин.
Э. Чапман. Уличные торговки. Яркенд. 1873
Кроме естественных условий, бедности немало способствует система управления. Уже казенный налог, установленный китайским правительством, значительный - около 10 руб. с избы, в виде натуральной повинности, но это далеко не все. Кроме этого, земледелец принужден отдавать значительную часть своего дохода (около Аксу до 40%) в пользу чиновников, а солдаты зачастую прямо грабят на базарах. Немудрено после этого, что из полей, принадлежащих жителям Аксу, около ⅓ остается необработанной. Конечно, это земля худшего сорта, но и ее бы возможно было обрабатывать без этой системы высасывания и грабежа. Поэтому многие землевладельцы обращаются в поденщиков, с которых поборов не берут.
Восточнотуркестанский земледелец. Экспедиция К. Г. Маннергейма, 1906
Эмиграция мужского населения замечается более всего в городах; в деревнях, по собранным мною в нескольких местах справкам, хотя тоже некоторые уходят, но все-таки численность полов более или менее остается в равновесии.
Бек в своем доме, в официальном костюме. Яркенд. Экспедиция К. Г. Маннергейма, 1906
В Кашгарии существует аристократия, но, в сущности, перед китайской властью все равны. Большинство должностных беков, правда, принадлежат к местным патрициям, но точно так же по воле губернатора может быть назначен и простой человек. Беки эти, без исключения, покорные рабы китайцев и высасывают народ в свою пользу.
Г. Дизи. Яркендский амбань. 1898-1899
Об управлении достаточно сказать, что оно китайское, и притом худшего сорта, по случаю отдаленности края и того деспотизма, который без того легко водворяется в завоеванных странах, а здесь поддерживается еще боязнью снова потерять этот край, который китайцы считают издавна своим достоянием, по который неоднократно ускользал из их рук. Притом чиновничество и офицерство здесь даже между китайцами представляют сброд, это - люди совершенно грубые и проголодавшиеся, а между солдатами значительная часть из бывших ссыльных преступников. Для держания народа в страхе широко применяются средства китайской дисциплины. О поборах и высасывании при взимании налогов уже была речь, следует еще добавить, что для людей имущих придуманы чиновниками еще особого рода поборы: они выписывают оптом плохой чай из Китая и сбывают его купцам по высоким ценам в убыток и, кроме того, иногда делают принудительные займы. Об административных порядках и о войсках еще будут ниже приведены некоторые подробности.
Г. Дизи. Китайские солдаты возвращаются с парада. Восточный Туркестан. 1898-1899
Суд оставлен китайцами прежний, т. е. по шариату, но судьи назначаются уже не по выбору, а начальством, вследствие чего, мало-помалу, лучшие казии из мусульман уволены или сами сложили с себя звание.
Преступники (сарты и китайцы). Экспедиция К. Г. Маннергейма, 1906
Если теперь присоединить то безусловное равнодушие и предоставление народа самому себе и общественным нуждам и бедствиям, вообще мертвящее влияние того жалкого человеческого образчика, которое представляет китайский чиновник, лавочник и солдат, - то будет понятно, как сложились недовольство и ненависть, с которыми нынешние кашгарцы относятся к своим китайским господам.
Кашгар, китайское кладбище. Три кургана над телами китайцев и сартов, павших в последней войне. Экспедиция К. Г. Маннергейма, 1906
Не всегда влияние китайского режима было таково, бывали периоды, когда народ бывал доволен появлением китайцев и даже посылал к ним посольство с приглашением возвратиться, но при системе, подобной китайской, такое влияние всегда может быть лишь временным, т. е. оно зависит от того, какие личности в данное время управляют. Поэтому и в прежние времена периоды относительного довольства сменялись восстаниями, притом в старину условия жизни были несколько иные. Например, когда постоянно можно было опасаться грабительских нашествий со стороны соседних кочевников, то даже власть китайцев, которая предохраняла от этого, должна была казаться благоприятною. Притом в прошлое время торговля и промышленность Кашгарии стояли выше, бедности такой не было и высасывание со стороны китайцев менее было ощутительно.
