Полемика о психологии
Недавно в сообществе появился текст, на который мне захотелось ответить в форме, более подходящей для отдельного поста, чем для комментария. ЭксОртодокс разбудил меня, как декабристы Герцена, и вот я пишу :) Главных причины тому две. Во-первых, хочется, чтобы в сообществе было побольше вдумчивых и глубоких постов, при условии, что они написаны на соответствующем уровне, и часть моего ответа будет посвящена именно вопросу уровня и формы. Во-вторых, затронутые в посте темы являются предметом моих многолетних исследований и размышлений, а потому цепляют и вызывают желание изложить свой взгляд на вещи. Есть ещё один мотив, пусть и менее важный. Мне подумалось, а почему бы не завести в сообществе такой полемический формат, нечто типа переписки Энгельса с Каутским того, что бывало некогда в “Литературке” или даже “Правде”. Как раз в таких спорах у истины есть шанс, если и не родиться, то стать хотя бы немного яснее.
Мой ответ будет состоять из двух частей: форма и содержание. Но прежде, чем приступить к нему (скажу сразу, он будет по большей части критическим), я хочу поблагодарить автора за тему и за возможность поговорить и порассуждать о важных предметах. Надеюсь, он простит мне мой тон, и поймёт, что у меня не было цели его задеть. Если всё же чувство такта мне изменило, то заранее приношу свои извинения.
Форма
В отношении выбранного стиля у меня есть к автору две главных претензии. Во-первых, когда читаешь текст, то возникает ощущение, что это обращение учителя к нерадивым и чуть туповатым ученикам, которые никак не могут понять простых и важных вещей и поэтому занимаются всякой ерундой. Во-вторых, используется очень много броских, декларативных и категоричных суждений без всякого подкрепления какой-либо объяснительной базой, как будто речь идёт об аксиомах и вещах само собой разумеющихся. Между тем, многие из этих сентенций, как минимум, спорны, а порой просто противоречат фактам. Обе эти особенности придают тексту провокативность и вызывают у большинства информированных читателей острое желание либо поспорить, либо дистанцироваться.
Чтобы не быть голословным приведу несколько примеров, в которых проявляются обе проблемы. В первом абзаце текста есть фраза: “И возникла эта дисциплина (психология) как-то вдруг и ниоткуда”. Это как раз совершенно неверное, с исторической точки зрения, утверждение. Возникновение психологии, как самостоятельной дисциплины, хорошо известно. Оно произошло в виде постепенного отпочковывания от медицинских дисциплин, психиатрии и физиологии, и вбирания в себя философского и религиозного материала. Это был естественный и плавный процесс, шедший параллельно несколькими путями. Его наиболее известным и значимым результатом стало возникновение континентального психоанализа и американского бихевиоризма. Однако, эти психологические школы были далеко не единственными, что лишний раз доказывает органичность и естественность появления новой дисциплины.
Автор говорит “Есть мнение, что сегодня нет ответа на вопрос, в чём суть человека, Это неправда,...”. Вопросов к этой фразе у меня столько, что хватило бы на отдельную статью. Для начала, что это вообще за вопрос такой? Я никогда его не слышал в такой форме, и уж точно на него не может быть ответа, поскольку сам вопрос, поставленный вне какого-либо контекста, представляется мне практически бессмысленным. Декарт говорил: “Определив точно значения слов, вы избавите человечество от половины заблуждений.” Это замечание как нельзя более актуально и для обсуждаемой фразы, и для текста в целом. Философ, социолог, врач, психолог, религиозный деятель и т.д. - каждый с позиции сферы своей деятельности даст понятию “человек” такое определение, которое будет отличаться от других, и все они будут иметь право на жизнь. Говорить же о человеке вообще, не давая никаких определений о том, что имеется в виду, можно что угодно. При этом автор, по-видимому, знает ответ на поставленный им самим вопрос, раз говорит, что это неправда, но с читателем своим пониманием о “сути человека” так и не делится.
