Дэвид Нордландер. "Магадан и становление экономики Дальстроя в 1930-е годы" (начало)
Статья опубликована в сборнике "ГУЛАГ: Экономика принудительного труда", М.: РОССПЭН; Фонд Б. Н. Ельцина, 2008. На английском: David Nordlander, “Magadan and the Economic History of the Dalstroi in the 1930s”- The Economicsof Forced Labor: The Soviet Gulag. Paul R. Gregory and Valery Lazarev, eds. Hoover Institution Press, 2003.
Дэвид Нордландер (David J. Nordlander) - американский историк, специалист по истории северной части Тихого океана и Западной Арктики включая Сибирь и Аляску, работал в Библиотеке Конгресса США над интернет-проектом по истории и коренных культурах Аляски и Сибири.
Нордландер рассматривает первое десятилетие существования треста Дальстрой, о котором Шаламов писал Борису Лесняку: "Как ни безразлична мне современная Колыма, я с жадностью ловлю каждую кроху сведений о любом дне из тех двадцати лет нашей колымской жизни. Тот исторический период (с 1932 по 1956 год) бесконечно важнее всей Колымы исторической и всей Колымы современной для русской истории". В те годы в СССР, конечно, не было и не могло быть чего-то похожего на научные работы по этой тематике.
_________
Магадан и становление экономики Дальстроя в 1930-е годы
История ГУЛАГа ставит перед исследователем ряд взаимосвязанных вопросов политического и экономического характера, которые обращаются к сущности сталинской индустриализации 1930-х гг. Прежде всего возникает вопрос: были ли трудовые лагеря созданы главным образом как база для содержания (в жестком режиме принудительного труда) «врагов», жертв политических репрессий или их основной целью было решение ряда сложных задач экономического развития Советского Союза. Другими словами, были ли темпы и масштабы арестов подчинены потребностям форсированной индустриализации или они просто служили политическим интересам сталинского руководства? Вопрос экономической эффективности использования принудительного труда также важен, поскольку он связан с более общим вопросом об эффективности механизмов экономики сталинизма. Анализ феномена Дальстроя, центром которого был дальневосточный Магадан, способствует пониманию приливов и отливов в истории индустриализации этого важного региона, а также относительного баланса политических и экономических решений в 1930-е годы.
Однако, прежде чем начать такой анализ, необходимо сделать краткое введение в экономическую историю Дальстроя. Эта структура ГУЛАГа была одной из самых важных в системе трудовых лагерей. Дальстрой - таким было официальное название Главного управления строительством Дальнего Севера НКВД СССР, безжалостной организации, чей широкий спектр функций превратил ее в повелительницу северо-востока Советского Союза. Расположенный между Тихим и Северным Ледовитым океанами, Дальстрой управлял более чем 130 лагерями на территории, охватывающей почти 3 млн кв. км и простирающейся до Берингова пролива. Включающий реки Лена, Индигирка и Колыма, Чукотский полуостров и части северной Камчатки, этот регион объединил территорию, которая по размеру превышает Западную Европу. Дальстрой был любимым детищем НКВД, что позволяло этому главку обладать многочисленными ресурсами для выполнения сложных масштабных задач экономического характера1.
Основная ценность Дальстроя для СССР заключалась в освоении запасов золота. Поскольку этот редкий металл обеспечивал советское правительство незаменимым источником иностранной валюты, необходимой для экономического развития страны, Магадан представлял особую важность для Кремля. В развитие Дальстроя делались огромные инвестиции, при этом планировались постоянно растущие объемы производства на протяжении всей сталинской индустриализации. В результате эта структура ГУЛАГа сыграла существенную, но скрытую роль в государственной экономике. С точки зрения Кремля, население лагерей было орудием для достижения рекордов по добыче ценных ископаемых. Партийная пропаганда требовала от заключенных ГУЛАГа отправлять в кремлевскую казну все больше золота. Лозунг, провозглашенный руководством Дальстроя, нес четкую идею: «Мы должны дать партии вдвое больше металла, чем в прошлом году»2.
В 30-х годах советская экономика извлекала огромную прибыль от деятельности Дальстроя. В то время как производительность принудительного труда была невысокой, отчетная статистика главка удовлетворяла сталинское руководство - пополнялись небольшие запасы твердой валюты СССР. Принимая во внимание стоимость золота, добывавшегося Дальстроем в больших количествах в середине 1930-х гг., становится понятным, почему доходы этого главка намного превышали запланированные, что служило финансовым благом для сталинского руководства и окупало инвестиционные расходы лагерей Дальстроя.
Однако экономический успех имел свою цену - лагерные начальники часто должны были бороться с дефицитом оборудования, с некомпетентным и изнуренным контингентом лагерей. Такой была ситуация и во времена первого директора Дальстроя Е.П. Берзина. Но, тем не менее, плановые задания по добыче золота увеличивались вдвое каждый год в период с 1932 по 1936 г., что вызывало одобрение официальных лиц и похвалы от Кремля, а также способствовало дальнейшему увеличению капвложений на объектах Дальстроя. Прибыль, полученная в 1936 г., так порадовала А.П. Серебровского, зам. наркома тяжелой промышленности, что он допустил опрометчивое высказывание, заявив, что никогда, даже в самые «пиковые» годы золотой лихорадки в капиталистических странах, даже включая весь металл, добытый на Аляске, земля не давала так много золота, как в этом году на новых территориях колымского края3.
