Дэвид Нордландер. "Магадан и становление экономики Дальстроя в 1930-е годы" (окончание)
(начало здесь)
Хотя выявление действительных причин начала и конца «большой чистки» может быть вне пределов научного обоснования, экономическое положение Дальстроя привело к завершению этого периода в середине 1939 г. Сталинский террор искалечил производственный организм северо-восточного главка. Хотя промышленная деятельность Дальстроя пала жертвой политических установок, Кремль мог пожинать плоды созданной ситуации, эта неосязаемая выгода не позволяла в целом игнорировать пагубное влияние «большого террора» на экономические дела. Впечатляющие производственные успехи, достигнутые Дальстроем при Берзине, «испарились» в 1938 и 1939 гг. Экспоненциальный рост добычи первых шести лет не мог быть поддержан администрацией главка при преемнике Берзина, который не мог остановить стремительного снижения добычи золота и других полезных ископаемых. По уровню промышленного производства Магадан не смог восстановить прежних показателей вплоть до конца 40-х годов, будучи не в состоянии оправиться от двойного воздействия сталинского террора и Второй мировой войны. Даже после этого он никогда не приблизился к уровню добычи, достигнутого при Берзине, который, как оказалось в ретроспективе, был самым способным руководителем в истории Дальстроя. Хотя Сталин, возможно, и желал смещения таких должностных лиц как Берзин по причине политической ненадежности, со временем он оценил значение возникающих при этом потерь в уровне административной и экономической компетентности лагерной администрации. Как показал опыт Магадана, «большая чистка» во второй половине 1939 г. стоила Кремлю слишком дорого.
Тем временем продолжал существовать порочный круг, в котором риторика и репрессии приводили к экономическому спаду, усиливавшемуся с каждым уменьшением объема производства. Сталин быстро принял меры, чтобы остановить нисходящую экономическую спираль Дальстроя, создав новую администрацию главка, начальником которого стал И.Ф. Никишов. Сталин, очевидно, понял, что политические методы, приносящие пользу во время террора, не будут полезными в восстановлении производства. Так же как и в случае с отстранением Берзина, это смещение акцентов привело к обновлению штата администрации Дальстроя. При назначении нового руководства в Магадане Сталин укрепил значение промышленной миссии Дальстроя, благодаря которой он возник осенью 1931 г. В результате жестокость «большой чистки» в Магадане к концу 1939 г. ослабела, и Дальстрой возвратился к своей изначальной задаче увеличения золотодобычи для ненасытной казны Кремля. Напуганный политической жестокостью времен «гаранинщины» (местное название «большого террора» в Магадане, носящее имя печально известного начальника лагерной администрации, С.Н. Гаранина), Магадан никогда уже не смог возвратиться к тому, что в ретроспективе оказалось безмятежными днями эры Берзина.
Но в экономическом плане новая администрация Дальстроя при Никишове сосредоточилась на задаче достижения того уровня производства, которым характеризовался период правления Берзина. В начале 40-х возврат к приоритету объемов добычи подразумевал, что работа должностных лиц Дальстроя будет снова подвергаться тщательной проверке - с акцентом на достигнутые финансовые показатели, а не исходя из политических соображений. Угроза войны, которая привела к многочисленным изменениям в деятельности ГУЛАГа, способствовала и оживлению экономической деятельности в Магадане28. Как во времена Берзина, награды и благодарности Кремля основывались на рекордных показателях по добыче золота или олова и на других производственных достижениях. Реагируя на такие стимулы сверху, руководство Дальстроя смогло вывести добычу золота на уровень начала и середины 1930-х годов29.
В соответствии с практическими целями Дальстроя и в контексте достижения производственных показателей времен Берзина, Никишов стал получать больше материальной помощи и людских ресурсов для восстановления лагерной экономики. Кроме увеличения финансирования и поставок оборудования, Дальстрой получал дополнительно партии заключенных вплоть до начала войны в июне 1941 г. К концу 1940 г. Севвостлаг (подчинявшийся Даль-строю) содержал 176685 заключенных, число которых упало до 148301 к концу 1941 г. из-за массовых освобождений и перевода заключенных в армию после немецкого вторжения. Но производство продукции Дальстроя тем не менее соответствовало централизованным вложениям, и ежегодные итоги производственной деятельности горной промышленности Дальстроя опять приблизились к уровню «эры Берзина». Дальстрой произвел 80028 кг химически чистого золота в 1940 г. и 75770 кг - в 1941 г. По олову объем добычи Дальстроя достиг 1917 т в 1940 г. и 3226 т - в 1941 году30.
Исходя из полученных результатов, Никишов приказал провести ревизию дел заключенных и выпустил по общей амнистии многих заключенных, особенно из тех специалистов, которые попали в лагеря недавно (преимущественно в 1937-1938 гг.)31. Аналогичные действия лагерной администрации по всей системе ГУЛАГа привели к освобождению заключенных - технических специалистов, чьи дела были сфабрикованы в ходе недавних кампаний; тысячи таких специалистов были выпущены из лагерей в начале 40-х годов и возвратились к прежним местам работы. Широко распространенная отмена приговоров времен «большой чистки» пополнила специалистами предприятия, на которых они работали до ареста; это были специалисты, которые во многом обеспечивали успехи Дальстроя периода Берзина32.