Другой пример “Строго говоря, науки о человеке быть не может.” Поскольку мы не знаем, в чём суть человека, и автор нам этого не объясняет, то эта фраза тоже повисает в воздухе. Всё те же медицина, философия, социология, а также антропология и целый ряд дисциплин, скрывающихся за термином “когнитивные науки” - это так или иначе науки о человеке. Если быть точнее, то о разных гранях человеческой природы. Допустим, психология не наука, но как быть с этими?
Это лишь три из многих примеров. Все их приводить нет возможности, поскольку текст состоит из подобных фраз процентов на 40. Повторюсь, такая безапелляционность и взгляд на всех деятелей от разнообразных наук о человеке как на людей, которые, в отличие от автора, так и не смогли понять, что занимаются чем-то поверхностным и механистическим, не задумываясь о вещах глубоких и масштабных, вызывает раздражение.
В связи с этим мне вспоминается один случай из собственной жизни. Так получилось, что композитор, пианист и философ Владимир Иванович Мартынов провёл несколько дней у нас дома. Он не очень хорошо себя чувствовал и избегал серьёзных разговоров. Но в какой-то момент мне удалось немного разговорить его на философские темы, и он спросил меня о том, как я отношусь к Ницше. Я честно и лаконично ответил “плохо”, и тут же увидел, как разгоревшийся было огонёк в его глазах безвозвратно погас. Он сказал мне, что это крайне неудачный ответ для человека, претендующего на какой-то философский уровень, и это не связано с тем, разделяю ли я мировоззрение Ницше или нет. К философам такого уровня нельзя относиться “плохо”, если ты понимаешь их значение и место в истории. Это ответ, который философ в принципе не может дать, так как он полностью редуцирует всю сложность и глубину, стоящую за таким вопросом. Я попытался что-то возразить, но это было бесполезно. Больше Мартынов на философские темы со мной не заговаривал. Тогда мне было обидно, но сегодня, спустя около десяти лет, я хорошо понимаю, что он имел в виду и полностью с ним согласен. Надо сказать, что это был болезненный, но крайне полезный урок.
Возвращаясь к обсуждаемой теме, я хочу сказать, что выбранный автором стиль существенным образом разрушает тот смысл, который, при определённом усердии, можно увидеть в его статье. И это жаль. Я думаю, что многих по-настоящему знающих и глубоких людей он может потерять уже на первом абзаце.
Содержание.
Я не могу с уверенностью сказать, что всё правильно понял, так как текст неровный. Читая его, я испытывал ощущение, как будто еду по ухабистой дороге, но, пройдя по нему несколько раз, я готов свести его содержание к нескольким тезисам. Вот они:
1. Психология, в виду непонимания своих границ и сути предмета исследования, ошибочно мнит себя наукой
2. Психология наследует научный подход, делаясь из-за этого слишком механистической, тогда как человека подобными инструментами невозможно по-настоящему понять.
3.Одно из фундаментальных препятствий для психологии стать наукой состоит в том, что последняя предлагает методы изучения объектов, тогда как здесь нужно изучать субъект, что в принципе невозможно.
4. В человеке есть нечто, что поддаётся детерминированному анализу и коррекции, но это лишь часть его, другую же часть психология, будучи единственной дисциплиной, изучающей человека как такового, не видит и не учитывает, поэтому помочь она может лишь части людей.
Отвечу по порядку.
1. Психология на сегодняшний день это зонтичное понятие, за которым кроется очень широкий спектр областей интересов, методологий и теорий. Общим для них является изучение психических процессов, их связей и между собой, и с поведением людей, и с реальным миром. Есть исследовательская психология, которая по своей строгости не уступает таким наукам, как социология и антропология, есть психология, глубоко пересекающаяся с нейронауками. С другой стороны спектра мы можем найти полуэзотерические направления или тесно связанные с какой-либо религией. В центре же всего этого разнообразия находится практическая психология, которая помогает людям обрести и укрепить ментальное здоровье и поведенческие компетенции. Поэтому говорить о некой “главной проблеме психологии” также бессмысленно, как и о сути человека.