На заре сталинской эпохи - в 30-е годы - именно экономические, а не политические потребности развития страны являлись приоритетом, тем самым определяя судьбу заключенных Дальстроя. Советские власти в начале 30-х еще не подвергали остракизму и унижению узников лагерей, так как ГУЛАГ уделял особое внимание промышленным объектам. Данные по горнодобыче показывали эффективность применения рабочей силы ГУЛАГа на Дальнем Востоке: между 1932 и 1934 гг. Дальстрой повысил ежегодные показатели с 511 до 5515 кг чистого золота4. Хотя эти объемы не были достаточными, более чем десятикратное увеличение было многообещающим, существенным для сталинских программ индустриализации, так как продажа золота на международном рынке стала одним из главных средств увеличения запасов иностранной валюты, служившей важным источником финансирования форсированной индустриализации Советского Союза. Финансовые стимулы давали импульс развитию Дальстроя, это была сила мотивации, которой не будет равных до тех пор, пока политические соображения не начнут доминировать в конце 30-х.
Но государственные приоритеты во времена Берзина и в начале 30־х были сосредоточены на эксплуатации труда заключенных, а не на их политическом уничтожении. Чтобы выполнить свои промышленные планы в регионе, Дальстрой начал перебрасывать из других лагерей все больше и больше заключенных на свои объекты. В июне 1932 г. корабли «Каширстрой» и «Днепрострой» с заключенными прибыли из Владивостока с первыми большими партиями в бухту Нагаева. К концу этого года ГУЛАГ в Магадане принял 9928 заключенных для работы на различных лагерных промышленных предприятиях5. Уже состав этих первых партий заключенных свидетельствовал, о том, что исходной и наиболее значимой целью Сталина была в данном случае концентрация всех усилий на экономическом развитии этого района. Подавляющее большинство первых жителей лагерей составляли не политические заключенные, а уголовные преступники, и лишь небольшую часть составляли раскулаченные6. Труд политических заключенных был менее производительным, и поэтому они составляли лишь небольшую долю от магаданского контингента до начала «большой чистки».
Поскольку общее количество заключенных возрастало, Дальстрой распределял заключенных по горным и промышленным участкам на всей территории своих владений. Хотя сначала лагеря были построены вдоль береговой линии Охотского моря, а затем вдоль Колымы, со временем они распростерлись на запад к берегам Лены и на восток к Чукотскому полуострову - на самый край страны. Однако в 1932 г. начальство Дальстроя сконцентрировало заключенных в Магадане и вокруг него, так как большинство работ были сосредоточены на строительстве города и системы дорог, ведущих к местам добычи золота. Корабли с заключенными регулярно курсировали в течение лета и осени от Владивостока до порта Нагаево, откуда заключенных перевозили на транзитный пункт для регистрации и отправки к местам назначения. Для того чтобы обеспечить рабочей силой наиболее важные и крупные объекты, Берзин установил лагерные зоны по всему новому метрополису и его окрестностям, заложив тем самым основу ГУЛАГа на северных берегах Тихого океана. К 1934 г. Дальстрой развернул лагеря на богатых минералами месторождениях севернее Магадана - для расширения добычи золота7.
Советское правительство обеспечивало Дальстрой всем, что требовалось для выполнения его миссии, включая постоянно возрастающий контингент заключенных, который очень скоро стал преобладающей рабочей силой на всех объектах главка. Статистика отражает этот процесс. Вольнонаемные составляли в среднем только 15% от общей рабочей силы, в то время как остальные 85% были заключенными. С 1932 по 1934 г. суммарное количество вольнонаемных работников и заключенных увеличилось почти в три раза - с 13053 до 35995. Что касается количества заключенных, то оно в те же годы увеличилось с 9928 до 32304, временами составляя около 90% всей рабочей силы8. Это соотношение слегка изменялось в течение 30-х годов, высвечивая необычные проблемы в создании жизнеспособной рабочей силы для Магадана. Без «человеческих ресурсов», которые обеспечивались ГУЛАГом, промышленное развитие этого региона не было бы возможным. Опыт Дальстроя позволил обобщить более раннюю дискуссию в Политбюро, Совнаркоме и Наркомтруде о потенциально опасной нехватке трудовых ресурсов во всем регионе, - проблема, решение которой Сталин обозначил постановлением Политбюро «Об использовании труда уголовных арестантов» в 1929 г.9 Магадан может рассматриваться в этом аспекте в качестве хрестоматийного примера, демонстрирующего экономические причины широкомасштабной эксплуатации узников лагерей во времена Сталина10.
Следует отметить, что Дальстрой перевыполнил почти все плановые задания, установленные советским правительством в рамках второго пятилетнего плана (1933-1937 гг.). Рост объема продукции опережал рост «человеческого капитала» и оборудования, которые направлялись на объекты Дальстроя. Динамика численности заключенных в эти годы была такова: 32304 заключенных в 1934 г., 44601 - в 1935 г. и 62703 - в 1936 г.11 Добыча золота на Колыме в годы первой пятилетки повышалась экспоненциально в течение каждого года. Начиная с 5515 кг химически чистого золота, добытого в 1934 г., Берзин в следующем году повысил объем производства более чем в 2,5 раза, достигнув отметки 14458 кг в 1935 г., а затем вновь повысил добычу в 2,3 раза, достигнув 33360 кг в
1935 г.12 Отметим для полноты картины, что в 1927 и 1928 гг. Советский Союз добыл 13215 кг золота. Более того, одна только добыча золота заключенными Дальстроя к середине 1930-х гг. почти достигала объема добычи золота во всей Российской Империи в годы, предшествовавшие Первой мировой войне13.
