tyurin
in
ru_history
Служилая и крестьянская колонизация в России
Колонизация, крестьянская и служилая, собственно сделала Россию крупнейшей в мире страной. Каковой она и остается даже после ампутаций 1867, 1917 и 1991 годов. И, как указывали Д. Менделеев и М. Любавский (крупнейший исследователь русской сельскохозяйственной колонизации), лишь около 10% ее площади стало результатом завоевания.
Расширение российской земли было, по сути, реализацией народной потребности. После захвата кипчаками Причерноморья и потери большей части земель к югу от Оки , русским остались подзолистые суглинки и супеси холодного северо-востока и севера Восточно-европейской равнины. Низкое плодородие почв и короткий сезон земледельческих работ обеспечивали урожаи, в среднем, "сам-2,5" : на 1 посеянное зерно 2,5 собранных. Это означало очень небольшой прибавочный продукт, который шел, скорее, не на рынок, а на содержание воинов-защитников. Вплоть до радикального изменения энерговооруженности российского села (а это уже советская индустриализация), его хозяйство было экстенсивным. Города не могли поглотить излишки сельскохозяйственного населения, потому что первоначальное городское развитие очень сильно зависело от товарности окружающего сельского хозяйства и легкости торгового обмена - а оно было нелегким в огромной континентальной стране. Для сравнения, в Англии нет ни одного пункта, удаленного от незамерзающего моря более чем на 70 миль.
Худое плодородие требовало, при росте населения, постоянного расширения пашни. Поднятие нови и залежи (давно заброшенных земель) в течение первых нескольких лет обеспечивало урожаи в 5-7 раз выше обычного и это еще больше стимулировало крестьянство растекаться по огромной территории северной Евразии. А государство обязано было защитить это "растекание".
Государство строило города, оборонительные черты и засечные полосы, ставило крепости, давало им снабжение, поддерживало глубокую станичную и сторожевую службу, гонялось за кочевыми ордами в степи, отбивало или выкупало у них ясырь (русских пленников).
Не вольные ватаги осваивали Дикое поле, они лишь промышляли зверя и ловили рыбу, скрываясь в плавнях. Государство несло львиную долю забот об освоении Дикого поля, каждый год собирая до 65 тысяч человек для пограничной службы, которых всегда оплачивало. Государство платило также за строительство укреплений, литье пушек и изготовление оружия для пограничного населения.
Десятки тысяч ратников, не абы как, а по четко определенным правилам службы, выезжали в поле, следили за кочевыми сакмами, сторожили переправы, ставили остроги, углублялись на сотни верст в дикую степь.
Учитывая немирные западные границы в середине 17 века, при населении в пять-шесть миллионов человек, страна должна была содержать войско в двести тысяч человек. На оборонные расходы уходило 60-70% бюджета.
Огромные траты казны, усиление податного бремени и крестьянской зависимости в центре страны - такова была цена русского фронтира.
Первыми шли осваивать Дикое поле не крестьяне, а служилые люди, как "по отечеству", дети боярские и дворяне, так и "по прибору" - казаки, стрельцы, копейщики, засечные сторожа, станичники, пушкари, затинщики, воротники, затем солдаты, рейтары, драгуны и и т.д. Здесь они получали разные виды государственного довольствия - деньгами, хлебом, а также землями, как на общинном, так и на поместном праве. И даже помещикам приходилось пахать, так как до крестьянского заселения было еще далеко. Степняки, прорвавшиеся через пограничные заслоны, первым делом убивали и уводили в полон их семьи. Достаточно вспомнить страшный погром курского порубежья в 1632-1634, когда крымцы (в очередной раз) действовали на фоне очередной русско-польской войны.
В таежную Сибирь приходилось везти хлеб из центра, а за южно-сибирские лесостепные и степные земли вести изнурительную борьбу со степняками. Конечно, менее кровопролитную, чем на Диком поле, но тоже затратную.
Итак, колонизация было следствием русских природно-климатических и, шире, географических условий. Это была колонизация не поверхностная, не городская, а глубокая, сельская. Первоначально фронтиром (зоной освоения) была практически вся территория России.
Некоторых аспектов поздней колонизации, в частности, крестьянских переселений, организованных ведомством государственных имуществ под управлением П. Киселева (время Николая I) и особым комитетом Сибирской железной дороги (время Николая II) я коснусь в следующем посте.
Использованная лит.: Милов Л.В. "Великорусский пахарь и особенности российского исторического процесса", Любавский М.К. "Историческая география России" и "Наступление на степь", Беляев И.Д. "О сторожевой, станичной и полевой службе", Миклашевский И.Н. "К истории хозяйственного быта московского государства", Багалей Д.И. "Очерки из истории колонизации степной окраины московского государства" и др.