Соглашаясь с тем, что границы у психологии размыты, я не вижу в том особой проблемы. Сегодня и у точных наук нет четких границ, но это неизбежный продукт расширяющегося знания, при котором, как при росте мегаполисов, происходит частичное или полное поглощение периферийных образований и пересечение с соседними юрисдикциями. И, конечно же, психология достаточно интенсивно рефлексирует на эту тему. Попросите у Гугла или в чате GPT список работ по проблеме границ психологии, и вы получите десятки ссылок на работы достаточно известных в разных областях авторов.
О научности психологии. На мой взгляд, главное, что сделал в своё время Фрейд, является создание особого языка, позволившего говорить о такой эфемерной материи, как психика, достаточно предметно. Язык придал ей структуру, и в терминах этой структуры стало возможно описывать какие-то ментальные процессы, создавать теории и наблюдать их корреляцию с реальностью. С тех пор психология продолжать развивать и совершенствовать этот язык, иногда более успешно, иногда менее, но именно это даёт ей определённое право называться наукой. Насколько такое определение оправдано зависит от того, как именно мы определяем понятие науки, но если вы считаете таковой философию и математику, то в том же списке должна быть и психология, так как все эти дисциплины обретают строгость благодаря особому языку и обо всех трёх постоянно идут споры, насколько правомерно называть их наукой.
Если же говорить о практической психологии, то в ней для меня гораздо больше от искусства, от душевных свойств терапевта и его опыта, чем от формальных знаний, хотя и они безусловно важны.
2. По поводу механистичности психологии. Среди всего спектра практик и подходов вы действительно можете найти и те, что грешат механицизмом. Тот же бихевиоризм или родственная ему КБТ. Да и в так популярном в психологии анкетировании тоже много формального. Но это далеко не вся психология. В ней есть и арт терапия и психодрама и множество других модальностей, в которых механицизма не больше, чем в танце или игре на музыкальных инструментах. Так или иначе, для меня обвинение психологии в механицизме, и особенно в механицизме из-за её стремления быть наукой, звучит совершенно голословно. Возникло ощущение, что автор прибегает к нему, не исходя из реалий, а из желания придать больший вес предлагаемым им идеям.
3. Теперь переходим к наиболее интересным для меня пунктам.
Мне интуитивно кажется, что главная мысль, породившая весь изначальный текст, вращается вокруг утверждения о том, что субъекта изучать невозможно. Со строгой философской позиции это действительно так. Как говорил ранний Витгенштейн, глаз не может сам себя рассмотреть. Точно так же и наше внутреннее Я не может непосредственно исследовать само себя. Однако, на практике эта проблема совершенно надумана. Как глаз может рассмотреть себя в зеркале, так и субъект имеет дело со множеством своих отражений от самых разных ментальных “поверхностей”. Часть из них обусловлены обратной связью на его действия извне, часть - ощущениями самого себя изнутри и рефлексией. Собственно, само слово “рефлексия” означает, среди прочего, “отражение”, и это не случайно. Когда клиенты расспрашивают меня о том, как работает терапия, я всегда им говорю, что психолог это своеобразное ментальное зеркало, в котором можно увидеть то, что иначе не разглядеть. Причем зеркало с увеличением. Можно почувствовать прыщ на носу, но без зеркала довольно трудно понять, что и когда с ним делать. Нечто похожее происходит и с ментальными проблемами в терапии. Конечно, происходит и многое другое, но это важная часть процесса.
Подобных видов зеркал у человечества множество. Например искусство, особенно литература, причем как авторская, так и народная. Есть зеркало кривое - юмор. Все науки о человеке играют ту же отражательную роль, помогая нам трансформировать какую-то грань субъекта в объект с минимальными искажениями. Психология принципиально отличается от них только тем, что, во-первых, её отражение имеет особую детализацию, а, во-вторых, она даёт инструменты для исправления того, что нам в собственном отражении не нравится.
4. А вот с тем, что не всё о человеке можно узнать с помощью психологии, я полностью согласен. Психология, без сомнения, имеет достаточно широкую область пересечения с философией, религией и разными эзотерическими учениями, однако это именно пересечение, а не поглощение. Юнг говорил: "Аналитик, который действительно хочет понять своего пациента, должен обладать ясным и глубоким мировоззрением. Без него он рискует потеряться в лабиринте чужого бессознательного и не сможет эффективно помочь человеку." С этим я полностью согласен, но вот формирование мировоззрения у клиентов не входит в задачи психологии. Она может помочь человеку найти себя, укрепить свои взгляды и найти в них внутреннюю опору, но их содержание вне компетенции психолога (если только в них нет явной болезненности). Поэтому не очень понятно, почему психология названа единственной дисциплиной о человеке в его целостности. Философия, на мой взгляд, куда более годится на эту роль.