Еще более важно, что Никишов установил более рациональное использование рабочей силы, которая была подорвана гаранинщиной. Вслед за устранением Берзина в 1937 г. объемы производства Дальстроя упали - отчасти из-за того, что многие из числа арестованных специалистов больше не занимались своим профессиональным делом. Немало заключенных - геологов и инженеров были поставлены на тяжелую неквалифицированную работу (С.П. Королев, известный ученый-ракетчик, - лишь один из примеров такого рода, характерных для Дальстроя). Неэффективное использование опыта и способностей специалистов, сохранявшееся в лагерях даже при Никишове, происходило во многом из укоренившейся привычки унижать политических заключенных. Новый руководитель Дальстроя, тем не менее, попробовал изменить эту ситуацию, так как было ясно, что такие отношения подрывали производственный потенциал ГУЛАГа в этом важном регионе. Кроме того, Никишов отменил ряд нерациональных ограничений, которые применялись к бывшим заключенным33.
Пытаясь восстановить былые темпы экономического роста Дальстроя, Никишов - с молчаливого согласия Москвы - возродил некоторые начинания Берзина. Речь идет прежде всего о материальных поощрениях заключенных и вольнонаемных работников за перевыполнение норм выработки. Хотя Павлов тоже использовал ступенчатую шкалу продовольственных пайков и премвознаграждений, зависящих от производственных показателей заключенных, он, однако, настолько исказил ряд исходных категорий в системе Берзина, что фактически подорвал их эффективность в стимулировании производительности труда лагерной рабочей силы. Никишов убрал ряд пунктов программы Павлова, направленных на усиление принудительных мер, и подал прошение в Кремль о досрочном освобождении заключенных, отличившихся высокими производственными показателями. В условиях, когда такая практика фактически прекратилась в 1937-1938 гг., эти ходатайства Никишова продолжили еще одну линию деятельности Берзина в стимулировании труда заключенных. В этом же направлении действовал и такой стимул как зачеты рабочих дней для узников, перевыполнявших производственные нормы в первые годы существования Дальстроя; зачеты могли существенно (до половины) сократить срок заключения34.
Справедливости ради отметим, что указанные меры стимулирования не исчезли полностью при Павлове. Но, хотя он и придавал значение поощрению заключенных и при случае раздавал награды лично, они оказались неэффективными во время репрессивного натиска «большой чистки». В 1937-1938 гг. политика Дальстроя имела настолько карательный характер по отношению к заключенным, арестованным по 58-й статье, что существовавшие материальные стимулы казались бессмысленными. Из шести павловских категорий заключенных, чьи продовольственные пайки базировались на выполнении норм, только две высшие категории обеспечивали приемлемые уровни питания. Нормы калорийности пайков упали настолько низко, что только «ударники» и «стахановцы» имели шанс избежать недоедания35. Хотя политика властей была направлена на устранение заключенных, осужденных по ст. 58, обрекая их на истощение, это способствовало ослаблению производственного потенциала ГУЛАГа. Масштаб и формы «большого террора» заслонили эту проблему, не замеченную Павловым и другими начальниками лагерной системы, - даже при том, что это вредило экономической эффективности подразделений ГУЛАГа. Но Дальстрой не мог долго продолжать политику элиминирования политзаключенных, которые составляли уже высокий процент от общего числа узников. Напротив, Никишов стремился вернуть к жизни хорошо зарекомендовавшие себя подходы к стимулированию труда заключенных, прошедших апробацию в годы руководства Берзина36.
Кроме проблем, вызванных «большой чисткой», Никишов должен был бороться с проявлениями закоренелой российской неэффективности. В то время как промышленное производство Дальстроя уменьшилось в 1937 и 1938 гг. в силу масштаба репрессивных мер, бюрократическая некомпетентность и халатное отношение к работе оставались столь же мучительными. Кроме того, постоянное пьянство лагерной охраны часто приводило к плохой организации работы заключенных, неправильному распределению рабочей силы на объектах37. Администраторы Дальстроя, все еще ограниченные идеологическими шорами, которые заставляли их настаивать на усилении «бдительности» для устранения подобных недостатков, на деле часто оказывались неспособными сделать это. Однако, в отличие от Павлова, Никишов принял ряд практических мер, нацеленных не только против «врагов», но и против работников низовой лагерной администрации, проявлявших служебную некомпетентность, не соответствовавших занимаемой должности. Некоторые из этих мер были элементарными - типа требования от должностных лиц лагерей передавать списки заключенных в пересыльные пункты, для того, чтобы администрация лагеря могла проследить передвижения своих заключенных в любое время38.
Никишов также надеялся, что возрождение действенных программ стимулирования, применявшихся Берзиным, поможет преодолеть некомпетентность лагерной администрации и будет содействовать экономическому росту. Вольнонаемные работники, многие из которых притеснялись (если не арестовывались) в период «гаранинщины», могли теперь вновь рассчитывать на получение премий, - также как и заключенные. Внедрявшееся ранее социалистическое соревнование вернулось в полной мере в начале 40-х годов. Администрация Никишова даже превзошла Берзина в распространении этой инициативы. Почетные звания и общественное признание опять ждали победителей этих соревнований, наряду с возможностями материального вознаграждения. Вольнонаемные получали денежные премии или другие материальные ценности (например, золотые часы), в то время как заключенные чаше получали более калорийные пайки или даже досрочное освобождение. В соответствии с советскими традициями, Никишов посвящал новые этапы соцсоревнования тем или иным политическим событиям. Так, в декабре 1940 г. соцсоревнования между шахтерами прошли в честь XVIII партсъезда. С помощью таких мер администрация лагерей стремилась создать трудовую атмосферу, которая поднимала бы производительность труда в лагерях. Часто соцсоревнования в Дальстрое организовывались в декабре, чтобы выполнить все производственные планы к концу года39.
