Александр Богданенков. Атеизм и религиозность в структуре "Колымских рассказов"
Статья опубликована в сборнике научных трудов «Ученые записки УО «ВГУ имени П.М. Машерова», Витебск, Беларусь. В сети искать по названию статьи, выпадает в формате doc.
UPD Электронная версия - на сайте Научной библиотеки Витебского университета.
_________
Антитетический параллелизм в "Колымских рассказах" В. Шаламова как средство предельной дифференциации атеистического и религиозного сознаний
Седое вопрошающее эхо, пронзительной, как жизнь, и острой, как скальпель, песни царя-поэта: «Quid est homo?»1, точащее, словно червь, священное повеление дельфийского провидца: ΓΝΩΣΙ ΣΕΑΥΤΟΝ2, манящая, как тайна, и насущная, словно хлеб, эпистемологическая нужда современности: «Как мне расшифровать пиктограммы десятитысячелетней давности, если я не способен расшифровать то, что написано во мне самом?»3 - все упирается в загадку по имени человек, в его душу, в его внутренний мир, в его сознание.
Варлам Тихонович Шаламов, прошедший лагерный путь, длинной в шестнадцать лет, утверждал, что любой внешний глянец и лоск, будь то прекрасные манеры или интеллигентность - это лишь шелуха, декорация, не имеющая никакого смысла по ту сторону проволоки. «Цивилизация и культура слетают с человека в самый короткий срок, исчисляемый неделями» [2, с. 187]. По мысли Шаламова всепроницающее излучение лагерной жизни дает самую правдивую, самую точную анатомическую картинку человеческой души, человеческого сознания. Именно эту непреложную истину, «со всей выразительностью протокола, ответственностью, отчётливостью документа», Варлам Тихонович и стремится запечатлеть в своих рассказах.
Целью данной работы является рассмотрение макрокомпозиционной роли антитетического параллелизма, как способа создания системы множественных и зачастую неочевидных смыслов, не сводимых к сумме значений отдельных элементов макротекста.
Материал и методы.
Материалом для исследования заявленной темы послужил сборник «Колымских рассказов» В.Т. Шаламова. В процессе изучения литературных произведений использовались сравнительно-сопоставительный и описательно-аналитический методы.
Результаты и их обсуждение.
Варлама Шаламова, без преувеличений и натяжек, можно назвать камертоном правды, высокоточным барометром эпохи, чья стрелка даже в атмосфере, насквозь пропитанной лицемерием и ложью, неукоснительно и прилежно служила лишь истине. «Каждый мой рассказ - это абсолютная достоверность» [5, с. 486], достоверность, сказанная со «всей убедительностью эмоциональности» [5, с. 488]. «Я - летописец собственной души. Не более» [5, с. 495]. Оставив в стороне рассмотрение специфики художественного метода Шаламова, отметим лишь особое внимание автора по отношению к форме и композиции.
«Композиционная цельность - немалое качество «КР». В этом сборнике можно заменить и переставить лишь некоторые рассказы, а главные, опорные, должны стоять на своих местах. Все, кто читал «КР» как целую книгу, а не отдельными рассказами, - отметили большое, сильнейшее впечатление. Это говорят все читатели. Объясняется это неслучайностью отбора, тщательным вниманием к композиции» [4, с. 153].
Физиологическая связь, находящихся в непосредственной близи рассказов, зачастую бывает не менее говорящей, чем сам рассказ. Разберём важность композиционных приемов на конкретном примере. Два рассказа из сборника: «Выходной день» и «Домино», - оказались рядом друг с другом отнюдь не по воле случая. Их сопряжение создает в сознании читателя невероятно сильное поле притяжение мысли, гравитационные силы которого волнуют и пугают. Технически это реализуется при помощи антитетического параллелизма. Оба рассказа затрагивают тему пищевых табу. В условиях шестнадцатичасового рабочего дня, бесконечной череды побоев и унижений, а также крайнего холода и голода - кулинарная тема становится необычайно злободневной. Человек, чьи базовые органические потребности попираются, живёт мыслями о еде. Герои обоих рассказов нарушают общепринятые пищевые нормы, однако то, что происходит дальше, разводит персонажей по разные стороны границы добра и зла.