Предполагаю, что автору хотелось бы видеть психологию, в значительной степени вбирающей в себя духовные и мировоззренческие аспекты и опирающейся на них.
Однако, с тем же успехом можно хотеть, чтобы и обычная медицина занималась психологией. Да, как человек из медицинской семьи, я знаю, что хороший врач должен быть и психологом до известной степени, так же, как и хороший психолог, должен разбираться в мировоззренческих парадигмах. Но, всё же, врач в первую очередь лечит тело, а не неврозы, а психолог - ментальные проблемы, а не наставляет на путь истинный. И психология как дисциплина артикулирует это самым ясным образом через свой этический кодекс, отправляя тех, как выразился автор, “кого она вылечить не может”, к философам и духовным гуру. Да, конечно, это не происходит именно так в каждом конкретном случае, есть и такие психологи, которые в терапии берут на себя функции священнослужителей и лидеров мнений, но это исключение из правил и злоупотребление доверием, обусловленным терапевтическим альянсом.
Резюмируя, я хочу сказать, что тема, поднятая автором, важна и совсем не проста. Действительно, характерной чертой нашего времени можно назвать, если не вакуум, то разряжение мировоззренческой сферы. Маслоу полагал, что чем более человек благополучен в физическом плане, тем он более открыт к поиску смыслов. На деле же произошло обратное, та часть человечества, которой удалось насытиться материальными благами, в значительной степени потеряла и свою пассионарность, и интерес к духовному поиску. Сегодня мы всё лучше понимаем, насколько это ослабляет общество в целом. Но вот входит ли в задачи психологии рефлексия этих глобальных проблем и их коррекция? Это открытый вопрос. На мой взгляд, в масштабах общества этим должны заниматься другие дисциплины, а психология может предоставить инструменты для исследований и играть вспомогательную роль. Если же в работе с конкретным человеком сам клиент поднимает вопросы мировоззрения и ценностей, то психолог должен быть готов стать незамутнённым зеркалом и в этой сфере, но не более того. Я вполне допускаю, что кто-то может думать иначе, и готов к дискуссии на эту тему, главное только чтобы мысли излагались по возможности ясно и с опорой на знание и понимание материала.
Мой ответ будет состоять из двух частей: форма и содержание. Но прежде, чем приступить к нему (скажу сразу, он будет по большей части критическим), я хочу поблагодарить автора за тему и за возможность поговорить и порассуждать о важных предметах. Надеюсь, он простит мне мой тон, и поймёт, что у меня не было цели его задеть. Если всё же чувство такта мне изменило, то заранее приношу свои извинения.
Форма
В отношении выбранного стиля у меня есть к автору две главных претензии. Во-первых, когда читаешь текст, то возникает ощущение, что это обращение учителя к нерадивым и чуть туповатым ученикам, которые никак не могут понять простых и важных вещей и поэтому занимаются всякой ерундой. Во-вторых, используется очень много броских, декларативных и категоричных суждений без всякого подкрепления какой-либо объяснительной базой, как будто речь идёт об аксиомах и вещах само собой разумеющихся. Между тем, многие из этих сентенций, как минимум, спорны, а порой просто противоречат фактам. Обе эти особенности придают тексту провокативность и вызывают у большинства информированных читателей острое желание либо поспорить, либо дистанцироваться.
Чтобы не быть голословным приведу несколько примеров, в которых проявляются обе проблемы. В первом абзаце текста есть фраза: “И возникла эта дисциплина (психология) как-то вдруг и ниоткуда”. Это как раз совершенно неверное, с исторической точки зрения, утверждение. Возникновение психологии, как самостоятельной дисциплины, хорошо известно. Оно произошло в виде постепенного отпочковывания от медицинских дисциплин, психиатрии и физиологии, и вбирания в себя философского и религиозного материала. Это был естественный и плавный процесс, шедший параллельно несколькими путями. Его наиболее известным и значимым результатом стало возникновение континентального психоанализа и американского бихевиоризма. Однако, эти психологические школы были далеко не единственными, что лишний раз доказывает органичность и естественность появления новой дисциплины.