Кроме повышения эффективности лагерной экономики, эти кампании предоставляли возможность проводить пропагандистскую работу внутри лагерей. В силу серьезного ограничения информации в ГУЛАГе, организация социалистического соревнования сопровождалось механическим повторением недавних решений партии, которые допускались к распространению среди заключенных только в аккуратно сформулированном виде - в соответствии с идеологическими предписаниями. Однако, несмотря на отсутствие информации о советской жизни за колючей проволокой, передовые работники из заключенных, как говорили, «тепло принимали решения Центрального Комитета XVIII партсъезда и выражали любовь и преданность партии и правительству, включая вождя народа, товарища Сталина»40. Даже при том, что большинство заключенных принимали все лагерные кампании с глубоким цинизмом, они им подыгрывали для получения материальных поощрений. Во времена Никишова идеологическая работа среди заключенных оставалась на втором плане по отношению к производственным заданиям. В основном только те цели пропаганды, которые помогали повышать производительность труда, дожили до конца 30-х годов. Как результат, руководители Дальстроя повторно прибегли к стахановскому движению как методу стимулирования производительного труда. Во всех отраслях производства Дальстроя во времена Никишова стахановцы-заключенные были выявлены и отмечены вознаграждениями; они снова стали любимцами пропаганды и готовым (если к тому времени не затасканным) символом ударного труда. Как и во время Берзина, такие заключенные получали почетные звания, льготы и премии, которые должны были стимулировать других заключенных. В честь пятой годовщины стахановского движения Дальстрой отмечал успехи заключенных Верхне-Уряхского лагеря, выполнивших годовой план по добыче к 30 августа 1940 г. Наивысшей наградой, впрочем, типичной для того времени в Магадане, был спектакль труппы театра им. Горького, которую Никишов, в соответствии с его претенциозностью в области культуры, послал в город для выступления перед награжденными заключенными41.
В отличие от возрожденных им программ поощрения, Никишов не уделял особого внимания нереальным целям Берзина по перевоспитанию заключенных. Возвышенная риторика ранних лет Дальстроя, включающая понятие «перевоспитания трудом», продолжала терять свое значение на протяжение 40-х годов42. Это отражало политический водораздел между «старыми большевиками», в ряды которых входил Берзин, и поколением бюрократов, представленным Никишовым, который отражал настроения позднего сталинизма. Находясь под влиянием «большой чистки» и жесткой политической линии Сталина, новая генерация партийной элиты обладала более циничной системой ценностей, формировавшей их карьеры. Хотя редко используемая терминология о перевоспитании заключенных еще оставалась в их политическом словаре, это не сочеталось с мировосприятием НКВД, созданным Сталиным и «большим террором». Даже если заключенные больше не устранялись в массовом масштабе, администрация лагерей рассматривала их как эквивалент материальных капвложений или других ресурсов, т.е. в качестве инструмента для достижения целей государственной экономической политики. Незаинтересованный в развитии более гуманного подхода периода Берзина, новый начальник Дальстроя концентрировался на достижении экономических показателей, исходивших из Кремля. «Идеалистические» взгляды предшественников воспринимались Никишовым и его помощниками (функционерами, посланными в Магадан с целью быстрого восстановления Дальстроя как промышленного комплекса) как простая говорильня.
Однако новые меры стимулирования производства часто не срабатывали. Дальстрой был способен достичь объемов производства, существовавших до «большой чистки», но только в относительных величинах. Лагеря были важной частью сталинской индустриализации, когда различные ведомства привыкали к использованию труда многочисленной и дешевой армии заключенных. Но по ряду причин неэффективность и некомпетентность рабочей силы ГУЛАГа означали, что стандарты принудительного труда оставались низкими. Кроме собственных недостатков пенитенциарных предприятий, ГУЛАГ столкнулся со сложностями, характерными для советского общества, которые только усложняли эту ситуацию. Дальстрой производил большое количество золота и других полезных ископаемых, но с невысокой производительностью, частично из-за ограничивающего характера политических репрессий, таких как террор 1937 и 1938 гг., который уменьшал экономическую эффективность спорадическими волнами. Поддерживая индустриализацию и модернизацию как долгосрочные цели государства, сталинское руководство никогда не было способно преодолеть склонность к политическим репрессиям, которые последовательно подрывали его собственную экономику.
1 Для краткого обзора истории становления ГУЛАГа в данном регионе страны см.: Козлов А. Магадан: Конспект Прошлого. Магадан: Магаданское Книжное Издательство. 1989.
2 ГАМО (Государственный архив Магаданской Области). Ф. р23־. Оп. 1. Д. 12. Л. 4.
3 См.: Козлов А. Первый Директор // Политическая Агитация. № 18. Сентябрь 1988.
4 ГАМО. Ф. р-23сс. Оп. 1. Д. 5. Л. 14-20.
5 ГАМО. Ф. р-23сс. Оп. 1. Д. 6. Л. 55.
6 Козлов А. Они были первыми // Рекламная Газета. 14 марта 1989. № 4
7 Козлов А. Золотой юбилей // Политическая Агитация. Июнь 1989. № 21-25.