В «Выходном дне» читатель соприкасается с заключённым Замятиным, некогда православным священником, а ныне зэком. В свой редкий выходной день «Замятин служил обедню» [2, с. 156]. «У каждого человека здесь было свое самое последнее, самое важное - то, что помогало жить, цепляться за жизнь, которую так настойчиво и упорно у нас отнимали» [2, с. 157]. Вернувшийся в барак, понуждаемый голодом, Замятин незадумываясь принял щедрый дар блатарей - остатки мясного бульона. Однако радость внезапного дара вскоре сменилась горечью прозрения. Обман блатарей прозвучал подобно приговору: «Это, батя, не баранинка, а псина. Собачка тут к тебе ходила» [2, с. 158]. Реакция Замятина не заставила себя долго ждать. Уже через несколько минут «Замятин стоял за дверьми на снегу. Его рвало» [2, с. 158], и хотя мясо показалось бывшему священнику вкусным, «не хуже баранины» [2, с. 158], всё же организм, побуждаемый каким-то инстинктом совести отверг его.
В рассказе «Домино» мы встречаемся с осуждённым лейтенантом танковых войск, который, работая на прииске, «был уличен, что ел мясо человеческих трупов из морга, вырубая куски человечены, «не жирной, конечно», как он совершенно спокойно объяснял» [2, с. 164].
Собаки, наряду с целым рядом других животных: котами, свиньями, мышами и т.д. во многих религиозных традициях, таких как иудаизм, ислам и христианство считаются нечистыми (см. Лев. 11), непригодными в пищу. Нарушение этих запретов равноценно греху. Антропофагия (если, конечно, человека вообще можно рассматривать в качестве объекта пищи) тоже есть не что иное, как грех. Но в своих рассказал Шаламов обращает внимание на нечто более важное, чем нарушение пищевого табу, его, в первую очередь, интересует душа, сознание, внутренний мир, преступившего запрет. Колымские рассказы, как верно отмечает Валерий Есипов, один из ведущих исследователей творчества Варлама Шаламова, описывают «не быт лагеря, а человека в этом страшном, неслыханном «быту». Каким он может стать, этот гордый венец творенья, homo sapiens, в мире, где все нормальные понятия смещены?» [1, с. 211].
Заключение. Да, человек - это загадка, и прав был Плиний, когда в один голос с теми, кто был прежде, и теми, кто придёт вослед, восклицал: Nihil homine est miseries aunt superbius4. Однако, как понять, как выявить, как сформулировать, то, что делает человека Человеком? Здесь не обойтись без сопоставления, без проведения параллелей, потому как только в сравнении мы постигаем, кто есть кто. Именно таким путём и пошёл Варлам Тихонович, поместив рядом двух людей, оказавшихся перед лицом схожих испытаний.
«За двадцать лет, что я провёл в лагерях и около них, я пришёл к твёрдому выводу - сумма многолетних, многочисленных наблюдений - что, если в лагере и были люди, которые, несмотря на все ужасы, голод, побои и холод, непосильную работу, сохранили и сохраняли неизменно человеческие черты, - это сектанты и вообще религиозники, включая и православных попов» [5, с. 279].
1 Древнеевр. מה אנוש (Пс. 8:5), что в переводе значит «Что есть человек?»
2 Древнегреч. Познай самого себя.
3 Здесь приводится цитата из стихотворения «Corpo», современного бразильского поэта Карлоса Друммонда де Андраде (1902-1987).
4 Лат. Нет ничего более жалкого и более великолепного, чем человек.
Литература:
1. Есипов, В. Шаламов. / В. Есипов - М.: Молодая гвардия, 2012. - 346 с.
2. Шаламов, В. Собрание сочинений: в 6 т. + т. 7, доп. / В. Шаламов - М.: Книжный клуб Книговек, 2013. - Т. 1. - 672 с.
3. Шаламов, В. Собрание сочинений: в 6 т. + т. 7, доп. / В. Шаламов - М.: Книжный клуб Книговек, 2013. - Т. 2. - 512 с.
4. Шаламов, В. Собрание сочинений: в 6 т. + т. 7, доп. / В. Шаламов - М.: Книжный клуб Книговек, 2013. - Т. 5. - 384 с.
5. Шаламов, В. Собрание сочинений: в 6 т. + т. 7, доп. / В. Шаламов - М.: Книжный клуб Книговек, 2013. - Т. 6. - 608 с.
Богданенков Александр Сергеевич, студент 3 курса Витебского государственного университета имени П.М. Машерова, пастор Церкви Христиан Адвентистов Седьмого Дня, магистр богословия (г. Солигорск, Беларусь)
Научный руководитель - Лапатинская Ольга Викторовна - кандидат филологических наук, доцент Витебского государственного университета, Республика Беларусь
UPD Электронная версия - на сайте Научной библиотеки Витебского университета.