В ответ на экономические достижения ГУЛАГа в Магадане, Сталин и Молотов посылали ежегодно похвальные телеграммы; например, в 1936 г. текст такой телеграммы гласил: «Поздравляем рабочих и руководство Дальстроя с выполнением плана по добыче золота и шлем большевистские приветствия»14. Берзин получил высокую правительственную награду за предыдущий год, когда ему вручили в Кремле Орден Ленина - за отличную службу и перевыполнение планов по добыче золота. Этим же орденом были награждены его заместители З.А. Алмазов и А.Н. Пемов15. Еще несколько подчиненных Берзина были упомянуты на первой странице газеты «Правда». Наиболее интригующим было упоминание о горстке заключенных Дальстроя, которые получили досрочное освобождение за их участие в достижении головокружительных результатов. С точки зрения центральной власти, будущее для местных должностных лиц, находящихся «в авангарде социалистического труда», казалось светлым и многообещающим16.
Несмотря на все почести, Берзин и его помощники знали, что их карьеры и, может быть, даже жизни зависели от обеспечения непрерывности разработки выявленных месторождений. Поскольку успехи Дальстроя, так же как и других подразделений ГУЛАГа, зиждились на поту заключенных, администрация лагерей стала уделять внимание мотивации труда заключенных - с целью подъема производительности их труда. Однако в отличие от гражданских руководителей лагерное начальство не могло использовать «обычные» поощрения в их основных формах. Они могли вознаградить заключенного за высокие показатели увеличенным продовольственным пайком или небольшими материальными вознаграждениями, но имели ограниченные возможности в обоих случаях. Понятно, что в этой ситуации Берзин и другие руководители ГУЛАГа обратились к идеологическим кампаниям, чтобы вдохновить узников лагерей, вселить трудовой энтузиазм. Если в первые годы Дальстроя акцент делался на героических усилиях, необходимых для «открытия Крайнего Севера», в середине 30-х годов риторика партии изменилась и на первый план были выдвинуты новые лозунги, которые пересматривали цели общественной жизни в Магадане. Все более активно Берзин искал возможности вдохновить рабочую силу Дальстроя, используя девизы «социалистического соревнования» и «ударничества», которые призывали к рекордной производительности путем честного трудового соперничества на пользу страны и ради досрочного освобождения заключенных. К осени 1935 г. эти попытки были усилены проведением кампании стахановского движения, которое охватило и Магадан, способствуя дальнейшему подъему норм выработки. Испытывая недостаток общей конкуренции, действовавшей в экономике капиталистического Запада, советские и гулаговские учреждения вынуждены были прибегать к подобным кампаниям и лозунгам как средству повышения производительности труда заключенных.
Однако Сталин и в этих ситуациях оставался мастером циничного прагматизма. На фоне противоречивых процессов в советском обществе руководитель Кремля был поглощен вопросами экономической эффективности и политического контроля. Отражая свой интерес к советской индустриализации, Сталин неофициально называл Магадан административной столицей лагерей всего региона добычи золота. Как он, так и его помощники говорили о «производительности труда заключенных», «нормах» и «выработке», но никогда - о предполагаемых преимуществах «открытия Крайнего Севера» для цивилизации или о спасительной мощи кампаний по повышению трудового энтузиазма в лагерях17. С точки зрения Кремля, Магадан существовал как центр отечественной колонии, основанной на рабском труде. Постоянно донимая Берзина вопросами об индустриальных планах и надлежащем использовании заключенных ГУЛАГа, ни Сталин, ни Молотов никогда не писали руководителю Дальстроя о неосязаемых целях марксизма-ленинизма, который пронизывал местные газеты. В одной из своих корреспонденций Сталин послал Берзину резолюцию Совета Народных Комиссаров, подписанную Молотовым, в которой была информация для Берзина об объемах инвестиций Дальстроя и текущих цен на золото18.
Под прикрытием пропагандистской кампании, в Магадане все чаще начали проявляться эти практические интересы. Первоначальный состав заключенных отражал утилитарные интересы страны. Дальнейшие партии заключенных были переполнены кулаками и «вредителями», знавшими крестьянский труд или обладавшими инженерными знаниями, в которых так нуждалась администрация лагерей. В частности, десять заключенных, прибывших с Берзиным, были заводскими специалистами, которые предоставили Дальстрою свой опыт и важные профессиональные знания для наладки производства. За «Шахтинским делом» и процессом над «Промпартией» (1928-1930 гг.), которые обозначили начало нападок партии на специалистов, с обвинениями их в саботаже и измене СССР, последовали репрессии многих научных работников19. Арестованные по обвинению во «вредительской деятельности» (самое распространенное обвинение против инженеров в конце 20-х - начале 30-х годов), эти специалисты сыграли важную роль в развитии технической базы ГУЛАГа20.