8 ГАМО. Ф. р-23сс. Оп. 1. Д. 6. Л. 55.
9 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 746. Л. 11 (протоколы Политбюро).
10 Материалы по экономической профилизации трудовых ресурсов ГУЛАГа в регионе, см.: Мельников С.М. Дальстрой: Страницы истории // Колыма. № 9-10. 1993: 46.
11 О суммарной годовой численности заключенных Дальстроя в эти годы см.: ГАМО. Ф. р-23сс. On. 1. Д. 6. JI. 55.
12 О годовых показателях добычи золота по Дальстрою в это время см.: ГАМО. Ф. р-23сс. On. 1. Д. 5. Л. 14-20.
13 Для сравнительной статистики о суммарном количестве добытого золота по более ранним дореволюционному и советскому периодам см.: Мельников С.М. Дальстрой: Страницы истории. С. 44-47.
14 ГАМО. Ф. р-23. On. 1. Д. 26, Л. 26-27.
15 РГАСГТИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 961. Л. 44-46.
16 Информацию об общесоюзном признании этих наград, см.: Правда. 23 марта 1935. Больше о стахановском движении и кампаниям, связанным с ним, см.: Sigelbaum Lewis. Н. Stakhanovism and the Politics of Productivity. New York: Cambridge University Press, 1985. Для анализа использования таких условий и их роли в экономике лагерей, см.: Иванова Г.М. ГУЛАГ в Системе Тоталитарного Государства. Москва: Московский общественный научный фонд, 1997. С. 92-93.
17 Об одной из иллюстраций такого практического интереса Кремля, см.: РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 888. Л. 38-46.
18 ГАМО. Ф. Р-23сс. Оп. 1. Д. 1. Л. 186.
19 Анализ «Шахтинского дела» см. в: Hiroaki Kuromiya. Stalin’s Industrial Revolution: Politics and Workers, 1928-1932. Cambridge: Cambridge University Press, 1988. P. 12-17. Подробнее о первых показательных процессах над деятелями промышленности см.: Kenall Bailes. Technology and Society under Lenin and Stalin. Princeton: Princeton University Press, 1978. Ch. 20 Технические специалисты, арестованные как «злоумышленники», Жили в относительно открытых зонах лагеря и имели, по крайней мере, свободу передвижения, невиданную в более поздние годы. См.: Козлов А. У истоков Севвостлага // Колыма. 1992. № 12. С. 27-32.
21 Козлов А. Они были первыми. С. 4.
22 В экономическом плане, события в Магадане в ходе «большой чистки» поддерживали полемику Алека Ноува об отрицательном влиянии сталинского террора на выпуск промышленной продукции и выполнение государственных планов, вызванном репрессиями против технических кадров. См.: Alec Nove. An Economic History of the USSR, 1917-1991. London: Penguin Books, 1992. См. также: Medvedev R. Let History Judge: The Origins and Consequences of Stalinism / Ed. and trans. George Shriver. NY: Columbia University Press, 1989. P. 456.
23 ГАМО. Ф. p-23. On. 1. Д. 37. Л. 71.
24 ГАМО. Ф. р-23сс. Оп. 1. Д. 5. Л. 14.
25 ГА РФ. Ф. 5446. Оп. 23а. Д. 61, Л. 7-8.
26 Там же. Д. 92. Л. 11 - 17.
27 Там же. Д. 178. Л. 1.
28 В то же время, Москва продолжала финансировать капитальные вложения и посылать дополнительные материалы и оборудование в Магадан, чтобы Дальстрой мог выполнить план. См.: ГА РФ Ф. 5446. Оп. 23а. Д. 184. Л. 66-69.
29 Краеугольным камнем этого промышленного восстановления явились награды, которые распределялись на всех уровнях Дальстроя при Никишове. См.: Советская Колыма. 4 октября 1940. №. 1.
30 ГАМО. Ф. р-23сс. Оп. 1. Д. 5. Л. 14-20, 55.
31 См.: Ефимов. Начальник Дальстроя И.Ф. Никишов/./ Колыма. № 11. 1991.
32 Там же.
33 Приказы Никишова в общем отражали более рациональную цель руководства лагерей в начале 1940-х. Например, см.: ГАМО. Ф. Р-23. Оп. 1. Д. 63. Л. 35.
34 См.: Ефимов. Начальник Дальстроя И.Ф. Никишов. С. 35.
35 ГАМО. Ф. р-23. Оп. 1. Д. 34. Л. 47-48.
36 В то же время условия в лагерях были улучшены после «гаранинщины». Но хотя некоторые характеризовали их как «относительно гуманные». они оставались ужасными. См.: Комарова Л. Лихолетье // Магаданская Правда. 6 декабря 1988.
37 Например, см.: ЦХСДМО (Центр хранения современных документов Магаданской области). Ф. 1. Оп. 2. Д. 163. Л, 1-3.
38 ОСФ ИЦ УВД (Отделение специальных фондов, информационный центр Управления внутренних дел). Ф. II. Оп. 1. Д. 2. Л. 1-2.
39 Советская Колыма. 26 декабря 1940.
40 Советская Колыма. 26 декабря !940.
41 Там же. 31 августа 1940.
42 В этом отношении оба - и Никишов, и Павлов находились в прямой оппозиции утописту Берзину. См.: Широков А.И. и Этлис М.М. Советский период истории Северо-Востока России. Магадан: Международный педагогический институт, 1993. С. 8.