_________
Антитетический параллелизм в "Колымских рассказах" В. Шаламова как средство предельной дифференциации атеистического и религиозного сознаний
Седое вопрошающее эхо, пронзительной, как жизнь, и острой, как скальпель, песни царя-поэта: «Quid est homo?»1, точащее, словно червь, священное повеление дельфийского провидца: ΓΝΩΣΙ ΣΕΑΥΤΟΝ2, манящая, как тайна, и насущная, словно хлеб, эпистемологическая нужда современности: «Как мне расшифровать пиктограммы десятитысячелетней давности, если я не способен расшифровать то, что написано во мне самом?»3 - все упирается в загадку по имени человек, в его душу, в его внутренний мир, в его сознание.
Варлам Тихонович Шаламов, прошедший лагерный путь, длинной в шестнадцать лет, утверждал, что любой внешний глянец и лоск, будь то прекрасные манеры или интеллигентность - это лишь шелуха, декорация, не имеющая никакого смысла по ту сторону проволоки. «Цивилизация и культура слетают с человека в самый короткий срок, исчисляемый неделями» [2, с. 187]. По мысли Шаламова всепроницающее излучение лагерной жизни дает самую правдивую, самую точную анатомическую картинку человеческой души, человеческого сознания. Именно эту непреложную истину, «со всей выразительностью протокола, ответственностью, отчётливостью документа», Варлам Тихонович и стремится запечатлеть в своих рассказах.
Целью данной работы является рассмотрение макрокомпозиционной роли антитетического параллелизма, как способа создания системы множественных и зачастую неочевидных смыслов, не сводимых к сумме значений отдельных элементов макротекста.
Материал и методы.
Материалом для исследования заявленной темы послужил сборник «Колымских рассказов» В.Т. Шаламова. В процессе изучения литературных произведений использовались сравнительно-сопоставительный и описательно-аналитический методы.
Результаты и их обсуждение.
Варлама Шаламова, без преувеличений и натяжек, можно назвать камертоном правды, высокоточным барометром эпохи, чья стрелка даже в атмосфере, насквозь пропитанной лицемерием и ложью, неукоснительно и прилежно служила лишь истине. «Каждый мой рассказ - это абсолютная достоверность» [5, с. 486], достоверность, сказанная со «всей убедительностью эмоциональности» [5, с. 488]. «Я - летописец собственной души. Не более» [5, с. 495]. Оставив в стороне рассмотрение специфики художественного метода Шаламова, отметим лишь особое внимание автора по отношению к форме и композиции.
«Композиционная цельность - немалое качество «КР». В этом сборнике можно заменить и переставить лишь некоторые рассказы, а главные, опорные, должны стоять на своих местах. Все, кто читал «КР» как целую книгу, а не отдельными рассказами, - отметили большое, сильнейшее впечатление. Это говорят все читатели. Объясняется это неслучайностью отбора, тщательным вниманием к композиции» [4, с. 153].
Физиологическая связь, находящихся в непосредственной близи рассказов, зачастую бывает не менее говорящей, чем сам рассказ. Разберём важность композиционных приемов на конкретном примере. Два рассказа из сборника: «Выходной день» и «Домино», - оказались рядом друг с другом отнюдь не по воле случая. Их сопряжение создает в сознании читателя невероятно сильное поле притяжение мысли, гравитационные силы которого волнуют и пугают. Технически это реализуется при помощи антитетического параллелизма. Оба рассказа затрагивают тему пищевых табу. В условиях шестнадцатичасового рабочего дня, бесконечной череды побоев и унижений, а также крайнего холода и голода - кулинарная тема становится необычайно злободневной. Человек, чьи базовые органические потребности попираются, живёт мыслями о еде. Герои обоих рассказов нарушают общепринятые пищевые нормы, однако то, что происходит дальше, разводит персонажей по разные стороны границы добра и зла.