Анализ состава специалистов, которые были посланы первыми на объекты Дальстроя, выявил, что первые показательные суды были направлены на осуждение специалистов, в которых сильно нуждались отдаленные регионы СССР, но которые никогда не поехали бы туда добровольно. Семь из этих первых заключенных в Магадане имели большой опыт в горнодобывающей промышленности, двое были специалистами по организации труда и один работал много лет инженером по гидравлике. Дальстрою срочно требовались такие специалисты (так же как и другим подразделениям ГУЛАГа по всему СССР), и эта потребность, без сомнения, влияла на структуру арестов того периода. В то же время, характер занятости специалистов в трудовых лагерях в начале 1930-х гг. также раскрыл и другие реальности советской карательной системы, которые отличают этот период от трагедий, произошедших во время сталинского террора, достигшего пика в 1937 и 1938 годах21.
Вызванная политическими соображениями, «большая чистка» в Магадане - так же как и везде в СССР - имела негативные последствия. Берзин был арестован в конце 1937 г. и заменен новым и намного более жестким руководителем, К.А. Павловым. Была арестована и большая часть подчиненных Берзина. Вскоре после этого экономическое развитие региона начало замедляться, что сказалось и на показателях роста - они начали снижаться. Так как в годы сталинского террора в магаданские лагеря поступило огромное количество заключенных, спад добычи, вероятно, оказался неожиданным для советских руководителей, которые ожидали противоположного. К концу 30-х годов, когда Дальстрой достиг, наконец, адекватного для выполнения плановых заданий количества заключенных, только в лагерях северо-восточного региона содержалось более 163 тыс. узников. Однако заключение в тюрьму или расстрел многих специалистов, которые приобрели опыт, годами работая в ГУЛАГе, приносили серьезные потери, тем более, что новички часто не обладали соответствующими навыками. «Кадровая чехарда» вызывала опустошение, делая все более невозможным выполнение пятилетнего плана22.
К концу сентября 1938 г. даже местные начальники ГУЛАГа начали понимать негативность текучки кадров. Потеряв много специалистов за предыдущие девять месяцев, Дальстрой пытался найти замену «костяку» своей квалифицированной рабочей силы. Политические императивы того времени затмили рациональные потребности советского государства, создав неустойчивость, которую следовало преодолеть из-за возникшей угрозы экономическому росту. 28 сентября заместитель начальника ГУЛАГа в Магадане, A.A. Ходырев, утвердил решение о создании горного техникума, который должен был готовить новое поколение геологов и инженеров для замены погибших во время чистки. Размышляя о том, как глубоко «большой террор» затронул этот край, истребляя талантливые кадры, должностные лица подчеркивали потребность искать будущих студентов не только среди заслуживавших доверия вольнонаемных работников, но и среди демобилизованных солдат Красной Армии, охранников и даже среди местного населения23. Кремль заплатил высокую цену за организованный им поиск «шпионов» и «саботажников» в 1937 и 1938 гг., так как производственная мощность таких организаций как Дальстрой начала падать, сопровождаясь потерей их «человеческого капитала».
Самые большие показатели спада производства в Магаданской области того времени отражены в статистике добычи золота и численности заключенных. Если при Берзине прибыль от золота росла экспоненциально, превышая по темпам роста приток заключенных, при Павлове началось сокращение темпов производства - и это в условиях значительного роста численности заключенных, поступавших в его распоряжение. Обратимся к цифрам. В 1936 г. 62703 заключенных добыли 33360 илограммов химически чистого золота. В среднем менее двух заключенных, таким образом, требовалось для того, чтобы произвести один килограмм золота. В 1939 г. 163475 заключенных добыли 66314 килограммов чистого золота. В те годы Дальстрой требовал рабочую силу из расчета 2,5 заключенных для производства одного килограмма золота. Список заключенных увеличился за год очень заметно - почти на 70 тыс. между 1938 и 1939 гг. (с 93978 до 163475). Однако количество добытого золота увеличилось всего на 4 тонны (с 62008 до 66314 кг). Таким образом, в разгар сталинского террора в Магадане огромный приток заключенных приводил только к одному дополнительному килограмму золота на каждых 17 новых заключенных. Такая низкая итоговая производительность с одной стороны, показывает, что неистовство политической чистки подорвало первоначальную экономическую направленность ГУЛАГа, а с другой - может объяснить, почему террор прекратился довольно быстро - не прошло и двух лет. К 1939 г. СССР не мог больше позволить себе такое «кровопускание»24.
Противодействуя этим отрицательным тенденциям, Кремль накачивал Дальстрой дополнительными ресурсами, финансированием - для того, чтобы выполнить план. Оба руководителя НКВД - Николай Ежов и сменивший его Лаврентий Берия - оказывали давление на многочисленные организации для обеспечения отправки нового оборудования и запчастей в Магадан, где администрация лагерей продолжала бороться с дефицитом материалов. Незадолго до снятия со своей должности в 1938 г. Ежов требовал, чтобы совнарком вынудил Госбанк выделять больше фондов для модернизации устаревшего оборудования Дальстроя, дабы закрыть растущий недостаток по добыче25. Кроме того, Москва согласилась выделить почти 2 млн руб., чтобы восстановить два магаданских транспортных судна, использовавшихся для доставки заключенных («Дальстрой» и «Джурма») и сильно поврежденных льдом в Охотском море26. В декабре 1938 г. Совнарком даже издал указ, который обеспечил Дальстрою верхний предел финансирования при необходимости вплоть до 1 июля 1939 г.27 Несмотря на недовольство в руководстве страны по поводу неумелых действий НКВД, ставших источником проблем лагерной экономики в этом регионе, быстрые действия Кремля отражали и понимание безотлагательности мер по преодолению экономических неудач Дальстроя в 1937 и 1938 гг., и потребность переориентировать главк на более эффективную работу. Однако вплоть до окончания «большого террора» предшествующие темпы рост не были достигнуты, и Магадан оставался во власти политического хаоса.