Хотя выявление действительных причин начала и конца «большой чистки» может быть вне пределов научного обоснования, экономическое положение Дальстроя привело к завершению этого периода в середине 1939 г. Сталинский террор искалечил производственный организм северо-восточного главка. Хотя промышленная деятельность Дальстроя пала жертвой политических установок, Кремль мог пожинать плоды созданной ситуации, эта неосязаемая выгода не позволяла в целом игнорировать пагубное влияние «большого террора» на экономические дела. Впечатляющие производственные успехи, достигнутые Дальстроем при Берзине, «испарились» в 1938 и 1939 гг. Экспоненциальный рост добычи первых шести лет не мог быть поддержан администрацией главка при преемнике Берзина, который не мог остановить стремительного снижения добычи золота и других полезных ископаемых. По уровню промышленного производства Магадан не смог восстановить прежних показателей вплоть до конца 40-х годов, будучи не в состоянии оправиться от двойного воздействия сталинского террора и Второй мировой войны. Даже после этого он никогда не приблизился к уровню добычи, достигнутого при Берзине, который, как оказалось в ретроспективе, был самым способным руководителем в истории Дальстроя. Хотя Сталин, возможно, и желал смещения таких должностных лиц как Берзин по причине политической ненадежности, со временем он оценил значение возникающих при этом потерь в уровне административной и экономической компетентности лагерной администрации. Как показал опыт Магадана, «большая чистка» во второй половине 1939 г. стоила Кремлю слишком дорого.
Тем временем продолжал существовать порочный круг, в котором риторика и репрессии приводили к экономическому спаду, усиливавшемуся с каждым уменьшением объема производства. Сталин быстро принял меры, чтобы остановить нисходящую экономическую спираль Дальстроя, создав новую администрацию главка, начальником которого стал И.Ф. Никишов. Сталин, очевидно, понял, что политические методы, приносящие пользу во время террора, не будут полезными в восстановлении производства. Так же как и в случае с отстранением Берзина, это смещение акцентов привело к обновлению штата администрации Дальстроя. При назначении нового руководства в Магадане Сталин укрепил значение промышленной миссии Дальстроя, благодаря которой он возник осенью 1931 г. В результате жестокость «большой чистки» в Магадане к концу 1939 г. ослабела, и Дальстрой возвратился к своей изначальной задаче увеличения золотодобычи для ненасытной казны Кремля. Напуганный политической жестокостью времен «гаранинщины» (местное название «большого террора» в Магадане, носящее имя печально известного начальника лагерной администрации, С.Н. Гаранина), Магадан никогда уже не смог возвратиться к тому, что в ретроспективе оказалось безмятежными днями эры Берзина.
Но в экономическом плане новая администрация Дальстроя при Никишове сосредоточилась на задаче достижения того уровня производства, которым характеризовался период правления Берзина. В начале 40-х возврат к приоритету объемов добычи подразумевал, что работа должностных лиц Дальстроя будет снова подвергаться тщательной проверке - с акцентом на достигнутые финансовые показатели, а не исходя из политических соображений. Угроза войны, которая привела к многочисленным изменениям в деятельности ГУЛАГа, способствовала и оживлению экономической деятельности в Магадане28. Как во времена Берзина, награды и благодарности Кремля основывались на рекордных показателях по добыче золота или олова и на других производственных достижениях. Реагируя на такие стимулы сверху, руководство Дальстроя смогло вывести добычу золота на уровень начала и середины 1930-х годов29.
В соответствии с практическими целями Дальстроя и в контексте достижения производственных показателей времен Берзина, Никишов стал получать больше материальной помощи и людских ресурсов для восстановления лагерной экономики. Кроме увеличения финансирования и поставок оборудования, Дальстрой получал дополнительно партии заключенных вплоть до начала войны в июне 1941 г. К концу 1940 г. Севвостлаг (подчинявшийся Даль-строю) содержал 176685 заключенных, число которых упало до 148301 к концу 1941 г. из-за массовых освобождений и перевода заключенных в армию после немецкого вторжения. Но производство продукции Дальстроя тем не менее соответствовало централизованным вложениям, и ежегодные итоги производственной деятельности горной промышленности Дальстроя опять приблизились к уровню «эры Берзина». Дальстрой произвел 80028 кг химически чистого золота в 1940 г. и 75770 кг - в 1941 г. По олову объем добычи Дальстроя достиг 1917 т в 1940 г. и 3226 т - в 1941 году30.
Исходя из полученных результатов, Никишов приказал провести ревизию дел заключенных и выпустил по общей амнистии многих заключенных, особенно из тех специалистов, которые попали в лагеря недавно (преимущественно в 1937-1938 гг.)31. Аналогичные действия лагерной администрации по всей системе ГУЛАГа привели к освобождению заключенных - технических специалистов, чьи дела были сфабрикованы в ходе недавних кампаний; тысячи таких специалистов были выпущены из лагерей в начале 40-х годов и возвратились к прежним местам работы. Широко распространенная отмена приговоров времен «большой чистки» пополнила специалистами предприятия, на которых они работали до ареста; это были специалисты, которые во многом обеспечивали успехи Дальстроя периода Берзина32.