В «Выходном дне» читатель соприкасается с заключённым Замятиным, некогда православным священником, а ныне зэком. В свой редкий выходной день «Замятин служил обедню» [2, с. 156]. «У каждого человека здесь было свое самое последнее, самое важное - то, что помогало жить, цепляться за жизнь, которую так настойчиво и упорно у нас отнимали» [2, с. 157]. Вернувшийся в барак, понуждаемый голодом, Замятин незадумываясь принял щедрый дар блатарей - остатки мясного бульона. Однако радость внезапного дара вскоре сменилась горечью прозрения. Обман блатарей прозвучал подобно приговору: «Это, батя, не баранинка, а псина. Собачка тут к тебе ходила» [2, с. 158]. Реакция Замятина не заставила себя долго ждать. Уже через несколько минут «Замятин стоял за дверьми на снегу. Его рвало» [2, с. 158], и хотя мясо показалось бывшему священнику вкусным, «не хуже баранины» [2, с. 158], всё же организм, побуждаемый каким-то инстинктом совести отверг его.
В рассказе «Домино» мы встречаемся с осуждённым лейтенантом танковых войск, который, работая на прииске, «был уличен, что ел мясо человеческих трупов из морга, вырубая куски человечены, «не жирной, конечно», как он совершенно спокойно объяснял» [2, с. 164].
Собаки, наряду с целым рядом других животных: котами, свиньями, мышами и т.д. во многих религиозных традициях, таких как иудаизм, ислам и христианство считаются нечистыми (см. Лев. 11), непригодными в пищу. Нарушение этих запретов равноценно греху. Антропофагия (если, конечно, человека вообще можно рассматривать в качестве объекта пищи) тоже есть не что иное, как грех. Но в своих рассказал Шаламов обращает внимание на нечто более важное, чем нарушение пищевого табу, его, в первую очередь, интересует душа, сознание, внутренний мир, преступившего запрет. Колымские рассказы, как верно отмечает Валерий Есипов, один из ведущих исследователей творчества Варлама Шаламова, описывают «не быт лагеря, а человека в этом страшном, неслыханном «быту». Каким он может стать, этот гордый венец творенья, homo sapiens, в мире, где все нормальные понятия смещены?» [1, с. 211].
Заключение. Да, человек - это загадка, и прав был Плиний, когда в один голос с теми, кто был прежде, и теми, кто придёт вослед, восклицал: Nihil homine est miseries aunt superbius4. Однако, как понять, как выявить, как сформулировать, то, что делает человека Человеком? Здесь не обойтись без сопоставления, без проведения параллелей, потому как только в сравнении мы постигаем, кто есть кто. Именно таким путём и пошёл Варлам Тихонович, поместив рядом двух людей, оказавшихся перед лицом схожих испытаний.
«За двадцать лет, что я провёл в лагерях и около них, я пришёл к твёрдому выводу - сумма многолетних, многочисленных наблюдений - что, если в лагере и были люди, которые, несмотря на все ужасы, голод, побои и холод, непосильную работу, сохранили и сохраняли неизменно человеческие черты, - это сектанты и вообще религиозники, включая и православных попов» [5, с. 279].
1 Древнеевр. מה אנוש (Пс. 8:5), что в переводе значит «Что есть человек?»
2 Древнегреч. Познай самого себя.
3 Здесь приводится цитата из стихотворения «Corpo», современного бразильского поэта Карлоса Друммонда де Андраде (1902-1987).
4 Лат. Нет ничего более жалкого и более великолепного, чем человек.
Литература:
1. Есипов, В. Шаламов. / В. Есипов - М.: Молодая гвардия, 2012. - 346 с.
2. Шаламов, В. Собрание сочинений: в 6 т. + т. 7, доп. / В. Шаламов - М.: Книжный клуб Книговек, 2013. - Т. 1. - 672 с.
3. Шаламов, В. Собрание сочинений: в 6 т. + т. 7, доп. / В. Шаламов - М.: Книжный клуб Книговек, 2013. - Т. 2. - 512 с.
4. Шаламов, В. Собрание сочинений: в 6 т. + т. 7, доп. / В. Шаламов - М.: Книжный клуб Книговек, 2013. - Т. 5. - 384 с.
5. Шаламов, В. Собрание сочинений: в 6 т. + т. 7, доп. / В. Шаламов - М.: Книжный клуб Книговек, 2013. - Т. 6. - 608 с.
Богданенков Александр Сергеевич, студент 3 курса Витебского государственного университета имени П.М. Машерова, пастор Церкви Христиан Адвентистов Седьмого Дня, магистр богословия (г. Солигорск, Беларусь)
Научный руководитель - Лапатинская Ольга Викторовна - кандидат филологических наук, доцент Витебского государственного университета, Республика Беларусь