(окончание здесь)
Дэвид Нордландер (David J. Nordlander) - американский историк, специалист по истории северной части Тихого океана и Западной Арктики включая Сибирь и Аляску, работал в Библиотеке Конгресса США над интернет-проектом по истории и коренных культурах Аляски и Сибири.
Нордландер рассматривает первое десятилетие существования треста Дальстрой, о котором Шаламов писал Борису Лесняку: "Как ни безразлична мне современная Колыма, я с жадностью ловлю каждую кроху сведений о любом дне из тех двадцати лет нашей колымской жизни. Тот исторический период (с 1932 по 1956 год) бесконечно важнее всей Колымы исторической и всей Колымы современной для русской истории". В те годы в СССР, конечно, не было и не могло быть чего-то похожего на научные работы по этой тематике.
_________
Магадан и становление экономики Дальстроя в 1930-е годы
История ГУЛАГа ставит перед исследователем ряд взаимосвязанных вопросов политического и экономического характера, которые обращаются к сущности сталинской индустриализации 1930-х гг. Прежде всего возникает вопрос: были ли трудовые лагеря созданы главным образом как база для содержания (в жестком режиме принудительного труда) «врагов», жертв политических репрессий или их основной целью было решение ряда сложных задач экономического развития Советского Союза. Другими словами, были ли темпы и масштабы арестов подчинены потребностям форсированной индустриализации или они просто служили политическим интересам сталинского руководства? Вопрос экономической эффективности использования принудительного труда также важен, поскольку он связан с более общим вопросом об эффективности механизмов экономики сталинизма. Анализ феномена Дальстроя, центром которого был дальневосточный Магадан, способствует пониманию приливов и отливов в истории индустриализации этого важного региона, а также относительного баланса политических и экономических решений в 1930-е годы.
Однако, прежде чем начать такой анализ, необходимо сделать краткое введение в экономическую историю Дальстроя. Эта структура ГУЛАГа была одной из самых важных в системе трудовых лагерей. Дальстрой - таким было официальное название Главного управления строительством Дальнего Севера НКВД СССР, безжалостной организации, чей широкий спектр функций превратил ее в повелительницу северо-востока Советского Союза. Расположенный между Тихим и Северным Ледовитым океанами, Дальстрой управлял более чем 130 лагерями на территории, охватывающей почти 3 млн кв. км и простирающейся до Берингова пролива. Включающий реки Лена, Индигирка и Колыма, Чукотский полуостров и части северной Камчатки, этот регион объединил территорию, которая по размеру превышает Западную Европу. Дальстрой был любимым детищем НКВД, что позволяло этому главку обладать многочисленными ресурсами для выполнения сложных масштабных задач экономического характера1.
Основная ценность Дальстроя для СССР заключалась в освоении запасов золота. Поскольку этот редкий металл обеспечивал советское правительство незаменимым источником иностранной валюты, необходимой для экономического развития страны, Магадан представлял особую важность для Кремля. В развитие Дальстроя делались огромные инвестиции, при этом планировались постоянно растущие объемы производства на протяжении всей сталинской индустриализации. В результате эта структура ГУЛАГа сыграла существенную, но скрытую роль в государственной экономике. С точки зрения Кремля, население лагерей было орудием для достижения рекордов по добыче ценных ископаемых. Партийная пропаганда требовала от заключенных ГУЛАГа отправлять в кремлевскую казну все больше золота. Лозунг, провозглашенный руководством Дальстроя, нес четкую идею: «Мы должны дать партии вдвое больше металла, чем в прошлом году»2.
В 30-х годах советская экономика извлекала огромную прибыль от деятельности Дальстроя. В то время как производительность принудительного труда была невысокой, отчетная статистика главка удовлетворяла сталинское руководство - пополнялись небольшие запасы твердой валюты СССР. Принимая во внимание стоимость золота, добывавшегося Дальстроем в больших количествах в середине 1930-х гг., становится понятным, почему доходы этого главка намного превышали запланированные, что служило финансовым благом для сталинского руководства и окупало инвестиционные расходы лагерей Дальстроя.
Однако экономический успех имел свою цену - лагерные начальники часто должны были бороться с дефицитом оборудования, с некомпетентным и изнуренным контингентом лагерей. Такой была ситуация и во времена первого директора Дальстроя Е.П. Берзина. Но, тем не менее, плановые задания по добыче золота увеличивались вдвое каждый год в период с 1932 по 1936 г., что вызывало одобрение официальных лиц и похвалы от Кремля, а также способствовало дальнейшему увеличению капвложений на объектах Дальстроя. Прибыль, полученная в 1936 г., так порадовала А.П. Серебровского, зам. наркома тяжелой промышленности, что он допустил опрометчивое высказывание, заявив, что никогда, даже в самые «пиковые» годы золотой лихорадки в капиталистических странах, даже включая весь металл, добытый на Аляске, земля не давала так много золота, как в этом году на новых территориях колымского края3.
