Свидетельство Габриэля Суперфина
Лапидарные, но весьма важные, на мой взгляд, свидетельства Габриэля Суперфина.
Габриэль Гаврилович Суперфин (род. 1943), диссидент, лагерник, сотрудник неподцензурной «Хроники текущих событий», после эмиграции работал на Радио Свобода и в Бременском университете, высококвалифицированный архивист, живет в Бремене, Германия.
Речь идет о саквояже с рукописями КР, переправленном Шаламовым для издания в Париж через Ирину Каневскую и ее мужа Кирилла Хенкина (см. мемуар Каневской «Памяти автора «Колымских рассказов»), и о самиздатском собрании сочинений Шаламова под редакцией Леонида Пинского (см. по метке " Леонид Пинский").
Из переписки по электронной почте от 22-23 октября 2012 года. Разрешение на публикацию данных фрагментов было получено.
Примечания мои.
[О «списке-68»]
"Мне говорили Хенкины, что это они переправили Шаламова во Францию, через Прагу, где тогда работали (журнал «Проблемы мира и социализма»). Значит, было это где-то между 1966-68 гг.
Более точно Хенкина сама написала в «Посеве» (публ. 1982 г. и наверное по Радио Свобода), там более точная дата отправки.
<...>
Я слышал рассказ не от Хенкиных, а от Хенкина (Ира уже к этому моменту умерла). Кирилл рассказывал красочно, мне запомнился не чемодан, а какие-то чуть ли не санки".
[О машинописном самиздатском собрании сочинений Шаламова издания Леонида Пинского]
"Тома в переплете я видел скорее всего у Пинского (он готовил собрсоч к 60-летию ВТШ.).
Я помню роскошно переплетенные тома этого издания с переплетами карельской березы. И кто переплетал, не помню. В то время было два надежных переплетчика: Эрик Руденко*, давно покойный, и Лев Мих. Турчинский**. К счастью жив!).
Помню, как Варлам уже ругал и Пинского и Столярову. Ревнив был старик и не добр".
---------
* "Ещё я знала такого Эрика Руденко, Он никогда ничего не подписывал и вёл себя очень осторожно. При этом он очень страдал от того, что ничего не подписывает и никто не знает, какой он заядлый диссидент. «Светиться» он не хотел из-за того, что у него была самиздатская «фирма», - машинистки, которые печатали самиздат за деньги. Он находил таких машинисток, давал им книжку на перепечатку, забирал потом напечатанное и сам продавал. Он имел с этого что-то за комиссию, но это, конечно, не были большие деньги. И это предприятие не было прибыльным, потому что риск не оправдывал тех небольших денег, которые он с этого имел. Основана же эта его деятельность была, в первую очередь, на убеждениях и энтузиазме. Поскольку ему было очень горько от того, что он ничего не подписывает, Эрик и открыл мне тайну про эту свою контору с тем, чтобы я знала, почему он ничего не подписывает, и сказал, что если мне надо, то он всегда может запустить какой-то текст в производство. И я этим несколько раз пользовалась, когда нужно было изготовить тираж чего-либо и когда на это имелись деньги".
Из воспоминаний Людмилы Алексеевой на сайте Антология самиздата.
"Итак, мы в квартире Эрика Руденко. Ты помнишь эту однокомнатную хрущёвку, где пять тысяч томов закрывали стены от пола до потолка? Яд инакомыслия источал каждый сантиметр этого жилища. К Эрику сходилась так называемая неофициальная, а потому и запрещённая информация. [...]. За одну «Технологию власти» Авторханова давали 10 лет: эта книга возглавляла список литературы, в разной степени считавшейся крамольной. А у нас с Людкой бывало и по несколько штук припрятано: мы у Эрика были звеном в цепи распространения «запрещёнки». За прочтение давали в залог 30 рублей (новыми), но, как правило, книгу не возвращали и деньги шли в диссидентскую кассу, в основном, для оплаты труда машинисток".
Из воспоминаний Евгения Рабиновича на сайте журнала "Заметки по еврейской истории".