Автор говорит “Есть мнение, что сегодня нет ответа на вопрос, в чём суть человека, Это неправда,...”. Вопросов к этой фразе у меня столько, что хватило бы на отдельную статью. Для начала, что это вообще за вопрос такой? Я никогда его не слышал в такой форме, и уж точно на него не может быть ответа, поскольку сам вопрос, поставленный вне какого-либо контекста, представляется мне практически бессмысленным. Декарт говорил: “Определив точно значения слов, вы избавите человечество от половины заблуждений.” Это замечание как нельзя более актуально и для обсуждаемой фразы, и для текста в целом. Философ, социолог, врач, психолог, религиозный деятель и т.д. - каждый с позиции сферы своей деятельности даст понятию “человек” такое определение, которое будет отличаться от других, и все они будут иметь право на жизнь. Говорить же о человеке вообще, не давая никаких определений о том, что имеется в виду, можно что угодно. При этом автор, по-видимому, знает ответ на поставленный им самим вопрос, раз говорит, что это неправда, но с читателем своим пониманием о “сути человека” так и не делится.
Другой пример “Строго говоря, науки о человеке быть не может.” Поскольку мы не знаем, в чём суть человека, и автор нам этого не объясняет, то эта фраза тоже повисает в воздухе. Всё те же медицина, философия, социология, а также антропология и целый ряд дисциплин, скрывающихся за термином “когнитивные науки” - это так или иначе науки о человеке. Если быть точнее, то о разных гранях человеческой природы. Допустим, психология не наука, но как быть с этими?
Это лишь три из многих примеров. Все их приводить нет возможности, поскольку текст состоит из подобных фраз процентов на 40. Повторюсь, такая безапелляционность и взгляд на всех деятелей от разнообразных наук о человеке как на людей, которые, в отличие от автора, так и не смогли понять, что занимаются чем-то поверхностным и механистическим, не задумываясь о вещах глубоких и масштабных, вызывает раздражение.
В связи с этим мне вспоминается один случай из собственной жизни. Так получилось, что композитор, пианист и философ Владимир Иванович Мартынов провёл несколько дней у нас дома. Он не очень хорошо себя чувствовал и избегал серьёзных разговоров. Но в какой-то момент мне удалось немного разговорить его на философские темы, и он спросил меня о том, как я отношусь к Ницше. Я честно и лаконично ответил “плохо”, и тут же увидел, как разгоревшийся было огонёк в его глазах безвозвратно погас. Он сказал мне, что это крайне неудачный ответ для человека, претендующего на какой-то философский уровень, и это не связано с тем, разделяю ли я мировоззрение Ницше или нет. К философам такого уровня нельзя относиться “плохо”, если ты понимаешь их значение и место в истории. Это ответ, который философ в принципе не может дать, так как он полностью редуцирует всю сложность и глубину, стоящую за таким вопросом. Я попытался что-то возразить, но это было бесполезно. Больше Мартынов на философские темы со мной не заговаривал. Тогда мне было обидно, но сегодня, спустя около десяти лет, я хорошо понимаю, что он имел в виду и полностью с ним согласен. Надо сказать, что это был болезненный, но крайне полезный урок.
Возвращаясь к обсуждаемой теме, я хочу сказать, что выбранный автором стиль существенным образом разрушает тот смысл, который, при определённом усердии, можно увидеть в его статье. И это жаль. Я думаю, что многих по-настоящему знающих и глубоких людей он может потерять уже на первом абзаце.
Содержание.
Я не могу с уверенностью сказать, что всё правильно понял, так как текст неровный. Читая его, я испытывал ощущение, как будто еду по ухабистой дороге, но, пройдя по нему несколько раз, я готов свести его содержание к нескольким тезисам. Вот они:
1. Психология, в виду непонимания своих границ и сути предмета исследования, ошибочно мнит себя наукой
2. Психология наследует научный подход, делаясь из-за этого слишком механистической, тогда как человека подобными инструментами невозможно по-настоящему понять.