На заре сталинской эпохи - в 30-е годы - именно экономические, а не политические потребности развития страны являлись приоритетом, тем самым определяя судьбу заключенных Дальстроя. Советские власти в начале 30-х еще не подвергали остракизму и унижению узников лагерей, так как ГУЛАГ уделял особое внимание промышленным объектам. Данные по горнодобыче показывали эффективность применения рабочей силы ГУЛАГа на Дальнем Востоке: между 1932 и 1934 гг. Дальстрой повысил ежегодные показатели с 511 до 5515 кг чистого золота4. Хотя эти объемы не были достаточными, более чем десятикратное увеличение было многообещающим, существенным для сталинских программ индустриализации, так как продажа золота на международном рынке стала одним из главных средств увеличения запасов иностранной валюты, служившей важным источником финансирования форсированной индустриализации Советского Союза. Финансовые стимулы давали импульс развитию Дальстроя, это была сила мотивации, которой не будет равных до тех пор, пока политические соображения не начнут доминировать в конце 30-х.
Но государственные приоритеты во времена Берзина и в начале 30־х были сосредоточены на эксплуатации труда заключенных, а не на их политическом уничтожении. Чтобы выполнить свои промышленные планы в регионе, Дальстрой начал перебрасывать из других лагерей все больше и больше заключенных на свои объекты. В июне 1932 г. корабли «Каширстрой» и «Днепрострой» с заключенными прибыли из Владивостока с первыми большими партиями в бухту Нагаева. К концу этого года ГУЛАГ в Магадане принял 9928 заключенных для работы на различных лагерных промышленных предприятиях5. Уже состав этих первых партий заключенных свидетельствовал, о том, что исходной и наиболее значимой целью Сталина была в данном случае концентрация всех усилий на экономическом развитии этого района. Подавляющее большинство первых жителей лагерей составляли не политические заключенные, а уголовные преступники, и лишь небольшую часть составляли раскулаченные6. Труд политических заключенных был менее производительным, и поэтому они составляли лишь небольшую долю от магаданского контингента до начала «большой чистки».
Поскольку общее количество заключенных возрастало, Дальстрой распределял заключенных по горным и промышленным участкам на всей территории своих владений. Хотя сначала лагеря были построены вдоль береговой линии Охотского моря, а затем вдоль Колымы, со временем они распростерлись на запад к берегам Лены и на восток к Чукотскому полуострову - на самый край страны. Однако в 1932 г. начальство Дальстроя сконцентрировало заключенных в Магадане и вокруг него, так как большинство работ были сосредоточены на строительстве города и системы дорог, ведущих к местам добычи золота. Корабли с заключенными регулярно курсировали в течение лета и осени от Владивостока до порта Нагаево, откуда заключенных перевозили на транзитный пункт для регистрации и отправки к местам назначения. Для того чтобы обеспечить рабочей силой наиболее важные и крупные объекты, Берзин установил лагерные зоны по всему новому метрополису и его окрестностям, заложив тем самым основу ГУЛАГа на северных берегах Тихого океана. К 1934 г. Дальстрой развернул лагеря на богатых минералами месторождениях севернее Магадана - для расширения добычи золота7.
Советское правительство обеспечивало Дальстрой всем, что требовалось для выполнения его миссии, включая постоянно возрастающий контингент заключенных, который очень скоро стал преобладающей рабочей силой на всех объектах главка. Статистика отражает этот процесс. Вольнонаемные составляли в среднем только 15% от общей рабочей силы, в то время как остальные 85% были заключенными. С 1932 по 1934 г. суммарное количество вольнонаемных работников и заключенных увеличилось почти в три раза - с 13053 до 35995. Что касается количества заключенных, то оно в те же годы увеличилось с 9928 до 32304, временами составляя около 90% всей рабочей силы8. Это соотношение слегка изменялось в течение 30-х годов, высвечивая необычные проблемы в создании жизнеспособной рабочей силы для Магадана. Без «человеческих ресурсов», которые обеспечивались ГУЛАГом, промышленное развитие этого региона не было бы возможным. Опыт Дальстроя позволил обобщить более раннюю дискуссию в Политбюро, Совнаркоме и Наркомтруде о потенциально опасной нехватке трудовых ресурсов во всем регионе, - проблема, решение которой Сталин обозначил постановлением Политбюро «Об использовании труда уголовных арестантов» в 1929 г.9 Магадан может рассматриваться в этом аспекте в качестве хрестоматийного примера, демонстрирующего экономические причины широкомасштабной эксплуатации узников лагерей во времена Сталина10.
Следует отметить, что Дальстрой перевыполнил почти все плановые задания, установленные советским правительством в рамках второго пятилетнего плана (1933-1937 гг.). Рост объема продукции опережал рост «человеческого капитала» и оборудования, которые направлялись на объекты Дальстроя. Динамика численности заключенных в эти годы была такова: 32304 заключенных в 1934 г., 44601 - в 1935 г. и 62703 - в 1936 г.11 Добыча золота на Колыме в годы первой пятилетки повышалась экспоненциально в течение каждого года. Начиная с 5515 кг химически чистого золота, добытого в 1934 г., Берзин в следующем году повысил объем производства более чем в 2,5 раза, достигнув отметки 14458 кг в 1935 г., а затем вновь повысил добычу в 2,3 раза, достигнув 33360 кг в
1935 г.12 Отметим для полноты картины, что в 1927 и 1928 гг. Советский Союз добыл 13215 кг золота. Более того, одна только добыча золота заключенными Дальстроя к середине 1930-х гг. почти достигала объема добычи золота во всей Российской Империи в годы, предшествовавшие Первой мировой войне13.