Еще более важно, что Никишов установил более рациональное использование рабочей силы, которая была подорвана гаранинщиной. Вслед за устранением Берзина в 1937 г. объемы производства Дальстроя упали - отчасти из-за того, что многие из числа арестованных специалистов больше не занимались своим профессиональным делом. Немало заключенных - геологов и инженеров были поставлены на тяжелую неквалифицированную работу (С.П. Королев, известный ученый-ракетчик, - лишь один из примеров такого рода, характерных для Дальстроя). Неэффективное использование опыта и способностей специалистов, сохранявшееся в лагерях даже при Никишове, происходило во многом из укоренившейся привычки унижать политических заключенных. Новый руководитель Дальстроя, тем не менее, попробовал изменить эту ситуацию, так как было ясно, что такие отношения подрывали производственный потенциал ГУЛАГа в этом важном регионе. Кроме того, Никишов отменил ряд нерациональных ограничений, которые применялись к бывшим заключенным33.
Пытаясь восстановить былые темпы экономического роста Дальстроя, Никишов - с молчаливого согласия Москвы - возродил некоторые начинания Берзина. Речь идет прежде всего о материальных поощрениях заключенных и вольнонаемных работников за перевыполнение норм выработки. Хотя Павлов тоже использовал ступенчатую шкалу продовольственных пайков и премвознаграждений, зависящих от производственных показателей заключенных, он, однако, настолько исказил ряд исходных категорий в системе Берзина, что фактически подорвал их эффективность в стимулировании производительности труда лагерной рабочей силы. Никишов убрал ряд пунктов программы Павлова, направленных на усиление принудительных мер, и подал прошение в Кремль о досрочном освобождении заключенных, отличившихся высокими производственными показателями. В условиях, когда такая практика фактически прекратилась в 1937-1938 гг., эти ходатайства Никишова продолжили еще одну линию деятельности Берзина в стимулировании труда заключенных. В этом же направлении действовал и такой стимул как зачеты рабочих дней для узников, перевыполнявших производственные нормы в первые годы существования Дальстроя; зачеты могли существенно (до половины) сократить срок заключения34.
Справедливости ради отметим, что указанные меры стимулирования не исчезли полностью при Павлове. Но, хотя он и придавал значение поощрению заключенных и при случае раздавал награды лично, они оказались неэффективными во время репрессивного натиска «большой чистки». В 1937-1938 гг. политика Дальстроя имела настолько карательный характер по отношению к заключенным, арестованным по 58-й статье, что существовавшие материальные стимулы казались бессмысленными. Из шести павловских категорий заключенных, чьи продовольственные пайки базировались на выполнении норм, только две высшие категории обеспечивали приемлемые уровни питания. Нормы калорийности пайков упали настолько низко, что только «ударники» и «стахановцы» имели шанс избежать недоедания35. Хотя политика властей была направлена на устранение заключенных, осужденных по ст. 58, обрекая их на истощение, это способствовало ослаблению производственного потенциала ГУЛАГа. Масштаб и формы «большого террора» заслонили эту проблему, не замеченную Павловым и другими начальниками лагерной системы, - даже при том, что это вредило экономической эффективности подразделений ГУЛАГа. Но Дальстрой не мог долго продолжать политику элиминирования политзаключенных, которые составляли уже высокий процент от общего числа узников. Напротив, Никишов стремился вернуть к жизни хорошо зарекомендовавшие себя подходы к стимулированию труда заключенных, прошедших апробацию в годы руководства Берзина36.
Кроме проблем, вызванных «большой чисткой», Никишов должен был бороться с проявлениями закоренелой российской неэффективности. В то время как промышленное производство Дальстроя уменьшилось в 1937 и 1938 гг. в силу масштаба репрессивных мер, бюрократическая некомпетентность и халатное отношение к работе оставались столь же мучительными. Кроме того, постоянное пьянство лагерной охраны часто приводило к плохой организации работы заключенных, неправильному распределению рабочей силы на объектах37. Администраторы Дальстроя, все еще ограниченные идеологическими шорами, которые заставляли их настаивать на усилении «бдительности» для устранения подобных недостатков, на деле часто оказывались неспособными сделать это. Однако, в отличие от Павлова, Никишов принял ряд практических мер, нацеленных не только против «врагов», но и против работников низовой лагерной администрации, проявлявших служебную некомпетентность, не соответствовавших занимаемой должности. Некоторые из этих мер были элементарными - типа требования от должностных лиц лагерей передавать списки заключенных в пересыльные пункты, для того, чтобы администрация лагеря могла проследить передвижения своих заключенных в любое время38.
Никишов также надеялся, что возрождение действенных программ стимулирования, применявшихся Берзиным, поможет преодолеть некомпетентность лагерной администрации и будет содействовать экономическому росту. Вольнонаемные работники, многие из которых притеснялись (если не арестовывались) в период «гаранинщины», могли теперь вновь рассчитывать на получение премий, - также как и заключенные. Внедрявшееся ранее социалистическое соревнование вернулось в полной мере в начале 40-х годов. Администрация Никишова даже превзошла Берзина в распространении этой инициативы. Почетные звания и общественное признание опять ждали победителей этих соревнований, наряду с возможностями материального вознаграждения. Вольнонаемные получали денежные премии или другие материальные ценности (например, золотые часы), в то время как заключенные чаше получали более калорийные пайки или даже досрочное освобождение. В соответствии с советскими традициями, Никишов посвящал новые этапы соцсоревнования тем или иным политическим событиям. Так, в декабре 1940 г. соцсоревнования между шахтерами прошли в честь XVIII партсъезда. С помощью таких мер администрация лагерей стремилась создать трудовую атмосферу, которая поднимала бы производительность труда в лагерях. Часто соцсоревнования в Дальстрое организовывались в декабре, чтобы выполнить все производственные планы к концу года39.