** Литературовед, библиограф, библиофил. См. о нем здесь.
Габриэль Гаврилович Суперфин (род. 1943), диссидент, лагерник, сотрудник неподцензурной «Хроники текущих событий», после эмиграции работал на Радио Свобода и в Бременском университете, высококвалифицированный архивист, живет в Бремене, Германия.
Речь идет о саквояже с рукописями КР, переправленном Шаламовым для издания в Париж через Ирину Каневскую и ее мужа Кирилла Хенкина (см. мемуар Каневской «Памяти автора «Колымских рассказов»), и о самиздатском собрании сочинений Шаламова под редакцией Леонида Пинского (см. по метке " Леонид Пинский").
Из переписки по электронной почте от 22-23 октября 2012 года. Разрешение на публикацию данных фрагментов было получено.
Примечания мои.
[О «списке-68»]
"Мне говорили Хенкины, что это они переправили Шаламова во Францию, через Прагу, где тогда работали (журнал «Проблемы мира и социализма»). Значит, было это где-то между 1966-68 гг.
Более точно Хенкина сама написала в «Посеве» (публ. 1982 г. и наверное по Радио Свобода), там более точная дата отправки.
<...>
Я слышал рассказ не от Хенкиных, а от Хенкина (Ира уже к этому моменту умерла). Кирилл рассказывал красочно, мне запомнился не чемодан, а какие-то чуть ли не санки".
[О машинописном самиздатском собрании сочинений Шаламова издания Леонида Пинского]
"Тома в переплете я видел скорее всего у Пинского (он готовил собрсоч к 60-летию ВТШ.).
Я помню роскошно переплетенные тома этого издания с переплетами карельской березы. И кто переплетал, не помню. В то время было два надежных переплетчика: Эрик Руденко*, давно покойный, и Лев Мих. Турчинский**. К счастью жив!).
Помню, как Варлам уже ругал и Пинского и Столярову. Ревнив был старик и не добр".
---------
* "Ещё я знала такого Эрика Руденко, Он никогда ничего не подписывал и вёл себя очень осторожно. При этом он очень страдал от того, что ничего не подписывает и никто не знает, какой он заядлый диссидент. «Светиться» он не хотел из-за того, что у него была самиздатская «фирма», - машинистки, которые печатали самиздат за деньги. Он находил таких машинисток, давал им книжку на перепечатку, забирал потом напечатанное и сам продавал. Он имел с этого что-то за комиссию, но это, конечно, не были большие деньги. И это предприятие не было прибыльным, потому что риск не оправдывал тех небольших денег, которые он с этого имел. Основана же эта его деятельность была, в первую очередь, на убеждениях и энтузиазме. Поскольку ему было очень горько от того, что он ничего не подписывает, Эрик и открыл мне тайну про эту свою контору с тем, чтобы я знала, почему он ничего не подписывает, и сказал, что если мне надо, то он всегда может запустить какой-то текст в производство. И я этим несколько раз пользовалась, когда нужно было изготовить тираж чего-либо и когда на это имелись деньги".
Из воспоминаний Людмилы Алексеевой на сайте Антология самиздата.
"Итак, мы в квартире Эрика Руденко. Ты помнишь эту однокомнатную хрущёвку, где пять тысяч томов закрывали стены от пола до потолка? Яд инакомыслия источал каждый сантиметр этого жилища. К Эрику сходилась так называемая неофициальная, а потому и запрещённая информация. [...]. За одну «Технологию власти» Авторханова давали 10 лет: эта книга возглавляла список литературы, в разной степени считавшейся крамольной. А у нас с Людкой бывало и по несколько штук припрятано: мы у Эрика были звеном в цепи распространения «запрещёнки». За прочтение давали в залог 30 рублей (новыми), но, как правило, книгу не возвращали и деньги шли в диссидентскую кассу, в основном, для оплаты труда машинисток".
Из воспоминаний Евгения Рабиновича на сайте журнала "Заметки по еврейской истории".
** Литературовед, библиограф, библиофил. См. о нем здесь.