А. Тюрин. Служилая и крестьянская колонизация (русский фронтир). Продолжение здесь .
Расширение российской земли было, по сути, реализацией народной потребности. После захвата кипчаками Причерноморья и потери большей части земель к югу от Оки , русским остались подзолистые суглинки и супеси холодного северо-востока и севера Восточно-европейской равнины. Низкое плодородие почв и короткий сезон земледельческих работ обеспечивали урожаи, в среднем, "сам-2,5" : на 1 посеянное зерно 2,5 собранных. Это означало очень небольшой прибавочный продукт, который шел, скорее, не на рынок, а на содержание воинов-защитников. Вплоть до радикального изменения энерговооруженности российского села (а это уже советская индустриализация), его хозяйство было экстенсивным. Города не могли поглотить излишки сельскохозяйственного населения, потому что первоначальное городское развитие очень сильно зависело от товарности окружающего сельского хозяйства и легкости торгового обмена - а оно было нелегким в огромной континентальной стране. Для сравнения, в Англии нет ни одного пункта, удаленного от незамерзающего моря более чем на 70 миль.
Худое плодородие требовало, при росте населения, постоянного расширения пашни. Поднятие нови и залежи (давно заброшенных земель) в течение первых нескольких лет обеспечивало урожаи в 5-7 раз выше обычного и это еще больше стимулировало крестьянство растекаться по огромной территории северной Евразии. А государство обязано было защитить это "растекание".
Государство строило города, оборонительные черты и засечные полосы, ставило крепости, давало им снабжение, поддерживало глубокую станичную и сторожевую службу, гонялось за кочевыми ордами в степи, отбивало или выкупало у них ясырь (русских пленников).
Не вольные ватаги осваивали Дикое поле, они лишь промышляли зверя и ловили рыбу, скрываясь в плавнях. Государство несло львиную долю забот об освоении Дикого поля, каждый год собирая до 65 тысяч человек для пограничной службы, которых всегда оплачивало. Государство платило также за строительство укреплений, литье пушек и изготовление оружия для пограничного населения.
Десятки тысяч ратников, не абы как, а по четко определенным правилам службы, выезжали в поле, следили за кочевыми сакмами, сторожили переправы, ставили остроги, углублялись на сотни верст в дикую степь.
Учитывая немирные западные границы в середине 17 века, при населении в пять-шесть миллионов человек, страна должна была содержать войско в двести тысяч человек. На оборонные расходы уходило 60-70% бюджета.
Огромные траты казны, усиление податного бремени и крестьянской зависимости в центре страны - такова была цена русского фронтира.
Первыми шли осваивать Дикое поле не крестьяне, а служилые люди, как "по отечеству", дети боярские и дворяне, так и "по прибору" - казаки, стрельцы, копейщики, засечные сторожа, станичники, пушкари, затинщики, воротники, затем солдаты, рейтары, драгуны и и т.д. Здесь они получали разные виды государственного довольствия - деньгами, хлебом, а также землями, как на общинном, так и на поместном праве. И даже помещикам приходилось пахать, так как до крестьянского заселения было еще далеко. Степняки, прорвавшиеся через пограничные заслоны, первым делом убивали и уводили в полон их семьи. Достаточно вспомнить страшный погром курского порубежья в 1632-1634, когда крымцы (в очередной раз) действовали на фоне очередной русско-польской войны.
В таежную Сибирь приходилось везти хлеб из центра, а за южно-сибирские лесостепные и степные земли вести изнурительную борьбу со степняками. Конечно, менее кровопролитную, чем на Диком поле, но тоже затратную.
Итак, колонизация было следствием русских природно-климатических и, шире, географических условий. Это была колонизация не поверхностная, не городская, а глубокая, сельская. Первоначально фронтиром (зоной освоения) была практически вся территория России.
Некоторых аспектов поздней колонизации, в частности, крестьянских переселений, организованных ведомством государственных имуществ под управлением П. Киселева (время Николая I) и особым комитетом Сибирской железной дороги (время Николая II) я коснусь в следующем посте.
Использованная лит.: Милов Л.В. "Великорусский пахарь и особенности российского исторического процесса", Любавский М.К. "Историческая география России" и "Наступление на степь", Беляев И.Д. "О сторожевой, станичной и полевой службе", Миклашевский И.Н. "К истории хозяйственного быта московского государства", Багалей Д.И. "Очерки из истории колонизации степной окраины московского государства" и др.
А. Тюрин. Служилая и крестьянская колонизация (русский фронтир). Продолжение здесь .