Кроме повышения эффективности лагерной экономики, эти кампании предоставляли возможность проводить пропагандистскую работу внутри лагерей. В силу серьезного ограничения информации в ГУЛАГе, организация социалистического соревнования сопровождалось механическим повторением недавних решений партии, которые допускались к распространению среди заключенных только в аккуратно сформулированном виде - в соответствии с идеологическими предписаниями. Однако, несмотря на отсутствие информации о советской жизни за колючей проволокой, передовые работники из заключенных, как говорили, «тепло принимали решения Центрального Комитета XVIII партсъезда и выражали любовь и преданность партии и правительству, включая вождя народа, товарища Сталина»40. Даже при том, что большинство заключенных принимали все лагерные кампании с глубоким цинизмом, они им подыгрывали для получения материальных поощрений. Во времена Никишова идеологическая работа среди заключенных оставалась на втором плане по отношению к производственным заданиям. В основном только те цели пропаганды, которые помогали повышать производительность труда, дожили до конца 30-х годов. Как результат, руководители Дальстроя повторно прибегли к стахановскому движению как методу стимулирования производительного труда. Во всех отраслях производства Дальстроя во времена Никишова стахановцы-заключенные были выявлены и отмечены вознаграждениями; они снова стали любимцами пропаганды и готовым (если к тому времени не затасканным) символом ударного труда. Как и во время Берзина, такие заключенные получали почетные звания, льготы и премии, которые должны были стимулировать других заключенных. В честь пятой годовщины стахановского движения Дальстрой отмечал успехи заключенных Верхне-Уряхского лагеря, выполнивших годовой план по добыче к 30 августа 1940 г. Наивысшей наградой, впрочем, типичной для того времени в Магадане, был спектакль труппы театра им. Горького, которую Никишов, в соответствии с его претенциозностью в области культуры, послал в город для выступления перед награжденными заключенными41.
В отличие от возрожденных им программ поощрения, Никишов не уделял особого внимания нереальным целям Берзина по перевоспитанию заключенных. Возвышенная риторика ранних лет Дальстроя, включающая понятие «перевоспитания трудом», продолжала терять свое значение на протяжение 40-х годов42. Это отражало политический водораздел между «старыми большевиками», в ряды которых входил Берзин, и поколением бюрократов, представленным Никишовым, который отражал настроения позднего сталинизма. Находясь под влиянием «большой чистки» и жесткой политической линии Сталина, новая генерация партийной элиты обладала более циничной системой ценностей, формировавшей их карьеры. Хотя редко используемая терминология о перевоспитании заключенных еще оставалась в их политическом словаре, это не сочеталось с мировосприятием НКВД, созданным Сталиным и «большим террором». Даже если заключенные больше не устранялись в массовом масштабе, администрация лагерей рассматривала их как эквивалент материальных капвложений или других ресурсов, т.е. в качестве инструмента для достижения целей государственной экономической политики. Незаинтересованный в развитии более гуманного подхода периода Берзина, новый начальник Дальстроя концентрировался на достижении экономических показателей, исходивших из Кремля. «Идеалистические» взгляды предшественников воспринимались Никишовым и его помощниками (функционерами, посланными в Магадан с целью быстрого восстановления Дальстроя как промышленного комплекса) как простая говорильня.
Однако новые меры стимулирования производства часто не срабатывали. Дальстрой был способен достичь объемов производства, существовавших до «большой чистки», но только в относительных величинах. Лагеря были важной частью сталинской индустриализации, когда различные ведомства привыкали к использованию труда многочисленной и дешевой армии заключенных. Но по ряду причин неэффективность и некомпетентность рабочей силы ГУЛАГа означали, что стандарты принудительного труда оставались низкими. Кроме собственных недостатков пенитенциарных предприятий, ГУЛАГ столкнулся со сложностями, характерными для советского общества, которые только усложняли эту ситуацию. Дальстрой производил большое количество золота и других полезных ископаемых, но с невысокой производительностью, частично из-за ограничивающего характера политических репрессий, таких как террор 1937 и 1938 гг., который уменьшал экономическую эффективность спорадическими волнами. Поддерживая индустриализацию и модернизацию как долгосрочные цели государства, сталинское руководство никогда не было способно преодолеть склонность к политическим репрессиям, которые последовательно подрывали его собственную экономику.
1 Для краткого обзора истории становления ГУЛАГа в данном регионе страны см.: Козлов А. Магадан: Конспект Прошлого. Магадан: Магаданское Книжное Издательство. 1989.
2 ГАМО (Государственный архив Магаданской Области). Ф. р23־. Оп. 1. Д. 12. Л. 4.
3 См.: Козлов А. Первый Директор // Политическая Агитация. № 18. Сентябрь 1988.
4 ГАМО. Ф. р-23сс. Оп. 1. Д. 5. Л. 14-20.
5 ГАМО. Ф. р-23сс. Оп. 1. Д. 6. Л. 55.
6 Козлов А. Они были первыми // Рекламная Газета. 14 марта 1989. № 4
7 Козлов А. Золотой юбилей // Политическая Агитация. Июнь 1989. № 21-25.