Э. Чапман. Группа яркендцев из низших классов. 1873
Наконец, что тоже немаловажно, - кашгарцу не было известно другого, более правильного режима, в настоящее же время он о нем прослышал. Народ своим темным инстинктом в настоящем прилепился к одному идеалу, который ему представился без активного старания с чьей бы то ни было стороны: он видит, насколько лучше живется его соплеменникам, туркестанским и семиреченским сартам, он сам, в лице своих эмигрантов, испытывает это улучшение, что же мудреного, что в настоящее время в Кашгарии действительно существует тяготение к России. Положим, что многие из массы еще настолько тупы, что не представляют себе ничего определенного под именем «урусов», но влиятельные лица и муллы, зажиточные купцы и т. п. хорошо знают, чего желают, и при всяком удобном случае направляют народ в эту сторону. Они не справляются, желает ли сама Россия взвалить себе еще эту новую обузу, а действуют с точки зрения своих собственных желаний.
Русская торговая фактория в Кашгаре. 1861
Из Пекинского договора 1860 г.: «В виде опыта открывается торговля в Кашгаре, на тех же самых основаниях, как в Или и Тарбагатае. В Кашгаре китайское правительство отводит в достаточном количестве землю для постройки фактории, со всеми нужными при ней зданиями для жилища и склада товаров, церкви и т. п., а также место для кладбища и, по примеру Или и Тарбагатая, - место для пастбища. <…> Китайское правительство не отвечает за разграбление русских купцов, торгующих в Кашгаре, в том случае, когда грабеж будет произведен людьми, вторгнувшимися из-за линии китайских караулов».
Небезразлично в этом отношении и влияние так назыв. «андижанских» сартов, т. е. русских подданных из Ферганы, которые живут в небольшом числе по городам и местечкам. Но при этом следует упомянуть, что в Кашгарии есть еще особый сорт «андижанцев», которых китайцы считают своими подданными, они же считают себя русскими. Дело в том, что давно уже в Кашгарии имели оседлость коканцы, которые тем не менее продолжали считаться подданными коканского хана, и Якуб-бек признавал их таковыми; когда же Кашгария в последний раз была забрана китайцами, то последние не стали признавать этого порядка вещей и обложили их податью. Правда, что и до сих пор в известном смысле деликатничают с этими андижанцами и берут с них половину того, что с других, но тем не менее сами андижанцы считают и это узурпациею, а себя - русскими подданными, на том основании, что первоначальное их отечество присоединено к России. Эти андижанцы представляют поэтому беспокойный и опасный для китайцев элемент, при первом удобном случае они бы накинулись на них, и их одних, пожалуй, было бы достаточно для изгнания сынов Небесной империи до получения ими подкрепления из Китая. Есть основание допустить, что они могут выставить до 10.000 вооруженных людей, и они неоднократно проговаривались, что у них есть запрятанное оружие.
Э. Чапман. Андижанец с ребенком от яркендки. 1873
Значение России в умах кашгарского народа выражается одним интересным и знаменательным явлением, именно курсом русских денег. В то время, когда мы сами не знаем, как остановить наш рубль в его стремлении приблизиться к полтиннику, в Кашгаре дают за русскую бумажку [Русские серебряные деньги берут почти везде. Кашгарская серебряная монета, или тенга, очень грубой чеканки, стоимостью всего в 10 коп. сер. и чуть ли не наполовину фальшивая, поэтому много возни при размене. Кроме того, есть мелкая медная монета.] 6-7% лажа. Наивность китайской администрации в этом деле выказалась поразительным образом: неоднократно кашгарский губернатор изрекал силлабусы, чтобы «не смели считать русских денег дороже их действительной стоимости», но, к огорчению и изумлению почтенного сановника, манифесты его оставались гласом вопиющего в пустыне, бывало даже так, что как раз после этого бумажный курс еще поднимался. Китайские деньги, или ямбы, представляют очень крупные, крайне грубой отделки, серебряные четыреугольники. Серебро их очень чистое, но тоже нередко попадаются фальшивые.
ПРОДОЛЖЕНИЕ