В ответ на экономические достижения ГУЛАГа в Магадане, Сталин и Молотов посылали ежегодно похвальные телеграммы; например, в 1936 г. текст такой телеграммы гласил: «Поздравляем рабочих и руководство Дальстроя с выполнением плана по добыче золота и шлем большевистские приветствия»14. Берзин получил высокую правительственную награду за предыдущий год, когда ему вручили в Кремле Орден Ленина - за отличную службу и перевыполнение планов по добыче золота. Этим же орденом были награждены его заместители З.А. Алмазов и А.Н. Пемов15. Еще несколько подчиненных Берзина были упомянуты на первой странице газеты «Правда». Наиболее интригующим было упоминание о горстке заключенных Дальстроя, которые получили досрочное освобождение за их участие в достижении головокружительных результатов. С точки зрения центральной власти, будущее для местных должностных лиц, находящихся «в авангарде социалистического труда», казалось светлым и многообещающим16.
Несмотря на все почести, Берзин и его помощники знали, что их карьеры и, может быть, даже жизни зависели от обеспечения непрерывности разработки выявленных месторождений. Поскольку успехи Дальстроя, так же как и других подразделений ГУЛАГа, зиждились на поту заключенных, администрация лагерей стала уделять внимание мотивации труда заключенных - с целью подъема производительности их труда. Однако в отличие от гражданских руководителей лагерное начальство не могло использовать «обычные» поощрения в их основных формах. Они могли вознаградить заключенного за высокие показатели увеличенным продовольственным пайком или небольшими материальными вознаграждениями, но имели ограниченные возможности в обоих случаях. Понятно, что в этой ситуации Берзин и другие руководители ГУЛАГа обратились к идеологическим кампаниям, чтобы вдохновить узников лагерей, вселить трудовой энтузиазм. Если в первые годы Дальстроя акцент делался на героических усилиях, необходимых для «открытия Крайнего Севера», в середине 30-х годов риторика партии изменилась и на первый план были выдвинуты новые лозунги, которые пересматривали цели общественной жизни в Магадане. Все более активно Берзин искал возможности вдохновить рабочую силу Дальстроя, используя девизы «социалистического соревнования» и «ударничества», которые призывали к рекордной производительности путем честного трудового соперничества на пользу страны и ради досрочного освобождения заключенных. К осени 1935 г. эти попытки были усилены проведением кампании стахановского движения, которое охватило и Магадан, способствуя дальнейшему подъему норм выработки. Испытывая недостаток общей конкуренции, действовавшей в экономике капиталистического Запада, советские и гулаговские учреждения вынуждены были прибегать к подобным кампаниям и лозунгам как средству повышения производительности труда заключенных.
Однако Сталин и в этих ситуациях оставался мастером циничного прагматизма. На фоне противоречивых процессов в советском обществе руководитель Кремля был поглощен вопросами экономической эффективности и политического контроля. Отражая свой интерес к советской индустриализации, Сталин неофициально называл Магадан административной столицей лагерей всего региона добычи золота. Как он, так и его помощники говорили о «производительности труда заключенных», «нормах» и «выработке», но никогда - о предполагаемых преимуществах «открытия Крайнего Севера» для цивилизации или о спасительной мощи кампаний по повышению трудового энтузиазма в лагерях17. С точки зрения Кремля, Магадан существовал как центр отечественной колонии, основанной на рабском труде. Постоянно донимая Берзина вопросами об индустриальных планах и надлежащем использовании заключенных ГУЛАГа, ни Сталин, ни Молотов никогда не писали руководителю Дальстроя о неосязаемых целях марксизма-ленинизма, который пронизывал местные газеты. В одной из своих корреспонденций Сталин послал Берзину резолюцию Совета Народных Комиссаров, подписанную Молотовым, в которой была информация для Берзина об объемах инвестиций Дальстроя и текущих цен на золото18.
Под прикрытием пропагандистской кампании, в Магадане все чаще начали проявляться эти практические интересы. Первоначальный состав заключенных отражал утилитарные интересы страны. Дальнейшие партии заключенных были переполнены кулаками и «вредителями», знавшими крестьянский труд или обладавшими инженерными знаниями, в которых так нуждалась администрация лагерей. В частности, десять заключенных, прибывших с Берзиным, были заводскими специалистами, которые предоставили Дальстрою свой опыт и важные профессиональные знания для наладки производства. За «Шахтинским делом» и процессом над «Промпартией» (1928-1930 гг.), которые обозначили начало нападок партии на специалистов, с обвинениями их в саботаже и измене СССР, последовали репрессии многих научных работников19. Арестованные по обвинению во «вредительской деятельности» (самое распространенное обвинение против инженеров в конце 20-х - начале 30-х годов), эти специалисты сыграли важную роль в развитии технической базы ГУЛАГа20.
Анализ состава специалистов, которые были посланы первыми на объекты Дальстроя, выявил, что первые показательные суды были направлены на осуждение специалистов, в которых сильно нуждались отдаленные регионы СССР, но которые никогда не поехали бы туда добровольно. Семь из этих первых заключенных в Магадане имели большой опыт в горнодобывающей промышленности, двое были специалистами по организации труда и один работал много лет инженером по гидравлике. Дальстрою срочно требовались такие специалисты (так же как и другим подразделениям ГУЛАГа по всему СССР), и эта потребность, без сомнения, влияла на структуру арестов того периода. В то же время, характер занятости специалистов в трудовых лагерях в начале 1930-х гг. также раскрыл и другие реальности советской карательной системы, которые отличают этот период от трагедий, произошедших во время сталинского террора, достигшего пика в 1937 и 1938 годах21.