8 ГАМО. Ф. р-23сс. Оп. 1. Д. 6. Л. 55.
9 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 746. Л. 11 (протоколы Политбюро).
10 Материалы по экономической профилизации трудовых ресурсов ГУЛАГа в регионе, см.: Мельников С.М. Дальстрой: Страницы истории // Колыма. № 9-10. 1993: 46.
11 О суммарной годовой численности заключенных Дальстроя в эти годы см.: ГАМО. Ф. р-23сс. On. 1. Д. 6. JI. 55.
12 О годовых показателях добычи золота по Дальстрою в это время см.: ГАМО. Ф. р-23сс. On. 1. Д. 5. Л. 14-20.
13 Для сравнительной статистики о суммарном количестве добытого золота по более ранним дореволюционному и советскому периодам см.: Мельников С.М. Дальстрой: Страницы истории. С. 44-47.
14 ГАМО. Ф. р-23. On. 1. Д. 26, Л. 26-27.
15 РГАСГТИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 961. Л. 44-46.
16 Информацию об общесоюзном признании этих наград, см.: Правда. 23 марта 1935. Больше о стахановском движении и кампаниям, связанным с ним, см.: Sigelbaum Lewis. Н. Stakhanovism and the Politics of Productivity. New York: Cambridge University Press, 1985. Для анализа использования таких условий и их роли в экономике лагерей, см.: Иванова Г.М. ГУЛАГ в Системе Тоталитарного Государства. Москва: Московский общественный научный фонд, 1997. С. 92-93.
17 Об одной из иллюстраций такого практического интереса Кремля, см.: РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 888. Л. 38-46.
18 ГАМО. Ф. Р-23сс. Оп. 1. Д. 1. Л. 186.
19 Анализ «Шахтинского дела» см. в: Hiroaki Kuromiya. Stalin’s Industrial Revolution: Politics and Workers, 1928-1932. Cambridge: Cambridge University Press, 1988. P. 12-17. Подробнее о первых показательных процессах над деятелями промышленности см.: Kenall Bailes. Technology and Society under Lenin and Stalin. Princeton: Princeton University Press, 1978. Ch. 20 Технические специалисты, арестованные как «злоумышленники», Жили в относительно открытых зонах лагеря и имели, по крайней мере, свободу передвижения, невиданную в более поздние годы. См.: Козлов А. У истоков Севвостлага // Колыма. 1992. № 12. С. 27-32.
21 Козлов А. Они были первыми. С. 4.
22 В экономическом плане, события в Магадане в ходе «большой чистки» поддерживали полемику Алека Ноува об отрицательном влиянии сталинского террора на выпуск промышленной продукции и выполнение государственных планов, вызванном репрессиями против технических кадров. См.: Alec Nove. An Economic History of the USSR, 1917-1991. London: Penguin Books, 1992. См. также: Medvedev R. Let History Judge: The Origins and Consequences of Stalinism / Ed. and trans. George Shriver. NY: Columbia University Press, 1989. P. 456.
23 ГАМО. Ф. p-23. On. 1. Д. 37. Л. 71.
24 ГАМО. Ф. р-23сс. Оп. 1. Д. 5. Л. 14.
25 ГА РФ. Ф. 5446. Оп. 23а. Д. 61, Л. 7-8.
26 Там же. Д. 92. Л. 11 - 17.
27 Там же. Д. 178. Л. 1.
28 В то же время, Москва продолжала финансировать капитальные вложения и посылать дополнительные материалы и оборудование в Магадан, чтобы Дальстрой мог выполнить план. См.: ГА РФ Ф. 5446. Оп. 23а. Д. 184. Л. 66-69.
29 Краеугольным камнем этого промышленного восстановления явились награды, которые распределялись на всех уровнях Дальстроя при Никишове. См.: Советская Колыма. 4 октября 1940. №. 1.
30 ГАМО. Ф. р-23сс. Оп. 1. Д. 5. Л. 14-20, 55.
31 См.: Ефимов. Начальник Дальстроя И.Ф. Никишов/./ Колыма. № 11. 1991.
32 Там же.
33 Приказы Никишова в общем отражали более рациональную цель руководства лагерей в начале 1940-х. Например, см.: ГАМО. Ф. Р-23. Оп. 1. Д. 63. Л. 35.
34 См.: Ефимов. Начальник Дальстроя И.Ф. Никишов. С. 35.
35 ГАМО. Ф. р-23. Оп. 1. Д. 34. Л. 47-48.
36 В то же время условия в лагерях были улучшены после «гаранинщины». Но хотя некоторые характеризовали их как «относительно гуманные». они оставались ужасными. См.: Комарова Л. Лихолетье // Магаданская Правда. 6 декабря 1988.
37 Например, см.: ЦХСДМО (Центр хранения современных документов Магаданской области). Ф. 1. Оп. 2. Д. 163. Л, 1-3.
38 ОСФ ИЦ УВД (Отделение специальных фондов, информационный центр Управления внутренних дел). Ф. II. Оп. 1. Д. 2. Л. 1-2.
39 Советская Колыма. 26 декабря 1940.
40 Советская Колыма. 26 декабря !940.
41 Там же. 31 августа 1940.
42 В этом отношении оба - и Никишов, и Павлов находились в прямой оппозиции утописту Берзину. См.: Широков А.И. и Этлис М.М. Советский период истории Северо-Востока России. Магадан: Международный педагогический институт, 1993. С. 8.