3.Одно из фундаментальных препятствий для психологии стать наукой состоит в том, что последняя предлагает методы изучения объектов, тогда как здесь нужно изучать субъект, что в принципе невозможно.
4. В человеке есть нечто, что поддаётся детерминированному анализу и коррекции, но это лишь часть его, другую же часть психология, будучи единственной дисциплиной, изучающей человека как такового, не видит и не учитывает, поэтому помочь она может лишь части людей.
Отвечу по порядку.
1. Психология на сегодняшний день это зонтичное понятие, за которым кроется очень широкий спектр областей интересов, методологий и теорий. Общим для них является изучение психических процессов, их связей и между собой, и с поведением людей, и с реальным миром. Есть исследовательская психология, которая по своей строгости не уступает таким наукам, как социология и антропология, есть психология, глубоко пересекающаяся с нейронауками. С другой стороны спектра мы можем найти полуэзотерические направления или тесно связанные с какой-либо религией. В центре же всего этого разнообразия находится практическая психология, которая помогает людям обрести и укрепить ментальное здоровье и поведенческие компетенции. Поэтому говорить о некой “главной проблеме психологии” также бессмысленно, как и о сути человека.
Соглашаясь с тем, что границы у психологии размыты, я не вижу в том особой проблемы. Сегодня и у точных наук нет четких границ, но это неизбежный продукт расширяющегося знания, при котором, как при росте мегаполисов, происходит частичное или полное поглощение периферийных образований и пересечение с соседними юрисдикциями. И, конечно же, психология достаточно интенсивно рефлексирует на эту тему. Попросите у Гугла или в чате GPT список работ по проблеме границ психологии, и вы получите десятки ссылок на работы достаточно известных в разных областях авторов.
О научности психологии. На мой взгляд, главное, что сделал в своё время Фрейд, является создание особого языка, позволившего говорить о такой эфемерной материи, как психика, достаточно предметно. Язык придал ей структуру, и в терминах этой структуры стало возможно описывать какие-то ментальные процессы, создавать теории и наблюдать их корреляцию с реальностью. С тех пор психология продолжать развивать и совершенствовать этот язык, иногда более успешно, иногда менее, но именно это даёт ей определённое право называться наукой. Насколько такое определение оправдано зависит от того, как именно мы определяем понятие науки, но если вы считаете таковой философию и математику, то в том же списке должна быть и психология, так как все эти дисциплины обретают строгость благодаря особому языку и обо всех трёх постоянно идут споры, насколько правомерно называть их наукой.
Если же говорить о практической психологии, то в ней для меня гораздо больше от искусства, от душевных свойств терапевта и его опыта, чем от формальных знаний, хотя и они безусловно важны.
2. По поводу механистичности психологии. Среди всего спектра практик и подходов вы действительно можете найти и те, что грешат механицизмом. Тот же бихевиоризм или родственная ему КБТ. Да и в так популярном в психологии анкетировании тоже много формального. Но это далеко не вся психология. В ней есть и арт терапия и психодрама и множество других модальностей, в которых механицизма не больше, чем в танце или игре на музыкальных инструментах. Так или иначе, для меня обвинение психологии в механицизме, и особенно в механицизме из-за её стремления быть наукой, звучит совершенно голословно. Возникло ощущение, что автор прибегает к нему, не исходя из реалий, а из желания придать больший вес предлагаемым им идеям.
3. Теперь переходим к наиболее интересным для меня пунктам.