Вызванная политическими соображениями, «большая чистка» в Магадане - так же как и везде в СССР - имела негативные последствия. Берзин был арестован в конце 1937 г. и заменен новым и намного более жестким руководителем, К.А. Павловым. Была арестована и большая часть подчиненных Берзина. Вскоре после этого экономическое развитие региона начало замедляться, что сказалось и на показателях роста - они начали снижаться. Так как в годы сталинского террора в магаданские лагеря поступило огромное количество заключенных, спад добычи, вероятно, оказался неожиданным для советских руководителей, которые ожидали противоположного. К концу 30-х годов, когда Дальстрой достиг, наконец, адекватного для выполнения плановых заданий количества заключенных, только в лагерях северо-восточного региона содержалось более 163 тыс. узников. Однако заключение в тюрьму или расстрел многих специалистов, которые приобрели опыт, годами работая в ГУЛАГе, приносили серьезные потери, тем более, что новички часто не обладали соответствующими навыками. «Кадровая чехарда» вызывала опустошение, делая все более невозможным выполнение пятилетнего плана22.
К концу сентября 1938 г. даже местные начальники ГУЛАГа начали понимать негативность текучки кадров. Потеряв много специалистов за предыдущие девять месяцев, Дальстрой пытался найти замену «костяку» своей квалифицированной рабочей силы. Политические императивы того времени затмили рациональные потребности советского государства, создав неустойчивость, которую следовало преодолеть из-за возникшей угрозы экономическому росту. 28 сентября заместитель начальника ГУЛАГа в Магадане, A.A. Ходырев, утвердил решение о создании горного техникума, который должен был готовить новое поколение геологов и инженеров для замены погибших во время чистки. Размышляя о том, как глубоко «большой террор» затронул этот край, истребляя талантливые кадры, должностные лица подчеркивали потребность искать будущих студентов не только среди заслуживавших доверия вольнонаемных работников, но и среди демобилизованных солдат Красной Армии, охранников и даже среди местного населения23. Кремль заплатил высокую цену за организованный им поиск «шпионов» и «саботажников» в 1937 и 1938 гг., так как производственная мощность таких организаций как Дальстрой начала падать, сопровождаясь потерей их «человеческого капитала».
Самые большие показатели спада производства в Магаданской области того времени отражены в статистике добычи золота и численности заключенных. Если при Берзине прибыль от золота росла экспоненциально, превышая по темпам роста приток заключенных, при Павлове началось сокращение темпов производства - и это в условиях значительного роста численности заключенных, поступавших в его распоряжение. Обратимся к цифрам. В 1936 г. 62703 заключенных добыли 33360 илограммов химически чистого золота. В среднем менее двух заключенных, таким образом, требовалось для того, чтобы произвести один килограмм золота. В 1939 г. 163475 заключенных добыли 66314 килограммов чистого золота. В те годы Дальстрой требовал рабочую силу из расчета 2,5 заключенных для производства одного килограмма золота. Список заключенных увеличился за год очень заметно - почти на 70 тыс. между 1938 и 1939 гг. (с 93978 до 163475). Однако количество добытого золота увеличилось всего на 4 тонны (с 62008 до 66314 кг). Таким образом, в разгар сталинского террора в Магадане огромный приток заключенных приводил только к одному дополнительному килограмму золота на каждых 17 новых заключенных. Такая низкая итоговая производительность с одной стороны, показывает, что неистовство политической чистки подорвало первоначальную экономическую направленность ГУЛАГа, а с другой - может объяснить, почему террор прекратился довольно быстро - не прошло и двух лет. К 1939 г. СССР не мог больше позволить себе такое «кровопускание»24.
Противодействуя этим отрицательным тенденциям, Кремль накачивал Дальстрой дополнительными ресурсами, финансированием - для того, чтобы выполнить план. Оба руководителя НКВД - Николай Ежов и сменивший его Лаврентий Берия - оказывали давление на многочисленные организации для обеспечения отправки нового оборудования и запчастей в Магадан, где администрация лагерей продолжала бороться с дефицитом материалов. Незадолго до снятия со своей должности в 1938 г. Ежов требовал, чтобы совнарком вынудил Госбанк выделять больше фондов для модернизации устаревшего оборудования Дальстроя, дабы закрыть растущий недостаток по добыче25. Кроме того, Москва согласилась выделить почти 2 млн руб., чтобы восстановить два магаданских транспортных судна, использовавшихся для доставки заключенных («Дальстрой» и «Джурма») и сильно поврежденных льдом в Охотском море26. В декабре 1938 г. Совнарком даже издал указ, который обеспечил Дальстрою верхний предел финансирования при необходимости вплоть до 1 июля 1939 г.27 Несмотря на недовольство в руководстве страны по поводу неумелых действий НКВД, ставших источником проблем лагерной экономики в этом регионе, быстрые действия Кремля отражали и понимание безотлагательности мер по преодолению экономических неудач Дальстроя в 1937 и 1938 гг., и потребность переориентировать главк на более эффективную работу. Однако вплоть до окончания «большого террора» предшествующие темпы рост не были достигнуты, и Магадан оставался во власти политического хаоса.
(окончание здесь)