Мне интуитивно кажется, что главная мысль, породившая весь изначальный текст, вращается вокруг утверждения о том, что субъекта изучать невозможно. Со строгой философской позиции это действительно так. Как говорил ранний Витгенштейн, глаз не может сам себя рассмотреть. Точно так же и наше внутреннее Я не может непосредственно исследовать само себя. Однако, на практике эта проблема совершенно надумана. Как глаз может рассмотреть себя в зеркале, так и субъект имеет дело со множеством своих отражений от самых разных ментальных “поверхностей”. Часть из них обусловлены обратной связью на его действия извне, часть - ощущениями самого себя изнутри и рефлексией. Собственно, само слово “рефлексия” означает, среди прочего, “отражение”, и это не случайно. Когда клиенты расспрашивают меня о том, как работает терапия, я всегда им говорю, что психолог это своеобразное ментальное зеркало, в котором можно увидеть то, что иначе не разглядеть. Причем зеркало с увеличением. Можно почувствовать прыщ на носу, но без зеркала довольно трудно понять, что и когда с ним делать. Нечто похожее происходит и с ментальными проблемами в терапии. Конечно, происходит и многое другое, но это важная часть процесса.
Подобных видов зеркал у человечества множество. Например искусство, особенно литература, причем как авторская, так и народная. Есть зеркало кривое - юмор. Все науки о человеке играют ту же отражательную роль, помогая нам трансформировать какую-то грань субъекта в объект с минимальными искажениями. Психология принципиально отличается от них только тем, что, во-первых, её отражение имеет особую детализацию, а, во-вторых, она даёт инструменты для исправления того, что нам в собственном отражении не нравится.
4. А вот с тем, что не всё о человеке можно узнать с помощью психологии, я полностью согласен. Психология, без сомнения, имеет достаточно широкую область пересечения с философией, религией и разными эзотерическими учениями, однако это именно пересечение, а не поглощение. Юнг говорил: "Аналитик, который действительно хочет понять своего пациента, должен обладать ясным и глубоким мировоззрением. Без него он рискует потеряться в лабиринте чужого бессознательного и не сможет эффективно помочь человеку." С этим я полностью согласен, но вот формирование мировоззрения у клиентов не входит в задачи психологии. Она может помочь человеку найти себя, укрепить свои взгляды и найти в них внутреннюю опору, но их содержание вне компетенции психолога (если только в них нет явной болезненности). Поэтому не очень понятно, почему психология названа единственной дисциплиной о человеке в его целостности. Философия, на мой взгляд, куда более годится на эту роль.
Предполагаю, что автору хотелось бы видеть психологию, в значительной степени вбирающей в себя духовные и мировоззренческие аспекты и опирающейся на них.
Однако, с тем же успехом можно хотеть, чтобы и обычная медицина занималась психологией. Да, как человек из медицинской семьи, я знаю, что хороший врач должен быть и психологом до известной степени, так же, как и хороший психолог, должен разбираться в мировоззренческих парадигмах. Но, всё же, врач в первую очередь лечит тело, а не неврозы, а психолог - ментальные проблемы, а не наставляет на путь истинный. И психология как дисциплина артикулирует это самым ясным образом через свой этический кодекс, отправляя тех, как выразился автор, “кого она вылечить не может”, к философам и духовным гуру. Да, конечно, это не происходит именно так в каждом конкретном случае, есть и такие психологи, которые в терапии берут на себя функции священнослужителей и лидеров мнений, но это исключение из правил и злоупотребление доверием, обусловленным терапевтическим альянсом.
Резюмируя, я хочу сказать, что тема, поднятая автором, важна и совсем не проста. Действительно, характерной чертой нашего времени можно назвать, если не вакуум, то разряжение мировоззренческой сферы. Маслоу полагал, что чем более человек благополучен в физическом плане, тем он более открыт к поиску смыслов. На деле же произошло обратное, та часть человечества, которой удалось насытиться материальными благами, в значительной степени потеряла и свою пассионарность, и интерес к духовному поиску. Сегодня мы всё лучше понимаем, насколько это ослабляет общество в целом. Но вот входит ли в задачи психологии рефлексия этих глобальных проблем и их коррекция? Это открытый вопрос. На мой взгляд, в масштабах общества этим должны заниматься другие дисциплины, а психология может предоставить инструменты для исследований и играть вспомогательную роль. Если же в работе с конкретным человеком сам клиент поднимает вопросы мировоззрения и ценностей, то психолог должен быть готов стать незамутнённым зеркалом и в этой сфере, но не более того. Я вполне допускаю, что кто-то может думать иначе, и готов к дискуссии на эту тему, главное только чтобы мысли излагались по возможности ясно и с опорой на знание и понимание материала.